В Фос-ду-Игуасу после поездки на Водопады Игуасу у нас оставался один свободный день. Для пеших прогулок было слишком дождливо, в отеле ремонтировали бассейн. Поэтому нелегкая понесла нас кататься на пароходе по Паране. С утра у улыбчивого менеджера в холле отеля мы прикупили «relaxing and enjoyable trip through the rivers Iguassu and Parana» с пафосным названием «Круиз Бертони». В 12.30 нас забрал микроавтобус и для начала мы отправились на обед в рыбный ресторан. Таких ресторанов я за поездку повидала не мало – огромный зал, множество столов и невероятный выбор блюд на шведском столе. В данном случае блюд из местной рыбы. Во время обеда по залу прокатили «вешалку» с огромными речными рыбинами.

Обожравшись рыбой, как обычно в бразильских ресторанах, до северного сияния в глазах, мы отправились в Порто Мейра, чтобы погрузиться там на маленький пароходик и выйти по Игуасу в Парану.

Однако небольшие приключения начались практически сразу. Дождь из сильного медленно превратился в очень сильный и нам даже предложили отменить поездку и получить деньги обратно. Но не прошел еще на земле тот дождь, который напугает сытого русского туриста.

В середине дня Парана выглядела примерно так: небо непроницаемого серого цвета, ни единого солнечного луча, огромные клочки стелящегося по реке тумана и дождь. Дождь абсолютно монотонный, идущий «на одной ноте», не усиливаясь и не ослабевая. Иногда дождь резко «выключался» минут на 5-10. Именно выключался, как будто кто-то переводил рубильник с «вкл» на «выкл». Но тут начиналось новое бедствие – мелкие и жутко злобные комары. Одним словом, поездка становилась всё более «relaxing and enjoyable».

Парана была угрюмой, с бурой мутной водой, сильным течением, огромным количеством водоворотов и стекающими с берегов буро-красными ручьями. Этакая инфернальная река-убийца. Данную картину как нельзя точно довершил проплывший по левому борту нашей посудины собачий труп.

Берега казались абсолютно дикими. Только кое-где попадались не то хижины, не то лачуги, от вида которых становилось еще боле тоскливо.

Так мы добрались до района «Трёх границ» — точки, в которой разделяющая Бразилию и Парагвай Парана делает резкий поворот и к её берегу подходит еще и граница Аргентины. С бразильской стороны в районе Трех границ нас встретила кругля башня Espaco das americas, символизирующая единение португальской и испанской Америки.

Еще несколько минут, и мы у парагвайского демаркационного знака. Погода чуть-чуть улучшилась, дождь дал нам минут 10 передышки, народ повеселел и потянулся на палубу общаться.

Оказывается, мы путешествовали в отличной компании. С нами решили скоротать свободное время несколько бразильских хирургов с супругами, прибывших в Фос-ду-Игуасу на медицинскую конференцию. Люди очень симпатичные, приятные в общении и галантные. Прямо типажи благородных донов из бразильских телесериалов. Еще с нами плыл журналист местного парагвайского телеканала со странным именем Шериф и его оператор. Они снимали документальный фильм про Бертони.

Благодаря хорошо подвешенному языку Шерифа на палубе немедленно началось международное братание и нас, как редких экзотических гостей из далекой России засыпали сотней вопросов обо всем на свете – от цен на хлеб в Москве, до реальности слухов о жутких сибирских морозах. Короче, когда наш кораблик уткнулся в берег Порта Бертони, мы были дружным, сплоченным, интернациональным коллективом, готовым покорить любые дебри.

На парагвайском берегу нас встретил местный проводник и куча местной детворы, некоторые из которых, почему-то сидели на деревьях. Затем нас ждал пеший подъем по крутому склону к дому Бертони.

В туристическом проспекте эта часть поездки характеризовалась как «the promenade through the trials in the jangle, one of the magic moments of the tour».

