Есть в старом стамбульском районе Ферен церковь, у которой сразу два очень интересных названия. Первое – Церковь Марии Монгольской. Второе – Кровавая церковь. А на её неприметных дверях написано просто: Ортодоксальная церковь Богоматери. Кроме интересных названий, церковь имеет не менее интересную историю. Причем эта церковь, тесно связанная с историей Византии, сумела занять свою уникальную нишу и в истории османской империи, сохранилась до наших дней и остается одним из самых удивительных христианских мест в современном мусульманском Стамбуле.

История церкви начинается в VI в., когда преподобные девы Евстолия и Сосипатра основали здесь женский монастырь. Из скудных сведений, дошедшим до нас о Евстолии, можно узнать, что она происходила из достаточно богатой римской семьи. Будучи весьма бгалочестивой христианкой, дева решила отправиться из Вечного города в Константинополь. Там Евстолия поступила в один из женских монастырей и благодаря добродетели и строгости сразу заслужила уважение других сестер и прихожан. Происходило это во времена правления императора Маврикия I (582-602), у которого была дочь Сосипатра, также отличавшаяся благочестием. Однажды Евстолия и Сосипатра встретились во Влахернском храме Пресвятой Богородицы. После этой встречи византийская принцесса окончательно утвердилась в своих намерениях уйти в монастырь и провести свою жизнь в молитвах. После этого две девы в подаренном императором Маврикием помещении основали женский монастырь с весьма строгим уставом. Преподобная Евстолия скончалась в 610 г., а Сосипатра — в 625 г.

Монастырь мирно жил вплоть до 1204 г., когда его нещадно разграбили крестоносцы. Затем он несколько десятилетий пребывал в запустении, пока в 1266 г. его не восстановили и не расписали вновь. Однако настоящую вторую жизнь старые стены обрели после 1282 г. В это время в Константинополь вернулась овдовевшая внебрачная дочь императора Михаила VIII Палеолога, Мария Деспина Палеологина. По политическим соображениям Марию собирались выдать за первого ильхана (правителя) государства Хулагуидов, Хулагу. По сведениям из Википедии, это государство в разные годы включало в себя Иран, Арран, Ширван, Азербайджан, значительную часть Афганистана, Ирак, Курдистан, Джезиру (Верхняя Месопотамия) и восточную часть Малой Азии. Вассалами и данниками Хулагуидов были Грузия, Трапезундская империя, Конийский султанат, Киликийская Армения, Кипрское королевство и государство куртов в Герате. Однако, пока невеста была в пути, Хулага умер, поэтому Мария стала одной из жён его сына, второго ильхана Абаки (1234—1282). Брак этот был настолько важным для ильхана, что, по некоторым сведениям (весьма сомнительным, конечно), он даже согласился до свадьбы принять христианство. Более достоверно известно, что Мария, которая не была старшей женой Аабаки (всего их насчитывалось около десяти), тем не менее, была очень любима ильханом и пользовалась уважением его людей.

После смерти мужа, Мария с дочерью от Абаки, Феодорой, вернулись в Константинополь. Здесь она постриглась в монахини под именем Мелании, выкупила фенерский монастырь и поселилась в нем. Здесь же она и умерла. Именно в память об этой византийской принцессе сохранившаяся до наших дней монастырская церкви носит название Марии Монгольской. Видимо, при жизни Мария-Меланья щедро жертвовала византийским церквям. Так, достоверно известно, что церкви в Хоре (Карие) ею было подарено богато украшенное Евангелие. Видимо, за это изображение Марии в XIII в. появилось на более ранней мозаике XIV в. Над изображением принцессы написано: «Андроника Палеолога, Госпожа монголов, монахиня Мелане».

Второе свое название церковь получила после взятия Константинополя в 1453 г. османами. Говорят, что у стен этого храма шла такая ожесточенная битва, что кровь убитых ручьями бежала вниз по узким улочкам. Даже безжалостные завоеватели-османы были так потрясены этим зрелищем и отвагой сопротивляющихся христиан, что дали церкви прозвище Кровавая, которое сохранилось до наших дней.

