Начиная рассказ о городке Тула, хочется заметить, что в Йемене в результате выветривания во многих местах можно наблюдать каменные монолиты древних пород, торчащие из земли, словно одиночные зубы.

Люди всегда старались поселиться рядом, используя подобные возвышения в качестве защиты — на них можно было укрыться при появлении врага.
Далее скала обустраивалась, количество людей увеличивалось, и они начинали обживать не только гору, но и прилегающее возле неё пространство. Со временем жизнь становилась спокойней, и каждый день карабкаться по скалам уже было не нужно. Жители перемещались вниз, и верхнее поселение, как правило, пустело.
Примером подобного освоения горы и её подошвы служит городок Тула. Он находится в 60 км. от йеменской столицы. Из официальных источников известно – современным постройкам 1200 лет. Но когда именно люди начали обустраивать гору возле Тулы? Точного ответа нет.
Историки считают, что в 1 веке н.э. арабские кочевники достигли Высоких Земель Йемена, просочившись сюда из пустыни. Для местного населения их приход был подобен катастрофе, ибо волна эмиграции принимала всё более и более широкий размах.
В поисках компромисса йеменские цари формировали из бедуинов войско и отправляли их воевать, однако последние далеко не уходили, предпочитая напасть на своих новых соседей. Всё это конечно отобразилось на йеменской архитектуре. Каждая деревушка, каждый старинный городок являются здесь крепостью.

Тула примыкает к огромной скале и огорожен по периметру каменной стеной, в которой имеется 9 ворот.

В прежние времена все они закрывались. Пришедшие должны были объяснить стражникам цель своего визита. Далее за гостя отвечал тот человек, у которого он останавливался на ночь, или с которым имел торговые дела. Тула имела статус хиджры, что обозначало невозможность какой-либо вражды на ее территории.
Городок славился своими мастерами ремесленниками. Тульские ковры, металлическая посуда и украшения расходились по всему Йемену. В Туле имелась большая община евреев. В 1949 году они оставили всю свою собственность и переехали в Израиль. Операция «Орлиные крылья»
Заходим в Тулу через южные ворота. Здесь находится один из самых больших городских резервуаров. Городок хоть и имеет некую хаотичность застройки, но инженерный план постройки безусловно присутствовал. Вода по специальным стокам наполняет несколько городских бассейнов, возле которых всегда можно видеть пришедших сюда женщин. Водопровод в дома (не во все) проведён, но за воду нужно платить, тогда как вода в резервуаре, как и много веков назад принадлежит всем. Добавим к этому, что поход за водой для восточных женщин подобен некому выходу в свет — так они узнают всевозможные новости и сплетни.

В Сане женщины ходят, как правило, в чёрных накидках — одноцветная паранджа появилась при турках. В провинции дамы предпочитают прятать себя в пёстрые национальные платки. Аравийский полуостров площадью около 3 млн. квадратных км, и моё мнение, что всех живущих на полуострове называть арабами несколько неправильно. Конечно, ислам за 13 веков объединил аравийцев в единую нацию, но изначально они таковыми не являлись.

Сфотографировать женщину в арабской стране очень сложно. Здесь возле резервуара их много, но приходится использовать длинный кадр. Впрочем, дамы этот трюк давно знают, а потому стараются даже здесь закрывать свои лица.
Осмотрев резервуар, движемся дальше. Городок примыкает к горе. Его узкие улочки устремлены вверх. Восемь лет назад мне уже приходилось здесь бывать, поэтому с первого взгляда я сразу понял — город опустел. Раньше по улицам бегало большое количество детей, в лавках сидели торговцы, женщины водили на водопой мулов. Вековое течение жизни шло своим чередом, и при этом городок показывал себя туристам, поток которых окончился после политического кризиса 4 года назад. Оставшись без дохода йеменские туляки устремились в столицу. Иностранцы в Туле теперь редкость, отчего нас сразу берёт в оборот один из торговцев, и начинает за нами ходить.

В свой прежний визит я поленился подняться на гору и посмотреть расположенную там крепость. Теперь у самого подножия скалы начались археологические работы. Историки там всё перекопали и территорию огородили, закрыв, таким образом, проход на вершину.

Начинаю узнавать у гида, как мне туда попасть. Гид начинает советоваться с нашим сопровождающим, тот начинает куда-то звонить. Тем временем мы подходим к закрытым воротам, чего-то и кого-то ждём, но ничего не происходит.

