11 утра. Полюбовавшись провинциальной простотой Спас-Клепиков, мы едем дальше. Я сижу на заднем сидении, грызу конфеты и читаю распечатку о нашем следующем «привале» - небольшом поселке по имени Тума, который примечателен лишь тем, что именно он когда-то был «столицей» железнодорожной Мещерской магистрали.

Леса на Рязанщине знатные и дремучие: ветки деревьев от неба до самой земли и многочисленные болота. В конце позапрошлого века здесь построили сеть узкоколейных путей. Железная дорога буквально опутала Мещерскую глушь.

Сначала узкоколейка использовалась для вывозки леса – в 1894 году начала действовать первая узкоколейка в Рязанской области: Ока-Солотча-Пенкино. Но просуществовала она недолго, в скором времени ее разобрали, а из «высвободившихся» рельсов в 1899 году построили дорогу Рязань-Тума.

Местное население очень сопротивлялось строительству дороги (причем лично мне непонятно почему – то ли из-за вырубли леса, то ли крестяне просто были противниками любого технического прогресса), но в конце-концов все привыкли к «железке».

В 1901 году дорогу продлили до Владимира, связав, таким образом, два крупных города сквозь непроходимые леса.

Ветка на Голованову дачу была открыта в 1927 году. В 1920-х или 1930-х годах (точная дата дискутируется) участок от Владимира до Тумской перешили на широкую колею. Ветка действует до сих пор, несколько раз в сутки по этому полотну пролетает дизельный поезд с обычными плацкартными вагонами.

Вплоть до 1970-х годов Владимирско-Рязанская линия была фактически единственным транспортным путем, пересекавшим Мещеру в меридиональном направлении. Она обеспечивала связь городов и деревень с областными центрами (Рязанью и Владимиром), возила пассажиров и грузы.

риехав на станцию Тумская, я сразу же узнал о том, что поезда до Головановой дачи больше не ходят, примерно с полгода. Очень расстроившись, я все же пошел в депо, пообщался с его начальником, посмотрел подвижной состав, который ходил по этой УЖД (фотографировать не дали), а затем мы разговорились с Андрем, начальником депо. Оказывается, прокатиться по железной дороге все-таки можно. Наш счастливый шанс - Сергей Никулин.

Никулин работает на Тумской "железке" почти всю свою жизнь. Уезжал в другие города и страны, но всегда возвращался в Рязанскую область, к своей узкоколейке. Начальник тумского депо договорился с Сергеем о том, что он нас прокатит на своей чудо-дрезине (за деньги, естественно). И мы поехали на станцию Гуреевский, в дом, который раньше был вокзалом, а теперь его занимает Никулинл со своей семьей.

Мы подошли к вокзалу, где уже копошился в своей ниве наш машинист. Немного подождали, покурили, а потом Никулин освободился и пошел в гараж.

Да, мы слышали в депо слово "дрезина", но даже не предполагали, ЧТО предстанет перед нашими глазами. Да, на этой самой штуке нам предстояло ехать. И не просто ехать, а лететь - местные жители предупреждали, что Никулин - тот еще "Шумахер",

И вот мы поехали - двое на сиденьях этой самоходной повозки, двое - лежа на телеге. Трясло и подбрасывало очень сильно, особенно когда несущаяся на скорости 60 кмч бешеная дрезина налетала на стык старых рельс. Но адреналин уже поступал в кровь, и жажда приключений брала свое.

А мимо пролетали заброшенные деревни и станции. Еще несколько лет назад, ну может десять-двенадцать, здесь была жизнь. Лет двадцать назад - она кипела, поскольку в этих лесах было множество заводов, которые и кормили здешний край.А отсутствие дорог никого не напрягала - ведь у них была "узкая" дорога.

Рельсы действительно просто "прорублены" сквозь леса. Почти все 30 километров от Тумы до Голованово мы едем прямо, всего лишь два поворота: в начале и конце пути.

Шпалы совсем старые. В ОАО "РЖД", конечно, "забыли" об узкоколейке. А шпалы менять надо, иначе по путям не сможет проехать даже дрезина, подобная нашей. А Никулин не может без своей "узкой". Потому и шпалы ему самому менять приходится.

Летом сюда приезжает куча народа - кто к бабушке в гости, кто просто отдонуть от городского шума в заброшенной избушке. Ближе к осени - деревню заселяют грибники. А как похолодает - все разбегаются. Вот такая она, Голованова дача - меняется каждый сезон года - от полной разухи до популярного дачного поселка.

А нам пора в обратный путь. Нехотя забираемся обратно в телегу, я сажусь на "козлы" рядом с Никулиным. Сергей кричит мне на ухо, пытаясь перебить завывания осеннего ветра: "Все рвутся в Москву, покидают эти места - а я уже пожил и в Москве, и даже в Узбекистане. А здесь Родина моя - и черт с ним, что все развалили и продали. Когда Москва ваша под землю уйдет - все приедут назад, я это знаю."

Нашему машинисту шестьдесят лет. Три года назад у него родилась первая дочь. Об этом мы узнали от разных людей, все ставят его в пример: "Во мужик!", но, подъезжая на конечную станцию, Никулин сам рассказал об этом. "Вот только жена уже старая, 38 ей скоро, пора менять!" - пожаловался он и пошел ставить свою чудо-повозку обратно в деревянный гараж.