Сейд-Озеро - Священное озеро саамов
Россия
Мурманск
Оленегорск
Ревда
На Сейд-Озеро
Начало осени, чудесной на нашем Севере, как всегда, не обещало новых впечатлений, походов и путешествий: да и откуда им взяться? Отпуск отгулял полностью. Отгулы «выгулял»… Но тут краем уха услышал, что средний сын с друзьями собирается на Сейд-Озеро. Поскольку за 30 лет жития за Полярным Кругом кое-что уже слышал об этой Шамбале Русского Севера, то попасть туда стало навязчивой идеей… И тут такой случай. Упускать нельзя. Сына уломал, упросил, уговорил. Осталось договориться о подмене на работе.… И вот прямо с ночной смены, переодевшись в походную амуницию прямо на рабочем месте (в дежурке), я "скачу" к поезду, который повезёт всю нашу ватагу к Оленегорску. Сумел даже поспать полтора часа. С Оленегорска до Ревды путь примерно в 70 км. Преодолели за час на местном такси. И вот вещи выгружены. Рюкзаки прилажены на спинах. В путь. Я слегка ошарашен тем обстоятельством, что придется идти пёхом и не на машинах, как я предположил по наивности…, а ножками, ножками. Первые километры подъёма мне дались (лучше сказать: не дались) ужасно тяжело. Сын с друзьями (хоть и сами были нагружены по пределу) разгрузили меня максимально: остались рюкзак и сумка с кинофотопричиндалами. Дорога по отвалам близработающего рудника (ходили слухи – с ураном связанного) неимоверно тяжела. Камень на камне. Валун на валуне. И так не один километр. И всё вверх. Уже думки подлые начали копошиться, какого хера с молодыми связался? Вон как «Пегасы» летают по этим каменьям. Привалы, остановки – ведь всё из-за тебя. Эхма, Piligrim! Но всё, даже жуткое, когда-нибудь заканчивается. Мы на вершине склона. А ведь время как будто остановилось. Прошло-то не так и много времени. Ну, последний сеанс связи с родными и любимыми, когда начнём спуск, гора закроет радиомир. Спуск оказался не менее тяжел, чем подъём, но теперь всё было много легче: сознание, что это всё же спуск и необходимость козлиных прыжков воспринималась без мук и страданий. Так добрались до сая… Ой-ой, ущелья. Но как же этот ландшафт напоминает предгорья Тянь-Шаня. Милые сердцу саи Бричмуллы, Товаксая, Каранкуля… Но куда мы идём? Почему из года в год сюда спешит народ из Москвы, Питера, Архангельска, Мурманска и других городов? «Обратимся к Марксу», как любит говаривать мой приятель.
1. В. Визе
Лопарские сейды
2. И.Вдовин
О происхождении сейдов на трех камнях
Лопарские сейды .
В.Визе
Во время моего двукратного путешествия по Кольскому полуострову в летние месяцы 1910 и 1911 г.г. я имел случаи сталкиваться с лопарями трех погостов: Экостровскаго, Массельгскаго и Ловозерскаго. Лопари первых двух погостов в значительной мере подверглись влиянию русских и за немногими исключениями вовсе потеряли свои этнографическия особенности. Это и не удивительно, принимая во внимание местоположение этих погостов на тракте Кандалакша—Кола;
общение с русским элементом здесь довольно тесное, особенно благодаря тому, что, как лопари, так и лопарки нанимаются "ямщиками", т. е. гребцами, для обслуживания проезжающих по тракту. Из Массельгскаго погоста некоторые лопари принимают участие в рыбных промыслах на Мурмане, где, конечно, они подвергаются влиянию наших поморов. В другом положении находятся лопари ловозерские, погост которых расположен в самом центре полуострова, В летние месяцы доступ в этот погост очень затруднителен и благодаря этому летом прекращается всякое сообщение между жителями погоста и берегами Ледовитаго океана и Белаго моря. С наступлением зимы сообщение, конечно, устанавливается, но и далеко не все лопари бывают зимой в Кандалакше или Коле—этих двух пунктах, где происходят торговыя сношения между русскими и лопарями. В мурманских промыслах ловозерские лопари принимают участие только весьма редко; главными средствами их существования являются рыбная ловли на озерах, оленеводство и отчасти охота, т. е. те же занятия, которыми жили их предки много веков тому назад.
Интересуясь следами языческих верований и обрядов среди современных русских лопарей, я рассчитывал найти такие следы скорее всего у ловозерских лопарей и мои надежды не обманули меня: среди ловозерцев еще до сих пор сохранилось много преданий старины, которыя они чтут и к которым, видимо, еще сильно привязаны. Конечно, со временем и они забудут заветныя сказания седой древности, да уже и сейчас начинают их забывать. В разговоре со мной они не раз жалели, что мне не удалось послушать старика Фаддея, несколько лет тому назад умершаго. К этому Фаддею лопари приходили специально послушать родныя предания и сказки, и по их словам никто лучше него не умел их передавать. „Что мы"—говорили они с сожалением—„мы и десятаго того не знаем, что Фаддей знал. А сказывать порато умел хорошо: бывало наслушаешься его, идешь потом по суземку домой, так звон в ушах и стоить. Вот отъ как сказывать умел". Мастерицей передавать предания слыла и старуха Ольга, умершая в 1907 году 120 лет отъ роду. Лопари мне рассказывали про эту Ольгу, что за всю свою жизнь она ни разу не была в церкви и не исповедовалась. На замечания лопарей, что она не хорошо поступаете, не исповедуясь, она отвечала, что ей незачем для этого ходить в церковь: „иду на восток и как встречу дерево побольше, сосну ли, ель.—ему и исповедаюсь. Здесь ясно слышен отклик того давнего времени, когда язычники лопари обоготворяли природу и, между прочим, поклонялись пням.
