УДК 882 – 1
С79 Стефанович Эрнест Александрович. Магистралей стальных мастера:
Стихотворения (подборка). – 2010. 30 с.
Литературно-художественное издание
Содержание
СТИХИЙНЫЙ ПУЛЬС ПРОФЕССИИ ВЕДУЩЕЙ - стр. 3
(Мастерство)
ДОРОГИ НЕЕЗЖЕНОЙ ЗОВ - стр. 11
(Машины)
СМЕХОПУТËВАЯ РИФМЕТИКА - стр. 14
(Смеханизмы)
СТЫКОВАННЫЕ ДУМУШКИ В РАЗЛАД - стр. 25
"Работа мастера хвалит"; "не работа дорогá, – умение"
Есть и из нашего народа добрые мастеры. Петр Первый
© Стефанович Эрнест Александрович, 2010
СТИХИЙНЫЙ ПУЛЬС ПРОФЕССИИ ВЕДУЩЕЙ
(Мастера)
* * *
Жизнь – тире меж чисел в некрологе...
Если не случилось бы Дороги!
Судьбу не сам я выбрал гуловую:
Мою мальчишью кротость укротив,
Простукал в сердце, в жизнь
И в книжку трудовую
Он – паровоз, электровоз
и тепловоз – локомотив!
А впрочем, в жизнь мою одну ли?
Друзья мои познали то же – наравне...
Тружусь я в гуле и гуляю в гуле
Стального сердца, познанного в гуле,
Единственного преданного мне!
Ведущая
То ль в познавательном дурмане,
То ль странно сердце веселя,
Всегда в неезженое манит
Людей рисковых – колея.
И струны-ниточки стальные,
И многорядные шоссе,
И стежки-связки остальные
До адюльтерных по росе.
Даешь пути родного края,
Влюблен в который навсегда!
Моя профессия такая –
Водить по рельсам поезда.
Сижу в сиянье циферблатов,
Властитель многих килотонн.
Электровоз китом зубатым
Глотает каждый перегон.
Навстречу, сдерживая норов,
Несется рельсовый ручей,
Разгорячен у светофоров
Цветными плетками лучей.
И днем и ночью – дрожь машины,
Контроллер чуткий под рукой,
И я с помощником в кабине
Делю привычный непокой.
И не скажу точней, короче, –
Что дорог нам дорожный мир:
И неотрывный шпальный почерк,
И поездов ночных пунктир.
И петь хочу – и время рейса,
Когда в движенье – жизнь моя,
И суть пути – прямые рельсы,
А не зигзаги бытия!
* * *
С паровозным силуэтом надпись
У скрещенья множества путей:
"Берегитесь поезда (крест-накрест)!" –
Видел и последний грамотей.
Строгостью путейского начальства
Возведен шлагбаумный забор.
А меня манил к себе сызмальства
Поезд, рассекающий простор.
Где двужильной лошадью монгольской
Паровоз копытил впереди
Со значком горячим комсомольским
На шальной от выхлопов груди!
Сколько жизни в полосах отвода!
Сколько в жизни станций и постов!
Лишь в движенье – вот она, свобода!
Нет, не опасайтесь поездов!
Разгадка
Иду вдоль длинного состава
Порожних угольных гондол,
Стирая ветошью устало
С ладоней пыль и солидол.
Меня невольно чем-то милым
Влекут вагоны-стояки,
Могу взахлеб, неутолимо,
Бродить, как в детстве, у реки.
Как в детстве. Вот она, разгадка
Нелепой нежности моей
И к тормозным стальным площадкам,
И к маркам каменных углей!
...Война, Иртыш. Забыв купалки,
Пацан, похожий на меня,
Со шкворневой сметая балки,
Запасы делает угля...
Из класса школьного
Чего родители ни прочат, –
Свой путь, как веру иль мораль,
Искать самим. Все дни. Все ночи.
И выбирать – так магистраль!
Из класса школьного – в рабочий,
От книг – на рельсовую сталь,
Где поезда поют-грохочут,
Всем-всем распахивая даль!
Из класса школьного – в рабочий,
Где перед вами – магистраль!
Руки
Руки пэтэушников
Не совсем послушные,
Молотками сбитые,
В спешке не отмытые...
Надобно пристрастие
К делу, долгу мастера, –
Сделать их красивыми,
Чтобы все – под силу им,
Закалить до твердости
И рабочей гордости!
Поэтому
Обучая подростков отважной профессии,
Увлеченные взгляды мальчишек ловлю,
И тогда говорю им о русской поэзии,
О стихах и поэтах, которых люблю.
Не всегда имена или строки поэтовы
Им до сердца доходят: все могут забыть,
Чтобы дать подзатыльник соседу. Поэтому
Говорю о поэзии – им же взрослыми быть!
Наберясь опыта
В осенней стае журавлей
Летят подростки за ведущим,
Который опытней, сильней
И рассекает воздух лучше.
Черед ведущим быть настал.
Путь объясняю журавлятам.
А нерадивым – режу балл,
Как мне – в году семидесятом.
И знаю – выбрал верный тон
Ужесточенной подготовки:
По курсу – долгий марафон,
А не секунды стометровки.
Выпускникам
Линейки не будет во вторник,
Политинформаций – в четверг,
Сгребает крейцмейсели дворник,
Которые мастер отверг.
Директор напутствовал строго:
"Надеюсь, вы взрослый народ…"
И завтра, а завтра – дорога!
Железная, только вперед!
Вперед, где никто из вас не был,
Стыкованный льется дуплет,
Вперед, где высокое небо
Всего восемнадцати лет!
* * *
Реченька-речка стальная струится
В доброе утро – здорово, сестрица!
Тянется лес, перед зорькой притихший,
Рад нашей встрече – здорово, братишка!
Ждет, улыбается поезду поле –
Отчее полюшко, здравствуй, родное!
Светел наш путь, словно день этот ясный.
Здравствуй, дорога железная, здравствуй!
Ветераны
Пообтерлись базарами.
Воровать мастера…
Взяли нас – кочегарами
Подметать тендера.
Телогрейками старыми
До десятых потов
Начищали гектары мы
Паровозных боков.
Декаподов параметры –
И своих, и чужих –
И инструкций параграфы
Заучили, как стих.
Научились меж топками
Охлаждать железа
И приемами тонкими
Применять тормоза.
Стали головы белыми.
День и ночь, не доспав,
Проводили умело мы
За составом состав,
Бредя дальними странами,
Под круженье колес…
А уже ветеранами
Называют всерьез.
Годы срезаны сутками
Календарных листков…
Часто дó смеху чутки мы
К зову редких свистков.
Свистки
Нам порою совсем невдомек,
Отчего может в мыслях раздаться
Неожиданно близкий свисток –
И попробуй тогда отвязаться.
Мне собрать бы их все, те свистки –
Паровые, воздушных тифонов –
Те, которые стали близки
На объезженных мной перегонах!
Паровозный... С опаской рванул
В первый раз я рычаг двусторонний:
Рявкнул в облаке пара ревун! –
Так, что вздыбились дальние кони.
Тепловозный… Воздушный тифон
Разносил по окрестным просторам
Дребезжалостный звук в унисон
С тарантелльным двудизельным хором.
Дизель-поезда плачущий вой.
И пронзительный – электровоза.
Но в музейности вряд ли какой
Экспонатом была свистодоза.
Собрала только память свистки –
Паровые, воздушных тифонов –
Те, которые стали близки
На летящих в меня перегонах!
Машинисты
Ваш труд почетен, мастера Дорог день-нощных, всепогодных.
Работать лучше, чем вчера, А завтра – лучше, чем сегодня!
Их узнают по темной форме,
По чемоданчикам простым, –
При паровозах – по просторным
«Шарманкам» паяно-сварным.
Их узнают по лицам строгим,
Автоматизму сильных рук,
Глазам, которые в дороге
Живее вспыхивают вдруг.
И по отзывчивости к людям,
Которым выпал дальний путь,
И по тому, как дело любят...
И в этом всей жистянки суть.
* * *
Сначала – выбрать главный путь.
Сначала – выучиться делу.
Потом, быть может, что черкнуть.
Потом высказываться смело...
Уметь враструску и вприхлопку
Кормить углем с лопаты топку.
Вгрызаясь в рельсовую нить,
Уравновешенность хранить...
Дорога ночь и день – сначала,
Чтоб лишь потом – слова о том,
Как паровозы ты встречала,
Родная станция – мой дом...
Чтоб лист, перо, стихи – потом,
А труд и Родина – сначала!
* * *
Возьму маршрут локомотива,
Скоростемерной ленты бинт
И расшифрую терпеливо
Тончайших линий лабиринт.
Свиваясь вместе все и порознь,
Кривые точно скажут мне,
Как соблюдалась в рейсе скорость,
О пневматической волне,
О полном времени поездки,
Где автостоп свистел в надсад,
Где перегонные отрезки,
А где стоянок резкий спад...
Одно лишь будет неизвестно:
Не отразил нигде писец,
Кто поезд вел – сухарь он пресный
Иль романтический юнец?
Познал поэзии отраду
Иль прозаично гнал во тьму?
Искать в стихах такое надо –
Ночных мечтаний кутерьму!
* * *
И день меня обрадует опять
Людьми и солнцем, и поездкой.
И снова стали рельсовой сиять,
И петь зигзаговой подвеске!
