В плацкартном купе из 6 мест, в котором я ехал из Лхасы в Сиань, сидели лишь два человека, муж с женой. Китайцы. Они поначалу не обращали внимания на меня, я же пытался разобраться с мыслями, столько всего случилось со вчерашнего вечера, когда я с трудом, окольными путями добрался до своего отеля.

Все туристы из нашей группы на последний ужин явились в ресторан Тричанг Лабранга. Как и отель он был декорирован под тибетскую старину, красные колонны, потолки и карнизы задрапированы тканями в национальных цветах, на желтых стенах – деревянные резные панно типа ставень. В меню были тибетские кушанья, от простых момо до горшочков гаку, я заказал пельмени-момошки и пиво Цингтао.

Гид Пурба также пришел попрощаться, выяснить кто куда на чем уезжает и была проблема у австралийской семьи с двумя детьми. Проблема возникла еще утром в Потале, но до вечера не смогли разрешить. Австралийцы утверждали, что заплатили за индивидуальный трансфер на джипе до Катманду, так как у них был рейс на самолет вечером на второй день пути. Тибетская туркомпания отвечала, что денег на джип она не получила от непальских партнеров, только за трансфер на общем автобусе. Попытки дозвониться до турагентов в Катманду в течение дня не увенчались успехом и завтра им придется сесть в обычный, даже не кондиционированный автобус типа нашего ПАЗа.

Группа разделилась на три части: несколько человек собирались в аэропорт, чтобы улететь обратно в Катманду, 9 человек включая меня должны были попасть на ж/д вокзал, остальные, включая неудачливых австралийцев, поедут до границы на автобусе. Утро отъезда было суетливым, все садились не в тот автобус, из-за чего я потерял Полину, хотели обменяться электронными адресами, чтобы выслать ей фотографии Тибета (свой фотоаппарат она потеряла в дороге), в суматохе об этом забыли.

Ж/д вокзал Лхасы находится на другом берегу реки, кажется в 15 км от города. Он огромный, отполированные полы сверкают, эскалаторы, лифты работают безупречно, дисплеи повсюду передают рекламу и телеканалы, но показывать некому – вокзал почти пустой. Строгая система секьюрити – чемоданы сканируют у входа и при выходе на перрон на втором этаже. В каком-то переходе наша группа разделилось, пятеро мужчин (в том числе три канадца) ушли на шанхайский поезд, четверо, семейная пара из Австралии, немец Майкл и я побежали на пекинский рейс.

Перроны пустые – пускают только пассажиров. Поезд выглядел роскошно, как будто только с фабрики. Китай вложил в беспокойную провинцию сотни миллиардов долларов. Теперь то они никогда не уйдут отсюда, столько денег угрохали на вокзал, железную дорогу, специальные поезда. Проводники в униформах, похожую на военную, стояли около каждого вагона. Словно часовые на плацу. Во всем виден порядок и какой-то налет милитаризации. Для меня, привыкшего к грязным, переполненным вокзалам Индии это был почти шок, такой контраст.

Слушая разговор моих соседей на китайском я отметил перемену в моем статусе – теперь я больше не турист в группе, о которой печется все знающий местный гид, а снова бекпекер. Но путешествовать одному по стране, где похоже мало кто понимает английский (о русском я даже не мечтал), трудно. Стал ругать себя за плохую подготовку к путешествию, не позаботился о разговорнике (путеводитель все равно не пронес бы, отбирали на границе). Впрочем, тут я вспомнил, что пока еще есть с кем поболтать и пошел на поиски бывших одногруппников.

Майклу не повезло – его вагон был заполнен до отказа, тибетки-студентки ехали на учебу в Пекин и выбрали его купе для посиделок.Он с радостью согласился поискать со мной австралийскую пару Николь и Дэвида. Мы нашли их быстро, они стояли в коридоре соседнего вагона первого класса, билет стоит на 400 долларов дороже. Такая разница в цене была мне непонятна, постели чуть шире, но отличались купе лишь дверьми, да количеством койко-мест – 4 вместо 6. Были еще телевизоры на стенах, но их никто не смотрел. Соседи австралийцев также были иностранцами, парень откуда-то, кажется из Америки, но я запомнил лишь китаянку Лин.

Лин – дочь партбосса, но живет и работает уже много лет в Лондоне, ее английский и китайский безупречен. Не очень красива, в очках, но аристократическое происхождение вкупе с западными взглядами были очевидны. Мы стали делиться впечатлениями от поездки и Лин рассказала нам, что случилось вчера вечером на площади Баркор. Она была там, когда я услышал выстрелы. Стреляли, конечно, китайские солдаты, к счастью лишь в воздух, чтобы успокоить напиравшую толпу. Во всяком случае Лин не видела жертв стрельбы. Зато заметила как китайские солдаты (она говорила про целый отряд неожиданно появившийся на площади) вели себя вызывающе по отношению к тибетцам. По-английски она употребляла слово bullying, то есть «задирали», как в школьном дворе старшеклассники задирают малышей.