Считаю нужным заметить здесь, что лопари чужим, незнакомым людям сообщают свои сказания чрезвычайно неохотно. В первый мой приезд в Лапландию мне стоило больших усилий добиться от них хоть каких-нибудь сведений о существовании преданий и сейдов в частности. На все мои попытки завести с ними разговор на эту тему, я получал всегда одни и те же стереотипные ответы: „не знам, не знам" или „а кто его знати и т. п. Такая скрытность, боязливость и недоверие к незнакомцам вообще лежат в характере лопарей. Когда мы в первый раз пришли в Ловозерский погост (это было как раз в Петров день. когда лопари, летом живущие в вежах на соседних озерах, съезжаются в погост), кто то из лопарей пустил слух, что мы „шведы" - т. е. разбойники, так как в представлении лопарей шведы и разбойники—синонимы. Прибавляли, что у нас за горами, на Умбозере, остался отряд в сорок человек, а что мы пришли только с целью разведать все, чтобы потом удачнее напасть на погост и разграбить его. Слух этот быстро распространился среди лопарей и о собирании этнографических материалов нечего было и думать. Лопари, обыкновенно проводящие Петров день в веселых играх, пении и главным образом обильных возлияниях, в этот раз не вылезали из своих пыртов (лопарская изба) и на следующий же день разъехались по окрестным вежам. Вскоре нам удалось убедить их в том, что мы не шведы, а пришли в их страну с самыми миролюбивыми намерениями; лопари добродушно смеялись над темь, что принимали нас за разбойников, и человека, пустившего этот слух, обозвали дураком.
Мало по малу мы сумели заслужить их полное доверие и между нами установилась дружба, в самом хорошем смысле этого слова. Не раз лопари оказывали нам серьезную помощь, при чем помощь эта оказывалась всегда без всяких корыстолюбивых помыслов, так как финансовыя обстоятельства нашей экспедиции были весьма плачевны, что лопарям было хорошо известно. Вместе с дружественными отношениями лопари сделались и более словоохотливыми. Один лопарь говорил мне, что случалось и раньше, что приезжие люди начинали расспрашивать их о том, как в старину деды жили, просили петь и т. п.". Да, так мы и станем им все рассказывать! Пришли, сказали „пойте", да и ушли. Нет, ты поживи у нас, дай посмотреть, какой-то ты сам есть и, если добрый человек, то, пожалуй, и споем, А то больно ты быстрый! В таком недоверчивом отношении лопарей к приезжим, в частности к „проферсолам", как они называют ученых исследователей, отчасти виноваты и последние. В 1910г. вскоре после нас по Умбозеру проезжал один шведский этнограф. На одном из островов Умбозера, Wulsuol'е он для того, чтобы добыть лопарские скелеты, тайком разрыл лопарское кладбище, причем разрыл не только старыя могилы, но и несколько могил, где покоились останки лопарей, которых ныне живущие лопари еще помнили живыми. Конечно, такой поступок должен быль глубоко возмутить лопарей, вообще религиозных и суеверных.
В этой статьи я коснусь культа сейд , культа священных камней, следы котораго еще живы среди современных ловозерских лопарей. Эта тема темь более интересна, что русский этнограф Н. Харузин, посетивший русскую Лапландию в 1887 году, пишет, что он не нашел „ничего, что могло бы подтвердить факт существования среди современных русских лопарей почитания сейдов . Харузин пробыл в Лапландии только половину лета и, насколько мне известно, в Ловозерском погосте не быль, да и вообще его исследования о русских лопарях являются главным образом результатом записей со слов других лиц, нежели результатом личных наблюдений над лопарями.
У лопарей дохристианского периода существовало два религиозных культа: культ высших богов и культ священных камней сейдов . Последний относится к фетишизму. Явление когда народы избирают в качестве фетишей камни, чрезвычайно распространено на всем земном шаре. Камням поклоняются и в Индии, и в центральной Австралии и в Африке, и вероятнее всего, все народы, находясь еще на низком уровне развития, когда-нибудь поклонялись камням. У приполярных народов этот культ достиг сравнительно очень большого развития. Самоеды поклоняются священным камням, которые называют Hahe (сюда же относятся их Sjadaei), и этот культ по словам Кастрена совершенно тождественен с лопарским культом сейд . У остяков мы находим культ Jiljan, который также имеет много сходственнаго с поклонением сейдам . Что почитание камней у приполярных народов, в частности у лопарей, получило особенно большое распространение, объясняется отчасти влиянием окружающей природы. Полярные народы вообще чрезвычайно впечатлительны, темь более, что истерия и эпилепсия сильно распространены среди них, что засвидетельствовано многими путешественниками и исследователями и составляет давно известный факт. Эта склонность северных народов к истерии и эпилепсии обусловливается несомненно влиянием длинной полярной ночи и вечнаго дня полярнаго лета при весьма неудовлетворительныхъ условиях жизни вообще. Принимая во внимание общую бедность и однообразие природы дальняго Севера, делается ясным, что причудливыя формы гор несомненно должны были влиять на восприимчивую душу дикаря. Только отъ, кто сам бывал в Лапландии, видел эти фантастические очертания лапландских скал, озаренных то полуношным солнцем, то северным сиянием, вслушивался в царящее кругом молчание, в котором как бы застыла вся природа, он поймет, какое огромное влияние эта, иногда чудовищно-сказочная природа должна была оказать на первобытного лопаря. О том, насколько распространен быль культ сейд , свидетельствует большое число сказаний, отчасти сохранившихся и до сих пор среди лопарей, а также распространенность по всей Лапландии разных географических названий с корнем „Seit, напр. Seitjavr, Seitjok, Seitwaara и т. п.
