Не так давно, пересматривая «Собор Парижской богоматери» с Джиной Лоллобриджидой в роли Эсмеральды, я подумала, что если бы фильм экранизировали в Петербурге, то чрево Парижа с его ворами, проститутками, бродягами вполне можно было бы снимать на Сенной площади 19 века. Впрочем, квартал ни раз засветился в многочисленных сериалах про «ментов». Практически стал лицом «Бандитского Петербурга». Не только благодаря живописным декорациям проходных дворов и рынков, но и благодаря вековой истории.
Возникшая почти 300 лет назад на месте непроходимого леса, скрывающего в чащобах разбойников и беглых каторжников, Сенная площадь стала центром торговли и темных сил города: грабежа, разврата, притонов, холерного бунта.
А началось все в 1737 году, когда сгоревший на Невском «прошпекте» Морской базар было решено перенести подальше от центра. Так, возник Сенной рынок, получивший свое название от основной продукции – сена для лошадей, которым тогда активно торговали. Стоит заметить, что и окружающий площадь район, ограниченный Фонтанкой и Каналом Грибоедова с одной стороны и Гороховой с Вознесенским проспектом с другой, всегда специализировался на торговле. Неподалеку находились существующий до сих пор Апраксин двор (Апрашка) и исчезнувший огромный Александровский рынок. Велась нелегальная торговля на Садовой и Московском проспекте. Рядом с Сенной площадью активно открывались трактиры, рюмочные, кабаки, становившиеся притонами для преступников.
Одно из самых известных мест воровской малины — шайтан Марцинкевичей находилось в доходном доме с ротондой. Светло- зеленый особняк расположен на углу Фонтанки с Гороховой. Ротонду не видно с улицы, да и мало что сохранилось от ее былых мозаичных украшений. Но то, что сохранилось – бесконечно длинная витая лестница, будто убегающая в бесконечность, колонны, акустика подъезда, закрытого теперь на кодовый замок, не только впечатляют, но и возрождают в памяти легенды. Согласно которым, ротонда не что иное, как врата в ад или дорога в мир призраков. Считается, что здание первоначально предназначалось то ли для масонской ложи, то ли для сатанистского храма (в доказательство приводится странный узор решеток, на которых просматриваются некие пентаграммы), потом там будто бы располагался публичный дом, и жил Григорий Распутин.
Дом с ротондой всегда пользовался странной популярностью, притягивал, будто магнитом сначала преступников, а спустя века неформалов: хиппи, музыкантов, творческую молодежь.
В прошлом ротонда была проходной. Параллельно входу со двора существовал ныне замурованный вход со стороны Фонтанки. То место, где он находился можно вычислить и сейчас, если внимательно рассмотреть первый этаж дома. В этом проходе скрывались от преследовавшей их полиции преступники.
Сыскная служба была создана на Сенной в середине 19 века. А вместе с ней на площади появились эшафоты, на которых наказывали воров и казнили убийц. Жестокое зрелище, развлекавшее по выходным зевак. Чем не иллюстрация к роману Гюго? Постоянный эшафот находился рядом со зданием Гауптвахты. Неподалеку от нынешнего Сенного рынка.
Собственно с рынка и началось мое знакомство с Сенной в переходные нулевые. В последний день августа в водовороте толпы, аккурат напротив центрального входа со старинными воротами, у меня разрезали сумочку и вытащили кошелек с последними деньгами. Горе было страшное, если бы на следующий день я не нашла на Гороховой мою первую питерскую работу и тем утешилась. Работа находилась под крышей старинного доходного дома с живописным видом на помойку и под крышей ОПГ. Бандиты, ласково именуемые моей дипломатичной начальницей «бантиками», еженедельно заходили к нам на чай за своей долей денег. И даже если фирма работала в минус, мы все равно были им должны.
