Третий день пути, когда мы добрались до Певека сделав 347 км.
Уже привычное утро – спали все глубоко и хорошо, разобравшись со спальниками, ночью никто не замерз. Утром квадры слегка припорошены снегом, и прогрев в связи с понижением температуры занял немного больше времени.
По планам в этот день мы должны были пройти, по той информации, которой мы располагали, около 220 километров, из которых последняя сотня по грунтовому автобану Комсомольский-Певек.
По факту пройти пришлось 347. Прямо скажем, день выдался томным и прошёл с лозунгом «Долгая дорога по Чукотке».
После очередного форсированного перевала оказались окончательно в зиме – на дороге гололедица, снега сантиметров десять, кое-где привычные для зимней Чукотке переметы – но пока маленькие,- до полуметра (зимой бывают и два!!)
Первое небольшое ЧП – переворот при выходе из управляемого заноса Аутлендера с дядей Женей. Сказалась излишняя лихость при достаточном отсутствии опыта. Отделались легким испугом и немного треснувшим сверху ветровым стеклом. Произошло это прямо напротив гидрометеостанции Глубокая (на притоке Глубоком одной из великий рек Чукотке Паляваам).
Метеостанция "Глубокая"
Метеостанцией она является по совместительству, в основе это пункт наблюдения гидрологов (наблюдают всесезонно за рекой Глубокой и Паляваам, которая петляя, создает кучу проблемных периодами бродов по дороге, проложенной через долину реки). Эта же станция попутно выполняет функцию еще одной перевал-базы.
Живет здесь безвылазно вот уже 23 года гидролог Гена-Водомут. Историю клички мы так и не выяснили, по одной из версий – Водомутом называют водители ручей Глубокий, так как на его течениях регулярно образуются котлы (кипятки на местном арго).
Гена – невысокий сухощавый мужик лет пятидесяти. Влюблен в свою Осиновую, в свое дело. Мастер на все руки. Его мастерская, где он любезно разрешил нам переночевать на обратном пути, — это клондайк всех мыслимых и немыслимых полезных в ремонтах вещей, приспособлений и т.п. При этом во всём полный порядок и аккуратность. В стены и в потолочные балки вбито по моим подсчетам около полутысячи гвоздиков, на которых развешаны все его богатства. Развешаны по какому-то Великому, известному и понятному только ему одному очень сложному алгоритму (чего в нем больше преобладает — психологии или логики,- не понятно). Единственное, чему я смог дать логическое объяснение – это расположению висящего прямо над входом – над дверью, с внутренней стороны ТОПОРА (на случай прихода в гости все того же Косолапого, коих и здесь ходит немерянно).
На столе — дневник-блокнот радиограмм в управление в Певеке, хорошая современная радиостанция, список позывных всех метеостанций и ведро-самогонный аппарат. Все это мы подробно разглядели и изучили на обратном пути, когда ночевали у него.
А пока, поставив квадр на колеса, произведя визуальный осмотр и по случаю остановки дозаправившись, мы полетели дальше.
В 30 километрах от Водомута вышли на развилку. Налево дорога пошла на Билибино, а нам соответственно направо – на Комсомольский. Еще раз удивившись логике нумерации и подсчета километров по столбам, начинаем понимать, что ехать нам еще и ехать. И явно больше запланированного.
Дальше переваливаем достаточно сложный, высокий и затяжной перевал, снова встречаемся с БЕЛАЗАМИ – это прииск Майский, который не очень давно реанимировали и готовят к очень крупной и серьезной добыче золота – отсыпают дорогу, делают водоотток и потихоньку приводят в порядок заброшенное в девяностые хозяйство.
Прямо у Майского у Тимура на Гризлике идет на пробив колесо – словил на дороге острый камушек. Ставим запаску и продолжаем движение.
Пейзажи вокруг постепенно меняются – горы и сопки становятся ниже, а следы работы драг старателей становятся чаще. Постепенно мы приближаемся к Чаун-Чукотке, которую, многие считают более угрюмой и однообразной – отчасти это так.