Так как различные исследователи дают несколько различныя определения слову „ сейд ", то я считаю необходимым разобраться здесь в этом и выяснить истинное и точное значение этого слова. Прежде всего нужно заметить, что в отдаленную языческую эпоху это слово имело несколько иное, более широкое, значение, чем то, какое ему придают современные лопари.
В словаре Lindah'l'а сейды определяются, как каменныя или деревянныя изображение которыя употреблялись лопарями в их религиозном культе. С этим определением почти сходно определение, какое дает сейдам известный исследователь финно-угорских народностей Кастрен: „сеиды означают идолов, которыми лопари пользовались при колдовании" Duben усматривает в сейдах главным образом домашних богов, настоящих пенатов, покровительствующих либо лопарской семье, либо отдельной личности 5). Этого же мнения придерживается отчасти и вышеупомянутый Кастрен 6). Но наиболее верное определение дает Шеффер, посетивший Лапландию в ХУ11 веке. „Слово сеид—пишет он—»обозначает всякаго _рода божественность (toute sorte de Divinitez")7). В том что Шеффер прав приписывая слову сейд такое широкое значение, а не узкое значение домашних богов покровителей, меня убеждают следующия соображения. Topnaeus 8), а также Samuel Rheen, котораго цитирует Шеффер, упоминают, что лопари обладают каменными изображениями бога охоты Сторъюнкаре и изображения эти (большею частью простые, необработанные камни) в некоторых местностях Лапландии называть сеидами. Кроме того Шеффер сообщает, что изображение бога грома - Айеке (он же Тирмес)—лопари делают из дерева и такое изображение также называют сейдом 9). Из этого становится ясным, что под сейдами древние лопари понимали не только изображения домашних богов, но вообще всякий предмет , который по их мнению обладал чудодейственной, волшебной силой. Что главное значение этого слова заключается не в том, что сейды являются защитниками лопарскаго дома, а в самой сверхъестественности, присущей некоторым предметам,—это видно и из того, что слово это встречается в древненорвежском именно в этом смысле. В Эдде встречается слово Seidhr в смысле „волшебство, еще чаще находятся слова с корнем Seid в сагах: seidhberendr—волшебник, sidha—колдовать.
Волшебный свойства приписывались древними лопарями различным неодушевленным предметам, как-то: камням, которым при-
----- (пропущена страница 399)-----
коил бы священныя горы и темь самым они не навлекли бы на себя какой-нибудь напасти 20). Fellman в 1829 году близко сталкивался с русскими лопарями, у которых быль сейд ; этому сеиду они приносили жертвы, веря в то, что, если его умилостивлять дарами, он. приносить добро в между прочим излечивает отъ болезней 21). Кастрен в своих путевых воспоминаниях передает рассказ лопарей об одном сеиде, который стоял на берегу озера Seidajarwi вблизи Peldotunturi 22). Он же описывает сеида, котораго он видел на одном из островов озера Энаре. Этот сейд быль искусственно сложен из небольших камней и как формой, так и величиной походил на человеческую фигуру. Лопари, которые служили Кастрену в качестве проводников, относились к этому сеиду с суеверным страхом, полагая, что в камне обитает злой дух. Из боязни, что этот дух пошлеть дурную погоду, они торопили Кастрена скорей покинуть это место 23). Случай этот является последним, когда путешественнику удалось видеть сеида, искусственно обработаннаго человеком. Что такие сеиды исчезли раньше, чем простые необработанные камни, вполне понятно, т. к. камни, изображающие человека, являются настоящими идолами и к уничтожению таковых христианские миссионеры и законоучители прилагали наибольшее старание. Преследование веры в сейдов и уничтожение последних началось вообще очень давно и темь более удивительным является то упорство, с каким это верование держалось в течение многих многих веков, отчасти сохранившись даже до настоящаго времени. Об уничтожении сейдов рассказывает между прочим еще Торнеус, сочинение котораго относится к 1672 году. Вот этот рассказ.
„В деревне Paldo-Garf жил Peder Paiwia", честный, зажиточный и богобоязненный лопарь. Два года тому назад он умер, оставив после себя многих сыновей. Одно время он быль ревностным поклонником своего сеида. Однажды случилось, что в его стаде пало много оленей и поэтому он особенно ревностно начал молиться своему сеиду; однако это ничего не помогало: падеж оленей продолжался. Тогда он со всеми своими сыновьями, захватив предварительно большое количество сухих дров, отправляется к сеиду, украшает его сосновым хвоем и в качестве жертвы приносить ему шкуры, рога и головы убитых оленей. Все падают на колени и обращаются к сеиду с горячей мольбой, чтобы он подал бы им какой-нибудь знак в доказательство того, что он является богом. Так как такого знака не последовало, все снова встали, бросили дрова на сеида и подожгли их: таким образом сгорел идол, котораго почитала целая деревня. Поели этого Paiwia сжигал всех сейдов , где их только он находил, а своего старшаго сына—Wuolabb—послал в знаменитое лопарское село Энаре, чтобы и он сжег там всех сейдов . каковых насчитывалось в том селt немалое количество. Wuolabba исполнил это, но затем был принужден бежать в Норвегию, где он находится и до сих пор.