По поводу «trial in the jangle» путеводитель не соврал – 15-минутная прогулка шустрой рысцой под проливным дождем по размытой глиняной тропе, пересеченной ручьем нам была гарантирована.

Но и обещанные magic moments тоже полностью оправдали наши ожидания. Мы наконец-то попали в настоящий тропический лес, с удивительными цветущими лианами и орхидеями, со звуком бьющих по огромным листьям дождевых капель и еще с кучей всяких неясных шорохов и звуков.

Даже в Амазонии не было ничего подобного. Там был сухой сезон и все казалось каким-то уж чересчур приглаженно-туристическим. А тут прямо у края тропы нас ждали чудеса в виде цветущих лиан, меняющих шкуру ящериц и диких ананасов.

Наконец, окончательно вымокнув и перемазавшись глиной, мы забрались к дому. Внизу на фоне водоворотов притулился наш пароходик.

Я расслабилась и залюбовалась видом. Но тут снова «случился» парагвайский журналист. Ему приспичило поинтересоваться, какого черта нас занесло в такую глушь? Зачем, зачем? Если бы я сама знала ответ на этот вопрос. Чтобы не пускаться в пространные объяснения в эфир я выдала, что нам было очень интересно ознакомиться с бытом знаменитого ученого. Хорошо, рекламный проспект по дороге прочитала, а то утром я понятия не имела кто или даже что такое Бертони.
— Ничего себе! Даже в России знают Бертони? — не унимался Шериф и его на глазах раздувало от гордости за родимый Парагвай. Поймите меня правильно, я никак не могла разочаровать его надежды и поэтому уверенно соврала, что нам рассказывают о Бертони на уроках географии. И тут кара за ложь настигла меня.
— Ого! — присвистнул Шериф — так, может, ты скажешь пару слов на камеру? Понимаешь, это будет очень хорошо для фильма – вклад в науку нашего ученого так велик, что его знают даже в России. Международная известность Бертонии и всё такое...

-Ах, ты ж ёкарный Бабай! – вырвалось из меня на родном языке, что тут же перевелось на английским скромным «I’m very glad», потому что в данной ситуации было проще сказать пару этих чёртовых фраз на камеру, нежели объяснить, почему я не буду этого делать. Но такого стыда я не испытывали ни разу в жизни. Представьте себе человека, с мокрыми спутанными волосами, в тонком голубом дождевике и до колен перепачканного красной глиной, бубнящего что-то невнятное про великого ученого Бертони на фоне ливня, заливающего дом-музей последнего. Этакое чмо из страны матрешек. Очень надеюсь, что парагвайцы так и не решились вставить это в фильм. Хотя пейзаж у меня за спиной был красивый – ажурная листва на фоне водоворотов и еще что-то экзотическое, свисающее прямо над моей головой.

Вот после такого экстремального урока географии и истории в одном флаконе я запомнила, кто такой сеньор Bertoni на всю свою жизнь и с удовольствием поделюсь этими знаниями с вами.

Мозес Сантьяго Бертони – известный в Парагвае ученый швейцарского происхождения, который в 1890 г. поселился на парагвайском берегу Параны в районе города Presidente Franco.

Здесь он жил со своей женой Евгенией, которая помогала в его исследованиях и параллельно родила ученому 13 детей (не знаю, насколько велик был вклад Евгении в науку, но 13 детей, точно подвиг).

Семья возделывала огромное количество местных растений и занималась биологией. К моменту своей смерти в 1929 г. Бертони стал известен как один из выдающихся натуралистов, энтомологов и метеорологов, изучающих экосистему региона. Бертони написал около 300 научных трудов, многие из которых помогли властям Парагвая организовать в данном районе национальный парк.

В отель из этого затерянного среди джунглей и воды места мы вернулись уставшими, промокшими до костей, но очень довольными и полными впечатлений. Подошел к концу еще один счастливый день, а за окнами отеля нас встречал великолепный закат.