Зато лучше становится дорога – в какой-то момент мы выскакиваем на свежеотсыпанную грунтовую автостраду.
Километров через тридцать-сорок, после очередного перевала, второе пробитое колесо – на этот раз у Аутлендера Макса.
Пока ждем грузовик, в котором едут запаски, выгибаем у Аутлендера Игоря замятую заднюю защиту – обнаружили по металлическому скрипу вала об защиту.
Пьем чай в наступающих сумерках.
Минут через сорок, может быть через час, оказываемся у поселка-призрака Комсомольский, некогда одного из крупнейших месторождений рудного золота. Ныне поселок абы как законсервирован и находится в нем только рем.мастерская (почему и зачем именно там — мне не понятно). Комсомольский означает, что мы почти уже у цели – отсюда до Певека 120 километров пути (по столбам опять же).
Последний отрезок проходим уже по темноте и, не зная толком рельефа местности, я осторожничаю и стараюсь не идти быстрее 60-70 км в час.
В Певек въезжаем часов в девять вечера.
У первого же встречного спрашиваем, где у них здесь гостиница. Парень оказался отзывчивым и сопроводил нас на своей девятке прямо до гостиницы.
Показал на здание, объяснил, что нам надо его объехать с противоположенной стороны. Объезжаем. Оказываемся между двух пятиэтажек-близнецов. В каждой с фасада по одному подъезду. У одного вывеска аптека. Света нет, все закрыто. У противоположенного подъезда вывесок несколько – две вещают о находящихся здесь магазинах, одна неприметная – о парикмаерской. Посередине, так сказать на самом лобном месте красная большая вывеска а-ля «Райком 8о-х» гласит аршинными буквами «ЧАСТНЫЙ ПСИХОЛОГ». После длинного дня, и, в целом пройденных 800 с лишнем километров по осеннее-зимней Чукотке, что-то внутри мне подсказывает, что нам ИМЕННО СЮДА!
И, правда, открываю дверь и внутри вестибюля вижу аквариум администратора с мааааааленькой табличкой «Гостиница». За окошком приятная миловидная барышня Олеся. Размещаемся в более чем скромных номерах Эпохи развитого социализма по цене европейских трех звезд и пробуем решить задачу с ужином. Олеся охотно и гостеприимно делится всей необходимой информацией о такси, телеграфах, сберкассах, магазинах и кафе (блин, в глуши на краю света мы встречаем администратора гостиницы, которым мог бы похвастаться Балчуг!!!) Вечные метаморфозы России. Звонок Олеси в кафе дает положительный результат, и ,несмотря на то, что кормить особо уже там нечем (туда не есть ходят, а пить и танцевать), нам обещают что-нибудь придумать. Идем в единственное в Певеке кафе с милым и особенно отражающим образ места, где оно находится, названием «Ромашка».
КАФЕ «РОМАШКА»
Характеристику месту дает Евгений: «Шалман еще тот».
Я с ним впадаю в полемику на тему: «Как в Москве оторвались от всей страны».
Горячо рассуждая, что в райцентрах только такие кафе и существуют и, в общем, они не шалманы, а места проведения досуга.
А что до музыки и стиля танцев – дык, и в Москве такое увидеть можно даже в модном клубе.
Под душераздирающие крики Глюкозы «Танцуй Россия, плачь Европа – у меня самая красивая попа» три разновозрастные и разнофигуристые девушки не первой свежести отжигают с заезжими морячками с сухогруза пришедшего то ли из Владивостока, то ли из Магадана.
Едим шашлык со сложным гарниром из пюре и овощей, салат, выпиваем пузырь водки Бостон – лучшей из ассортимента здешнего бара и в полдвенадцатого уходим вместе с закрытием места досуга….
Пробуем в гостинице пропустить еще по стаканчику водки, но, осилив по паре рюмок, как убитые сваливаемся спать. Правда, между этим еще съездив на местном такси-микроавтобусе за вещами в грузовик, который тоже пробил колесо прямо на въезде в Певек и перебортировался. Три колеса за день, пожалуй, многовато, да и фиг с ним. Завтра ПХД, радиалка на Шелагский и отдых.
