Утром, собираясь на конференцию, Андрей мрачно сообщил, что, кажется, заболевает. Только этого нам и не хватало. Мало было одного постоянного обитателя номера, теперь их у нас будет двое. А завтра еще лететь!.. Андрей отчалил с выражением страдания на лице. Но зато Мишук сегодня был бодрее обычного: настолько, что даже выразил желание спуститься вниз на завтрак.
Ресторан в нашем отеле – дополнительное, очень яркое удовольствие. Он пропитан запахами кофе, булочек и фруктов, всегда почти пустой, и по утрам здесь тихонько играет легкая классика. Все сделано для того, чтобы счастливый постоялец часами сидел за завтраком. Что мы с Мишуком успешно и выполнили. Он взял с собой книжку, а я на входе в ресторан прихватила свежий номер La stampa. В непростых попытках разобраться в политико-экономической лексике, сопровождаемых чашками великолепного эспрессо, время прошло незаметно.
Довольный и добрый Мишук вновь отпустил меня погулять, с одним лишь условием: купить ему еще фруктов. Нет проблем! Мгновенно собравшись, я рысью бросилась в город, вновь испытывая восторг от богатства выбора направлений. Первой мысль было пойти к площади Капитолия, чтобы по высоченной лестнице подняться в церковь Санта Мария ин Арачели и посмотреть там фрески Пинтуриккио и Беноццо Гоццоли, зайти в Капитолийские музеи, а заодно поближе рассмотреть остатки древнеримского многоэтажного дома, инсулы. Однако мне быстро надоело идти по улице Арджентина (а это самый прямой путь к Капитолию), и, увлекшись чем-то, я свернула в переулок. Затем в другой, третий… А минут через двадцать оказалась на набережной Тибра, прямо у моста, ведущего на островок Тиберину. Нужно было либо возвращаться, либо менять планы.
Планы поменялись как-то очень легко. Близость Трастевере всегда оказывает на меня магическое влияние. Как Кастелло в Венеции, Трастевере в Риме, населенный колоритнейшими итальянцами и бесчисленными рыжими котами давно уже стал моим любимым районом. И под любым предлогом я рано или поздно оказываюсь там. Да и Тиберина, через которую лежал путь в Трастевере, тоже всегда казалась мне чудесным местом. Поэтому я с легкой душой забыла о Капитолии и по недлинному мостику перешла на островок.
Тиберина удивительно живописна. На высоком центре здесь расположена больница «Фатебенефрателли» («Братья, творите добро»). Поэтому здесь всегда довольно суетно: врачи, пациенты, посетители активно перемещаются по ее дворику. В этот раз возле больницы стоял блестящий черный саркофаг, драматически украшенный цветами. А рядом собиралась торжественно-печальная публика. Странное ощущение: под этим сияющим солнечном светом, в этом вечном городе, видевшем так много, такое печальное событие, как похороны, воспринимается более философски.
По крутой каменной лестнице я спустилась вниз, прямо к Тибру. Эта набережная на острове удивительная. С одной стороны ее ограждает от суеты города высокая каменная стена, с другой – довольно бурная в этом месте река. В дальнем конце островка есть даже пороги, куда Мишук любит бросать камни. Обычно здесь отдыхают студенты, подставляя лица солнцу, однако в это утра на набережной никого не было, и я с удовольствием прогулялась по ней в полном одиночестве. С дальней оконечности острова открывается очень интересный вид на руины старого моста, одна из арок которого обрывается прямо на середине реки. Где-то надо мной вовсю цвели миндальные деревья.
Здесь можно было бы остаться надолго, но мне нужно было идти, если я хотела еще как следует побродить по Трастевере. Кроме того, мне хотелось погулять по набережной Тибра, которая всегда пустынна. Большинство ходит по верхним набережным, не спускаясь к воде. Если здесь и бывают люди, то, как правило, бродяги. Вода в Тибре чистотой не отличается, а сами нижние набережные несколько диковаты. Зато виды с них открываются фантастические: мосты и город снизу вверх. Нафотографировавшись всласть, я, наконец, углубилась в узенькие улочки Трастевере. И вновь меня охватило ощущения метафизического счастья просто от того, что я здесь.
Трастевере разделен пополам широкой и бестолковой улицей – проспектом Трастевере. Северная его часть, та, которая ближе к Ватикану, и где находится знаменитая древнейшая римская базилика Санта-Мария-Ин-Трастевере – более популярна и исхожена туристами. Южная же часть – это потрепанный римский рай с минимальным количеством туристов, максимально колоритными жителями, плющом и бугенвиллеей. И рыжими котами. А какие здесь фасады! Как только я оказалась на Пьяцца ин Пишинула, время для меня остановилось.
Не знаю через сколько времени интерес погнал меня через проспект к площади Санта-Мария-ин-Трастевере. Там всегда много интересного: туристы и студенты, уличные музыканты и местные жители. Площадь была щедра ко мне и дала возможность насладиться картинками из повседневной жизни. Затем, следуя творческой интуиции, я свернула на какую-то улицу, чтобы сфотографировать охристый фасад, заросший диким виноградом. И тут обнаружилось, что гигантская карта памяти забита полностью: ничего удивительного после трех дней в Венеции и двух дней в Риме. Спрятавшись в тень какой-то арки, я надолго уткнулась в камеру, стирая кадры, которые казались мне наименее интересными.
А когда я вынырнула из этого занятия, то обнаружила, что все изменилось: ко мне вдруг пришло понимание, что сказка закончилась. Я снова стала гостем там, где еще пятнадцать минут назад чувствовала себя своим человеком. А завтра утром мы улетаем. Я сделала несколько снимков, но ощущение всепоглощающего счастья так и не вернулось. Нужно было идти в отель, ждать Андрея, кормить Мишку обедом, потихоньку собирать вещи, измерять страдальцам температуру, раскладывать по языкам жаропонижающее.
Остаток дня мы провели тихо и степенно. Никто из страдальцев не отказался ни от обеда, ни от ужина, но вот идти куда-то и смотреть что-то желания у них не возникло. Из чувства солидарности я просидела с ними до вечера, и только когда стемнела, на час ускользнула из отеля, чтобы побродить по площади Сан Пьетро. Без нее Рим не Рим. Вечером, после дождя, невероятный купол Микеланджело царил в воздухе и множился в отражениях в лужах.
А на обратном пути я совершенно неожиданно для себя заблудилась в двух шагах от отеля. Мне казалось, что в барочном центре я знаю уже каждую улочку, но не тут-то было: полчаса я в изумлении бегала по незнакомым кварталам, пока случайно не вышла к площади Испании. И уже оттуда, исполнив лихой крюк, сумела добраться до отеля, морально готовясь к отъезду. Отъезд из Рима всегда оскорбляет мой разум: какое бессмысленное действие! Зачем улетать? Куда?! Наверное, только за тем, чтобы, едва приземлившись в Москве, сразу же начать строить планы на будущее.