Я трудилась бухгалтером и кассиром в одном лице. В те дни, когда касса пустовала, и начальница, как назло, специально отсутствовала в офисе, мне приходилось вести светские беседы с «бантиками» на предмет «приходите завтра». И вот что интересно завтра они возвращались все с тем же пуленепробиваемыми выражениями на лицах, в тех же спортивных адидасовских костюмах, главным украшением которых, служили золотые собачьи ошейники на бычьих шеях, ловко прилаженных к абсолютно лысым головам. Казалось, щелкни по блестящему, отполированному черепу с боевыми шрамами и шишками пальцами, и он зазвенит, как спелый кочан капусты. Рэкетиры любили давать мне советы по поводу правильного питания. И жизни вообще. Наверное, при виде моей худобы у них возникали мысли о еде. Главный «бантик» Витек (Виктор Валентинович родом из Урюпинска) делился со мной секретами формирования правильного тела. Т.е. какое количество белков и жиров нужно включить в рацион ежедневно, чтобы росли бицепсы и трицепсы. Витек был сторонником 6-ти разового раздельного питания и регулярно ходил в качалку. Из-за того, что наша фирма вовремя не платила ему денег, он вечно опаздывал на ланч в подшефном ему ресторане на Апрашке, чем был весьма не доволен.
Я тоже была не довольна своими должностными обязанностями, а потому по возможности побыстрее распрощалась с Сенной и долгое время обходила Апраксин двор стороной, боясь ненароком повстречать там Витька с компанией. Хотя Апрашка мне нравилась, как может нравиться картинка исторического фильма. Рыночные лабиринты, мощенные грубыми истертыми булыжниками, напоминали извивающуюся змею. Мне нравилась веселая рок-н-ролльная атмосфера вечернего «Money Honey» и его элвисоподобные персонажи в ковбойских шляпах. Апрашка была интересна деталями: почти стершимися старинными надписями на кирпичных стенах домов типа «Иванов и К», мощными дверьми, ведущими под землю в подвалы, где высятся горы копеечного яркого китайского тряпья. Апрашка манила возможностью дешево и броско одеться. Главное, не смотреть в глаза лохотронщиками, предлагавшим беспроигрышную лотерею на входе на рынок. Сколько раз я видела, как рыдали обобранные до последней копейки дурочки, взявшие, всученный им в руки счастливый билет. Девушки, взрослые женщины, а иногда и хмельные мужички, попадались в ловко расставленные мошенниками мышеловки с бесплатным сыром. Потом писали заявления в милицию, но милиция на Апрашке была своя, прикормленная. Подавали заявления в суды. Годами ничего не менялось. Лохотронщики никуда не уходили с Садовой. Встречали гостей города и зазевавшихся прохожих уже на выходе из метро. Там же работали и наперсточники. Подозрительные личности меняли валюту, скупали золото, позже краденые телефоны.
Казалось, так будет всегда. Ларьки, наперсточники, рекетиры, купленная милиция, бесполезные суды, кидалы, менялы. Но, неожиданно все изменилось. Оформлением внешнего вида Сенной и ее благополучием занялись городские власти. В 2003 году. К власти пришла Валентина, о которой столько говорили всякого разного. И много писали хорошего. В местных газетах конечно.
В одной газете я как-то прочитала о бабушке, живущей на последнем этаже дома, окнами, выходившего во двор Апрашки. У бабушки был внук, променявший Зенит на Поляроид. Свой старый фотоаппарат он отвез бабуле в кладовку. И бабушка, раскопав его среди прочего хлама, принялась от скуки фотографировать из окошка Апраксин двор. Научилась проявлять фотографии в кромешной темноте. Результат превзошел ожидания. На снимках напечатались рыночные карманники-воришки, заснятые в момент кражи кошельков. Бабушка фотографировала целое лето. Попросила внучка привезти подзорную трубу, а вслед за трубой милиционера, которому предъявила тщательно собранное досье на мошенников. Местную миссис Марпл, кажется, даже орденом наградили и подарили ей новое инвалидное кресло, купленное на средства районного депутата. Разве подобная история могла случиться в 90-х? Вряд ли.
Продолжение в части 2:tourbina.ru/authors/veruncia/…