В общем, стрельба вызвала панику, она потеряла подругу с которой пришла на площадь и как и я и другие тибетцы просто бежала с площади. Захотелось проверить, что пишут в тибетских эмигрантских изданиях про этот инцидент, но до Сианя было еще далеко. Вокруг нас расстилалась пустыня, стада яков чернели вдали маленькими точками, а горы были похожи на гигантские песчаные дюны, слегка припорошенные снегом.

Я, Николь и Дэвид сходили в вагон-ресторан. Тибетских блюд конечно не было, но китайские наборы из риса, мяса, двух овощных смесей, кубиков прожаренного сыра (по индийски это панир, как по китайски называется, конечно, я не знал), луковой похлебки на соевом соусе, мне очень понравились. Единственный недостаток ресторана – дорого, блюда в среднем стоили около 500 рублей.

За обедом мы разговорились. Николь – типичная австралийка, происхождение Дэвида туманно, столько кровей перемешалось, среди предков есть и армяне, и французы, и американцы, но главными я думаю были ливанцы. То есть он скорее араб с примесью других кровей. Понятно было, что он — не мусульманин, а из западной атеистической семьи. Мы обсуждали книги, фильмы, тогда я первый раз услышал про Элизабет Гилберт, уже прославившейся опусом «Есть, молиться, любить». Николь и Дэвид собирались после Китая лететь в Индию, для этого им нужна была индийская виза.

Я удивился выбранному маршруту. Лучше бы вернулись в Катманду, где получить турвизу не так трудно. После непальского трекинга побывать в Тибете, затем ехать через всю страну, толком ее не посмотрев, в Пекин, в индийское посольство, которое известно своей жесткостью к туристам, дает визы лишь после предоставления кучи документов, через неделю как минимум. Об экономии они уже думали, Николь нашла по интернету дешевый гестхаус Лео, посмотрела фотки, связалась и забронировала комнату. А занять себя в Пекине они смогут, хотя и позавидовали, что я ехал в Сиань увидеть терракотовую армию первого императора Китая.

Я вернулся в номер, к своим соседям-китайцам. Мужчину зовут Чжао Чжи Фу, а жену он назвал Шао Шу Ры. Чжао стал меня учить китайскому, на его взгляд это был такой легкий язык. На нем все говорят. Удивлялся моей тупости. Нашел журнальчик с множеством фоток животных. Так я узнал, что кошку конечно зовут «Мяо», а панду «Сёнг мяо». «Сёнг мяо уо гуо джя мэй о» означает, что панда у нас (в России) не ходит, или не водится. А «Сёнг мяо ни гуо джя танг» переводится как панда бродит только у вас (в Китае). Я узнал также что премьер Вэнь Дзябао это дзонгли, также как наш Пудинг. А президент Ху Цзиньтао – это чу ши, наш чу ши это Меджедифу. А может китайский язык и не такой уж страшный, подумал я. Если уж простой башмачник из провинции Хэбэй смог на пальцах научить меня сотне фраз, то не все потеряно.

Утром ландшафт из окна стал другим, появились деревья. По случаю зимы листва пожелтела, но еще не опала, ведь это намного южнее наших лесов. Мы кажется уже в провинции Ганьсу, этот крайний форпост китайской цивилизации защищен от бескрайних равнин и замерзших озер узкой долиной, как проход в горах. Я надеялся увидеть остатки Китайской великой стены, но так и не дождался. Лишь на макушках гор по бокам от долины я видел тут и там белели буддистские ступы.

Проехали мимо большого города, кажется это был Ланчжоу. Здания после Тибета и Индии кажутся просто гигантскими, чуть ли не по 30 этажей. Новостройки везде видны. Меня поразил роскошный двухэтажный электропоезд на вокзале Ланчжоу, по-моему это поезд немецкой фирмы «Сименс», который собрали в Китае. Здесь они курсируют между соседними крупными городами, и этот поезд несомненно прибыл из Сианя. Откуда еще? Но до пункта моего назначения пришлось ехать еще много часов, поезд прибыл лишь в 9 часов вечера.
Привокзальная площадь была залита мириадами неоновых огней, рестораны KFC, McDonalds даже не собирались закрываться. Больше всего мне понравилось, как гирляндами украсили зубцы древней крепостной стены и сторожевые башни с изогнутыми китайскими крышами. Я наконец-то в Китае!