Несмотря на то, что со временем лопари (по крайней мере русские) сделались довлольно ревностными христианами, у них наряду с христианской верой сохранились и отчасти языческие верования, в том числе и почитание сейдов . В некоторых местностях, очевидно само название " сейд " исчезло и лопари старые сейды просто называют kieddik (kedgi), т.е. "камень", прибавляя к этому различныя названия напр. Mientasch-kieddik, Rept-kedgi и т.п. С некоторыми из таких камней связаны предания, которые указывают на то, что камень этот некогда почитался лопарями как сейд , относительно же других в памяти лопарей остались одни только названия. Но в более глухих местах Лапландии еще до сих пор сохранилось как само название " сейд ", так и вера в то, что сейд , смотря по тому, относятся ли к нему с уважением или нет, может приносить добро или зло. Мне даже удалось установить факт, что жертвоприношения сейдам не совсем еще прекратились, хотя конечно, приняли несколько иную форму.
У писателей более поздняго времени мы находим следующие сведения о сейдах .Friis сообщает, что один лопарь в Финмаркене в начале второй половины прошлаго века ежегодно приносил жертвы сейду . В 1871 году лопари высказывали Фрису уверенность в том, что в торниосской Лапландии лопари продолжают тайком совершать жертвоприношения своему сейду . Работ в 1881 году нашел перед священным кмамнем Aktisk большое количество оленьих рогов и пологал, что лопари еще в том время приносили здесь жертвы. Харузин сообщает предание, связанное с Rept-kedgi (Репт-камень), с священным камнем, находящемся недалеко от Печенги, на тундре Уг-ойв. По словам лопарей этот амень есть окаменевший нойда (колдун); в его власти посылать хорошую или дурную погоду. Харузин же упоминает о горе Сидовар (недалеко от Чальмозера, через которое протекает Паз-река), около которой в старину происходили жертвоприношения; смотря по желанию, священная гора даровала ту или иную погоду.
Что касается до жертвоприношений, которыя древние лопари совершали около сейдов , то мы имеем об этом довольно много сведений от псателей того времени. Главным образом они состояли из различных частей оленя: рогов, головы, шкуры и т.п. Hogstrom сообщает, что лопари-оленеводы смазывали сейдов оленьей кровью, а лопари, занимающиеся рыбной ловлей – рыбьим жиром. Этот же писатель сообщает, что лопари прносят в качестве жертвы так же и птиц. Кастрен передает, что лопари в прежние времена никогда не проезжали мимо сейда без того, чтобы не поесть около него и часть пищи не оставить около сейда в качестве жертвы. "Еще в настоящее время (т.е. в тридцатых годах 19 века)" – говорит он дальше – "русские лопари соблюдают этот обычай из боязни, что в противном случае сейд пошлет им голод и другия несчастия". Многие путешественники имели случай наблюдать около священных камней большия кучи оленьих рогов. Шеффер сообщает, что число сложенных кругом сейда рогов иногда превышает тысячу. Такая куча рогов называлась лопарями tiorfwigardi ( по другим писателям tiarve garde, coarve-garde). Слово это происходит от tiarve – рог, и gardeп – дворi). В русской Лапландии еще в настоящее время можно наблюдать подобныя кучи оленьих рогов, но в норвежской и шведской Лапландии их, по-видимому уже не находят. Так еще Фрис утверждает, что теперь таких tiarve-garde больше не встречается вследствие того, что оленьи рога стали предметом торговли.
Мне удалось видеть груду оленьих рогов – коарве-карт на одном из островов на Ловозере. Такуюже группу оленьих ргов я видел на маленьком островке на умбозере, против той части Хибинских гор, которая называется Koaschka. Относительно последних рогов я не уверен, что они здесь были сложены с целью жертвоприношения, так как они лежали в беспорядке, между тем как рога, которые приносят в жертву сейду , всегда кладут концами вверх. Впрочем судя по виду рогов они лежали здесь очнь давно, так как все они были уже совершенно лишены осеина и часть их успела сильно замшиться. Поэтому быть может бури, ветры, таяние снега итому подобныя причины изменили их первоначальное положение, так как я не вижу никакой другой причины, по которой лопарям понадобилось бы завозить на островок оленьи рога, как только ту, что здесь некогда происходили жервтаоприношения. О том, что рога, которые приносили в жертву, всегда лежат концом вверх , мне рассказывали ловозерские лопари. Интересно, что именно таким же образом клались жертвенные рга скандинавскими лопарями еще в середине 17 века, как это ясно можно усмотреть из картины, изображающей поклонение сейду и приложенной к упомянутому мною труду Шеффера.
Сделав обзор того , что нам известно относительно сейдов и их культа от разных писателей, я теперь позволю себе привести здесь то, что мне удалось узнать о сейдах , разъезжая по вежам ловозерских лопарей.
