Любая последовательность событий является правильной.
(Антон Кротов, путешественник)

08.02-09.02
Патна, куда прибывал наш поезд, была столицей штата Бихар – одного из самых бедных и густонаселённые штатов в Индии. Еще в поезде нам сказали, что Патна славиться на всю страну обилием алкоголиков, бродяг и прочего сброда. Мы рассчитывали не задерживаться в этом городе ни минуты, к тому же монахи нас заверили, что автобусы до Бодх-Гаи ходят до ночи.

Когда поезд въехал в город, я подумал, что мы находимся в месте, подвергшемся массивной бомбардировке.Дома выглядели полуразрушенными, окон и даже решеток не было нигде, просто бетонные сараи и бараки. Освещения практически не было, лишь изредка проблескивали тусклые фонарики или пламя от костра. Поезд проезжал мимо огромных куч мусора, коровьих лепешек, огромных грязных луж и каких-то развалин. Тяжесть картины завершал туман, который в зимнее время часто покрывает северные штаты Индии, особенно в вечернее время. «Бог мой, куда мы попали…» — такие мысли крутились у меня в голове, думаю у Шами тоже, судя по её глазам. Отсюда хотелось бежать и немедленно. Сама атмосфера города давила и буквально удушала.

Поезд ехал очень медленно и в конце концов прибыл на главный вокзал. Его задержка была связана с сильной поломкой путей неподалёку от вокзала. На часах уже было 23 00. Мы вышли наружу и пошли по перрону, стараясь не терять из виду красно-жёлтые одеяния монахов. Через несколько минут их встретил другой монах. Это был лама, возрастом лет 45-50, очень высокий, полный, можно сказать огромный. Он поприветствовал нас и сообщил, что автобусов в Бодх-Гаю сегодня уже не будет, и мы все останемся ночевать в Патне. Останемся ночевать в Патне! Этого сейчас крайне не хотелось, но от усталости я буквально валился с ног, поэтому был готов на всё, лишь бы отоспаться на кровати. Двое бессонных суток в поезде очень измотали. Шами выглядела не лучше, но держалась.

Мы двинулись по привокзальной ночной Патне. Всё, что говорили про этот самый злачный в Индии город, оказалось правдой! Здесь часто встречались пьяные люди, от которых несло отвратительным перегаром, типы с явно криминальными лицами, бродяги и прочие. Налетели непонятно откуда взявшие среди ночи попрошайки. Что удивительно, никто не спал. Люди жгли костры в бочка и грелись у них (здесь, на севере Индии, по ночам было ощутимо холодно – градусов 10 тепла всего лишь), мы тоже кутались в пледы и платки, а я позже надел свою горнолыжную куртку.

Монахи привели нас к гостинице, где думали найти ночлег. Лама сказал, что уже не раз тут ночевал и место проверенное. Но на все наши стуки в ворота, нам так никто и не открыл. Потоптавшись на месте с минут 15, монахи сообщили, что ночлег в Патне отменяется, сейчас мы идём ужинать, после чего попробуем доехать на каком-либо ночном поезде до Гаи, а от неё до Бодх-Гаи уже рукой подать будет. Отлично, новый план. Уставший мозг отказывался что-либо соображать, и я попытался просто отдаться течению обстоятельств. Было большой удачей и благополучием уже хотя бы то, что мы встретили монахов, едущих в Бодх-Гаю. Удачей было и то, что эти монахи согласились сопроводить нас туда и что эти же монахи повели нас кормить, да еще и за свой счёт! Как бы мы не пытались дать им деньги за еду, они всячески отказывались с улыбкой на лице. Особенно в этом бескорыстии преуспел Карма-Кунга, который всячески отказывался от всего, что мы ему предлагали (будь то плед, чтоб он накрылся или даже воду). Сам при этом активно хлопотал над нами. Я даже удивился, неужели такое в жизни бывает. Но ожидать подвоха от них мой ум не осмеливался. Слишком искренне и светло было их поведение, в особенно Карма-Кунги.

После на удивление вкусной и не слишком острой еды мы снова поплелись на вокзал. Потом лама с одним из молодых монахов куда-то ушел, и мы их долго-долго ждали под пристальным взором множества бродяг, пьяниц, попрошаек и прочих нелицеприятных личностей. Я реально валился с ног и мечтал уже сесть в поезд и вздремнуть там, хоть сидя хоть стоя – уже всё равно. До Гаи ехать два часа, этого бы вполне хватило, чтоб чу-чуть отоспаться.

