В бескрайних землях могущественных сеньоров Анжуйских жила и здравствовала, кормясь от небольшой, но судоходной реки Сарта, семья сеньоров Сабле. До поры до времени не было на острие их меча особого могущества и силы, но к борьбе за дело своего сюзерена они были «всегда готовы», а потому и от великой славы паслись всего в нескольких кровопролитных сечах. В 1010 году граф Жоффруа де Сабле подарил аббатству Ла Кутюр небольшую церковь Солем вместе со всеми ее колоколами, мирно бродящими по окрестным лугам травоядными и древним кладбищем. По саркофагам, поднятым из раскопов, удалось установить, что первые захоронения в этих местах относятся к V-VI веку, и этот факт сразу же пнрнвел Солем в разряд тех подарков, которым в зубы не смотрят и под хвост не заглядывают.
В XII веке сеньоры Сабле пошли еще дальше и передали аббатству на хранение и беспрестанное почитание шип из тернового венца самого Христа. Я не совсем согласен с официальным сайтом Солема, а потому, с присущей мне наглостью, рискну озвучить свою версию появления реликвии в аббатстве. Официалы, скорее всего, считают артефакт даром Роберта де Сабле, и он вне всяческих сомнений, мог бы стать героем своего времени, кабы не помер десятком лет раньше. В 1191 году Роберт стал Великим Магистром ордена тамплиеров, участвовал в третьем крестовом походе и был едва ли не единственным человеком, способным удержать королей Ричарда Львиное Сердце и Филиппа Августа от выгрызания друг у друга аппендиксов.
В аббатстве Везле расцвела во всей красе эта "трогательная крестовая дружба", оборвавшаяся лишь со смертью английского короля.
Орден располагал огромными средствами в двух самых могущественных странах того мира, и магистру ни в коем случае нельзя было ссориться ни с одним из монархов. При этом, клянущиеся в вечной дружбе перед Папами и Богом короли, на самом деле столь люто ненавидели друг друга, что Роберт более всего напоминал описанного много позже Фигаро, который совсем не добровольно шел по подожженному с двух сторон канату над пропастью, утыканной кольями. Однако, Бог с ним с магистром, он умер в сентябре 1193 года, а до обретения крестоносцами великого артефакта в Константинополе оставалось еще одиннадцать лет.
Кстати, россказни о муках святых в те далекие времена мне кажутся сильно преувеличенными. Сегодня их подвергают не менее изуверским пыткам и этот окаменевший бедолага – яркое тому подтверждение.
В 1204 году «глубоко верующие» крестоносцы уничтожили и разграбили ни в чем не повинный христианский Константинополь, а в Европу, с легкой руки французского короля Людовика Святого, хлынул поток безумно дорогих для души (и не самых дешевых для кармана) христианских ценностей. Этот безвольный и никчемный монарх был просто помешан на религиозной фетиши. К середине века в его коллекции уже находились терновый венец, копье Лонгина и частицы Креста Господня. Для их хранения он приказал возвести в Париже несравненную Сент-Шапель, благодаря которой и вошел в историю Франции.
С этим увлечением Орудиями Страстей во Франции, да и во всей Европе, начался настоящий бум на реликвии. Их крали, дарили, продавали, подделывали, за них вели войны и умирали. Ну а спрос, как известно, рождает предложения. Вскоре по миру расползлось такое количество Иерусалимских ценностей, что главный реформатор церкви XVI века Жан Кальвин писал в своем «Трактате о реликвиях»: «… частей тернового венца стало столько, что если их собрать воедино, то хватит на четырех Спасителей».
Особенно хорошо с точки зрения коммерции дело обстояло с шипами и гвоздями, которые то и дело обнаруживались в разных монастырях, аббатствах и церквях. Думаю, что так в Солеме, скорее всего, и объявилась одна из частей тернового венца. История — странная штука, являющаяся откровенной лженаукой. И если сегодня, в утыканном спутниками и компьютерами XXI веке ни один здравомыслящий человек не знает наверняка, что происходит в соседней Украине (подчеркиваю ЗДРАВОМЫСЛЯЩИЙ, – фанаты интернета и Первого канала в расчет не берутся), то что говорить о Франции века XII. Это тьма, в которой наугад, по обрывкам каких-то не вполне понятных документов сплетаются красивые истории, которые я, впрочем, обожаю до глубины души, а иногда, как выясняется, и сам сочиняю ☺.
