СОЛО (от лат. - один), исполнение
музыкального произведения одним
голосом или инструментом.
(из Энциклопедического словаря)
В альпинизме "соло" означает одиночное восхождение, совершаемое без групп поддержки и наблюдения, в режиме полной автономии.
Восприятие гор альпинистом это скорее духовная, эмоциональная категория, и иногда принимаемые им решения, как может показаться с первого взгляда, идут в разрез с соображениями здравого смысла...
Соло предполагает определенную мотивацию, настрой. О физической и технической готовности речь не идет - это, само собой разумеется, иначе в лучшем случае восхождения просто не будет. Альпинист должен быть готов к этому, прежде всего психологически.
Когда человек достигает определенного уровня в своей области, он точно знает, чего именно он хочет, как этого достичь, и трезво оценивая свои силы, убежден в возможности это сделать. И эта, последняя составляющая, в альпинизме, пожалуй, самая главная.
На рубеже 20-21 века сольно пройдены многие значительно более трудные вершины, в том числе и Эверест. Но Эверест и в прямом и в переносном смысле у каждого свой...
Вопрос "кто - кого" не возникал, не за этим я пришел сюда. Понятно, что горе достаточно было бы сфокусировать на мне лишь малую часть того, что она может противопоставить восходителю, и мои шансы стали бы весьма призрачными... В каком-то смысле это уравнение со многими неизвестными - погода, самочувствие, просто его величество случай, наконец. С одной стороны этого уравнения - лед, скалы, ветер, с другой - голова, две руки и две ноги которым эта самая голова покоя не дает. И все же я шел вперед, надеясь на снисходительность вершины и на свою удачу...
У альпинистов есть такая поговорка – «Если горы мешают работе - брось работу». Как и в любой шутке в этих словах тоже есть доля правды. Не все остаются с горами на всю жизнь, одних целиком поглощает работа, других размеренная городская жизнь, третьих – еще что-то, и, наблюдая вокруг себя все это, я рад мысли, что не отношусь ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим....
Идея сольного восхождения на Казбек впервые появилась у меня в 2005 году. Но мою первую попытку в октябре того же года гора парировала в самом начале маршрута - снежная обстановка в нижней части западного контрфорса вершины ОЖД по которому начинается подъем на Майлинское плато оказалась весьма сложной. Через два года, в июле 2007, я снова в Геналдоне с намерением дойти до вершины.
Геналдонское ущелье всегда было моим любимым местом отдыха и путешествий. В числе неоднократно пройденных в разное время вершины этого района Шау, Чиджитыхох, Пик Геодезиста, перевалы Геолог, Цата, Майли-Суатиси, ледники Гольда, Колка и Майли.
Подход к началу маршрута занимает первые два дня, примерно 15 километров по Геналдонскому ущелью и леднику Майли. Традиционно, первая стоянка около языка Майлинского ледника.
Второй день частично был потрачен на подход под начало маршрута и разведку пути в нижней части контрфорса пика ОЖД выше ледника Майли. Переправившись по мостику через левый приток Геналдона - Колку я двинулся по леднику к началу маршрута. После разведывательного выхода до ночевок 3100 на ребре контрфорса я вернулся к оставленному на леднике рюкзаку и установил второй лагерь. Темп движения меня вполне устраивал, и в этот день я решил дальше не идти.
Маршрут я прохожу впервые, и если с последней частью пути от лагеря 4200 до вершины все более-менее ясно, то контрфорс, в случае ухудшения видимости может подкинуть сюрприз. Вправо скалы нависают над ледопадом, влево склон прорезает крутой скальный кулуар.
Время от времени налетают облака. Во время подъема я маркирую путь турами, это должно помочь на спуске.
В середине третьего дня установлен лагерь 3500, и тоже с предварительной разведкой участка пути 3100-3500.
Хорошо знакомые по другим восхождениям пейзажи предстают передо мной в новом ракурсе, и я с интересом рассматриваю и фотографирую рельеф.
К вечеру погода стала постепенно портиться, пошел дождь, а затем и снег. Но теперь это уже не имело для меня никакого значения. В горах все события можно разделить на две категории - на важные и неважные. Разбитый фотоаппарат будет, конечно же жаль, но не более того, а вот утрата, например, солнцезащитных очков или перчаток - может стать приговором.
