Маршрутка резво добежала до Казбеги. Вышедших атаковала толпа наглых таксистов. У моего друга на них ужасная аллергия — он лучше пройдет 50 километров пешком, чем согласится ехать на одном из них. Прорываемся сквозь плотное кольцо потных тел, вырываемся на свободу. Я с тоской взираю в сторону величественной горы, готовый идти туда хоть сейчас, как есть — в тапочках на босу ногу. В животе заурчал вчерашний ужин.

Мой друг не видел окружающих нас красот и его ни за какие коврижки не загонишь на гору — он мечтал только о глупой женщине и о вкусной еде. Мои утверждения, что я готов поститься два-три дня. только чтобы увидеть какое-либо место приводило его в ужас и недоумение.

Дорожка вела нас сперва в гору. Проезжающие мимо машины сигналили, желая нас подвезти. На перевале сели в мокрую траву и зажевали последний хачапури — до следующего похода в Грузию мы их никогда больше не увидим.

После последнего оползня, дорогу заасфальтировали, так что идти было одно удовольствие.
По пути встретился единственный тоннель, идти в котором пришлось наощупь.

На дороге остановилась маршрутка, выпустив пассажиров отлить и поразмять ноги. Один из русских энтузиастов полез на гору с баллончиком краски, дабы увековечить свое имя, но, не удержавшись на склоне, дрепнулся задницей об асфальт и громко визжал и матерился

Мы подходили к месту схода селя. Вокруг валялись искореженные останки автомобилей

Дорогу в этом месте продолжали расчищать и восстанавливать.
Наконец подошли к величественному монастырю, чьи строения прятались в облаках

Далее пешком идти нельзя — надо ловить попутный транспорт.