Однако, на этом затянувшуюся прелюдию, я думаю, стоит закончить и вернуться непосредственно в Солемское аббатство. На вышеупомянутый шип из терного венца, начиная с XIII века из разных уголков Франции потянулись те, кого судьба наделила добродетями многими и верой неистовой. Оказалось, что в стране их набралось столько, что небольшая церквушка со всеми страждущими справиться не смогла бы, даже если перешла на круглосуточное обслуживание. Монастырь раздался вширь, как отказавшаяся от услуг Дюкана девица, метнулся ввысь к свету заигрывающих с ним звезд и закопался поглубже, от тех, кого такая слава начинала потихоньку бесить.
К числу завидующих варваров прежде всего стоило отнести англичан. В 1425 году они овладели аббатством, как портовой девкой, перерыли его сверху дониза, но обнаружили в нем лишь крупный шиш с тонким слоем некачественного и давно прогоркшего масла. А вожделенный шип уже давно был перепрятан в надежное место, совершенно не собираясь дарить благость и просветление проклятым оккупантам. Упившись с горя любимым элем, англичане раздербанили аббатство так, что вплоть до XVI века обозначили трудолюбивым монахам фронт работ и цель в жизни.
Однако уже к середине XVIII века обитателям монастыря показалось, что Солем утратил прежний блеск и былое величие. Без тени сомнения они снесли все труды своих предков и с новыми силами ринулись в строительный бой. Не пострадала от их энтузиазма только старая церковь, рушить которую не поднялась рука и не позволило наличие паломников, желающих прикоснуться к возвращенной на прежнее место святыне. Однако все усилия Божьих людей оказались тщетными. Едва закончив строительство нового комплекса, они узнали, что в далеком Париже нынче в моде Свобода, Равенство, Братство и Скотство, а Богу отныне в этой стране места более не предусмотено.
В 1791 аббатство было упразднено, а его здания перешли к частным владельцам, настолько далеким от Господа, что даже многометровые стены принялись рушиться от их “внимания и заботы”. По ранее опробированной схеме: от греха и загребущей руки подальше, — шип-пилигримм снова отправился в дальние скитания по рукам верующих с надеждой когда-нибудь вернуться на законное место. В 30-е годы XIX столетия Солем снова выставляется на продажу, но так и не находит человека, которому был бы интересен. В связи с весьма плачевным состоянием помещений, за неимением хозяев и катастрофическим отсутствием денег аббатство приговаривается к лишению жизни посредством полного и безоговорочного уничтожения. Вроде бы приговор считался окончательным, обжалованию не подлежал и должен был привестись в исполнение на месте. Но тут с аббатством приключается история загадочная не меньше чем та, что касалась обретения главной реликвии.
У людей верующих все в этой жизни происходит с Божьей помощью, однако, будучи человеком привыкшим не плошать, самолично, я бы с большим интересом узнал, как никому не нужное вчера аббатство буквально на следующий день вдруг стало верхом привлекательности и предметом человеческого сострадания. Вполне рядовой священник Проспер Геранже в кратчайшие сроки умудрился собрать гигантскую сумму денег и спас аббатство от знакомства с бездушным динамитом. Затем он с тремя монахами поселился в обители и буквально за несколько лет сумел восстановить из руин махину, которую в современных условиях пришлось бы приводить в нормальное состояние целую вечность.
