Предыдущая глава — 
Кикса (А в глазах Африка - 45)
Лето выдалось сумасшедшим. Оно было нереальным. Страшная жара охватила город, и ни облачка, ни дождика два с половиной месяца подряд. Москву окутал страшный смог, город оказался в кольце пожаров, и морги были переполнены. Смог висел в городе, МЧСники не справлялись с пожарами и просили помощи у всего мира, и люди со слабым сердцем не выдерживали и умирали. Казалось кто-то устроил нечеловеческий эксперимент над погодой и над людьми, оказавшимися в бетонном кольце.
Фотохроника тех дней — news.mail.ru/incident/4227801/
У меня был абонемент в фитнес-центр на аквааэробику, я туда и ходила по коричневым непрозрачным улицам. В этот бассейн я хожу уже давно, специально выбирала его так, чтобы был в часе пешей ходьбы от дома, и все было нормально, только не этим летом. Вдоль дорог валялись дохлые птицы, дворники не успевали их убирать. А Кика заболела.
Болезнь ее началась уже давно, задолго до страшной московской жары, и развивалась постепенно. Я не хотела вести ее к ветеринару, я не верила врачам.
Все началось с небольших бугорочков на животе, которые очень неспешно увеличивались в размерах. К лету это оказались страшные язвы, которые я пыталась вылечить собственными силами. Кризис наступил именно в эту страшную жару, когда нечем было дышать, когда не хватало кислорода. Язвы сделались огромными, кровоточили и, раскрывшись, превратились в страшные дырки. На Кикином настроении, ее аппетите и игривости это никак не отразилось.
Чтобы больной, любой больной шел на поправку, ему надо создать хорошее настроение, — для начала. Поэтому по утрам, да и по вечерам тоже мы шли с ней гулять. Мы уходили в парк, искали там островки зеленой травы, и она бегала среди них счастливая, а я искала свежие листья лопуха и подорожника. Дома я прикладывала их к Кикиному животу, обвязывая сверху эластичным бинтом. Подорожник вытягивал гниль из ее ран и стягивал их, лопух лечит опухоли, так я прочитала в интернете. Я надеялась на чудо, и возможно оно не заставило бы себя ждать, ее раны стали затягиваться. А я собиралась в Африку.
Дни были все такими же страшноудушающими, и по ночам мне снились сны о том, что я засовываю голову в морозильник.
Каждый день приносил поднятие температуры, а люди всё ожидали дождя, надеялись, что он пойдет ...
Как-то я шла из бассейна и увидела на перекрестке пробку, на светофоре горел зеленый свет, и машины шли, но, только в одном направлении, на другой полосе они стояли. Задние машины сигналили передним, а почему стояли передние было непонятно, никакой аварии не было. И тут я увидела
Посреди проезжей части прямо перед машинами прохаживался голубь, неспешно так, гуляючи, из-за него машины и затормозили. В конце-концов из передней машины выскочил пассажир и замахал на птицу руками. Он старался отогнать ее к тротуару, а она возьми, да и перелети на другую сторону дороги, и оказалась прямо перед большим пассажирским икарусом, а потом между его колес под автобусом. Медленно автобус проезжал над ней, а глупая птица гуляла между колес как по проспекту. Автобус шел над ней вперед, она в обратную сторону. Одни колеса проплыли, вторые, вот она уже прошла прицеп и также медленно шла дальше. Не в силах смотреть на это, я отвернулась и быстро пошла оттуда, повторяя как заклинание: "Не оборачивайся. Он будет жить. Не оборачивайся. Все будет хорошо. Только не оборачивайся. ... "
А по дорогам лежали другие мертвые птицы.
В письме, которое я получила из дома, в письме, которое я открыла в Форт-Портале, было написано:
— В Москве страшная жара сменилась резко холодами и ливнями. Осень пришла в Москву.
1 сентября мы отвезли Кику чтобы посмотрели. Оказалось — рак. Предложили сделать операцию или усыпить. Естественно мы выбрали операцию (2500р), ей опухоль вырезали, но сказали, что все равно потом будут микостазы (новые опухоли) и что Кика долго не протянет, потому что мы сильно затянули и, что если бы сейчас операцию не сделали, она вообще умерла бы на днях, у нее последняя стадия. Вот так вот.
Сейчас она никакая и вся порезаная. тока-тока отходит от общего наркоза. Целый день лежала даже не двигала, но дышала, врач сказал, что это нормально — отходит от наркоза, сегодня стала немного двигаться — только поворачиваться и садиться, при этом стонет. Тяжело ей, конечно.
____________________
Осенью, когда я вернулась в Москву, я спросила у своего знакомого ветврача, одного из лучших московских диагностов: "Как же так, ее болячки уже затягивались, все время был хороший аппетит и настроение, и игривая была как обычно, и ничего, кроме этих язв, не говорило о том что она больна? Как так? "
И она мне ответила: "Совсем необязательно, что это был рак, возможно, абсцесс. Рак или не рак могли показать только лабораторные анализы. Надо было брать ткань на исследование и тогда принимать решение. Как я поняла, анализы ей не делали."
Я не делала ей анализы, прочитала в интернете, что это может ускорить течение болезни. Клиника, в которую ее отвезли для операции, тоже не стала делать анализы, посчитала что операция важнее. Наверное, по прейскуранту дороже стоит.
Позже уже я узнала, что ее не сразу забрали оттуда, а только через сутки. Она сидела в клетке и дрожала, никак не могла согреться. Через пару дней она умерла, так и не смогла согреться.
те, кого мы помним, живут с нами
Продолжение — Форт-Портал (А в глазах Африка - 47)