И будет в радость будничный маршрут
Мне снова, будто праздник лучший.
Опять ведомый поезд в общий труд
Войдет весомо и могуче!
Люблю в ночи распахнуто стоять,
Вдыхая запахи "железки"...
И день меня обрадует опять
Людьми и солнцем, и поездкой!
* * *
Как летящий во тьму гладиолус,
Расцветает прожекторный конус,
И в кабине знакомые лица
За мелькающей пленкой воды,
И дорога бесследно струится –
Ну, какие на рельсах следы?
Лишним поездом противоречий
Громоздятся раздумья на плечи.
И два рельса в упор. Но, быть может,
С каждой ночью прицельнее взгляд
И в себя отдается построже,
Чтоб ни ехать, ни жить наугад...
* * *
Мы ведем поезда по оглядливой стали,
Нас не ждите все ночи с недужной тоской.
Мы с "Овечек" и "Щук" легендарными стали,
Не заносимся, нет, – просто труд был такой.
И не верьте, что кто-то из наших в могиле,
Не печальтесь, поэты, поэтому зря.
Мы еще всю планету не исколесили,
А, не сделав работы, вернуться нельзя.
Мы ведем поезда по осталенным длинам,
Нас не ждите, не плачьте с белужьей тоской.
А быть может, и клином летим журавлиным,
Не возносимся, нет, – просто образ такой...
* * *
Я машинист с немалым стажем.
Поэт – пока что молодой…
Вернусь в наставники я, скажем –
Пойдут уроки чередой –
Иль поменяю специальность,
Работу чинную найду,
Иль, за финансы не цепляясь,
Совсем на пенсию уйду –
Ведь так естественно все это,
Ведь жизнь – такая круговерть!
И только с должности поэта
Уволить может, разве, смерть...
* * *
Долой их жизненный мотив,
Покинувших локомотив,
Ледащих, словно динозавры,
И норовящих выжрать лавры,
Ни капли пота не пролив!
И сердце гневно застучит,
Как по мосту ведомый поезд.
Движенье – жизни меч и щит,
И справедливости в ней поиск!
Маневры
Я дни свои, как с горки маневровой,
Толкаю, точно в парк небытия.
Их подрезает временем бескровно,
Как башмаками – пульманы "крытья".
Все меньше дней. Кончается "разборка".
Работать я стараюсь нынче так,
Чтоб, уходя со смены, знать: под горку
Не спущен мною ни один "чужак".
* * *
Люблю дороженьки стальные
Вдоль светофорной городьбы!
Пусть в них вольются остальные
Пути-тропиночки судьбы!
Я много формул счастья знаю:
Одним оно – рыбалка, лес,
Другим – взойти на Гималаи,
Кому-то – сбросить лишний вес.
А есть такое: сталь по стали
Стремить-лететь куда-нибудь
За горизонт, где ланью в дали
Дрожит опять дорога-путь!
* * *
Когда б не железная эта дорога
С мельканием солнца меж гулких колес,
Когда бы не поезд, когда б не отлого
Бегущие в небо то рожь, то овес...
Когда б, говорю я, не эта дорога,
Не поле, не поезд, откуда бы знать,
Как это люблю я и как это много:
Дорога и поезд, и поезд опять!
Высокая форсировка
Ты не только дорога, железное пенье, –
Ты извечная к лучшему тяга-стремленье.
Ты не только вагоны, летящие мимо, –
Ты разлуки-тревоги и встречи любимых.
Ты не только рабочая хватка-сноровка, –
Ты дерзаний моих и труда форсировка!
* * *
Белые, быстрые, разве угонится поезд?
Голуби, вам – в глубину и левей.
Поезду – прямо, упрямому. То есть,
Где машинисту до вас, голубей?
Где же вы? Небо кружится, что омут.
Воздух в кабине чуть-чуть глуховат.
Думушки-голуби стелются к дому,
Белые, быстрые – наперехват.
Весточки-вести, от сына иль дочки?
Что-то не пишут. Но писем-то ждут!
Белые, белые горькие точки,
Думы и поезд, – который маршрут!
Путь
Я прочитал: идет экспресс, –
И перестук услышал стыков,
И захотелось позарез
Вослед бежать с мальчишьим криком.
Читал, что шел тяжеловес, –
И слышал тяжкое пыхтенье,
И вторил эхом дальний лес
Так, будто хлопали поленья.
Читал, что встречный прогремел, –
И разряженье влилось в уши,
И шум в сто с лишним децибел
Вдруг навалился грузной тушей.
Ищу озвученную суть
Серьезных фактов и курьезов.
Иду в стихи, чтоб новый путь
Открылся к музыке от прозы.
А поездной тяжелый шквал
Гуляет по земным широтам,
И на дрожащих спинах шпал
Не высыхают капли пота...
Нет у сотворчества границ,
Как мир дорог не ограничен.
Поэт во мне и машинист,
Союз пристрастий органичен!
Мастерство – ответственность
Не видать в переметах земли –
Март погоде не в силах дать лада.
Скорый поезд под утро вели
Машинист и помощник – бригада.
Цокотал тепловоз, будто конь,
Многосильный, во всем безотказный.
Зеленеющий нежно огонь –
Вдруг погас! Грозно выступил – красный!
Гребанул машинист рукоять
Тормозного надежного крана.
"У входного придется стоять?" –
Забрюзжала в приборе мембрана.
С неба дым повалился на снег,
Истончав у глушительных камер.
Поезд резко замедлил свой бег,
У стыка светофорного замер.
"Ну? Кобыле под хвост весь нагон!" –
Возмутился помощник устало.
Тронул тумблер – зажегся плафон.
Тьма чернильной за окнами стала.
Из мембраны хлестнул циркуляр:
"Машинист девяносто восьмого!
К вам навстречу... цистерны... соляр...
Машинист!.." – и опять слово в слово.
И в прожекторных желтых лучах
Показались вагоны... Все ясно!
Лег на плечи непрошено страх,
Страх за тех, кто не видит опасность.
И ответственность грузом легла.
И решение вызрело быстро:
"Отцепляй!" – и помощник стремглав
Соскользнул по ступенькам ребристым.
В жизни каждого есть рубежи,
Но не каждый берет их героем.
"Оставайся! Башмак подложи!.." –
Машинист передвинул контроллер...
Есть понятье простое – хочу –
И набатное сложное – надо.
Я о первом – годами молчу,
Для второго – горю сто раз на день!
"Перед мысленным взором его
Жизнь прошла..." – напишу, но не верьте.
Он был занят. Совсем не легко
Торопиться на встречу со смертью.
Разорвал телефонный звонок
Паутину моих сновидений.
Глянул в окна: пылал весь восток,
И метались на западе тени.
В трубке бился поспешный доклад:
"Столкновение... Вызван пожарный!.."
Что-то я уточнял невпопад,
Холодея от вести кошмарной.
Через десять минут мой "козел",
Завывая, скользил по дороге
Меж рядов гололедных жердел,
Перепутавших сучья в тревоге.
Растекаясь, горящий соляр
Пожирал все живое в кюветах.
Полыхал в тепловозе пожар,
Освещая зевак неодетых.
Появился помощник сквозь дым
С лихорадкой безумья во взоре.
Стал помощник в то утро седым:
Стал он старше на час… и на горе.
Паровоз подобрался с хвоста
К пассажирским дремавшим вагонам,
Чтобы поезд, вернее, состав,
Тихо пятясь, убрать с перегона.
Ближе всех подошли к очагу
Пять машин сине-красной окраски.
Кто к брандспойту, а кто к рычагу
Порасчетно рассыпались каски.
Но как долго держался огонь
За стальные бока тепловоза.
И как долго текучая вонь
Вырывалась из пены морозной.
Позже долго шипел автоген,
Прожигаясь настырно в кабину.
Вот пробился до сплющенных стен.
Вот и их не осталось в помине...
Митинг траурный. Речи и плач.
Гроб закрытый смущает кого-то.
Отороченный черным кумач,
На котором – икона и фото.
Задрожал гулкой медью оркестр.
Комья глины забухали глухо.
Тепловозы завыли окрест:
Пусть герою земля будет пухом.
Это буду я помнить всю жизнь!
Вой тифонов, различных по звуку,
Тех, которые в крике зашлись,
Изливая прощальную муку...
По обычаю – круговорот
Протоколов, служебных отставок,
Утешений вдовы и сирот,
Профсоюзных субсидий и справок.
Прочитали посмертный Указ.
Прикрепили к бетону пластинку.
За столом, где смеялись не раз,
Погрустнели друзья на поминках.
Встретил мастерски гибель, в упор.
Обкатала профессия риском...
Где трава не растет до сих пор,
Оживляется вид обелиском.
Днем и ночью бегут поезда.
Голосят уважительным свистом.
Память клятвенна... Будут всегда
Поклоняться труду Машиниста!
* * *
Гремит минувшее во мне
Лавиной рельсовых аккордов.
Не паровозной старине, –
Я верен памяти рекордов.
Когда, презрев огонь и тьму,
Тащил с умением и силой
То, что досталось одному,
Чего двоим с лихвой хватило б.
Хлестал в пути и снег, и дождь,
Терзала соль лицо и тело,
Но воскрыляла душу дрожь
Паров, готовящихся к делу.
Пишу уверенной рукой,
Взывая к жизни юной чистой
Доступной малостью – строкой
О непокое машиниста!
В бригадном доме отдыха
Какие сны у машиниста?