Вернулись монахи с билетами. Ура! Билеты куплены, отправление через 30 минут. Это еще терпимо. С такими мысли я пошел вслед за всеми на перрон. Но уехать в назначенное время нам снова не было суждено. Из-за поломки путей все поезда задерживались или даже отменялись. Наш поезд не был исключением, и мы ждали его час, другой, а потом и третий. Мы сидели на грязном перроне на наших рюкзаках в надежде поскорее свалить из этого ужасного места. Вокруг скопилось огромное множество индусов, ожидающих задерживающиеся поезда. Они сидели на скамейках, на полу, на бетоне, все до одного кутаясь в свои бесконечные грязные тряпки – кто в подобие платков, кто в пледы, кто просто в непонятные куски ткани. Но самое неописуемое и невыразимое – это то, с каким видом и взглядом все эти «бомжи» сидели в ночи. Описать словами это так же сложно, как и изобразить своей мимикой, однако я попытаюсь. Например, перед нами на перроне на полу сидел индус, закутанный в большой платок по самый нос. Получалось, что рот и половина носа у него были закрыты, типа как у ниндзя. Уши и лоб были замотаны другим куском грязной ткани, видимо всё это делалось, чтоб не замерзнуть. Изо всей этой кучи дряхлого тряпья торчали огромные широко открытые блестящие глаза с маслинами-зрачками. Смотрели эти неживые на вид глаза строго в одну точку, абсолютно не мигая! И никаких эмоций, вообще никаких! Никаких изменений мимики за несколько десятков минут. Хотя нет, иногда в этих глазах читалось кое-какое ощущение – ощущение, что этот человек сейчас сидит на горшке и пытается потихоньку выдавить из себя кое-что! По-другому это описать просто невозможно. Это, пожалуй, самое подходящее сравнение. Так выглядел не он один, но и многие остальные индусы. Что они тут делают в три часа ночи? Кто все эти люди?

Кроме пристальных взглядов на перроне, в округе происходило много всего интересного. С периодичной регулярностью индусы подходили к краю перрона и справляли нужду на шпалы, но особо неловкие – прямо под ноги на перрон. Делали они это, абсолютно не стесняясь, в порядке вещей. Ну, мужчины еще ладно. Но когда я увидел, что это прилюдно у всех на виду сделала женщина, всего лишь прикрывшись подолом засаленного сари, я испытал очередной шок. Я здесь уже больше недели, но каждый день эта безумная страна продолжала меня шокировать с новой силой! Она просто подошла к краю платформы, присела и сделала это! Вот это Индия, вот это реальное лицо великой «ведической» страны. Наши российские кришнаитки, ревностно копирующие с индусок манеру носить сари, от созерцания этого вокзального акта закурили бы от шока! Вот, оказывается, для чего индуски используют сари, мать их!

Про какающих прилюдно детях я, пожалуй, промолчу – это здесь обыденно.

Среди всего этого ужаса и смрада периодически звенел издевательский гудок объявления, состоящих всего их двух мажорных нот – та-дааам! «Поезд до Дели задерживается, просьба ожидать». Подобные объявления разносились полночи. Мы стали страшно мёрзнуть и надели на себя всё, что только можно. Карма-Кунга стоял всего лишь в одной футболочке, безрукавке и шапочке и не мерз, но скорее активно делал вид, что не мерз. На все наши уговоры накинуть наш плед или одеть еще кофту, он наотрез отказывался и заверял, что не мерзнет. Мы реально не понимали, почему он так себя ведёт? Быть может, у него такая аскеза? Послушание? А может он владеет туммо (особая йогическая практика, позволяющая йогу не мерзнуть даже на морозе)? Сомневаюсь. Хочет повыпендриваться перед нами? Полный бред, не похож он на такого. Непонятно. Забегая вперед, скажу, что только лишь под самое утро, когда стало наиболее холодно, он сдался и согласился обернуться нашим пледом.

Со взрослым ламой мы тоже пообщались, сидя на перроне. Рассказали, откуда мы и куда держим путь. Он сообщил, что в жизни пролётом был в России, очевидно, что в Москве. После этого он периодически бубнил себе под нос слова «хм, рррашшша.. ррашша.. раша.. хм…рраша». Непонятно, что он этим хотел сказать, или это как то помогало его раздумьям – называть по-английски нашу страну, не знаю. Иногда я ложился на свой локоть и проваливался в забытьё усталости. Мне жутко хотелось спать, и к тому же я мёрз.