Самым популярным сейдом в этой области считается "Kuiw" на Сейдозере (по лопарски Seitjavr). Это озеро находится к западу от Ловозера и соединяется с последним небольшой порожистой речкой Seitjavrjok. Сейдозеро расположено черезвычайно живописно и является пожалуй, одним из самых красивых уголков, какие мне приходилось видеть в Лапландии. С трех сторон оно окружено мрачными скалами Lujavr Urt'a, которыя отвесно падают к озеру и отражаются в его идеально чистой и прозрачной воде. Быть может мрачный колорит, которым проникнута вся эта местность, отчасти содействовал тому, что как раз здесь мы находим сразу трех сейдов , из которых Kuiw и сейчас находится в большом почете у лопарей. Этот сейд стоит на северном берегу озера, на Kuiw-tschorr'е (Kuiw – по лопарски значит старик, tschorr – гора, плоскогорье) и хорошо виден с озера. В одном месте на скале находятся трещины и эти трещины образуют нечто подобное человеческой фигуре, которую можно различить с несомненной ясностью. Относительно происхождения этого "Старика" у лопарей существует предание, которое мне передавали с небольшими вариантами три лопаря: Кузьма Данилов, Семен Галкин и Филип Сорванов. Вот это сказание.
Пришел на Ловозеро со своей дружиной чудской начальник Чудо-Чуерив, все они были некрещенные и начали грабить. Лопари бежали от них на один остров на Ловозере, где стоит "Старуха", которой приносят гостинцы, коргда идут на охоту. Чудь заметила ,ю куда бежали лопари, села на карбас и отправилась за ними в погоню. Тогда один из лопарей стал бить в "koarve-kart" и просить, чтобы "Старуха" сделала погоду, так что вся чудь, гнавшаяся за лопарями на карбасаз, потонула в озере. Остались живы только Чудо-Чуерив и его повар ( по лопарски pawra). Они успели добраться до Мотки губы (Motka-lucht), где повар начал варить обед. А повар был колдун. Стряпает он, мешает ложкой в котле и приговаривает: "вот бы мне так трепать лопския головы". В это время подоспели лопари и, увидев чудского начальника, ранили его самострелом в ногу; в ногу же его ранили для того чтобы взять его живым. Повар, когда увидел это, взял казну и, чтобы она не досталась лопарям бросил ее в воду, затем сам бросился в озеро и как щука поплыл по Сейдяврйоку в Сейдозеро, он вылез на берег, ноздесь окаменел. Оттого и гора, которая стоит на том месте называется Pavratschorr. Чудо-Чуерив же был принужден сдаться. Он принял крещеную веру и в знак этого надел на левую ногу каньгу (лопарская обувь), которая видна на нем и сейчас. Он еще некоторое время жил среди лопарей, а когда состарился, пошел на тундру, да там остался камнем. Еще до сих пор он стоит на том же самом месте, поэтому и тундра называется Куйвчорр.
Конец сказания Филипп Сорванов передал немного иначе. По его словам, когда лопари ранили чудского начальника, он не сдался, а бежал в тундру, где и окаменел. В том же месте, где он бежал еще до сих пор виден кровавый след. В этом предании мы имеем указание на жертвоприношения "гостинцы", которыя совершались около сейда . На мой вопрос, несут ли еще теперь "Старухе" гостинцы, лопари отвечали, что когда они проезжают мимо этого острова, они стараются не упустить случая оставить около "Старухи" кое-что из своих запасов, рыбу или что-нибудь иное. Оленьи рога в настоящее время по-видимому, уже не приносят в жертву, но к старому коарве-карт относятся с уважением и оставляют его нетронутым. Вера в то что во власти "Старухи" посылать ту или другую погоду, сохранилась у большинства лопарей в полной силе. Под "чудью", которая упоминается в предании, следует понимать вообще народы, которые некогда совершали набеги на лопарей, т.е. карелов, русских и шведов. Набеги последних особенно памятны лопарям и поэтому они, передавая сказания о набегах чуди, часто называют чудь так же шведами. Шведами, между прочим в 1590 году был разграблен и сожжен Печенгский монастырь, который чтится лопарями как народная святыня. Сказания о набегах чуди очень многочисленны и распространены по всей Лапландии.
Куйва на Сейдозере пользуется особенным почетом со стороны сейдозерских лопарей (зимой эти лопари живут в Ловозерском погосте). Проезжая на карбасах мимо Куйвчорра, лопари опасаются громко кричать и ругаться из боязни, что "Старик" разгневается. К нам они обращались с просьбой, чтобы и мы соблюдали бы возможную тишину в близи Куйва. Лопари избегают грязнить воду в Сейдозере, так как "Старик" этого не любит и в противном случае "не даст рыбы". Когда является надобность наполнить котел водой, лопарь никогда не зачерпнет воду закопченым котлом прямо из озера, как это принято обыкновенно, а зачерпнет читым ковшем и потом уже перельет воду в котел. Если долгое время стоит дурная погода, лопари говорят: "Старик ноне сердит". Про Павра лопари заявляют только, что он стоит себе, вреда не делает, но и сам не любит, чтобы его тревожили.
На Сейдозере же находится еще тундра, называемая Nepeslogtchorr. По лопарскому преданию в этом месте некогда окаменели три колдуньи: мать с двумя дочерьми.
На Умбозере в юго-восточном углу его, между губами Taftisluht и Letluht, находится наволок Schorrnjork; на этом наволоке, выдаваясь в озеро, лежит камень называемый Schorrnjorkseit. В настоящее время камень этот уже не почитается лопарями за священный: "что это за сейд . Только ворожба одна" – заявил мне про него один лопарь. На западном берегу Умбозера, верстах к десяти к северу от Умбской салмы, находится камень называемый Леип-киеддик (в переводе на русский "хлебный камень"). Про этот камень лопари мне ничего не могли сказать, указали лишь то что это настоящий сейд . К югу от Умбозера расположено озеро, которое так же называется Сейдозеро (Seitjawr); из этого озера вытекает речка Seitjok, речка длинной около 12 верст, впадающая в Умбозеро. На этом Сейдозере находится вежа лопаря Филипа Сорванова. Одно название озера подсказало мне что там должен находится сейд ; действительно когда я спросил об этом Филлипа Сорванова, он мне сообщил, что на берегу озера стоит "старуха2. На мой вопрос, что рассказывали люди про этот камень, он ответил, что никаких преданий с этим камнем не связано, а что появился он тогда, когда "земля родилась". Интересно, что лопари часто называют сейдом "стариком2 или "старухой": это было в обычае так же у древних лопарей. Так вышеупомянутый деревянный сейд в торниосской Лапландии в 17 веке назывался Akka, что в переводе значит "старуха".
