Пока мы делали цуйван, к юрте-кафе подъехала еще одна машина, конечно плотно набитая монголами. Цуйван у них был свой, только разогреть. Ни о каких деньгах в процессе речь не заходила, я так и не понял, было ли это кафе на дороге или просто знакомые. Там же я даже в какой-то момент подумал, что мы сегодня никуда уже не поедем – темнело, а ехать по темноте мне казалось несколько безрассудным. Монголам, однако, так не казалось. Так началась мучительная ночная часть дороги. Стемнело очень быстро, от утреннего, отчасти инспирированного “монгол водкой” воодушевления не осталось и следа, к тому же дорога стала еще хуже.
“Дорога” – это случайно выбранная первопроходцем по свежему снегу колея, не факт что лучшая, однако именно там в эту зиму будет проходить дорога.
В течение многих часов мне не оставалось ничего другого, чем следить за колеей в свете фар (необходимо, иначе резко увеличивается вероятность приложиться обо что-нибудь головой), слушать Федорова – очень подходящий аккомпанемент к такой поездке, и предаваться депрессии как неизбежному спутнику Ф.; довольно светлой, впрочем.
Кроме того, за несколько дней в поезде и потом в Ханхе у меня выработался режим, и в 22.00 я начал неотвратимо засыпать. Спать сидя в буханке, едущей по хреновой грунтовке – опыт, какого никому не пожелаешь.
Впрочем, до Хатгала мы все-таки доехали, ~180 км со средней по GPS 13.6 км/ч. До Мурена остается 100 км дороги, по которой можно изредка разогнаться аж до 40. К концу поездки, кроме того, я начал неудержимо мерзнуть. От недосыпа ли, или от того, что на скорости 20-летнюю буханку продувает насквозь, а скорее и от того и от того; дело кончилось тем, что мне выдали монгольскую одежку – длинный и плотный запашной войлочный (?) плащ. Стало получше. В Мурен приехали в 4 ночи, естественно все гостиницы были закрыты, да и непонятно где их искать, так что мои добрые ангелы повезли меня к своим друзьям.
Дом этих друзей (как и любой другой дом в монгольском городе, впрочем), был огорожен плотным трехметровым забором безо всяких излишеств типа звонков. Чтобы разбудить обитателей в 4 ночи, Бат полез через забор, через несколько секунд вернулся за монтировкой, лаконично пояснив “три собак”, перелез через забор и таки открыл ворота. Цай, разговор на непонятном языке и сладкий сон на матрасике на полу не заставили себя ждать.
Следующим утром мы наконец расстались – с семьей, которая знает два десятка слов по-русски и которая подобрала меня на трассе еще в Бурятии. Обещал при случае зайти в гости.
Мурен оказался очень монгольским городом, просторным, с широкими огороженными трехметровыми глухими заборами улицами. За одним из таких заборов на самой окраине по наводке милых европейских девочек из tourist information centre обнаружился Bata’s g.h. Очень уютное место, уютом, какой бывает только в давно обитаемых и любимых хозяевами домах.
Озеро, однако, не отпускает, видимо завтра в Хатгал, и в тайгу на лошадях на несколько дней.