То пар держать ему невмочь,
То конь железный норовистый
На красный свет несет всю ночь…
Крутой подъем. А с паром туго.
Вода ушла, в стекле лишь пар.
Опять в лоток подбросить уголь
Не успевает кочегар.
Синеет пар в стекле, как прежде.
Проверить краники тогда!
Опять затеплилась надежда,
Что в них покажется вода.
Опять комок в груди тошнотный,
Когда я, краник приоткрыв,
Вдруг понимаю: ничего-то
Не сделать больше! Будет взрыв!
Опять за миг до смерти верной,
Когда ее не миновать,
Проснусь. Да где я? Равномерно
От поездов дрожит кровать...
Опять завывают натужно моторы,
И воздух упруго стучится в стекло.
Летит электричка на луч светофорный…
Как много воды с той поры утекло!
И явственно вижу: маршрутный – зеленый,
Но – даже не верится! – будто, потух?
"Нам красный!" – помощник орёт удивленно.
И сердце вдруг встало, и занялся дух...
На левом боку просыпаюсь в поту я,
Щека вся в узорах, помята, красна,
И долго задачу решаю простую:
Как быль отделить от кошмарного сна?
Путейцам
Путейцы славные! Стихи вам
Я посвящаю, не тая,
Что магистраль – моя стихия,
В пути – поэзия моя!
Мотор дрезины, словно сердце,
Опять стучит в стальной груди,
Опять сияющие рельсы
Текут ручьями впереди.
Друзья мои спешат с рассветом
В своем управиться "окне",
И апельсиново жилеты
На шпальном светят полотне.
Здесь лечат крошечный отрезок
Необозримого пути.
Здесь балльность ноль – вот наше кредо! –
Решил сплоченный коллектив.
Стремлюсь и я, с бригадой в ногу,
Впечатать свой посильный след
Строкой в бегущую дорогу,
А не в исхоженный кювет.
* * *
Под музыку дизельных тактов
На дальние въехав пути,
Гляжу с тепловоза, и как-то
Некстати теплеет в груди.
Ужель допустила промашку
Предзимняя злая пора? –
Белеют живые ромашки
Меж плит грузового двора!
Лучатся ресницы наивно.
Зеленые с карим глаза.
Ужели ромашкам не видно,
Что снег им несут небеса?
Совсем не для мух бело-ройных
Так снежно ромашки чисты,
И с нескольких кустиков стройных
Я нежно снимаю цветы.
Так хочется трижды папаше,
Цветам запоздалым под стать,
На белых ресницах ромашьих
О "любит – не любит" гадать!
* * *
Слушай стуки стоустые – слушай!
Поезда утихают вдали,
Где железо все глаже, все глуше –
Непокойным стремлением душу
Под стыкованный звон оделú!
Чтобы рельсово-лунным отливом
Бесприютность-тоску излучить.
Чтобы – слушай! – не ныть сиротливо,
По инерции – локомотивом –
Ускорять бытие, – не влачить!
* * *
Поездам-рельсопевцам
Господин и слуга,
Я в кабине, а сердце
Убежало в луга.
Любит преданно тело
Тепловозную дрожь,
А душа улетела
Перепелкою в рожь.
Я трублю среди ночи
Со штурвалом в руке, –
Сердце эхом хохочет,
Прохлаждаясь в реке...
Не хожу больше в рейсы. Не хожу больше в рейсы.
Спит моя колея. Спит моя колея.
Сердце скачет по рельсам!
Ну!.. Опять без меня…
* * *
Я от реверса шел, молотка и лопаты,
От штурвала контроллера, стона колес.
Не работа, а долг – научить вас, ребята,
Чтобы верной дорогой вели тепловоз.
Не работа, а долг – с теплотою участья
Научить вас и петь, и в беде не пищать.
Дорогие потомки! Спасибо за счастье
Вам дорогу и песни свои завещать!
* * *
Здоровается с клевером заря,
И ласточки над красным лугом
Так мечутся, что кажется, – горят
Два неба, слитые друг с другом!
В стекле кабины, зренье опаля –
Миражный мир, как на экране,
Являет, без ветрил и без руля,
Есенинское – «в гулкой рани»!
А сдвинь окно – такой рванет напор,
Что станет слышен еле-еле
Рев дизелей. И свистну, вперекор
Всем-всем, проснувшимся в постели!
А где-то дождь, и радуницы свод
Перебирает семицветы.
Смеется день – растягивая рот
От уха к уху всей планеты!
* * *
Поезд, опоры, несущие тросы,
Тонкие лучики стали двойной.
Если дорога железная спросит:
"Был хоть немного ты счастлив со мной?" –
Все позабудешь, но вспомнишь вот эти
Рельсы и провод, и встречный простор,
И от волненья не сможешь ответить,
Был ли ты счастлив?.. О чем разговор?!
ДОРОГИ НЕЕЗЖЕНОЙ ЗОВ
(Машины)
В полосе отвода
За двумя обочинами –
Вечно озабоченная,
Грохотом известная
Линия железная.
А в траве меж грохотами
Молотками крохотными
Бьют по наковаленкам
Кузнечики маленькие.
Словно ладят новенькие
Серебринки тоненькие,
Чтобы меж травинками
Стали им тропинками.
Паровоз
Дышит порывисто струями жаркими,
Черным лоснящимся телом дрожа.
Будто красуются белыми тапками
Алые спицы внутри бандажа.
В будке – узорные трубочки медные,
Кто только смог их так хитро завить?
Стрелки манометров мечутся, бедные,
Будто пытаются стекла разбить.
С цокотом песню свою характерную
Чуткий инжектор задорно запел –
Черный отрезок стекла водомерного
Бросился в занятый паром пробел.
Топка глотнула, как пасть пламезубая,
Мокрую порцию пищи – угля,
Ту, что подбросил с речевками грубыми
Поммашиниста, лопатой гремя…
Силы в котле дымогарном упрятаны,
Он от огня и воды их набрал.
Освобожу их, качнув регулятором,
Реверса тронув зубчатый штурвал.
Сизые штоки с ужиным шипением
Выползут плавно из масленых гнезд,
Звякнут дышла. Приложу все умение,
Чтоб не рванули колеса вразнос.
Скат содрогнулся, боясь буксования.
Хлоп! – регулятор закрыл я рывком.
Вновь открываю. Все больше, заранее
Рельсы чуть-чуть посыпая песком.
Так много раз: все настойчивей действуя
И паровозные силы взнуздав,
Их направляю на дело полезное –
Плавно тянуть за собою состав.
Вот форсировку и скорость набрали мы.
Пар перегретый бесцветен и сух.
С небом труба начала разговаривать,
Выхлопом чистым лелея мой слух…
Родина
Вдоль дороги не пьяный забор,
За которым ржавеет смородина,
Не исписанный шавками двор,
Не стихийное торжище, – Родина!
* * *
Оттрубили свое паровозы…
Чтоб войти от обыденной прозы
В романтический список стихов.
Заслужили покой машинисты,
Только в памяти – выхлопы, свисты,
Магистралей неезженых зов.
Только ноги идут к пьедесталам,
Где стоит у депо и вокзалов
Паровозная слава страны.
Только руки тоскуют по стали,
Только взгляды впиваются в дали,
Где тончают две звонких струны.
Тепловоз
Отрешаясь от жаркого дела,
Тускловато на поезд косит:
"До чего мне возить надоело!"
И заглох. А кому же возить?
Суетятся вдали пассажиры,
Кувыркается рядом багаж.
Он глазеет, остуженно-сирый.
Приближаемся – кажется, наш.
Пригляделись. Машина в порядке.
Обстучали ободья колес.
Все путем. И подал рукоятки,
И поласковей стал тепловоз:
"А чего нам делить и ругаться?
Уважительный, вроде, народ..."
Делать нечего, надо впрягаться:
"Запускайте!" И гоним вперед.
Электровозное
Богатыри Новочеркасска
Единой серии ВээЛ.
Им только ток, песок и смазку –
И с песней в сотню децибел
Пойдут уверенно машины,
Которых нет сильнее в мире,
Посланцы Дона, по Сибири,
Ведя вагонные дружины,
Как вел здесь некогда Ермак,
Свет-Тимофеич, их земляк,
Донцов, умеющих без шума
Рассеять рать, пленить Кучума.
"И беспрерывно гром гремел,
И в тучах молнии блистали..." –
Из машинистов кто не пел?
Прощай, старшой на пьедестале.
*
Пред ним была страна
С привычными дорогами.
Однако, старина
Электровоз не трогала.
Он парой ловких дуг,
Слегка похожих нá руки,
Захватывая дух,
Срывал на землю радуги!
Воспоминание о тепловозе
И были насыпи – просторны,
И были выемки – тесны,
Ворчал на зелень светофоров
И утихал у желтизны.
Из-под ресничек-рисок черных
В меня приборами глядел,
Чтоб ток негаданно не дернул,
Не вышла скорость за предел.
И был шумлив – больное место.
Но нет, худым не помяну!
Любил, признаюсь нынче честно,
Почти как первую жену...
Электропоезд
Как черт, влечу в начало дня –
И город грохотно разбужен.
Рабочий люд войдет в меня –
И буду рад, что многим нужен.
И в сто колес по колесу
Рванусь, к провалам стыков чуткий,
Друзей по сменам развезу,
На виражах визжа анчуткой.
Давно их знаю – мастера!
