Тибет всегда был загадочной страной для иностранцев. Одним из первых о нем писал Плано Карпини, посланник папы при монгольском дворе. Он сообщал, что «монгольская армия прибыла в страну Буритабет и была побеждена армией этой страны», говорил о странном обычае этих язычников, «что когда чей-нибудь отец умирал, вся его родня собиралась за столом и ела умершего». И хотя загадки «народа тебет, представители которого являются каннибалами и пьют из черепов своих предков» постепенно раскрывались, все время возникают новые тайны. Так даже неизвестно, куда в 1995 году Пекин дел «настоящего» XI Панчен-ламу (признанного Далай-ламой), и жив ли он. Вместо этого мальчика компартия Китая назначила XI Панчен-ламой другого кандидата из проверенной семьи члена компартии.
Монастырь Ташилхунпо
Мы прибыли в Шигаце, где находится монастырь Ташилхунпо, резиденция Панчен-лам, поздно вечером второго дня путешествия по Тибету. Из-за гида наша программа путешествия изменилась – вместо ночевки в Лхаце мы доехали до Шигаце, и должны были провести здесь две ночи и один полный день.
Это был первый крупный город на нашем пути и мы, естественно, волновались, какой он будет, Тибет, ведь он уже 60 лет находится под властью Пекина. Китайцы не особенно охотно пускают сюда иностранцев и на Западе сложилось множество стереотипов. В частности, Пекин упрекают в наводнении Тибета китайскими иммигрантами, и в том что новые дома и дороги строятся без учета тибетской специфики.
Дзонг Шигаце, вид с улицы
Для нас, нагруженных такими представлениями, первые ожидания оправдались. Шигаце – город небольшой и большую его часть застроили новыми, сверкающими зданиями на китайский манер. Улицы очень широкие, не подходящие к климату высокогорья. По ним дул ледяной ветер, пронизывавший нас насквозь.
Мы все были одеты не по сезону в тонкие горнолыжные куртки без капюшонов, не у всех были перчатки. Пожилая малайка Полина очень страдала от холода и в пути все искала, где можно купить перчатки. Полина - южно-индийского происхождения, она родом из Тамил Наду (я как-то месяц провел в этом штате и смог поприветствовать ее по тамильски: «Ванаккам!»), но родилась и прожила всю жизнь в Куала-Лумпуре, бывшей столице Малайзии, городе сверкающих небоскребов и скоростных машин. В Тибет она приехала сама, без семьи, кем был ее муж я не знаю, но про сына и дочь она говорила, что еще учатся, сын на фотографа. К несчастью, она потеряла во второй день маленькую фотокамеру (видимо, оставила в ресторане в Тингри, где мы обедали) и потому не сможет показать детям как выглядел Тибет.
В номере отеля Qomolangma Friendship в Шигаце мы расселились уже по двое, а не по пять, как в первую ночь в Ньяламе, и высокий немец Майкл (на самом деле его зовут Мишаэль, но он использовал в общении лишь английскую кальку имени) сам предложил мне заселиться вместе. Естественно, что и в ресторан в первый вечер и по городу на следующий день мы ходили вместе.
Около нашего отеля Qomolangma Friendship
Не знаю почему, но с немцами за границей мне определенно везло. Еще в Индии в буддистском институте я познакомился с немецкими буддистами, из всех иностранцев они были самыми доброжелательными и приветливыми. Майкл был воплощением самых позитивных качеств для товарища, неприхотлив, незлобив и коммуникабелен. Я его сразу решил проверить, каков он на самом деле, попытавшись рассердить новостями про расизм в Европе, от России до Великобритании, везде орудуют банды подростков-скинхедов, нападают на иностранцев с другим цветом кожи. В бывшей ГДР, откуда он родом, были подобные атаки на вьетнамцев-гастарбайтеров. Майкл спорил, защищал свою страну, говорил, что это все в прошлом, ситуация сейчас иная. Мне понравилось, что он не принимает близко к сердцу мои полушутливые-полусеръезные атаки на его страну, и не переводит споры на вполне дружеские отношения, которые у нас сложились.
Майкл до Тибета пропутешествовал бекпекером целый год по странам Азии, у него даже появилась девушка из южной Кореи. Он с ней переписывается, правда последние письма возвращались обратно. Он меня спрашивал почему, я сказал, может адресат тебя в свой черный список внесла или почтовый ящик ликвидировала. Он мне не верил, говорил, что такое невозможно. ;) Я ему – проверить легко, открой другой почтовый ящик и напиши ей с него, а если письмо вернется, то она точно ящик закрыла. Впрочем, и без кореянки Майкл пользовался везде успехом. У азиатов борода растет плохо, а у него за год выросла густая борода на пол-лица. И тибетки и китаянки постоянно обращали на него внимание, хихикали, а мужчины посмелее просили фоткаться с ним на память. И так было в Китае и в Тибете.
Майкл пользуется популярностью у тибетцев
Когда уходили, то в коридоре нас окликнула Полина, ее поселили в комнате с худенькой и маленькой австралийкой индийского происхождения Аншой или Аншукой. Анша (Аннушка как я ее называл про себя) носила черные очки и облегающие джинсы, словом выглядела ультрамодно. Как и Полина она в родной Индии никогда не была, и говорила на английском с австралийским акцентом. У нас в группе ехали трое высоких молодых парней из французского Квебека, и Анша обычно веселилась в их кампании. Поэтому Полина и напросилась с нами на прогулку по Шигаце.