Через какое время монахи вдруг нам сообщили, что поезда ждать сегодня бесполезно, и они принимают решение ехать прямо сейчас, в четыре часа ночи, на такси прямо в Бодх-Гаю. Опять изменение планов, Бог мой, когда же это кончится! Встали, надели рюкзаки, перешли попереходу все пути и вернулись на вокзал. Сели на пол. Лама ушел вместе с одним из монахов искать такси. До этого мы ему предложили вариант, что уедем прямо сейчас от них на такси в ближайший гест-хаус, но лама категорически не рекомендовал делать это в Патне, аргументирая это большой криминальной опасностью города. А в конце он добавил, что здесь много людей из ада. В этом его утверждении мы и убедились через некоторое время.

Ждали мы ушедших искать такси буддистов очень долго, не менее часа. Шами приклонила голову к рюкзаку и умудрилась заснуть, Карма-Кунга невозмутимо стоял, иногда улыбаясь своей душе трепещущей улыбкой, особенно когда наши взгляды пересекались. Я просто валился с ног, сел прямо на перрон и так остался сидеть. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Мы находились в Индии в самом густонаселенном штате, в самом опасном и злачном городе страны, на вокзале в окружении бродяг, калек, попрошаек, алкоголиков и прочей нечисти. Более ужасных лиц, чем в Патне, мы не встретили потом во всём путешествии. Энергетика города была чёрной. Это чувствовалось во всём, здесь даже дышать было мерзко и тяжело.

Когда я окончательно замерз и ослабел (слабость была от недосыпа и плохого питания), вернулись монахи и сообщили, что такси не хочет брать до Бодх-Гаи, поэтому решено остаться на вокзале до утра и уехать первым же автобусом. О, нет! Только не это! Опять ждать в этом рассаднике ада! Эта тёмная туманная ночь в этом дьявольском месте, кажется, никогда не закончится!

Exit light
Enter night
Take my hand
Off to never never land…

(Гаснет свет,
Входит ночь,
Уведи меня прочь
В страну, которой нет…)

Metallica «Enter Sandman»

Мы сменили место дислокации и теперь ждали прямо на улице. Холод стоял собачий. Я снова наблюдал за испражняющимися тут и там индусами. К нам то и дело подходили таксисты, моторикши и прочие барыги, назойливо предлагающие ехать с ними. Мы просто посылали их матом по-русски. Через улицу возвышалась громада какого-то индуистского храма в форме незавершенной четырехконечной пирамиды. Уже занимался рассвет, но громада храма была чёрная от тени, отчего он производил зловещее впечатление. От него так и веяло чернухой и тьмой.

Монахи снова куда-то ушли, уже ничего нам не сказав. Я просто отдавался течению, мне уже было всё равно – куда мы пойдём или не поедем. Глаза предательски слипались, а мурашки от холода не переставали щипать кожные рецепторы.
Не знаю, сколько минут прошло, когда вернулись монахи. Они сообщили, что нашли для всех джип-такси, который прибудет через десять минут и отвезет нас всех в Бодх-Гаю. Пока мы его ждали, Патна преподнесла нам еще один неприятный инцидент. Мы спокойно стояли и ждали джипа, как вдруг к нам подскочили два вурдалака-упыря. Первое ощущение – к нам подошла чёрная нечисть. Это были два босых человека-индуса с очень чёрной кожей, страшным, можно сказать пиратским, взглядом. На них были надеты серо-синие тряпки и огромные-огромные бусы из рудракши. Что у них было на голове, я уже не помню, возможно, просто платки или тюрбаны. Эти личности держали в руках по чашечке с маслом и ложечке и настойчиво, почти насильно, пытались намазать нам это масло на кожу. Мы всячески от них отстранялись. Они жестами и на хинди пытались объяснить, что всё это значит, указывая пальцами на мрачный храм. Выяснилось, что это священнослужители из этого храма и они просто хотят помазать нас маслом, тем самым благословив нас. Храм же принадлежал Хануману – обезьяньему Богу, которого многие индусы очень почитают. Более чёрных и мерзких храмовых служителей я в жизни свой не встречал. От них веяло такой чернухой, грязью и мраком, что хотелось читать все известные тебе молитвы и буддийские мантры. Какое счастье, что в эту ночь с нами оказались эти монахи. А если бы мы их не встретили в поезде, как бы мы тут куковали в этой проклятой Патне!

Насилу прогнав чертей прочь, мы продолжили томительное ожидание. И вот подъехал джип. Мы с Шами сели спереди, а четверо монахов уместились на длинном заднем сиденье. Водитель сел на своё место, завелся, и мы двинулись в сторону самого священного для буддистов места – к Бодх-Гае.