В депо со мной, бывало, шутят:
Мол, не ломайся, в путь пора,
Но – дело делом – гайки вкрутят.
Вдогонку крикнут – будь здоров!
На том спасибо вам, трудяги.
Служить, как фирменный, готов
Душой и телом – в силу тяги!
Маневровый тепловоз
Он, бодая состав, хорохорится,
И двоится за ним борозда,
И вагоны визжат на подгорице,
Не желая добром в поезда.
С прытью бросился вдруг сумасгонною,
С припаданьем застрелочным злым
За никчемностью пустовагонною,
За собой змейгорыноча дым.
Вновь составы качает на "вытяжку"
С лунно-белым огнем в перегляд –
Ноль вниманья, что мальвы навытяжку
Вдоль пути, пламенея, стоят.
* * *
За осенне-осинною охрой
Тепловозная сизая охрипь.
От вагонной змеящейся низки
Перестуки аукнули близко.
Отдрожали двухструнные рельсы,
По-хозяйски олень осмотрелся.
Лес покоен от края до края,
Дремлет силушка в нем корневая...
Поезд
Пунктиром окон погасил
Состав закатные лучи.
От тепловозных конских сил
Осталось несколько в ночи.
В зеленой узкой полосе
Сверчат кобылками они,
Гуляют эхом по росе,
Дробясь на беглые огни.
Вновь умеряет дрожь земля,
Вновь принимает звездопад.
Те, что отстали от себя –
Чу! – возвращаются назад.
* * *
"Дело мастера боится..." –
Это только говорится.
А на самом деле, дело –
Боится бракодела.
.
Мастер Максимыч, старик хромоногий,
После ремонта сдавал паровоз.
Мне говорил: "Покатайся немного,
Выхлоп сравним с положеньем колес".
Рядом хромал, подъезжал на подножке,
Грязной рукой отгибал воротник,
Лодочкой к уху приставив ладошку,
Слушал, не врет ли какой золотник?
И, наконец, помахав "остановку",
Веско диагноз простой изрекал:
"Правый бы выставить надо "под скобку".
Слышал, как поздно парок отсекал?"
"Слышал", – ему отвечал с пониманьем,
Даже поспешно кивал головой,
Но не хватало мне вузовских знаний,
Чтобы диагноз высказывать свой…
Электровозные порчи-болезни
Определяем в депо, в чистоте.
Только на слух и на глаз бесполезно
Нынче лечить – пациенты не те.
Нынче диагнозы ставят приборы,
Потенциалы измерив цепей,
Взяв распечатку режима моторов,
Мастер читает анамнез на ней.
Электровоз, как больной-гипертоник,
Своеобразный проходит рентген,
Под реостатными токами стонет,
Дует в барографы, будто спортсмен.
Точность диагнозов соизмерима
С точностью лишь электронных часов!
Не потому ль, что в них опыт незримый
И паровозных былых мастеров?..
Вагоны
В депо собрались после длительных странствий
Из дальневосточия и казахстанствий
Познавшие все перегоны-перроны
Вагоны, вагоны, вагоны, вагоны.
Ушли через двери свиданья-разлуки,
Заботы ушли через окна и люки,
Лишь каждая щелка и нощно, и денно
Хранит перемены, судьбы перемены.
Затем, чтоб несли по грядущим дорогам
И верно служили удачи прологом
Познавшие все перегоны-перроны
Вагоны, вагоны, вагоны, вагоны.
Остановка
Грозно вышла обвальная туча.
Поезд – в рев. Не прорвется никак.
Держит ливень иль встречная круча,
Но колеса искрят, как наждак.
Покорился судьбе скорый поезд.
Что же, плакать? О чем иль, о ком?
Тише, тише... и встал, успокоясь,
И пахнул домовитым дымком.
* * *
Былым издерганный, резервом
Идет куда-то тепловоз.
Привык тянуть работу первым,
А нынче выдворен в обоз.
Тоскливо тычется по следу
Тягучей низки поездов...
Сам никуда уже не еду,
Но если надо, то готов...
Из-за колонн путепровода
На тепловоз глядим, глядим –
Я и щенок дурной породы
Со знаменитой кличкой Бим...
СМЕХОПУТËВАЯ РИФМЕТИКА
(Смеханизмы)
Юмор – субстанция честно беспечная, Лишь у тупых далеко не в чести. Сея разумное, доброе, вечное,
Поезд судьбы помогает вести...
Болтагайки
*
Был Болт чуть болтлив: то не нравится, это...
Надежен, но чуть не в порядке анкета.
На должность Болта был назначен Шуруп:
Не столь угловат, не болтлив и не груб.
Но с ним не хотят контактировать Гайки:
Несходство резьбы, лишь срывает закрайки.
И Гаечный ключ, заскользив, отступил:
Болты многогранны, а здесь лишь пропил.
Выходит, от этой анкетности глупой
Опасности больше?.. Болтай, но ш у р у п а й?
* *
Два Болта болтеют байки
В масле после складчины:
– Разводным подзатянусь…
– И вернёшься к рыжей Гайке?
– Ждёт меня – и я ввернусь!
– Не схватить бы ржавчины!
Винтажное (однословный многорифм)
ВИНТ –
Резьба
Да
Головка –
Вундеркинд
Весьма
Ловкий!
Винть-завинть
Многократно:
Финт –
Туда,
Финт –
Обратно…
ГВОЗДЬ –
Железка
Простая –
Ни
Нарезки,
Ни
Блеска:
Ость
Пустая!
Дармоед,
Инфантильным
Бывает…
Нет
Извилин, –
Вбивают!
Топорно-выньструментальное
Пилят пилы. Опилки сметает метла.
Шабрит шабер. Сверленье – работа сверла.
Фрезерует фреза, и долбит долото.
Для чего инструмент – он и делает то...
Отказался топóрить, лишь рубит – топор,
А рубанок – рубить, лишь стругает с тех пор.
В своем деле не рубят, так – стружку снимать
Да обтесывать... дров не боясь наломать!
Вновь на плаву Топор в законе.
Нет, не страшна ему река.
Он даже в море не утонет,
Когда поддержка есть – Рука!
Всех обзывал Топор интеллигентами,
Кто промышлял иными инструментами.
Кнопки
Желая приколоться, валили все валóм.
Одни и прикололись, а у других – облом!
Вечные мелочи?
Может, так проблема выглядит:
Невозможен вечный двигатель –
Из-за важных физики азов?
Иль от мелких вечных тормозов?
Тупица
Был отточено хорош
Перочинный добрый Нож,
Лучший мастер меж ножами.
Перестал с Карандашами
Отношенья обострять,
Стружку с Грифелей снимать...
Что должно, то и случится –
Обзовут его тупицей.
Как в электроцепях
*
Источников сверхнапряжений – не счесть.
В цепях Гименея – не теща, так тесть...
* *
Чем похоже электричество
На процесс телохранительства?
Шкаф надежный, есть патент.
И убьет в любой момент!
* * *
На проводке – изъян изоляции.
Берегись! Обойди, отступя.
Прикоснешься, и ток фибрилляции
Бросит наземь жестоко тебя.
Варианты? Искать наспех струганный,
Профсоюзом оплаченный гроб...
Если встанешь, ¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬– смертельно испуганный,
Потирая то сердце, то лоб...
Так непрочен покров эпидермиса,
Так отчаянно ты уязвим!
Не хочу похоронного сервиса
И врагам не желаю своим.
В жизни каждого ждут потрясения
Посерьезней, чем тока удар,
От которых нет правил спасения.
Им подвержен и молод, и стар.
Перепало и мне – мама рóдная!
Старых промахов легок ли гнет?
Жизнь такая несчастьепроводная.
Может, так вас когда-то тряхнет!
* * * *
Стихи – как в лампе нить тантала,
Для тока чувства – вольный тракт.
А чтобы нить светиться стала,
Включай читательский контакт!
Эволюция плаката
"Прохожий, помни! Правило у нас:
Работе время, а потехе час!"
– Короче!
"Помни – правило у нас:
Работе время, а потехе час!"
– Еще короче!
"Правило у нас:
Работе время, а потехе час!"
– Еще короче можно написать?
"У нас –
Работе время, а потехе час!"
– Короче! Нет фантазии у вас?
"Работе время, а потехе час!"
– Подсократить еще!
"Потехе час!"
– Потеха! Будто клином – белый свет!
Ну, неужели слов попроще нет?
Чтоб всем понятно...
"С 2-х до 3-х – обед!"
Трудности
Сам Бог был творческим ребенком:
Мир за неделю размахнуть
И не свихнуться в деле тонком –
На совесть души в нас вдохнуть!
Что здесь имеется в виду?
Чтоб не безделье и бесстыжье, –
Чтоб соблазняло любокнижье,
Любовь к полезному труду…
Не чините вы препятствий
В становленье молодых.
Отрешась от тунеядства,
Сами пусть п о ч и н я т их!
В заплыве по жизни раздельным стал труд:
Одни загребают, другие гребут...
Подъем к высокой нравственности крут.
Когда б – на зло общественности дома –
Трудился лифт без должного подъема?
Как хапнуть Результат, минуя Труд?
Несет Венера страсти миг,
Диана – счастье на охоте,
Семью – Юнона, Музы – стих
Но ты могущественней их –
Моя Любимая Работа!