Вначале мы зашли в Летний дворец Панчен-лам, благо он оказался рядом с нашим отелем. Он сильно пострадал во время китайских бесчинств и его не смогли пока восстановить полностью, а потому смотреть оказалось почти нечего. Войдя в комплекс через несколько церемониальных ворот и мимо высоких, украшенных ленточками коновязей, мы немного погуляли по парку, но затем вернулись на улицу и пошли на восток в китайский город.
К нашему удивлению на улицах не было видно китайских военных. Или Шигаце, город традиционно прокитайско настроенных Панчен-лам не вызывает подозрений у пекинских властей? Нельзя сказать, что их вообще не было. Еще вчера вечером когда мы шли в ресторан «Сонгцен» мы проходили какое-то здание, у входа стояли навытяжку солдаты в униформе. Когда я направил на них камеру, то они так громко заорали что-то, словно собираясь броситься на меня, скрутить, арестовать. Снимок получился нечеткий, хоть стирай. Такая нервозность китайских солдат и полицейских производит тяжелое впечатление на иностранцев. И почему китайцы такие нервные? Ведь их в Тибете много, где-то я вычитал, что Китай держит в Тибете полумиллионную армию, а это почти четверть или пятая часть всей Национально-освободительной армии Китая, самой большой в мире по численности.
По пути от непальской границы до Шигаце мы видели несколько военных городков, потом есть много военных блокпостов. Самый строгий был в Шегаре, по пути из Тингри в Лхаце. Обычно на пропускных пунктах гид собирал наши паспорта и визы и улаживал все дела сам, но в Шегаре нас заставили выйти из автобуса, пройти в здание согласно той же очередности, в которой мы проходили китайскую границу в Джангму. Видимо в пермите, который гид держал всегда у себя, мое имя было напечатано китайскими иероглифами в начале списка, и наша очередность должна была облегчить работу офицерам блокпоста. Границу я проходил вторым из нашей группы в 23 человека, а из автобуса вылез последним, так как мне досталось место в последнем ряду. Когда я вышел из автобуса, то одна шведка из группы бросилась ко мне, чтобы я поторапливался, сказала, что все только и ждут меня. Молодые китайские военные на первый взгляд казались близнецами-братьями, кроме униформы все были розовощекие, почти одинакового роста, с очень похожими чертами лица. У более темнокожих тибетцев и лица другие, разнообразные, и телосложением отличаются. И не забуду про темперамент – почти нордической выдержке тибетцев можно только позавидовать, а китайцы по-хозяйски привыкли нервно покрикивать.
Китаянки на улице Шигаце
Если в глуши отличить китайцев от тибетцев проще простого, то в городах эта задача будет посложнее. Во-первых, не все тибетцы-горожане носят традиционную тибетскую одежду. Ее предпочитают носить деревенские - женщины в разноцветных передниках поверх длинных платьев, а мужчины обычно носят бараньи полушубки с длинными рукавами и на голову напяливают традиционную шапку из расшитого желтого шелка и отороченную каким-то мехом (мне показалось лисы из-за бурого цвета, но я могу здесь ошибиться).
Тибетцы в национальной одежде
Пройдя мимо нескольких зданий и монументов коммунистической эпохи мы повернули на север, чтобы добраться до тибетских районов города. На перекрестке было много людей, монахи, работяги, сидевшие на ступеньках, чтобы погреться в лучах утреннего солнца, девушки в масках, судя по всему китаянки, восседавшие на мотороллере. По пути нам встречались и явно китайские лица и тибетские, примерно поровну. Магазины в китайских кварталах Шигаце имеют двуязычные тибетско-китайские вывески (но китайские иероглифы обычно размером крупнее). Торгуют всяким ширпотребом, произведенным в Китае, от одежды до электроники. Не думаю, что тибетцы против, в конце концов они и контрабандой и транзитом перепродавали китайские товары на юг, в Индию и Непал, уже много столетий.
С китайским вторжением появились не только солдаты, торговцы, но даже булочники. На углу Shandong Lu и Zhade Zhong Lu мы обнаружили кондитерскую, которую держал обходительный китаец. Объясняясь на пальцах мы приобрели кучу вкусных булочек и пирожных по 2-3 юаня. Стали думать, где бы их съесть, и заодно подкрепиться чашкой кофе. Чуть дальше по Shandong Lu мы нашли китайский ресторан, где меню было напечатано только иероглифами. В Малайзии живет немало китайцев (я об этом знал давно, так как у меня есть несколько друзей из Куала-Лумпура, этнических китайцев) и Полина решила блеснуть познаниями в разговорном китайском. В меню были лишь названия блюд с ценами от 20 юаней, ясно дело, что никакие напитки так дорого стоить не могут. Полина попыталась объяснить одетому как повар китайцу из ресторана, что нам еда не нужна, а мы зашли лишь выпить кофе или чай. Не знаю, то ли акцент у малайских китайцев отличается от их тибетских собратьев, то ли повар-официант хотел, чтобы мы заказали основные блюда, к которым он мог принести бесплатный жасминовый чай, но попытки Полины провалились с треском. Больше в китайские рестораны мы не заглядывали, уж больно хотелось попасть в древний тибетский город Шигаце…