Я отдыхал, уютно устроившись на спальнике, слушал любимые песни и думал о предстоящем дне. Погода здесь решает все. Она дает надежду на успех или отбирает ее. На Казбеке это особенно актуально. При отсутствии видимости очень сложно правильно выбрать направление движения. На огромных фирновых полях нет никаких ориентиров. В облаке все превращается в «молоко», глазу не за что зацепиться кроме собственных ног и рук попадающих в поле зрения. Если смотреть только вперед, попадаешь, словно в невесомость, где нет ни верха, ни низа. Небольшое отклонение от правильного пути – и ты незаметно оказываешься на карнизах Казбекского плато, в начале Чачского ледопада или на разломах Майлинского плато. В лучшем случае это может закончится холодной ночевкой... Спутниковый навигатор я сознательно не использую. Мне не хочется добавлять в мое уравнение не зависящие от меня переменные. На самый крайний случай у меня есть помощник - маленький компасик привычно висящий на лямке рюкзака.
День четвертый. Сегодня предстоит пройти участок 3500-4200, выйти на ночевки на краю Майлинского плато и прогуляться на вершину ОЖД. Мой лимит времени на восхождение - 9 дней, и если откинуть пару на обратный путь, то резерв еще остается. Все будет зависеть от погоды... Здесь я всецело завишу от ее прихоти. Пока все идет очень даже неплохо - с утра ясно, и только к вечеру немного моросит. Если так будет и дальше – можно считать, что мне повезло...
Геналдон встречает меня безоблачным небом и вершинами в ожерелье первых лучей солнца. Тент палатки прихвачен ночным морозом, и я осторожно складываю ее. Рюкзак собран, пора в путь...
Незаметно пролетают первые два часа подъема и вот уже скальный зуб на 3700. Здесь тоже есть удобные места для ночевок, но мой путь идет выше, почти до вершины ОЖД, до лагеря 4200. Южнее моего контрфорса широкой рваной лентой с плато стекает Майлинский ледопад. Пока я отдыхаю и фотографирую из-за гребня выглядывает солнце.
После небольшого отдыха иду дальше, время от времени переходя со скальных гребешков на фирн и лед. Долина подо мной постепенно затягивается морем облаков из которого как острова выступают вершины.
К середине дня выхожу на край Майлинского плато, и впервые за все эти дни моему взгляду открывается Казбек. Грузины называли вершину Мкинвари (Ледяная гора), осетины — Урсхох (Белая гора), и только в начале 19 века, ее стали называть Казбеком по имени хевских князей, живших у восточного подножия этой горы в селении Казбеги.
Казбек, как и другие большие горы, всегда производили на людей сильное впечатление, что неизменно находило отклик в рассказах и легендах. Одна из легенд рассказывает, что на вершине Казбека, на Бетлеми, живет горная фея Махкинен, не допускающая к священной горе смертных. Правда, феи этой никто невидел, но зато многие уверяли, что слышали ее крик, которым она пугает тех, кто осмеливается приблизиться к волшебной границе, начертанной вокруг Бетлеми. Охотников, посягающих на подвластные ей стада туров, она сталкивает в пропасть, а когда разгневается, засыпает Дарьяльское ущелье снегом и камнями. При этом она плачет и слезы ее льются в Терек, затопляя ущелье, а в Дарьяльской теснине гремит буря. Когда-то она была доброй к людям, но влюбившись в сатану, навлекла на себя гнев бога и была обречена на вечное заточение в снегах Бетлеми, на самой вершине горы...
На плато сильно дует. Стараясь обмануть ветер сначала, в качестве якоря, закидываю в палатку неразобранный рюкзак и потом поднимаю и растягиваю ее.
После установки палатки иду на вершину ОЖД расположенную в сотне метров к северу от лагеря. Отсюда открывается круговая панорама на весь район.
На восток уходит Чачское ущелье, с юга возвышается Казбекско-Джимарайский массив, на север и запад раскинулось Геналдонское ущелье. В южной части хребта Барт-корт разделяющего истоки ледников Чач и Девдорак, на несколько десятков метров над плато возвышается снежно-ледовый купол вершины Спартак.
Пока есть видимость, надо осмотреться и запомнить рельеф. Неизвестно, что выкинет погода...
Итак, я на точке старта. Последние приготовления и сборы. Утром будет не до этого, все, что мне может понадобится на горе складываю с вечера.
Накануне выхода, ненадолго задремав, во сне возникает дежа-вю – я, гора, взгляд на происходящее как бы со стороны, и срыв... я вздрагиваю и просыпаюсь. До сигнала будильника остается несколько минут.
Быстрый завтрак и выход. На Майлинском плато встречаюсь с восходом. Облака выползающие из Чачского ущелья на плато не выпускает сильный ветер дующий с юга. Борьба стихий на фоне восходящего солнца, с порывами валящего с ног ветра, делает меня частью происходящего, одним целым с этим неповторимым мгновеньем ради которого сюда стоило идти.