Бобер
Бобер построил мощную плотину…
И вызвал тем бумажную лавину
Инструкций, предписаний, ордеров,
Потом – подарков, премий, орденов
Медведям, Волкам, Соколам, Сомам,
Лауреатств – Орлам, Акулам, Львам…
Что? Где Бобер? На стройке дни и ночи
Работает. На то он и рабочий!
Захотелось директором стать?
В добрый час! Покомандуешь нами –
Хлеб сухой не придется жевать,
Будешь кушать его... со слезами!
Натуры (стихи паровозной сборки)
Старый паровоз колеи не испортит, но кто ему даст, если на ней, нынешней, с самого рождения форсят младорылые электровозы и тепловозы?
V
Паровоз бросал упреки:
– Шпалы, Рельсы – лежебоки!
*
И паром шипел меж оглобель путей:
– Народу беспутного – больше людей!
V
Паровозик – Паровозке:
– Дашь парку?
– Я в отморозке!
– Въеду в буфер между фар!
– Отвечаешь за базар?
– Тут… – и сделал…
Чем не пара –
Вот и общая запара.
…Обманула во все дышла –
Замуж все-таки не вышла!
V
– Полюбила паровозы я... –
Подло била их Коррозия!
V
Кобыла справилась у Брички:
– Что скажешь ты об Электричке?
– Она не мы, стрелой летает…
Но, жаль, оглобель не хватает!
V
Стыдил Дорожку Пылесос:
– Ты пыль, вагонная подстилка! –
Но пылко целовал взасос,
Едва вставлял в розетку вилку.
V
Постой, паровоз, не стучи… Те колеса истории
При отправлении свистели паровозы...
Не зная, что их ждут метаморфозы –
В электровозы, тепловозы…
Ужастики пассажирные
"Уехать – это чуть-чуть умереть".
Но умереть – это очень уехать! А. Алле
В эпоху электричества и пара
Вступила на вагонной крыше пара
В случаянный анальный акт.
С контактным проводом вошла в контакт.
Чуть откачали, но осталось фактом –
С тех пор не тянет погоревших к актам.
Смотрим в окна с ужасом, застыли мы рядком:
"В случае аварии разбейте молотком"?
Я телепульт в экран полдня вонзал –
Как ни включу канал – реклама!
Вскочил в авто, помчался на вокзал –
Врубил "Маяк" – звучит реклама!!
Сел в поезд, в бар-вагон, где телезал –
Пошел поесть, вхожу – реклама!!!
Прощаясь, мне яд предпочесть или пояс?
И то, и другое – фигня!
На рельсы лишь лег, и уже скорый поезд
Прощально глядит на меня...
Ужастики служебные
Будьте человечны: если ваш сын не различает цветов, лучше сделайте его критиком искусства, чем машинистом-железнодорожником. Реми де Гурмон
Идет меж рельс – красива и стройна,
Как с коромыслом от колодца.
Свищу, дрожу: оглянется она
Иль тормозить-давить придется?
Маленький мальчик играл у дороги.
Поездом – хрясь! – переехало ноги.
Добренький дядя в путейской фуражке
Взмахом кирки успокоил бедняжку.
От цветения вишен обходчик пьян?
То ль от вздохов мазутных шпал?
А вот грохнулся вниз головой в бурьян,
Где не первый алкаш пропал…
Как бы, убийствами рук не пачкая,
С глазами чистыми, будто небо,
Давить ходящих по рельсам пачками,
И, чтоб за это ничего не было?..
Если б я выбирал, как уйти на тот свет,
Предпочел бы не мчащийся поезд, –
квартиру,
В ней бы умер во сне, а не в рейсе, как дед,
И не с криками – так, как его пассажиры.
Машинистам дам совет
Образно простой:
– Хочешь видеть белый свет?
Видишь, красный – стой!
Тряхнуло током на похмелье?
Но во все зубы улыбайся.
Верь: будет свет в конце тоннеля!
Верь: без вмешательства Чубайса!
Контрольное
V
Пассажир, как идиот,
С рожей непотребной,
Из ширинки достает –
Говорит: "Служебный".
Только тетка-контролер –
Опытная очень.
Мельком глянула: "Позор!
Он у вас просрочен!"
V
Писатель-прозаик
И комик-поэт
Решили про "заек",
Не бравших билет
В попутный им поезд
В течение лет,
Придумать памфлет,
Не пúсать устроясь, –
Писáть в туалет.
Так в "заячью" шкуру
Вошли, будто в роль,
Что влипли там сдуру –
Застукал контроль!
V
Здесь, в купе одноместном –
Унитазная бездна –
Тяжело. Но пинаешь педаль –
Все, что было, уносится вдаль.
V
Если изготавливать билеты на проезд
Как простой колбасно-овощной деликатес?
Можно не бросать, пробив компостером, а есть!
V
На обратные билеты
Цены равные, а зря:
Можно вам "туда" не ехать,
Не вернуться же – нельзя!
V
– Кажется, где-то мы с вами встречались?
– Может быть… – ею потупленный взор.
Тотчас они начинают анализ
Встреч, происшедших за жизнь до сих пор:
– В августе прошлого года? Канары?
– Нет, в Средиземье такая жара...
– В зимнем Париже? Большие бульвары?
– Нет, к сожалению… – «Гранд-опера»?
– Чмо, принимай, тут разломанный ящик! –
Грузчик в проеме складском, будто шкаф.
– Мамочки! «Заяц» ты, бомж настоящий:
Утром платил в электричке мне штраф!..
V
– В какой же ходишь класс, а, шпингалет?
– Я в третий. – "Молодец, где твой билет?"
– Мне, дядя контролер, еще пять лет!..
V
Когда он за проезд кладет в карман,
Ругаться за падло с проводником...
Слабо, назло ему, взяв чемодан,
С подножки спрыгнуть и уйти пешком?
Молчание – не золото
В электропоезде безжалостно
К дверям прокладывает путь
Без "извините" и "пожалуйста"...
И в этом сказанного суть...
Купание красных коней
После явления в 1912 году "Купания красного коня" Петрова-Водкина – сотни картин назывались также, тысячи литературных произведений были написаны на схожие темы – от "Пантократора" С. Есенина до памфлета лауреата Антибукеровской премии А. Иванченко…
Хорош паровозам кататься!
Даешь паровозам купаться!
И, красные скинув колеса,
Попрыгали в реку с откоса…
Один лишь валялся без дела,
И мывшихся это задело.
Пошли тут свистки и упреки:
Мол, рельсы, те – да, лежебоки.
Мол, это – усталость металла…
Ведущим ржаветь не пристало!
Все было бы тихо и гладко, –
Услышали стражи порядка.
Стыдили, что каждый был босым,
Купаясь вне рельс, бесколесым!
Ворча, паровозы обулись –
Законно уже окунулись…
Видал бы Кузьма Петров-Водкин:
Картины такие – находки!
Телеграммки
Дочка матери прислала:
"Выезжаю мужем Алла".
Та в ответ: "Мужей не мучай
Поездами ездить лучше"!
Никуда не денешься
*
Покуда Каренина не увлеклась,
Была осторожной...
Любовная линия пересеклась
С железнодорожной...
* *
Три коротких свистка – сигнал остановки. Из Инструкции по сигнализации
Кóротки Карениной вздыханья…
Трижды всхлипнул паровоз: «Ых, А-ня!»
Пассажирский сервис
Гляжу в окошко с грустью сладкой
На пир путейцев у посадки.
А у меня ни крошки нет,
И мой запасливый сосед
Сует мне хлеб и два яичка
(И что за вредная привычка –
Такую пищу есть в дороге?).
Его жена косится строго,
И сухомяткою давлюсь,
И на дорожный сервис – злюсь!
Ремонт на вокзале?
– Нет, в борьбе с опозданием
Поездов – удвоение
В существующих зданиях
Новых мест для сидения!
Про это
Вскочил в электричку! Сам черт мне не брат!
Спешу в Путинбург-Петроград-Ленинград.
С попутной волной залетел в середину,
Свернули мне шею, сгорбатили спину,
В затылок уткнули такущий рюкзак,
Что даже глаза не подымешь никак,
Но все-таки едем! И этому рад.
Но на уши вешают этакий мат –
Ни в сказке сказать, ни пером описать –
И про гениталии, и про перемать, –
Что сходу наполнился этим вагон –
Ни сесть и ни встать, чтобы выскочить вон...
Иной размер стихов зову на помощь,
Чтоб выразить возникший интерес...
Я понял, что испытывает овощ,
Который помещается под пресс.
Но оказался в женском окруженье
И ощутил такой подъем всего,
И этакий прилив воображенья,
Что кумпол чуть не лопнул от него!
Восторг и пламя, и мороз по коже,
Что тет-а-тет бывает не всегда!
Да будет теснота – друг молодежи!
Да здравствуют электропоезда!
w
Вновь электричка. Толчея.
Устало-резкое качанье.
Внецицеронная ничья
Между молчаньем и мычаньем.
Типичен пиковый часок.
Вновь за спиной дух чуждой плоти
Нос раздражает, но висок
Стучит легендою о Лоте.
А вот и легкая рука
К моей на поручне прижалась.
Что хуже: запах чеснока
Или духов дешевых? Шалость
Сравнений будоражит ум,
Но тот, спасаясь в полудреме,
Рифмует что-то наобум
О дочерях, жене и доме.
Окончить? Ощущением вины,
Когда в час-пиковом вагоне
Дочь Лота окончанием спины
Наполнит все мои ладони?!