Интересно, что церковь мари Монгольской никогда не превращалась в мечеть и всегда оставалась действующим христианским храмом. Объяснением этому служит еще одна весьма интересная (а в одном из вариантов еще и жестокая) история. Вкратце она сводится к тому, что седьмой османский султан Мехмед II, правивший с 1444 – 1446 гг. и с 1451 – 1481 гг., передал церковь в дар матери своего архитектора Христодула, известного так же как Атик Синан, который был прихожанином этого храма. Причины этого поступка толкуются по-разному. Я знаю три версии, из которых предлагаю выбрать вам ту, которая кажется самой правдоподобной. Первая самая банальная. Мехмед II Завоеватель хотел построить для себя самую большую и красивую мечеть в городе. Такую, чтобы была даже больше Святой Софии. Христодулу всё удалось и его мать получила церковь в подарок. Вторая — самая удивительная. Для строительства самой большой мечети султан приказал привезти в Стамбул самые высокие колонны, какие только можно найти. Однако в ходе строительства выяснилось, что архитектор укоротил их. Султан был в гневе. Драгоценный мрамор, по мнению султана, был испорчен. Он вызвал к себе архитектора и потребовал ответа. Зря тот пытался объяснит, что сделал это для того, чтобы здание стало более устойчивым и могло пережить частые в этих местах землетрясения. Султан был непреклонен и повелел отрубить архитектору руку. Тот обратился к мусульманскому судье кади, который, к удивлению, разрешил дело в пользу архитектора и присудил, что теперь он сам имеет право отрубить руку султану, дабы восстановить справедливость. Однако, увидев, что султан готов подчиниться воле судьи, архитектор проникся к нему уважением и даже принял мусульманство. А церковь стала компенсацией за увечье. Третья версия — самая жестокая и несправедливая. Она изложена в книге Элиф Шафак «Ученик архитектора». По ней султан отрубил архитектору обе руки и бросил его в самую ужасную тюрьму города, где его забили ногами до смерти. В последствии султан понял, что архитектор был прав, укоротив колонны, раскаялся и подарил матери архитектора церковь Марии Монгольской. Правда, книга эта является художественной литературой, а не историческим исследованием. Поэтому решайте сами, во что верить. Так или иначе, но на стенах церкви до сих пор можно увидеть фирманы (указы) Мехмеда II и его преемника, восьмого османского султана, Баязида II, предающие церковь в собственность христианской общины.

В силу того, что церковь всегда оставалась действующей и имела некоторую защиту со стороны османских султанов, при мусульманах сюда со всего города свозили иконы из разрушенных или закрытых православных храмов. Сейчас ими украшены все стены. Есть очень интересные и, видимо, древние экземпляры. Однако серьезно их никто не исследовал, поэтому сказать что-то более точно не представляется возможным. Кроме этого на стенах церкви можно увидеть чудом сохранившиеся фрески, хотя и достаточно плохом состоянии. Но не будем забывать, что это XIII в.

Есть в церкви и таинственный подвал. Там хранили церковное вино – кагор. Кроме этого поговаривают, что был тут подземный ход, который вел в церковь Богородицы во Влахернах и к Святой Софии. Но главное, что в церкви царит удивительная атмосфера спокойствия и благодати, которая охватывает здесь даже неверующих и мусульман. Действительно, у потемневших ликов, глядящих со стен, сердце замирает. Так будто на тебя смотрит вечность. А уж людям верующим прийти сюда нужно обязательно. Считается, что им после посещения храма несколько дней сопутствует удача в делах, а если зажечь принесенную из храма свечу и обойти с ней дом, то в нем надолго утихнут любые ссоры.

Церковь Марии Монгольской находится буквально в пяти минутах ходьбы от Константинопольского Патриархата, а со её двора хорошо просматривается здание греческого Лицея для мальчиков. Однако найти её на запутанных улочках Фенера не так и просто. Точное название: Церковь Богоматери Панагиотиссы (греч. Παναγία τῶν Μογγολίων или Παναγία Μουχλιώτισσα; тур. Kanlı Kilise или Meryem Ana Rum Ortodoks Kilisesi). Подниматься от Патриархата нужно по крутой лестнице, которую сейчас украшают пестрые, яркие столики кафе. Дальше пройти вперед и повернуть направо. Ориентироваться можно на греческий лицей, хотя его будет видно не со всех точек пути.

Церковь прячется за высоким забором. Двери в неё закрыты. Также ориентиром может служить её колокольня. Чтобы попасть во внутрь, нужно позвонить в звонок и объясниться со служкой. Фотографировать внутри официально запрещено, но если повезет и в храме будет не сторож, а священник, то он может разрешить сделать несколько снимков.