Я жутко нервничаю, ибо моей главной целью в Туле был осмотр расположенной на горе крепости Мутахар Бин Шараф Удин. Готовлюсь к худшему, но тут появляется мой спаситель паренёк с ключами. Отдаю ему мелкую денежку — но это не всё. Далее выдвигается условие — подъём возможен только в том случае, если после спуска я зайду в лавку, сопровождавшего всё это время нас парня, а он при этом будет сопровождать меня на горе. Приходится согласиться. Оставляю жену с гидом внизу, и следую за моим новым сопровождающим.
Пробираемся через раскопки, лезем вверх по металлической лестнице, идём по тоненькому мостику, и наконец оказываемся на ступеньках. Проход здесь довольно узкий, но от края пропасти он огорожен мощным и прочным ограждением. Каменные ступени тоже в очень приличном состоянии. Последняя реконструкция фортификационных сооружений была произведена при турках. Османы держали в крепости Мутахар Бин Шараф Удин свой гарнизон.
Доходим до первой достопримечательности. У скалы имеется небольшое пространство похожее на балкон, отсюда хорошо просматривается город. Люди использовали этот подарок природы, построив маленькую мечеть и выдолбив в камне резервуар для запасов воды. Без сомнения, в доисламские времена на месте мечети располагалось святилище, и почившее в веках божество глядело отсюда сверху на город. Впрочем, и люди его должны были видеть со всех сторон, осознавая неотвратимость божественной кары.

Из Корана мы знаем, когда Мухаммед принёс ислам в Мекку, возле каабы он разбил большое количество идолов. Древние аравийцы верили в целый пантеон богов, среди которых была своя ротация. Поднимаясь вверх, я невольно обращал внимание на различные углубления в скале, которые появлялись рядом с дорожкой.

Думаю, в прежние времена в каждом из них наверняка стоял свой идол, и проходивший мимо человек отдавал им почести.
Снизу скала кажется безжизненным каменным пространством, при этом сама лестница не видна, ибо выполнена из единого с горой камня. Строители подпоясали гору тропинкой, необыкновенно чётко использует её рельеф. На некоторых пролётах можно видеть открытые ровные укрепленные камнями участки. В прежние годы они использовались под огороды.
Шагая по ступеням, невольно чувствуешь уважение к этой неведомой цивилизации и к её строителям, у которых имелась чёткая цель, и крепость им была жизненно необходима.
Сверху открываются всё новые и новые виды, и городок Тула кажется совсем игрушечным.
Доходим до первой дозорной башни. Если верить моему сопровождающему их здесь 26. Стражники должны были наблюдать отсюда не только за городом, но и за окрестностями. В случае прорыва врага именно здесь в крепости находился последний редут обороны, а сами башни, скорее всего, построены уже при османах. Кстати, для турок существовало строгое правило – ночевать, только, в крепости. Йеменские шииты могли запросто напасть и перерезать весь гарнизон – подобное в Йемене случалось не один раз.
Поднимаемся на вершину. Она оказывается довольно плоской, здесь можно видеть кусты и деревья.
Старинным резервуаром никто не пользуется, отчего вода в нём позеленела.
Рядом ещё один бассейн, но он пуст, впрочем, и вырезан он как-то слишком небрежно.
Люди обжили гору основательно, и в результате их труда здесь появились различные каменные постройки.
Причём древние строения сразу видны своей основательностью кладки и массивностью блоков.
Удивляет третий резервуар своими отшлифованными, словно вчера стенками. Не думаю, что турки производили с ним какие-то ремонтные работы — туркам это было просто не нужно. Здесь именно древние строители постарались на славу, идеально выточив камень.
Вырезая резервуары, решалась двойная задача – крепость получала хранилище для воды, а строители камень для кладки. Но чтобы осознать весь масштаб, необходимо сюда подняться.
Далее передо мной предстало огороженное каменное пространство с башенкой – это кладбище. Если у шиитов в Ираке принято строить целые мавзолеи, то здесь могилу обозначает маленький камень у изголовья.
Недалеко от кладбища мечеть, в которую, по словам моего спутника, некоторые из горожан приходят по пятницам.
Конечно, за 13 веков ислам почти полностью стёр память о былых богах. Однако здесь на вершине мне посчастливилось найти то, что я так искал – следы доисламской истории. В первом случае это была выбитая на камне не арабская (скорее до арабская) надпись. Во втором просто ниша, вырезанная в каменном монолите, куда наверняка ставилось какое-то божество.
Адепты новой веры во всех странах мира действовали примерно одинаково (между исламом и христианством разницы здесь нет) – на месте прежнего языческого культа они ставили свой храм (или мечеть). В наше время практически невозможно узнать что-то конкретное о многовековом прошлом крепости Мутахар Бин Шараф Удин, поэтому предлагаю дополнить пробел некой общей картинкой.
Учёные, изучая древнеаравийские тексты, находят в них много необычного. Например, верующие, поклоняясь доисламскому божеству, посвящали ему отдельные предметы, себя, родных и своё имущество.
К предметам посвящения относятся: чаши, курильницы, бронзовые статуэтки людей и животных (среди фигурок животных чаще всего встречаются верблюды и ослики). Люди дарили Богам подарки, и при этом на металлической табличке делалась соответствующая запись.
До нашего времени дошёл подобный текст, где говорится, что два офицера жертвуют верховному Богу Альмакаху серебряную статую в благодарность за спасение их слуги и просят охранить их от дурного глаза, коварства, хитростей и клеветы их недругов.
Также переведены тексты, где солдаты посвящают статуи Альмакаху в знак признательности за то, что он вывел их из битвы живыми и невредимыми, и подарил им при этом победу.