В поездке жить не запретишь
Трижды в неделю за сто светофоров
Радостно мчит машинист от жены.
Брешут: за каждым из тех светофоров
Ждет машиниста она априори –
То ли любовь, то ль вина без вины?
На маневрах
– Чем занят полусуточно,
Что мокрый, впору мылить?
– Делов-то. Если шуточно –
Подъедь, заедь и выедь!
Тили-тили тесто?
Привязался к железной дороге,
Будто к женщине или нежней –
Если следовать правилам строгим, –
Женихом щеголять бы при ней!
В самом деле – и трудимся вместе –
Пассажиров и грузы везем, –
И обязан я многим невесте,
И подходит она мне во всем:
Полюбил день-и-нощные ритмы,
Строгий рельсовый блеск по душе.
В самом деле – похожи на вид мы,
Пригляделись, привыкли уже...
Нарушаем житейские нормы,
Но, друг к другу взаимно стремясь...
Может, браком пора бы оформить
Наши чувства и давнюю связь?
Примета
Если первый рейс назначить в пятницу,
То при тяге поезд будет... пятиться!
Пожизненный срок?
Приговорен я судьбой, не судами,
Дали-дороги делить с поездами,
Жизнь пересечь по стальной директрисе.
Мной приговор с легким сердцем подписан.
Нет, не приму защитительной версии:
Сладостней воли оковы двурельсия!
Кровать
Что ты смотришь на меня, раздевайся, я твоя!
Вечно у нас в России стоит не то, что нужно!
В. Черномырдин
Сколько есть на земле монументов,
Сколько будем их впредь открывать.
Вдруг – однажды разрежется лента,
Упадет покрывало... – кровать!
Удивительный памятник этот
Может, сразу шокирует нас:
Да, живучи каноны эстетов
На подкорковой матрице масс.
По традиции на пьедесталах
Самолеты и танки стоят,
Паутинят решетки кристаллов,
Паровозы вот-вот задымят.
А подумать, так много ли в жизни
Мы у этих машин провели?
Да, стояли на страже Отчизны.
Да, вникали в секреты земли.
Да, небесную высь рассекали...
Но зачем от себя нам скрывать,
Что, какой бы мы путь ни искали,
Выводила всех в люди... кровать?!
Плюс–минус
Каждому, по Библии, – свое.
Мне судьба – железная дорога.
Чтоб сложилось все внутри нее,
Надо вычесть. И совсем немного:
Клептоманию и дурачье...
Стрелок расчета пожарного поезда
– Прикид с иголки, ирокез блестит,
Кури и спи, вокруг слоняйся –
Кайфуй, как хошь, красив и сыт,
Но как пожар, – хоть увольняйся!
Железнодорожье
С утра просыпаешься бодрым,
Подобно пружинке на взводе,
И хочется жить и работать…
Но к вечеру это проходит!
*
Железнодорожник, дорожник железный,
Замученный к ночи ходьбой бесполезной,
Встречает закат или поезд на стрелке,
Мечтая о женщине в теплой постельке.
И ставит на стыке состав запятую,
И шпалы в смолено-инейном поту, и
Грозится погода метелью, похоже,
И на фиг бы это железнодорожье!
* *
В железнодорожье с трудом
В поездках кемарил все ночи,
Склоняясь лишь к слову – дурдом!
Нет, слов не придумать короче!
Честнушки
*
Разгорелся как-то спор
Меж фигур мадам Тюссо:
– Открывал я светофор…
– Я открыл же – колесо!
* *
На путейском околотке
Уважают женский труд:
Бабы тянут, как лебедки,
Мужики учет ведут!
Безымянщина путейская
V
Распуская хвост павлиний
Из вздымающихся линий,
И у Люды блюдолизя,
И у Лизы лизоблюдя,
Различать их перестал.
Будто сахарная вата,
Лиза лезла из халата,
Люда чудо в два обхвата.
Говорю, как профи, судя:
Не таскали, видно, шпал!
V
Прошлое наших путей сообщения –
Это великий шелковый путь.
Их настоящее, по сообщениям, –
Тоже великий... шоковый путь!
V
Хороший машинист –
Как честный шахматист:
Как взялся – так ходи,
Взял поезд – доведи!
Ведь поезд бросить –
Срамом труд покрыть,
Стыдней, чем бросить
Пить или курить!
V
Всего безопаснее те поезда,
Которые нас не везут никуда.
V
Он множество дорог исколесил,
Вагонами и паровозом тертый.
– Куда б еще мне? – у жены спросил.
Ответила, – пошел пешком он... к черту!
V
Души тех, кто нищи и убоги,
Успокоить могут лишь дороги.
По миру пустить хотели многие.
Полюбил железные дороги я...
V
Любите не себя в локомотиве, а локомотив в себе. Машинист Станиславский?
Ты все мне в жизни долгой дал:
Рабочий стаж, мечты паренье,
Любовь, характера металл
И радости стихотворенья.
Когда б могли мы, не шутя,
От прежних отчеств отказаться,
Взамен бы стал, наверно, я
Локомотивовичем зваться!..
V
Как пафос труда передать молодым?
К трубе паровоза привязывать дым?
V
Пройдя сегодня реостатный стенд,
Электровозы выставляются на тендер.
А к паровозу прицепляли сразу тендер –
Обслуживать его. Что в переводе – tend.
V
Качает плацкартный... И трезвый солдат
Не сможет пройти мимо встречных девчат!
V
Лежит Прасковья
из Подмосковья…
Пока привстала – мужики прошли.
Ну, понимаешь, мужики пошли!
V
– Стоит у каждого столба –
И скорый поезд? Враки!
Жалеют технику – слаба?
– Да просто год Собаки!
V
Отошел мой поезд от перрона,
Сзади опостылевший вокзал,
Пассажиры машут из вагона:
Снова я на поезд опоздал!
V
Был – ума палата – инженер.
Стал – мала зарплата – п р и ж е н е р!
V
Охвачен "поэтическим" экстазом,
Ты в рифму исцарапал весь вагон.
Как жаль, что не потребовал ни разу
Тебя к священной жертве Аполлон...
И к изоляции – закон!
V
– Зеленый! – с чувством говорит Она,
И выбирает Он позицию –
Любимую в любые времена,
Хоть в Кама-Сутру не занесена…
Ферродорожная традиция!
V
Водили поезда когда-то
Один по рельсам за одним.
Но обводили нас девчата
Вокруг всех шпал, крутя... с другим!
V
Прошла поездка так паршиво,
Что ничего не лезет в глотку.
Отводишь душу кружкой пива,
Которым запиваешь водку...
V
Вот проводник, – не проводница,
Его мужчиной сделал Бог.
А разве сам бы он не мог
Перед поездкой хоть побриться?
V
– На верхней полке ехал. Все упасть боялся…
– Так почему с другими ты не поменялся?
Да неужели, дед, и тут нужна опека?
– А не с кем было, внук. В купе – ни человека!
V
Не жаль, что – все, ушел мой поезд,
Все за отбывших беспокоюсь.
Они еще бы ездить рады,
А никуда уже не надо...
ОТ ВИНТА!
В безопасности Аэрофлот
Собственных достигнет ли высот?
– Не пугайтесь сообщения
О воздушных сообщениях:
Катастрофы бывают у нас
Очень редко – в неделю лишь раз!
Не страшен дождь, тем более – дождишко:
От летных происшествий передышка…
Взвили цены высоко?
Не снижали риска!
До комфорта далеко?
Но летим не быстро!
Во взлете цен аэрофлотовских – резон:
Не вылетят в трубу… с оплатой похорон!
«Быстро, выгодно, удобно!» –
Словоблудят бесподобно,
Лишь «стесняются» ужасно
Заявить – «небезопасно»!
Послесловие
У нас все дороги ведут на... ну сами знаете куда
"Наш паровоз вперед лети..." –
Нет никуда ему пути –
Стоит в музее, как вещдок
Того, что пар ушел в гудок!
Прошло: "Наш паровоз, вперед лети..." –
Где все по плечу, никакого вопроса.
Все нынче по фигу да мать ети:
"Постой, паровоз, не стучите колеса..."
"И какой же русский не любит быстрой езды?" –
На котором ездят, не попуская узды?..
– Мылят шею за преданный труд –
Значит, новый наденут хомут!
В брехню: "Люблю,
Трамвай куплю..." –
Вверни вопрос:
– А – паровоз?
"Ладу" списывать пора,
Плющить, битую, под прессом –
Рада: "Трахнулась вчера
С шестисотым "Мерседесом"!"
"Баба с возу, – говорят, – кобыле легче..." –
Баба в тепловоз – несчастье недалече...
Тонкий дым над приборным пультом –
"Рваная рана моей души!.." –
Хочешь долго жить без инсульта –
Можешь курить, но бычки туши!
Как только, так сразу (сверлибр)
Курящие и некурящие не могут быть одинаково свободны в одном купе. Дж. Б. Шоу
Вспомни,
что ты еще курящий,
и подумай,
как долго не был
курящим,
как долго курящие
вели себя не как
курящие,
представь себе,
на что еще способен
курящий –
и, как только
у тебя пойдет дым из глаз,
так сразу считай
не прибыли, а себя
паровозом,
свернувшим на рельсы.
Как только увидишь,
что на перроне бросают курить,
так сразу бей поезд
"Рига – Челяба – Курилы"
и считай не убытки,
а что бросил и ты.