В юго-восточной части Umptek'a (Хибинския горы) находится гора, называемая Koachwa. С этой горы (немного севернее высшей точки Koachw'ы) к Умбозеру спускаются два лога. На верху второго лога, считая от вершины Koachw'ы, лежит священный камень Mientasch-kieddik ("дикарский камень": Mientasch – олень, дикарь). Отправляясь на охоту за дикими оленями, лопари здесь приносили жертвы, полагая что удачный исход охоты зависит от священного камня. В чем состояли эти жертвы в прежние времена мне не удалось узнать, в настоящее время в качестве жертвы кладут пули. Таких пуль разбросано вокруг камня порядочное количество. Один лопарь признался мне, что отправляясь на охоту за дикими, которых около Канозера (Kano-jawr) водится довольно много (встречаются иногда, хотя уже и редко, стада в 200 голов), он перед этим поднимается на Koachw'у и оставляет около Mientasch-kieddik в качестве жертвы несколько пуль.
Вот все что мне удалось узнать от ловозерских лопарей касательно сейдов . Если мы сравним эти сведения со свединиями писателей более старого времен, изложенными вкратце выше, то мы с несомненной ясностью видим, что и сейчас еще почитание сейдов не совсем исчезло среди лопарей и что даже в частностях своих оно имеет много общаго с культом сейд древних лопарей. Тот факт, что Н.Харузин 25 лет тому назад не мог найти и следа почитания сейдов у современных ему русских лопарей, объясняется конечно, только тем что этот ученый не был в глухих местах Лапландии, ограничившись только легкодоступными местностями, и за время своего короткаго пребывания в этой области не мог тесно сблизиться с лопарями и войти в их доверие.
В заключение считаю нужным коснуться еще вопроса о происхождении веры в сейдолв. Харузин и Дюбен объясняют происхождение сейдов поклонением предкам. Если и есть некоторыя данныя, которыя позволяют притти к этому выводу, то с другой стороны есть так же много аргументов против такого заключения. Дюбен находит следующую связь между сейдами и поклонением предкам. Он предполагает что лопари некогда отмечали места погребения умерших камнем и что около таких камней в честь умершаго совершались жертвоприношения. Впоследствии такие камни сделались сейдами . Horсk исследовавший места погребения древних лопарей, пишет что такие могилы находятся на морских берегах, около озер и рек, а так же на склонах священных гор, например на Piettsam dudder (dunder)? Около Паз реки. Очень может быть, что Piettsam dudder (Piettsam – святая) получила такое название именно вследствие того, что тут некогда были похоронены тела усопших лопарей, но такие единичные случаи все-таки не дают права делать общее заключение, по которому все сейды и священные камни произошли из могильных памятников. Доказательством того, что сейды произошли не из могильных памятников, может служить и то, что более древние писатели упоминают о сейдах , которыя стояли на высоких недоступных местах. Так Шеффер говорит, что лопари приносили жертвы сейдам , когда последние стояли на неприступных местах, следующим образом: они брали камень, смачивали его оленьей кровью и затем бросали его в сторону сейда . Ясно что такие недоступные сейды не могли возникнуть из могильных памятников. Шеффер же упоминает, что лопарские сейды были подчас простые пни, которые стояли еще вросшими в землю. И эти сейды , очевидно, не имеют ничего общаго с могильными камнями. К северу от Ловозера находится, древнее место погребения ( по словам лопарей там похоронены "дедки, когда они еще некрещенными были") и это место не чтится лопарями за священное. Таким образом, мнение высказанное Дюбеном, вряд ли является правильным.
Сами лопари часто объясняют происхождение сейда тем, что в данном месте окаменел нойда. Этим , например, они объясняют происхождение Репт-камня, ПавраЧорр, Непеслогчорр и др. (см. выше). Анделин приводит следующее предание, повествующее о происхождении одного сейда на Утсйоке.
Около Утсйока жил некогда знаменитый колдун; одно время ему, в следствие недостатка в пище, грозил голод. С целью достать себе пропитание, он, так как был одарен волшебной силой, призвал, целое стадо оленей. Своему работнику он приказал не произносить ни одног звука, пока он будет занят колдованием. Однако работник его был также очень голоден и поэтому, когда он увидел большое стадо оленей, у него вырвался крик радости. Как только он закричал, - тотчас же нойда превратился в камень".
