Из-за морозной погоды программу по Санкт-Петербургу мы составили так, чтобы основное время проводить в музеях, дабы не мерзнуть. А так как во многих из них мы уже побывали во время предыдущих визитов, в этот раз музеи мы выбрали не совсем обычные, а именно музей Арктики и Антарктики, музей хлеба, музей антропологии и этнографии и музей шоколада, которых нам как раз хватило на два полных дня. О первом сейчас я и буду рассказывать.
Музей Арктики и Антарктики появился в Питере в 1930 году. Правда, тогда он существовал в качестве отдела при Всесоюзном Арктическом институте и назывался музеем Арктики, и только, спустя семь лет он открыл двери для всех посетителей. А еще через 20 лет, в то время когда Советский Союз начал научные исследования в Антарктиде, в нем открылся новый отдел под названием "Антарктика", и весь музей стал называться, как и сейчас, музеем Арктики и Антарктики.
Сейчас в нем есть три отдела: "Природа Арктики", "История открытия и освоения Северного морского пути" и "Антарктика", а расположен музей в здании бывшей Никольской единоверческой церкви. Правда, в последнее время ведутся разговоры о его переводе куда-нибудь в другое помещение и о передачи храма РПЦ, но решение пока не принято, и в музее по-прежнему масса посетителей. Хотя, если быть честной, многие экспозиции здесь уже давно требуют модернизации - большинство из них, несмотря на уникальность экспонатов, выглядят по-старосоветски.
Пожалуй, в отеле "Природы Арктики" больше всего мне понравились две диорамки: "Птичий базар" и "Лежбище моржей". Птичий базар - это, как оказалось, вполне научное понятие. Так называют совместное гнездование колоний одного или нескольких видов птиц - обычно чаек или каких-нибудь других морских. В музее диорама изображает гнездование кайр на Новой Земле. Кайры же - это вовсе не чайки, хотя внешне на них очень похожи. Это отдельно взятая птица весом больше килограмма, она плохо передвигается по земле и так же плохо летает, зато отлично плавает и даже заныривает на глубину до 50 метров. А птичьи базары кайры заселяют лишь в период размножения, когда кайра-женщина откладывает единственное яйцо и высиживает его не меньше месяца. Потом с птичьих базаров кайры снова уплывают в открытое море, где даже зимуют.
Что касается моржей, то у них во время размножения тоже все очень весело. Например, до того момента, пока им это приспичит, моржи-мальчики и моржи-девочки живут в отдельных стадах: мальчики кучкуются по 10-12 особей, а девочки коллектив ценят больше и объединяются сразу по 100-200. Но, когда их начинает тянуть заводить детей, то они уже объединяются с мальчиками и устраивают лежбища (в музее показано лежбище моржей на побережье Берингова моря), где, собственно все и происходит. Не знаю, насколько все это похоже на групповуху, но там они и влюбляются, и размножаются, и воспитывают потомство. Кстати, моржи - животные млекопитающие. Детенышей они вскармливают молоком до года, а зрелого возраста отпрыски достигают только через пять лет.
Впрочем, больше внимания мы уделили экспозиции музея, рассказывающей об освоении Арктики и Антарктики. Например, мне запал в душу самый древний корабль мореплавателей под названием коч. Правда, тут была только его модель. Это исключительно деревянное судно с единственным парусом, глядя на которое, понимаешь, что морякам того времени приходилось обладать недюжинным мужеством, чтобы выходить на нем в море - у меня было стойкое ощущение, что коч вот-вот развалится или перевернется при первом же порыве ветра.
Еще мы осмотрели макет города Мангазея. Его построили в самом начале 17 века на реке Таз в 300 километрах от устья (то есть, примерно между Обью и Енисеем). Город являл собой деревянную крепость, внутри которой стояли воеводский двор, съезжая изба, церковь и еще несколько строений. А возвели его исключительно, как форпост для защиты от врагов. Правда, сложилось все в результате не совсем так, как планировали. Мангазея стала крупным торгово-ремесленным и промысловым центром на северо-востоке Руси. Увы, сейчас от нее ничего не осталось.