Хокку – ко времени-сроку
¡
Поезд полз в гору.
А светофор ему – крась!
График – на хайку.
¡
Баб хоть отбабляй.
С едой и самопалом
Бегут к вагонам.
¡
В депо свет окон.
Топ-топ, топает главбух.
Ревизии рок.
¡
Пластик, побулькав,
Лижет перронную пыль.
Ушли поезда.
¡
Эх, кабы снег!
В рельсы обутые, ждем,
Будто на лыжах.
¡
Как время бежит –
Впереди паровоза –
К последней черте...
Старые песни о мастерстве (литературно причесанное сетевое фолькластерство)
1. Сиреневый дурман
Защитный автомат все время выбивает,
И в тамбуре плафон разбит еще вчера.
Дежурный не спешит, он что, не понимает,
Что забирать в депо состав давно пора?
Нет совести совсем у порченой машины,
И пассажиров ей нисколечко не жаль.
Контроллер наберу и спрыгну из кабины,
А поезд улетит в сиреневую даль!
2. Все хорошо
– Алло, алло! Эй, Трудовая,
Давно на связи не была,
Покамест кофе свой пила я.
Как там у вас идут дела?
– Дела идут, прекрасный наш диспетчер!
Все хорошо, как никогда.
Обыкновенный темный вечер,
Вот только, правда, ерунда...
– Что там у вас, и в чем там дело?
– Да колесо вот отлетело.
А в остальном, прекрасный наш диспетчер,
Все хорошо, все хорошо!
– Алло, алло, что там случилось?
Нельзя горячего попить!
Куда оно там укатилось,
И как такое может быть?
– Все хорошо здесь, право слово,
Лишь перепутали пути.
Вокруг ведь света никакого,
И колеса нельзя найти.
– Идет на темную движенье?
– Да, тут пропало напряженье...
А в остальном, прекрасный наш диспетчер,
Все хорошо, все хорошо!
– Алло, дежурный, что за шутки?
Какой неслыханный удар!
Нельзя отвлечься на минутку!
Ужели снится мне кошмар?
– Все хорошо, совсем не стоит
Служебных слез напрасно лить.
Восстановительный построит
Все, что не думали разбить.
– Как так "разбить"? Да в чем там дело?
– "Разборка" в секцию влетела.
А в остальном, прекрасный наш диспетчер,
Все хорошо, все хорошо!
– Алло, алло! Эй, Трудовая,
Острота ваша не смешна!
Все силы службе отдавая,
Я правду выяснить должна!
– Всей правды я не знаю тоже,
Я говорю – у нас темно,
Но кое-что известно, все же.
Случилось прямо, как в кино:
Состав на вытяжке стоял
(Но тормоз, видно, не держал),
Сам покатился (просто жуть!)
И по пути на главный путь
И башмаки, и стрелку снес,
И электричке въехал в хвост,
И весь перрон размолотил,
И главный фидер своротил,
И на вокзале свет погас,
И в темноте сидим сейчас.
А в остальном, прекрасный наш диспетчер,
Все хорошо, все хорошо!
3. Марш ревизора по безопасности движения
– Папа, а вы боитесь машинистов?
– С какой стати? Пусть они нас, ревизоров, боятся!
– А зачем тогда вы от них в кустах прячетесь?
Рано утром за домами
Солнышко встает.
И меня на встречу с вами
График мой ведет.
За кустом или вагоном
Буду сечь и бдить.
Машинист, готовь талоны,
Выхожу водить!
На ходу и на перроне
Буду брать на понт.
Я для вас в одном флаконе –
Бэтмен и Джеймс Бонд!
Это с виду – замухрышка,
Алик-абстинент.
Что, попались? Всем вам крышка,
Я – суперагент!
Эпитафи-хи
Лучше смеяться, не будучи счастливым, чем умереть не посмеявшись. Ф. Ларошфуко
Машинист… "пахал" не ради Бога:
Позвала железная дорога
С длинными рублями за труды.
Отрублился, и взмолился Богу:
– Господи, в последнюю дорогу
Не зови подольше без нужды!
Но… И получал не по чуть-чуть,
Не форсил и не сорил деньгами –
Отрубился, и в последний путь
Отправлять пришлось вперед долгами.
Попал в крушение, увы,
Начхав на мнение вдовы
Не ехать поездом... Вдова
Сама не рада, что права!
Талантов планета зарыла немало,
Ведущих, зароет и вас в том числе,
В котором всегда машинистов хватало,
Погибших в поездках... За жизнь на земле.
Он бродил по перрону без дела,
И его паровозом задело...
В дорожной жизни-круговерти
Проехал ты сигналы смерти
И послабления не жди:
Знакомства, взятки – позади.
И не колеблется Всевышний,
Решая, кто на свете лишний.
Введен здесь вечный статус-кво:
Не прав лишают, а всего!
В два рельса обутый
Встречал огоньки.
Меж ними попал –
И отбросил коньки…
Живут плоды его труда, хоть сам в могиле?
Пожалуй, что они его о п е р е д и л и!
Жизнь отходила чинно
И отлетала птицей,
И пусть моей кончиной
Никто не огорчится!
Не всякую теорию приемлю,
Но эта, машинистская, по мне:
Нам, прежде чем уложат в землю,
Прописаны поездки по земле...
Пассажиров и грузы родины –
Меж погрузками, пересадками
Покатали… Итог таковой:
Как ни езжено, что ни пройдено –
В небеса отлетим касатками –
На девятый ли, сороковой.
Приспособимся над пространствами –
С непривычной тщетой извилистой –
Облака ловить решетом.
Привидениям с их мимансами
Не понять – и не надо силиться, –
Кто есть кто, разберут потом.
Был до последнего момента
Самокритичным не вполне.
Не водружайте монумента –
Шутите в память обо мне!
СТЫКОВАННЫЕ ДУМУШКИ В РАЗЛАД
Счастье между будущим и прошлым. В настоящем –
Звон колес под поездом идущим, – не стоящим...
* * *
Ни глубоко ручьи текут, ни мелко –
Стальные, сталью режутся на стрелках,
И, стуком каждый стык перебирая
И ритмы сам свои перевирая,
Великий поезд в них нырмя ныряет
И повороты, вторя, повторяет.
И что? И что привиделось такое –
Устали мы от мира и покоя?
И треплемся в пути о чем-то вздорном,
Макулатурно-водочно-коверном,
И объясняем вежливо соседям,
Куда, давно ль... Мы едем, едем, едем
За берегами заоконной сини
В нерастекаемость Руси…
Неисчерпаемость России.
Ночная дорога
Поездными огнями разорванный,
В щели окон проникнуть стремясь,
Ветер следом бежит, меж платформами
Оступаясь в кюветную грязь.
Тянет в небе неспешную борозду
Тонкий месяц, как лемех, остер.
Улыбается в рыжую бороду
Пробудившийся в поле костер.
Был сон и туманное утро
Проснулся. Сон в купейной темноте
Хотел соседям рассказать, но те
Свои смотрели сны, имея право
В награду за дорожные труды
Нагромождения белиберды
Вполне предпочитать тому, что здраво.
А вдоль снегозащитной полосы
Бежали волки или псы,
Теряясь в инее подножном,
Моим очерченные неспаньем,
Настроив серый мозговой объем
На голос мой, хоть это невозможно.
Я гнал из головы, отравлен сном,
Увиденное в промельке лесном –
Ни вспомнить, ни забыть. Казалось, что нам
Делить с дорогой – в миг преодолей.
Но бывшее, липучее, как клей,
Смешалось с быстрым бредом заоконным.
Не вам, скулящим поездам вослед,
Сыскать мне человеческий ответ,
Звериным одарив стараньем.
Вряд и соседям даже в полутьме
Я выразил бы то, что на уме…
Не будь оно для спящих слишком ранним.
* * *
Метро тоннельностью тонально.
Окно вагонное зеркально
Нас, пассажиров, умножает.
И долго думаю стихами,
Что я подавленно стихаю,
Что гаснет взор и ум строжает...
Метро тоннельностью тонально.
И это было бы печально,
Когда бы мы не прилетали
На наши станции, где снова
Дары общения и слова
Мы обретали, обретали...
* * *
Когда меня уносит поезд,
В прохладном таинстве купе
На храповицкого настроясь,
Хочу печали о тебе.
Не по моей душе прощанья,
Восторги встреч без всяких норм
И бестолковые метанья
На грязных противнях платформ.
Не по душе и телеграммы:
"Таким-то поездом встречай", –
И беззакусочные граммы,
И на ходу коварный чай.
Не по душе и слез потоки,
Букетов розничная кровь,
Стоянок сорванные сроки
И отправленья вновь и вновь.
В поездке каждой то же, то же...
Лишь утешаюсь тем в пути,
Что я могу, на полке лежа,
Уйти во сны... К тебе уйти.
Лунно-ветреная
Стыла ночь простоквашей на блюде
Под негреющим светом луны.
Вдоль вагона спешащие люди.
"Есть билеты?" "Постели нужны?"
За луной синий лес увязался.
От избытка растительных сил?
Глупый ветер откуда-то взялся.
Озорно зоревать пригласил.
Он помог поднести проводнице –
Последембильно весел – ведро.
Потерялись меж тучами лица.
Голубеет луною бедро.