Это, распространенное по всей Лапландии, поверье, что сейды суть окаменелые нойды, объясняется следующим образом. У народов, стоящих на сравнительно низком уровне развития, часто господствует анимистическое мировозрение на природу. У лопарей такая анимистическая тенденция в понимании окружающей природы развита весьма сильно, так например Умбозеро они постоянно называют "стариком". Раз как то у нас потонула в Умбозере жестянка со сливочным маслом. Когда мы рассказали об этом лопарям, они ответили: "видно захотелось старику попробовать, хорошее ли в Москве сало бывает". О том, какое впечатление должны были произвести на первобытного лопаря утесы и скалы, с подчас весьма фантастическими очертаниями, я уже говорил в начале статьи. Раз же у лопарей существовала такая тенденция к анимизму, то естественно ждать, что лопари видели в утесах и отдельных камнях необыкновенныя существа (т.к. всем известно, что простые смертные в камни не обращаются), а существа, одаренныя сверх естественными силами. Такими существами в ряду людей являлись колдуны нойды, - которые пользовались славой не только у лопарей, но и далеко за пределами Лапландии – во всей Западной Европе – и слава которых в 16 веке дошла и до Москвы, куда лопарские колдуны призывались по приказу Иоанна Грознаго. В своем окаменелом состоянии нойды, по понятиям лопарей, не совсем умерли, но и до сих пор в состоянии приносить людям пользу или вред, смотря по тому, относятся ли к ним с уважением или же не чтут их, пренебрегают ими. Таким образом, принимая во внимание анимистическое мировоззрение лопарей, легко объясняется распространенность среди них верования в происхождение сейдов в следствии окаменения нойд.
________________________________________
1 О разгроме кладбища я сообщаю со слов лопарей, так как в это лето я не имел случая посетить кладбище на Wulsuol'е. вернуться>>>>>
________________________________________
2 Н. Харузин. Русские лопари, стр. 192. ^Известия общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, т. 1ЛУ1. Вернуться>>>>>
________________________________________
3 Известно, что в древне-германских и готском языках встречается много слов, корни которых общего с корнями соответствующих лопарских слов. Вернуться>>>>>
________________________________________
i Интересно заметить , что последнее слово находится, как в древненорвежском языке, (gardhr), так и в готском (gards); по фински garden – kartano, на наречии ловозерских лопарей – kart. Современные ловозерские лопари груду жертвенных рогов, сложенных около сейда называют koarve-kart. Вернуться>>>>>
________________________________________
О происхождении " Сейдов " на трех камнях
И. Вдовин
Текст отчета снабжен гиперссылковыми фотографиями и картами с фотографиями для программы GPS TrackMaker. Размер файлов не превышает 200Kb. У Вас появляется уникальная возможность при помощи GPS найти любое место описанное в отчете.
Использование представленных фотографий на других веб-сайтах или в рекламных буклетах ЗАПРЕЩЕНО!
Как правило, “ сейды ” лежат на трех камнях (фото), и порой возникает впечатление, что установлены они таким образом человеком. Однажды по поводу происхождения подобных строений у меня возник спор с Мурманским краеведом Александром Беляевым, которому очень нравилась гипотеза антропогенного происхождения сейдов . То, что сейды покоятся на трех камнях по его мнению не могло быть случайным и без рук человека подобные сооружения возникнуть не могли: слишком картинно они выглядят. По моему мнению то, что, порою, огромные валуны покоятся именно на трех камнях (значительно меньшего размера), свидетельствует как раз о природном происхождении таких сооружений.
Попробуем рассмотреть процесс образования таких строений. Тысячелетия назад, когда ледник надвигался на полуостров и как бульдозер тащил перед собой все, что попадалось на его пути, миллионы тонн скального грунта перемещались на огромные расстояния. Кстати, возвышенности Чаваньгские, Ондомозерские и Дальние Кейвы, расположенные в ЮВ части полуострова, полностью ледникового происхождения: ледник, остановившись, оставил перед собой отвал горной породы, содранной с северной части полуострова. Прежде чем продолжить рассуждение на эту тему, рассмотрим, как ведет себя при перемешивании однородная (с одинаковым удельным весом) горная масса. Мелкая фракция под действием гравитационных сил проваливается вниз, оставляя на верху более крупную фракцию. Это физическое явление, думаю, каждому понятно, в крайнем случае, можете дома поставить небольшой эксперимент. Возьмите стеклянную банку и насыпьте в нее, например, сухой горох, после чего некоторое время слегка потрясите банку. Чем дольше вы ее будете трясти, тем заметнее будет видно, что в нижней части банки значительно больше мелких горошин и наоборот. Теперь вернемся к “работе” ледника. В процессе перемещения скального грунта мелкая фракция опускалась вниз, в то время, когда большие куски оставались вверху. Мелкая фракция в каких-то местах “застревала” подольдом, а крупная, наоборот оказывалась на поверхности и, очевидно, “залазила” на ледник. При потеплении ледник оттаивал и большие камни мягко опускались на грунт. Такие камни можно встретить во множестве в центральной, В и ЮВ части полуострова (фото). Возникает ощущение нереальной картины, когда видишь в центре обширного болота торчащий валун весом в 5 - 10 тонн, а поблизости на десятки километров нет ни одной горы, с которой он мог бы упасть. Возможно, некоторые из таких камней, являющихся заметными ориентирами в бескрайней тундре, могли для саамов-оленеводов быть священными и являться СЕЙДАМИ . К сожалению, из-за малочисленности самого саамского народа, а так же, из-за отсутствия у саамов письменности до недавнего времени, сохранилось очень мало информации о том, какие именно из камней в тундре считались священными. Я не исключаю возможность, что конкретный камень был СЕЙДОМ конкретного человека, а для остальных представителей саамского народа был обыкновенным.