Но больше всего в музее было всяких интересностей, связанных с морскими научными исследованиями на севере. Например, тут можно воочую увидеть предметы судового оборудования ледокола "Ермак" - штурвал и нактоуз, который на рубеже 19 и 20 веков ходил у берегов Новой Земли и Земли Франца Иосифа, а в северо-восточной части Гренландского моря и к северу от архипелага Шпицберген с его борта ученые сделали около 30 глубоководных скважин, провели гидрогеологические изыскания и установили направление глубинных течений в этом секторе океана.
Можно узнать подробности об экспедиции Георгия Седова на Северный полюс, когда он после второй зимовки на Земле Франца Иосифа без достаточного оборудования отправился туда на трех нарах с двумя матросами. К сожалению, до полюса он не дошел и умер в трех километрах от острова Рудольфа, а измученные матросы вернулись в бухту Тихая и принесли с собой безрадостную весть.
Можно выяснить все нюансы Челюскинской эпопеи, когда пароход неледокольного типа "Челюскин" с женщинами и детьми на борту вышел из Ленинграда курсом во Владивосток.
По пути он должен был зайти на остров Врангеля для снабжения зимовщиков, но застрял во льдах Северного морского пути, а после затонул. Два месяца челюскинцы жили в лагере на льдине, пока не началась спасательная операция и за ними не прилетел самолет "Ш-2" Бабушкина из лагеря Шмидта, а затем еще несколько самолетов. Кстати, на самолет "Ш-2" тоже можно посмотреть в музее. Он тут висит у самого потолка.
Но, конечно, самое мощное впечатление на нас произвела первая научно-исследовательская дрейфующая во льдах станция "Северный Полюс", начальником которой был Папанин. Ученые работали на ней 274 дня, проводили метеорологические, гидрогеологические, гидробиологические, астрономические и геофизические исследования, и за это время льдина со станцией отплыла на расстояние 2500 километров от того места, где находилась вначале. Как им на ней было не стремно, история умалчивает. Жили ученые в каркасной палатке площадью около десяти квадратных метров и высотой два метра. Для утепления она была обтянута тремя чехлами - брезентовым снаружи, шелковым с гагачьим пухом посередине и парусиновым внутри. Пол покрывала фанера и резиновые подушки, накаченные воздухом.
С питанием особых проблем не было. Все продовольствие было расфасовано в металлических банках весом по 45 килограммов каждая. Для приготовления еды применялись примусы или паяльные лампы. Единственная беда была с водой. Если летом ручей тек буквально рядом со входом в палатку, то зимой воду приходилось растапливать изо льда. А на это требовалось много времени и горючего. Зато меню, несмотря на то, что пища готовилась из концентрированных продуктов, было очень разнообразным. На первое папанинцы ели супы: гороховый, перловый, борщ, свежие щи и свежую уху; на второе - кашу, куриные и мясные котлеты, рыбу, охотничьи сосиски; на третье - чай, кофе, какао, компот и кисель.
Ученые занимались глубоководными гидрогеологическими исследованиями, брали пробы планктона, грунта и воды, измеряли температуру воды, содержание в ней кислорода и ее соленость. Связь с миром они поддерживали с помощью радиостанции "Дрейф". Они выходили на связь каждые шесть часов и передавали, как результаты своих научных изысканий, так и прочие новости. Работала радиостанция засчет хитрой ветроэлектрической установки, которая состояла из ветродвигателя и динамомашины мощностью 200 ватт. А на случай ее отказа имелась запасная двухколлекторная динамомашина с комбинированным ножным и ручным приводом, внешне очень похожая на велосипед без колес.
Машину мог приводить в движение единственный человек, просто начав крутить педали. Правда, вместо педалей при желании на ней устанавливались ручки, и тогда для выработки электроэнергии требовалось уже два человека. Но эта динамомашина использовалась очень редко и в основном во время штиля, так как работать на ней полярникам в теплом экспедиционном обмундировании было очень неудобно и утомительно.