"Дурачок, – шепчет лунная ветру, –
Я старуха, тебе говорю..."
Ночь дрожит. И летят километры.
И впивается поезд в зарю...
"До свиданья", – по-воински здраво.
"Все путем, хоть росточком ты мал".
Что писала в окне слева вправо?
Справа влево – не все понимал...
Сторожка
Строят железные дороги, чтобы ездить. Куда и зачем? Л. Толстой
Отвернулась от рельсовой дрожи,
От уютных, как дом, поездов,
Кособока, ни кожи, ни рожи,
Отщепенка больших городов.
Обведенные синей эмалью
Два окна, будто в туши глаза,
А под ними нахальные мальвы,
Лопухи, лебеда, дереза.
Позади – и дорожные знаки,
И указанный ими режим.
А пред нею – пустырь, буераки
И вопрос: а куда мы спешим?
Дождь
Он по железной шел дороге
Со сталью стрелок в перехлест,
Большой, наклонный, брызгоногий,
Означив молниями хвост.
Себя подбадривая громом,
Стуча в кабинное стекло,
Встречал в упор по перегонам,
Где все бурлило и текло.
Но убедившись, что движенье
Остановить собой не смог,
Смахнул все тучи в раздраженье
И повалился в дальний лог.
* * *
Мы говорим о разном разно,
Равно лишь губы горячи.
На рельсах наших от соблазна
Неравновесие в ночи.
Когда, зачем и правда ль – крикнул:
"Ты что таращишься, звезда?"
К земле доверчиво приникнув,
Беспутно вторят поезда...
В купе
Глотает время дребезжаще
За чаем – хочется, не хочется,
Ломает сахар – слаще, слаще! –
Ни от чего вдруг одиночество.
Сугробный лоб застружно морща,
Обречено всю ночь ворочаться,
Чем больше стыков, – горше, горше! –
Невпроворотней одиночество.
Скоро
Как радешенек был!
Что в купе волей случая
Он к попутчице вплыл,
Будто в сети везучие.
Врал, нахально прямой,
Звал, бедово рискующий.
Что раздумывать? – "Мой!" –
Взор зажегся ликующий.
Отражались в стекле
Зыбко жаркими лицами.
Разлеталось во мгле
Нечто белыми птицами.
Вышел в ночь. – "Позвони..."
Ветер съежился боязно.
Как пропали огни
Скоро скорого поезда.
Расставанья – как потери,
Обнимаясь, в них не верим,
Но уходит поезд без гудка –
"Ваших нет тут-ту!" – издалека.
* * *
Бег поездов не мной отлажен...
В запале сердце. Сердце – вон!
Заметил кто-нибудь пропажу?
Никто! Все также длится гон.
От бессердечия и длится...
Отвергло б сердце канитель,
Когда возврата нет к синице,
А впереди – где журавель?
* * *
Очнусь от дум. А рельсы далеко
Теплом струятся так, что незаметно,
Что день и ночь служили беспросветно,
Не многотрудно будто, а легко
Разбросанные временем и ветром
На них сходились тонно-километры.
Очнусь от дум. От рельсов далеко.
* * *
Спешу прощаньем насладиться!
Уходит скорый без гудка.
И в белом вымахе рука.
Прощай! Косится проводница
В шинели черного сукна.
Не отстает, парит ворона.
Стою в проходе у окна...
И там стою, в конце перрона...
* * *
Среди голов, зело раскудренных,
Повесив сонную свою,
В электропоезде заутреню,
Привычно тесную стою.
Несемся мы с точильной скоростью,
По моргновениям, не вдруг,
Роняя сна и яви прорости
Из размыкающихся рук.
В бреду колесного икания
Astron мерещится и дом,
Где астроном не я, – фантом.
Где в двух парсеках привыкания
Все промережено крестом –
Звезда мечтает… о пустом.
* * *
Личность – это всего лишь путь. А. де Сент-Экзюпери
Значу ли я что-нибудь без дороги?
Без поездной день-и-нощной тревоги?
Без горизонтов, летящих по стали?
Без постижения близости дали?
Значу ли я что-нибудь без дороги
Мимо покоса, где аист на стоге,
Мимо реки, где налимы в глубинах,
Мимо села, где заря на рябинах?
Значу ли я что-нибудь без дороги –
Памятной стежки к моей недотроге?
Без материнских крестьянских морщинок?
Без многолюдных крестин и поминок?
Значу ли я что-нибудь без дороги
По перевалам туда, где итоги
Общелюдских размышлений о счастье?
Все ль принимали в движенье участье?..
Значу ли я что-нибудь без дороги,
Пройденной мною одним среди многих?
* * *
Не глупо ль восклицать, – кто выдумал все это:
Игру излучий вдоль железного дуплета,
Путь легкий паровозу и барану в стаде
(Ведут вожак и рельсы спереди и сзади),
И замыкаемость путей постыдной ленью,
И пресмыкаемость людей почти тюленью,
Лунающее эхо в нежити подлунной
И глупой-глупой жизни равенство
с разумной?
Наши дороги
Еще из древней русской рани
В какие? – ближние – края,
В какое время? – в наше – манит
Людей земная колея.
Прошли то круто, то отлого
По нас – попробуй увильнуть! –
Воловья узкая дорога
И необъятный Млечный путь.
Прошли две ниточки стальные,
Проселки, грейдеры, шоссе
К сердцам! – и связи остальные
Вплоть до тропиночки в росе.
И для меня они родные:
И – только скрип! – чумацкий воз,
И – несть числа! – перекладные,
И подвагонный пляс колес,
Когда душа вдруг разбежалась
Под перестуки – рвется влет! –
Что позади? Изыди, жалость! –
А зов надежд – вперед, вперед!
Что впереди? Подумать строго –
Все исчезает без следа.
И я исчезну. И дорога
Из ниоткуда в никуда!
Матери
Будто ветер людей разметал.
Было время – не глядя, рубили.
Паровозы – огонь и металл –
Им дыханье в пути огрубили…
С одиночеством свыкся, представь,
За работой не мучаюсь мукой.
Неужели и узы родства
Разрываются с каждой разлукой?
А наездом – возможно ль связать?
Только сны не приемлют разлада.
В них "прощай" не приснится сказать.
В них прощенье бы высмотреть надо...
Traffic?
Какое лихо – праздность,
Диванная дремота.
Какой великий праздник –
Желанная работа!
*
Постигнешь паузу не вдруг
На вечном рельсовом концерте.
Тсс... Тишина лишь странный звук
Несправедливости и смерти.
Чу!.. Угадаешь ли мотив
Ледащих, словно динозавры,
И норовящих выжрать лавры,
Ни мигом жизни не платив?
И сердце гневно застучит,
Как по мосту ведомый поезд.
Движенье – жизни меч и щит,
И справедливости в ней поиск!
* *
На реках, изрезавших землю,
Гремят поездами мосты.
Судьбу, как дорогу, приемлю,
Несущую от суеты.
Куда-то куркульные тети
Везут недовыпивших дядь,
Покорно притихших в расчете,
Что скоро нальют им опять,
Которым до риз надоело
Движение, как баловство...
А мне оно – главное дело,
Дороги земной существо!
* * *
Что делать, что делать, но близится срок:
Отъездила жизнь, и по курсу – лишь нежить,
Где нечем путем закалять нас и нежить,
Где лишь тупики всех знакомых дорог,
И счастье неезженых больше не впрок...
Дорога
Как дорога петляет!
Подъемы вблизи незаметны,
И уклоны малы, только шпалы –
быстрей и быстрей!
И над рельсами мчатся,
свиваясь в прыжках несусветных,
Перегонные тени,
лучи поездных фонарей...
Да и мы – все спешим,
то ее возлюбя, то ругая,
Сатанея от света,
карабкаясь кротко из тьмы,
А оглянемся – стоп! –
чья дорога? – не наша, другая!
Но кого убедишь,
что по ней отмелькали не мы?
* * *
До свиданья, до свиданья!
Наконец-то, без забот
Окунусь по расписанью
В поездной жизневорот!
Никаких решать не надо
На ходу – никак, совсем,
Мировых и тех, что рядом,
Послекризисных – проблем!
Неудобства? Есть немного.
Но привычкам изменя,
Буду спать. И пусть дорога
Отвечает за меня!
До свиданья, до свиданья!
Оставляя вас, друзья,
Заявляю на прощанье,
Что люблю дорогу я!
Мастеру пера
Не только созерцать пути-дорожки,
Турусы на колесах сочинять,
А поездною молнией-застежкой
До горизонта сталь соединять!
Не только у забора о коварстве
Стихи растить, "не ведая стыда", –
Свою державу строить в государстве,
Внутри которой двигать поезда!
Пишу сумбурно (кто осудит строго –
Как частокол стихов ни городи?):
Влюбленному в поэзию, в дорогу –
Удач, добра! Счастливого пути!
Когда у Пушкина с издевкой спросили,
где его служба, он ответил:
"Числюсь по России..."
Когда б спросили с этаким мотивом
Меня, ответить я по праву мог,
Что числюсь день и ночь с локомотивом
По государству езженых дорог.
Стихи, как путь, старательно стыкуя,
Правдивый гимн профессии пою.
Поэзию "служебную" такую
Люблю, как рыба чистую струю.
Пишу, мечтая стать своим поэтом
Для многих любящих дорожный труд,
Кто по кабинам, – не по кабинетам,
Служа державе, пониманья ждут!
