История создания дворов-колодцев в Петербурге уходит своими корнями в 19 век. Тогда был издан указ, разрешающий уменьшать площадь дворов до одной сажени. Т.е. до 2,16 м., говоря современным языком. Владельцы доходных домов, стремившиеся получать максимальную прибыль, не преминули воспользоваться новым правилом. Так рождался старый Петербург с тесно примыкающими друг к другу стенами домов и узкими проходами, ведущими в плохо освещенные дворы.
Бывая в Европе, я встречала подобные замкнутые пространства домов и там, но, как мне кажется, наш город – рекордсмен по их числу. Если взглянуть на спутниковую карту Петербурга, можно увидеть десятки колодцев во многих районах: на Васильевском острове, Петроградской стороне, в Коломне, в Московской части и т.д.
Вот уже вторые выходные подряд мы, как одержимые ходим с задранной головой по каменным джунглям Питера. Разыскивая самые интересные дворы-колодцы. К слову, в одном из направлений психологии прогулка с поднятой к небу головой это взгляд в счастье, "в рай". Взгляд на мир удивленными глазами ребенка.
Сколько разного неба дворов увидели мы за эти дни! Оно менялось, как в калейдоскопе, от геометрических фигур к буквам, от букв к узорчатым резным рамкам. Оно мне снилось по ночам.
В чем секрет колодезного неба? Может быть в том, что находясь на открытом пространстве – на площади или набережной, ты видишь огромное небо от горизонта до горизонта. Такое большое общее небо для всех. А в маленьком дворе на дне колодца, небо, ограниченное четкими линиями стен только для тебя. Вырезанное и подаренное. И потому более ценное. Согласно закону о предельной полезности. Бездонно — глубокое, прозрачно-белесое, пронзительно синее безоблачное, пасмурно серое, в каплях дождя твое небо.
Колодезное небо, будто обрамлено в картинную раму. А в ней, только представьте себе, можно разглядеть звезды. Вообще-то в Питере звезд почти не видно. А со дна колодца они светят как-то ярче, чем обычно. И даже облачко здесь кажется неслучайным, а композиционным. Очень к месту. Как во время сказанное слово.
Мы не просто бродим по городу в поисках неба в рамке. Но и придумываем дворам названия: утюг, ракета, вектор, буква Т… Классифицируем их. Подразделяем на большие, средние и маленькие.
Большие колодцы не влезают в стандартный объектив и не производят угнетающего впечатления. Первое, что представляется, едва закрываю глаза, это круглая ротонда. И ключи на цепочке, висящие над арками просторного проходного двора доходного дома Ратькова-Рожнова. Зимой я была на его крыше. И с тех пор часто вспоминаю тот дом.
Больше всего в моей коллекции средних колодцев размером с небольшую квартиру или с комнату. Иногда они прячутся в переходах между домами и в нишах. Их не всегда просто найти, но каждый из них по-своему уникален.
Угловой дом Кудрявцевой эффектно смотрится с набережной Фонтанки, даже не смотря на абсолютно голый фасад без каких либо украшений. Заглянув же под арку, попадаешь во двор с двойным дном. И вот тут тебя ждет сюрприз – сначала многогранник над головой. А следом за ним в соседнем дворе – утюг.
Украшением круглого двора на Спортивной служит единственное дерево – железное! Если взглянуть сквозь его ветки на небо, то увидишь причудливую паутину.
Паутина, сплетенная из перекрещивающихся проводов, придает мистичности и другому двору с летучими мышами.
А взлетающая в небо ракета или вектор или рыба, смотря под каким углом смотреть, заслуживает приза зрительских симпатий за самый лаконичный и простой рисунок в небе.
Встречаются в бесконечности колодезных дворов и квадраты Малевича, и пирамиды Хеопса, и бермудские треугольники, и овалы, круги, стрелы, зигзаги. И даже буквы!
В крохотном колодце на Рубинштейна можно изучать русский алфавит, но не с заглавной «А», а с прописанной, будто по трафарету тупиковой «Т». В 6-ти метровом тупике между стен натянута веревка, на которой сушится одежда. У стены припаркован старенький велосипед без одного колеса. Сверху за ним присматривают внимательные глаза спутниковых тарелок.
Маленькие колодцы (около 2,5-3 метров в ширину и длину) – самые редкие и ценные кадры коллекции. В такие дворы в большинстве случаев можно попасть через парадную или узкий лаз. Обычно в них выходят окна лестниц и "черных" частей квартир: кухонь, прихожих, коридоров.
Самый известный маленький колодец находится на Васильевском острове. Он носит название «Двора Духов». Говорят, если забраться на его дно и прошептать желание, оно непременно сбудется. Что ж, проверю!
Проникнув в узкий лаз внутреннего двора, я оказалась в темной тесной кладовке с зарешеченным почти тюремным окошком неба над головой. Глядя на него, вспомнились слова песни: «В этом городе живет небо, небу 300 лет, оно устало…» Кажется, здесь замер не только воздух, душный и густой, хоть ложкой черпай. Но и время. «Дзинь»,- отчетливо услышала я, как упала ложка на чьей-то кухне. И вздрогнула от неожиданно звучных голосов, раздавшихся сверху. Но не духов, а живых людей. Акустика в колодце оказалась невероятная. Думаю, если бы я заговорила вслух, меня бы услышал весь дом.
Но дом этот интересен не только фасадом и двором. В 1905-1906гг. здесь находилась квартира живописца Н.К. Рериха, на потрясающие «неземными» цветами картины которого, я могу смотреть столь же долго, как на огонь и воду.
Вода и сырость – непременные атрибуты колодцев. Стены домов покрыты плесенью, а сточные трубы ржавчиной. Почти в каждом дворе вонючие помойки, грязные горы талого снега и лужи. Картинка отнюдь неоптимистичная. Единственное, что смягчает впечатление от увиденного, это отсутствие ветра. И обостренное чувство свободы, когда ты выходишь из арки на шумную улицу.
Для меня поиск колодцев не хобби и не спортивный интерес, а желание взглянуть на теневую сторону города. Это можно сравнить со знакомством, когда сначала обращаешь внимание на внешний облик, а потом на внутреннее содержание.
Это желание сценариста подсмотреть готовые сюжеты у жизни. Вот мужчина задумчиво курит в не зашторенном окне. Я фотографирую небо. А он смотрит на меня сверху вниз. И от его взгляда щека горит, как от пощечины. Вот нарядная девушка торопливо цокает каблуками, выходя из тени на свет. Спешит на свидание. Маленький гонщик несется на велосипеде из подворотни в подворотню.
Ни один питерский двор не обходится без кошек. Они – настоящие хозяйки колодцев. Кошки не боятся случайных прохожих, а высоко подняв хвост, всем своим видом показывают, кто здесь главный. Кошки — не какие-нибудь собачьи друзья человека, а независимые мелкопоместные царьки. Им уютно и безопасно на дне родного колодца. В душном густом воздухе, в котором носятся обрывки чьих-то фраз, ругани, звуки музыки и звон посуды.
Оказываясь в том или ином колодце, мне важно не просто сфотографировать его для коллекции, а интуитивно уловить сущность, характер.
Петербургские дворы это особый мир, спрятавшийся за парадными фасадами особняков. Это город в городе с эффектом матрешки. Где можно подсмотреть неприкрытую жизнь коммуналок, почувствовать чужое отчаяние, одиночество, тревогу и безнадегу, а потом, устремив взгляд к небу, обрести надежду.