Интересны древние таблички, рассказывающие о первых пожертвованиях. Один из верующих написал, что жертвует божеству себя самого, свою супругу и своих детей, другой "себя самого, свои способности, своих детей, свое имущество, ясность своих глаз и признательность своего сердца за Его (Бога) помощь и покровительство». Наконец, третий приносит божеству «свою дочь и свое золото». Впрочем, кровопролитие здесь не предусматривалось, человеческое «жертвоприношение» скорее обозначало вхождение в братство храма.

В государственном музее Йемена также имеется большое количество табличек, где люди раскаиваются перед Богами за свои поступки и просят прощения. Этот музей уже долгое время закрыт на реконструкцию, и увидеть подобные таблички мне лично не удалось. Вот что пишет по поводу ритуальных признаний известный археолог Жан Франсуа Бретон:

В них обычно выражается раскаяние дарителя в совершении тех или иных прегрешений, обычно связанных с нарушением ритуальной чистоты. Текст всегда начинается следующим образом: «Такой-то (такая-то) исповедуется и приносит свое покаяние богу (имярек)»; затем идет изложение того, в чем состоит грех; потом следуют слова покаяния и в заключение выражается надежда на прощение.
В признании речь может идти о грехах как личных, так и коллективных. Так, восемь магистратов Харама и служителей порядка над сельской округой этого города признаются в богохульстве, которое было совершено всего лишь одним из них, но ответственность за которое ложится на всю корпорацию.
Другой пример такого же рода. Некто 'Аммийаса и его люди похитили из святилища в Баракише плиту с посвящением богу. Царь Ма'ина, хотя к воровству ни в коей мере не был причастен, тем не менее приносит публичное покаяние, раздирает лицо ногтями и пр. из-за того, что великий грех падает и на него, равно как и на раскаивающихся в содеянном воров.
Еще один человек вместе со всем своим кланом приносит публичное покаяние в том, что отогнал стадо скота, принадлежащее богу Халфану, и вот теперь, после паломничества в его храм, торжественно возвращает богу похищенное.
Что до женщин, то они повинны, прежде всего, в чисто личных, то есть не требующих коллективного покаяния, грехах. Так, Ухаййат грешила и у себя дома, и в храме: она направилась на его паперть (?) не в состоянии ритуальной чистоты и совершила несколько других, менее крупных прегрешений.
Другие женщины признаются в том, что целовались с мужчиной (мужчинами?), грешили в храме, явившись туда в состоянии нечистоты, и грешили ночью (?). Хавлийат, служанка, выказывает раскаяние в том, что явилась «пред лицом господ (богов) зу-'Анийата и зу-Самави» в грязном, изношенном и заштопанном ею платье, хотя могла бы надеть одежду поприличнее. Еще одна женщина в услужении признается в том, что входила в незаконную интимную связь с некоторыми из своих нанимателей, что и отвратило от нее благосклонность божества.

Такая табличка предполагала, что о грехах будут знать и читать далёкие потомки!!!

На умы людей большое влияние оказывала и магия. Она была тесно связана с религиозной практикой, но, к сожалению, ни одно заклинание до нас не дошло.

Вернёмся на гору в крепость Мутахар Бин Шараф Удин.

Весь её периметр огорожен каменной стеной, во многих местах устроены наблюдательные башни. На отвесных склонах оборонительную стену возводить не стали, но там, где она стоит, исключена даже теоретическая возможность проникновения.
Пытаясь ухватить бейсболку, периодически, словно играя, налетает порывистый ветер. Высота над уровнем моря примерно 3000м. Внизу со всех сторон просматриваются нарезанные жёлто-серыми лоскутами террасы полей. Где-то вдали виднеется городок Кавкабан — там в своё время тоже располагался турецкий гарнизон. В понимании солдат и офицеров армии султана Йемен считался безнадёжной дырой.
В любом случае, как я лично убедился, на вершине горы для жизни имелось всё самое необходимое. В основных башнях были устроены туалеты. Чуть в стороне от построек располагались ступенчатые террасы, на которых росли фруктовые деревья. А когда я чуть было, не провалился в глубокую шахту, мой сопровождающий объяснил, что это всего лишь вентиляция кухни, а само помещение где-то внизу.
Созерцание окрестностей умиротворяет! Однако время поджимает, нужно спускаться вниз.
И почему турки считали Йемен безнадёжной дырой? Л.Чичерина, например, всё поняла правильно. Я просто уверен — свою знаменитую «Ту-лула-тулула….» певица посвятила йеменской Туле и её горной крепости.