В начале февраля 1938 года льдина, на которой располагалась дрейфующая станция, раскололась. Трещина прошла под палаткой, в которой жили ученые, и им пришлось перебираться в легкие шелковые палатки. После раскола льдины тот кусочек, где остались полярники, в длину составлял всего лишь 50 метров, мало того, по нему пошли новые трещины. Но все-таки больше двух недель папанинцам еще предстояло прожить именно на нем - до того самого момента, пока ледоколы "Таймыр" и "Мурман" не забрали их на свои борта.
Так, станция "Северный Полюс" 19 февраля 1938 года закончила свою работу, а буквально через месяц папанинцы благополучно вернулись в Ленинград.
Что же касается музейного отдела под названием "Антарктика", то он, конечно, поменьше "Истории открытия и освоения Северного морского пути", но тоже весьма интересен. Вообще, для меня оказалось новым, что карта Антарктиды была составлена только в середине 20 века, а до этого времени ученые-исследователи пользовались только ее фрагментами. Тем не менее, открыли Антарктиду в 1820 году, и сделали это русские мореплаватели Беллинсгаузен и Лазарев. После этого к новому материку и Южному Полюсу устремились десятки экспедиций. А в 1959 году двенадцать стран, включая Советский Союз, подписали международный договор об Антарктиде, который гарантировал свободу научных исследований всех стран-участниц договора и обязательство использовать антарктическую зону к югу от 60 параллели исключительно в мирных целях.
Сейчас, по данным с сайта музея Арктики и Антарктики, в Антарктиде работает пять постоянно действующих российских станций - Мирный, Новолазаревская, Беллинсгаузен, Восток и Прогресс. Но я слышала, что в последнее время денег на их работу выделяется все меньше и меньше, зарплаты ученых там не сопоставимо малы, а потому желающих отправляться в Антарктику за изысканиями практически нет. И, опять-таки по непроверенным слухам, попасть в экспедицию в Антарктиду, которые ежегодно организует Питерский институт Арктики и Антарктики, не составляет большого труда даже человеку с улицы, то есть, например, нам с вами. Главное, чтобы руки росли из того места, и были хоть какие-то навыки и умения: поварские, биологические, геологические или какие-либо еще.
Но вернемся к музейной экспозиции. По ней можно подробно изучить природу, историю открытия Антарктиды, а также деятельность всяких экспедиций, как наших, так и зарубежных, и их быт в полярных условиях. Например, для того, чтобы добывать воду из снега наши полярники использовали специальную солнечную установку, внешне очень напоминающую параболическую антенну.
Весьма оригинальны штормовые костюмы, которые исследователи Антарктиды в 1950-1960-х годах носили поверх теплой одежды в холодную, ветреную погоду. Костюм состоял из куртки с капюшоном и брюк из прорезиненного перкаля и знатно смахивал на скафандр. Но самое веселое в нем было - это маска для лица с... электроподогревом. Ее носили, когда было совсем холодно. А подогрев осуществлялся от двух термоэлементов, питающихся током от блока сухих батарей, которые вешались на плечо под одежду. Вот! А мы всё: "Термобелье, термобелье!" - и мерзнем!
Еще в музее имеются оригинальные сани с очень длинными полозьями, принадлежавшие английской экспедиции Скотта к Южному полюсу в 1911-1912 годах и подаренные музею Арктики Полярным Институтом имени Скотта в Кембридже. Модель антарктического вездехода "Пингвин", на коем колесили по шестому континенту наши ученые. И, наконец, ключ от Антарктиды, изготовленный зимовщиками на станции Мирный.
В принципе, там много и всего другого интересного, но мы в музее пробыли не меньше двух часов и к завершению осмотра я знатно подустала.
Правда, это не остановило нас от посещения других питерских достопримечательностей. И следующим на нашем пути стал не менее оригинальный музей хлеба.