Но как бы ни были чудны дела твои, Господи: Солем стал одним из первых аббатств Франции, восставшим из кровавого форша, нарубленного Революцией. В 1837 году, окрыленный успехом, Геранже отправился в Рим, рассказал большому Папе, какой он молодец и через несколько месяцев получил одобрение на создание Солемской конгрегации. Сам священник скромно принял лавры настоятеля, а его верные сподвижники, вознеся хвалу Господу, принялись крестом и молотком восстанавливать все, до чего дотягивались их жилистые руки. Вначале они подняли из руин аббатства Лигюже (1853), Гланфёй (1892), Фонтенель (1893) во Франции и Силос (1880) в Испании. Затем добрались до США, Великобритании, Нидерландов, Люксембурга, Литвы и даже Сенегала. В результате в настоящее время насчитывается 23 мужских и 8 женских монастырей, подчиняющихся Солему и чувствующих себя под его опекой, как у Христа за пазухой.
Однако и это было еще далеко не концом выпавших на долю Солема испытаниий. В конце XIX века во Франции началась новая волна гонений на церковь. Шла повальная конфискация имущества, ликвидация орденов и призыв Священнослужителей в ряды вооруженных сил Третьей Республики. По традиции, Солемское аббатство попало под раздачу одним из первых. Многие братья, в результате стали орденоносными «десантниками», матерыми «морскими котиками» и глазалмазными «снайперами», а немногие из оставшихся на церковной гражданке проявили чудеса ведения партизанской войны.
Их «заживо репрессировали» из монастыря в 1880, 1882 и 1883 годах, но они, переждав кипешь в соседних кустах, всякий раз возвращались в места обетованные и молились Господу с утроенной энергией. Наконец, в 1901 году Бог вроде бы расслышал голоса монахов в общем хоре просителей, но раньше Него их различили правительственные войска. Отловленных по полям, лугам и прочим пастбищам божьих людей собрали в одно большое человеческое стадо и отправили туда, откуда, по мнению французов обратного пути для простого смертного не существует, – в Англию. На острове Уайт изгнанники основали филиал Солемского аббатства, существующий по сей день, и зажили в нем со скорбью в сердцах и в воспоминаниях о былом.
Однако в 1922 году, почуяв окончание холодной войны против церкви, монахи вновь робкими ручейками потекли в сторону намоленных мест и более из аббатсва уже не уходили ни под каким предлогом. В 2010 году они дружной молитвой, с папским посланником и бокалом доброго вина отметили свой тысячелетний юбилей, порадовав Францию и весь мир своей уникальной песней.
Дело в том, что с недавнего времени Солемское аббатство известно как крупный центр изучения и возрождения григорианского пения, который также занимается изданием музыкальной, богословской литературы и религиозной периодики. Музыкальные и нотные издания монастыря во всем мире признаны как эталонные. Я разбираюсь в церковных песнопениях приблизительно так же как в русской попсе или в жуках-короедах, а потому оставлю эту тему кому-нибудь более сведущему и к Богу более близкому.
Зато в паркингах я разбираюсь немного лучше и могу с полной ответственностью заявить, что такого роскошества мне лично видеть еще не приходилось.
Напоследок, для особо отличившихся на поприще грехопадения, могу добавить немного практической информации по очищению души и изгнанию демонов. Солемская обитель принимает в свои ряды всякого, кто возжелал приобщиться к Господу и встать на путь исправления и очищения. В местной гостинице можно пожить в качестве паломника сколь угодно долгое время, молясь и трапезничая вместе со страстотерпцами, слушая церковный хор и даже подпевая ему из-за угла.
В свой Клуб Нелюбителей Порока они готовы принять каждого, и даже на такую нехристь, как я поглядывали с нескрываемым любопытством и готовностью исправить все то, чем щедро наградило меня удалое комсомольское прошлое. А для тех, кто не готов сию же минуту ринуться в объятья Господа, в Солеме есть заведение попроще. Очистив душу в монастыре, можно присесть в ресторанчике, что родился под счастливой Мишленовской звездой, заказать там фрикасcе из лягушачьих конечностей, хвост морского дьявола или любую другую нечисть. И клянусь всем на свете, что славен будет тот ужин, в котором найдется место тарелочке морских гадов, бокалу игривого Шабли под тост за страну непуганного солнца и вечной радости!
Солемское аббатство Святого Петра
Рейтинг – 7,5/10
