Каждый город пахнет по-своему, неповторимо. Стамбул в этом смысле неповторим вдвойне. Он просто дышит буйством запахов, приправленных соленым бризом. Они впитываются в каждую его стену, в каждый кирпич, и навсегда врезаются в память. Морская тина, свежая рыба, жареные каштаны, кунжут, вареная кукуруза, гранат, апельсин, кофе, пряности и многое другое всюду следуют за вами по пятам.
Возле ограды мечети стоит улыбчивый старичок в причудливой матерчатой шапке. Подле него – портативный столик, увешанный по бокам четками и уставленный стеклянными сосудами с разноцветной жидкостью: от бирюзовой до ярко-красной. Надписи на бутылочках гласят: кедр, сосна, ваниль, корица, лимон и т.д. Это ароматические масла, все можно понюхать, а понравившееся приобрести за небольшие деньги. Продавец, лопоча что-то по-турецки, выкачает из бутылки при помощи специального шприца нужный объем и вольет его во флакон с шариком (на выбор есть флаконы большие и маленькие). В этих сладких запахах читаются нотки Средней Азии, Африки, Европы.
Время от времени обоняние улавливает сочащийся на улицу дурман наргиле-кафе (или кальянных по-нашему), где задумчивые потомки степных воинов неторопливо пожевывают мундштуки, выпуская под потолок клубы густого молочного дыма. В колбах булькает вода. Воздух насыщен сочными ароматами яблока, дыни, винограда, мяты. Кто-то обсуждает житейские дела, кто-то смотрит трансляцию матча национальной футбольной лиги по телевизору, установленному на стене. В лавке сопутствующих принадлежностей, спрятанной в глубине заведения, колоритный бородатый эфенди нахваливает иранские табаки. Между длинными рядами любителей наргиле – преимущественно мужчин – снует чернявый юнец, чертами похожий на цыгана. У него в руке специальная металлическая корзина для свежих углей и щипцы. Он внимательно следит за тем, чтобы у всех посетителей быстро тлеющий древесный уголь был обновлен своевременно. Его коллега, плотный темнокожий мужчина высокого роста, изящно курсирует теми же путями, разнося гостям свежераскуренные кальяны.
По гигантской аэродинамической трубе Босфора с севера, из Черного моря, налетает резкий ветер. Прежде ясное небо заслоняют серые тучи, норовя окропить бренные головы людей остужающим ливнем. Местами сквозь них прорываются солнечные лучи, они падают вниз и разбиваются на тысячи осколков о темно-синюю твердь. Одинокая чайка высматривает добычу, медленно взмахивая крыльями у самой воды. Как тут не вспомнить о неосуществленной имперской мечте – Андреевском стяге над проливами.
Севернее районов Кабаташ и Бешикташ, слева по ходу движения виднеется грандиозное переплетение башен и стен османской крепости Румелихисары, возведенной в незапамятные времена завоевателями для взятия Константинополя. Она спускается с высокого зеленого холма к самому берегу, вдоль которого сегодня пролегает автомобильная дорога, соединяющая центр с новыми, фешенебельными частями города. Плотность застройки здесь значительно меньше. Вдоль живописной набережной выстроились ряды десятков яхт и катеров разных цветов и форм. Одни безупречно белые, другие – пестрые, как тропические рыбы. Они безмятежно раскачиваются на мелких волнах, расходящихся в стороны от бортов нашего теплохода. С обоих берегов Босфора смотрят ухоженные фасады аристократичного вида домов и особняков. Их формы, линии и цвета представляют собой удивительный синтез восточной импульсивности и западной симметрии.
Между двумя континентами протянулась длинная дуга вантового моста. Проплывая под ним, невольно дивишься инженерному гению, поднявшему в воздух в сейсмоопасной зоне столь громадную и тяжелую конструкцию. Предаваться этому детскому удивлению еще приятнее за стаканчиком крепкого турецкого чая. Напиток этот на вкус самый обычный, но традиционная тюльпановидная форма стакана и виды вечернего Босфора делают чаепитие особенным.
На стыке районов Кабаташ и Бейоглу раскинулась площадь Таксим. Здесь вас встретит целеустремленный реформатор Мустафа Кемаль, более известный под почетным народным прозвищем «Отец всех тюрков». Скульптурная композиция, в которой, кстати, нашлось место Клименту Ворошилову и Михаилу Фрунзе, символизирует единство Ататюрка с турецким народом в построении республики. Собственно, монумент так и называется – «Республика».
Достаточно пройтись по улицам Стамбула, чтобы проникнуться уважением к вождю нации и воспылать желанием поближе ознакомиться с его биографией. Военный атташе в Софии, военачальник в Первой мировой войне, а также в войнах с Арменией и Грецией, основатель Республики и инициатор целого ряда социально-политических реформ – вот лишь несколько вех из жизни этого незаурядного человека.
Словно икона в красном углу, его лик украшает помещения магазинов, закусочных, обменных пунктов, овощных лавок и т.д. Он хитро улыбается с банкнот турецких лир, пристально смотрит на своих потомков с разнообразных флагов, растяжек, сувенирных футболок и обложек книг. Нередко встречаются изображения сцен активной жизни Отца нации: Ататюрк с рабочими, Ататюрк с крестьянами, Ататюрк с детьми. Неизменно статный, представительный, каким и подобает быть вождю. И раз его образ вот уже полвека массово тиражируют и преданно поклоняются ему, это может говорить только о величии оставленного им наследия.
Продолжение следует!
