Подобно тому, как гранитные набережные Петербурга стережет армия львов, Стамбул отдан под опеку кошкам. Рыжие, черные, белые, серые, пятнистые и полосатые, они вальяжно гуляют по улицам и без всякого стеснения заглядывают людям в глаза, словно напоминая, кто тут на самом деле хозяин. Собаки же, наоборот, как будто целыми днями только и делают, что спят или просто валяются на земле, уставившись куда-то в пустоту.

От площади Таксим вниз по холму уходит многолюдная пешеходная улица Истикляль. На ней расположены магазины всемирно известных марок одежды, различные кафе, рестораны, бары и прочие заведения. Тут и уличные музыканты, и слоняющиеся без дела подростки, и исполнители каких-нибудь номеров, и одиночные пикетчики. Сквозь человеческую массу застенчиво пробирается старомодный трамвай, звонком разгоняя зазевавшихся пешеходов с путей. Словом, некое подобие московского Арбата, только гораздо масштабнее.

Окинув беглым взглядом этот нескончаемый людской поток, может сложиться впечатление, что он никогда не спадает, а самый известный турецкий писатель современности Орхан Памук в своих мемуарах будто описывал совсем другой город – унылый и обезлюдевший.

Кстати о Памуке. Если свернуть с самой Истикляль, гомон толпы стихает, и оказываешься в безмолвном царстве старых кварталов и антикварных лавочек – настоящее раздолье для любителей порыться во всяком старье, покрывшемся патиной лет. Прямо над головой сушится белье. Из-за густой листвы появляется бело-голубой греческий флаг, в вечернем безветрии повисший над входом в генеральное консульство Эллады. Тут гуляют молодые люди, внешним видом напоминающие художников и дизайнеров, – этакие стамбульские хипстеры. Они же засиживаются в маленьких кофейнях, читают книги на европейских языках или что-то обсуждают друг с другом. Старинные стены домов наверняка помнят цоканье каблуков красивой турчанки. Когда-то давно она проходила тут, направляясь куда-то по делам. Она вела за руку своего маленького сына и наверняка даже помыслить не могла, что ему суждено было стать мэтром турецкой литературы нового времени. Невольно возникает предчувствие, будто за следующим поворотом лицом к лицу столкнешься с самим писателем, бережно собирающим по закоулкам в затертый кожаный портфель сюжеты для очередного романа.

Там, где улица Истикляль сужается и разветвляется на несколько маленьких улочек, над нагромождением домов возвышается Галатская башня. Раньше она выполняла функцию каланчи, с которой следили, не разгорается ли где пожар. Сейчас она служит смотровой площадкой, внутри также устроен ресторан и ночной клуб. Чтобы попасть наверх, скорее всего, придется выстоять в очереди как минимум минут сорок, но это того стоит – вид с нее открывается прекрасный. Красные крыши, бежевые стены, синее море и белые пароходы – это лишь немногое из того, за что сразу же цепляется глаз. В самом низу – миниатюры машин и людей, где-то вдоль стены прогуливается кошка. Где-то на крыше на раскладных стульях сидит маленькая компания друзей, всматриваясь в краски заката. На другой крыше работает открытое кафе, мелькает между столиками официант. Эту пёструю мозаику можно разглядывать часами, вылавливая каждую деталь, каждую мелочь.

Покидать этот волшебный город приходится с сожалением от того, что не успел все увидеть, побывать во всех его заповедных местах. В качестве лучшего сувенира на память увозишь с собой непреодолимое желание возвращаться сюда снова и снова, к этим закоулкам, мостовым и набережным, и, воображая себя Лоти или Бродским, предаваться любованию медленным течением времени за столиком уютного кафе где-нибудь у моря.