Каждое восхождение или путешествие это всегда прикосновение к непознанному. Перефразируя известное философское изречение можно сказать "Нельзя придти в одни и те же горы дважды". Проходя по казалось бы знакомым местам каждый раз замечаешь что-то новое. Иногда создается впечатление что горы специально ждали тебя, чтобы показать что-то особенное, величественный пейзаж, гнездо горного орла или фантастический высокогорный восход. В такие моменты трудность пути и усталость отступают куда-то далеко, за пределы восприятия. В нахлынувших чувствах неповторимости момента, затаив дыхание, наощупь находишь спусковую кнопку на фотоаппарате как бы не желая расставаться с увиденным...
Пройдя перевал Майли в гребне Барт-корт я выхожу на Казбекское плато. Здесь Казбек виден весь, от самого подножия до вершины.
Начало июля лучше всего подходит для одиночного восхождения, уже достаточно тепло, насколько это возможно на высоте более 4000 метров, но большая часть льда, открывающаяся летом, еще скрыта снегом. Это упрощает движение, главное при этом - не провалиться в трещину. Некоторые видны хорошо, но увы, не все...
На перевале со стороны Майлинского плато видна глубокая трещина, но снежная пробка в ней глубокая и выдерживает меня. Отсюда вершина Майлихох предстает совсем иной. Надуваемые южными ветрами, карнизы вершинного гребня видны в профиль и поражают своими размерами.
Поднимаясь к перемычке между вершинами по северному склону незаметно для себя я оказался на краю засыпанного снегом бергшрунда – подгорной трещины, в месте где склон сильно меняет свою крутизну. Снизу он почти не различим, и только стоя на его краю и слыша хруст фирна под ногами понимаешь, что следующий шаг делать уже нельзя...
В обычной жизни сознание вращается вокруг того что было или того что будет. Жизнь в горах имеет одно очень важное свойство - все это исчезает, важно только то, что происходит именно здесь и сейчас. Это состояние растягивается на все время восхождения, привязывает к моменту, держит на острие восприятия. Осторожно вернувшись на десяток шагов обхожу разлом западнее, ближе к перевалу Казбекский.
В горах постоянно требуется осмотрительность. Любая, даже самая маленькая ошибка будет безжалостно наказана. И все же, борьба этих двух противоположностей внутри самого себя - не совсем объяснимого желания заглянуть за горизонт и понимание объективного риска на пути к этому не покидает сознание. Возможно, что эта вторая составляющая, и удерживает от перехода через незримую грань.
С годами, приходит адекватное восприятие всего происходящего с тобой в горах. Ветер или мороз, тяжелая работа на рельефе или неподъемный рюкзак воспринимаются как неотъемлемая часть жизни, и не вызывают отрицательных эмоций. Я знаю, что каким бы бесконечным не казался путь, сегодня я буду на вершине. И каждый следующий шаг укрепляет во мне эту мысль. И еще я знаю, что вечером, рано или поздно, я вернусь к своей палатке, и у меня будет горячий чай и сухой спальник. А разве еще что-нибудь надо для счастья?
Десять часов. Я на перемычке между западной и главной, восточной вершиной Казбека. Снега местами очень мало, под ним крутой лед. От вершины меня отделяют последние 47 метров по вертикали, или два часа работы. Много это или мало? Две с половиной минуты на один вертикальный метр... Я рублю ступени, иногда для собственного спокойствия кручу ледобуры. Все это отнимает много времени, десяток-другой ударов ледорубом и уже надо постоять и отдышаться...
Склон под ногами начинает выполаживаться становясь почти горизонтальным, все, это вершина.
А что потом, после восхождения? Жизнь не бесконечна, всех гор не переходить. Но всегда должна быть одна, которая бы манила и звала, какой бы недосягаемой она не казалась.
Постепенно появляется ощущение, что здесь чего-то не достает. И только спустя какое-то время понимаешь, что теперь выше только небо... Насколько хватает взгляда, все вокруг где-то далеко внизу... Даже Эльбрус, и другие пятитысячники западного Кавказа - с моей горы не впечатляют воображение. Да, сейчас это моя гора. На протяжении многих дней и лет она жила во мне. Теперь я с ней, я могу даже дотронуться до нее. Она принадлежит мне пока я здесь, но так не может быть бесконечно долго. Ее нельзя унести в рюкзаке с собой, сделать навечно своей. Я ухожу, оставив здесь навечно частичку себя, и реальность снова превращается в мечту. Каждый шаг вниз отдаляет ее от меня, отдаляет может быть на дни, может на годы, а может быть навсегда...
Э.Манукянц
Июль 2007 года
__________________________________________________________________________
По этому восхождению снят одноименный фильм анонс которго (а также других фильмов) можно найти на сайте автора www.piligrim-andy.narod.ru
