О-ло-мо-уц – царап по глотке с непривычки названием. Ибо в остальном, по большому счету, царапать нечем, да и незачем. Чехи восхищаются, вычурные термины придумывают типа «церковной Венеции». Причем до ближайшей воды (не считая высохших от древности зеленых фонтанов) – как до Китая пешком…
Это я так, брюзжу. Потому как хотелось в Моравский Крас подземными красотами любоваться, а притащили – в Оломоуц. Не сезон, видишь ли, у спелеологов… Вообще, в Оломоуце (на мой лично взгляд) всего слишком, как в музее с неграмотно выстроенной экспозицией. Ну как сорок восемь утюгов на одном подоконнике.
В какой-то момент перестаешь отличать фонтаны от статуй, а площади – от переулков, потому что все они однотипны. В центре некоей геометрической фигуры из зданий торчит себе барочная штука, зеленая от времени. Либо во избавление еще одного славного европейского городка от чумной эпидемии, либо в благодарность королю очередному, номер не помню…
Собор Святой Анны (не соврать бы, но по-моему так и есть) поразил не столько внутренне – попадались и покрасивее – сколько внешне. В нишах на фасадах окрестных зданий скульптуры, по дворе – кронированные аккуратно деревца, но все черные, будто пожар пережили. И если с Порта Нигра в Трире все понятно, со статуями даже понятно, то с деревьями – непонятно ровным счетом ничего. Такая вот загадка святой Анны.
Зато в Оломоуце обнаружились аккурат недалеко от собора узкие и крутые улочки, от которых балдею не по-детски. Пришлось потакать своему желанию и громоздиться прямо на чистенькую (!) чешскую булыжную мостовую для фотосессии. Это вам не в центре Красной площади в грязищу упасть – две большие разницы, да простят меня москвичи.
Есть там и ратуша, как положено, и забавная штука – астрономические часы. Показывают все что вздумается, только вместо святых и прочего после 1968-го в часах варварским образом появились каменотесы, пастухи и прочая люмпенская шушера. Что их никоим образом не портит.
Как раз когда нас у часов в Оломоуце распустили на пообедать, напротив витрина обнаружилась, на котрой жизнерадостно так сквозь мартовский снежок: «Потравины», продукты то бишь. Энтузиазму у меня еще более поубавилось. Снег уж очень тягомотно переношу, вернее сказать – каждый раз себя перебарываю, при виде него чтобы в истерику не впасть. А иногда перебороть не удается, но об этом как-нибудь в другой раз расскажу.
Антоша знает, что со снегом у меня отношения более чем непростые. Поэтому повел меня обедать в милый кабачок, полный местного студенчества. Как и предполагалось, порции большие, цены студенческие. Единственное неудобство – нет зала для некурящих. Но мы ж не снобы какие-нибудь, потерплю… С попутчицами нашими питерскими скоротали обед, за окном совсем зимняя вьюга раздухарилась. Поэтому Оломоуц, между нами, впечатлений почти не оставил – музей, он и в Африке музей…