Представим, что большой валун опустился на скальный грунт какой либо горы. Часто такие камни, как бы вписываются в общий “интерьер” и на них не обращают внимание, в лучшем случае геологи, так-так их минералогический состав несколько отличается от окружающих пород. Такие камни во множестве можно встретить в Хибинских и Ловозерских Тундрах и других горах полуострова. В соответствующих геологических отчетах хранится информация о наличие на рельефе пород ледникового происхождения. Но бывают случаи, когда крупные валуны “ледникового” происхождения попадают в живописные (сточки зрения человека) точки гоного рельефа, к примеру, на обрыв скалы. В этом случае они обязательно притягивают к себе внимание и часто их обожествляют. Наиболее ярким представителем в данном случае является СЕЙД на Трофим-горе (фото фото+карта).
По саамски эта гора называется СЕЙДАПАХК, что в переводе означает СЕЙДОВА СКАЛА. Камень, весом приблизительно 10 тонн, в результате работы ледника оказался поставлен на самый край крутой горы и хорошо виден с разных точек Понойской депрессии. Саамы называют его Летающим Камнем. По саамской легенде он лежал на одной горе, потом перелетел на другую, затем на Колокольную гору, а уж потом на Трофим Гору. Несмотря на свои внушительные размеры, точка соприкосновения с небольшим выступом скалы, на которой он покоится, невелика и создается впечатление, что его легко можно столкнуть вниз. Это ощущение нашло свое отражение в другой саамской легенде, по которой с Терского берега пришли мужики - человек двадцать, вырубили бревна и решили камень свалить вниз. Но ничего у них не получилось, а на обратном пути они попали в пургу и все замерзли. Эту легенду рассказал мне в Ивановке дед Илья Матрехин в июле 1993 года, когда мы с Сергеем Ганусевичем остановились в его доме. Кстати, Илья почти серьезно посоветовал нам поискать под камнем останки тех бревен, которыми Сейд пытались столкнуть.
Но вернемся к вопросу происхождения “ сейдов ” покоящихся на трех камнях. Именно такие СЕЙДЫ вызывают наиболее оживленный интерес у современных путешественников и исследователей.
Предположим, большой камень “опустился” в процессе оттаивания ледника или был “надвинут” ледником на множество камней, покоящихся на скальном грунте. Сразу оговорюсь, что вероятность “попадания” одного камня точно на три (более мелкого размера) - ничтожна мала, хотя и не исключена. В каком случае тело находится в устойчивом равновесии, а попросту говоря, не падает? (Далее в своих рассуждениях я буду опираться на знания физики, полученные в средней школе №18 города Загорска-7.) Тело находится в устойчивом равновесии в том случае, если геометрическая проекция центра его массы не выходит за границу периметра площади его опоры. Поскольку мелких (или меньших по размеру камней) опор много, то векторы сил давления со стороны лежащего сверху большого камня будут разными на каждую точку опоры. Сумма всех векторов равна весу большого камня. Попадающая между камней вода при отрицательных температурах замерзает. Вода, как известно, при замерзании расширяется в объеме. Именно этот фактор и является главным при создании " СЕЙДОВ ". Этот процесс, длившийся тысячелетиями, постепенно "выдавливал" (не следует понимать буквально, поскольку происходило дробление меньших камней с последующим выдуванием ветром мелкой фракции) из общей пирамиды те подстилающие камни, на которые вектор давления со стороны лежащего сверху большого камня был меньше чем сила давления расширившийся при замерзании воды. Столетие за столетием, валун за валуном "убирались" из-под большого камня до тех пор, пока не оставалось только три точки опоры. Почему три? Есть классическая задача по физике для абитуриентов: три рабочих должны перенести большой металлический лист неправильной треугольной формы. Вопрос: за какой угол нужно взяться, что бы было легче нести? Не ломайте голову, если лень. Ответ простой: НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. То есть, вес (напомню, что вес это сила с которой тело давит на подставку) который придется переносить каждому рабочему будет одинаковым. Вернемся к происхождению " Сейдов ". Если под большим камнем лежало бы 4 камня, то всегда нашелся один на который давление сверху со стороны большого камня было бы меньше чем на остальные (вспомните обыкновенную табуретку на четырех ножках - она очень редко стоит опираясь одновременно на все четыре точки опоры) и именно он будет "удален" за счет процессов выветривания.
И еще одно важное замечание. Если Вам придется самостоятельно изучать те или иные труды исследователей Кольского севера, тех ученых, кто непосредственно изучал жизнь саамов, то Вы поймете, что уклад жизни оленного народа не предполагал тех или иных амбиций по созданию громоздких каменных сооружений. Просто-напросто отсутствовала объективная необходимость по строительству таких " Сейдов ". Единственный рукотворный каменный Сейд находится на Верхнекаменском погосте и сложен из небольших плоских кмней (фото фото+карта). Этот сейд детально описан у В. Чарнолуского в книге "В Краю Летучего камня".
________________________________________
Первое становище разбиваем у ручья, в живописнейшем месте. Чай, кашу, консервы из рюкзаков – вон! Из всего этого сын (к слову, неплохой повар в одном из лучших ресторанов города) в несколько мгновений сооружает царский ужин. Под водочку, затяжку «непонятно-чего» мир становится прекрасен как никогда. И как будто не было тяжелейшего перехода через перевал и козлиных скачков по саю, тьфу ты, господи, по ущелью. Да, последний раз, когда же это было? Лет, наверное, 25 назад. Сон был крепок и краток. На шесть участников – две палатки и четыре спальника. Плюс два одеяла. Некоторый дискомфорт, но определенный расклад уменьшает его. На пол палатки стелем, коврики туристические, затем одеяло, поверх расстёгнутый спальный мешок и укладываемся, укрывшись вторым спальным мешком. Наши визави применили другую схему «укладки». Коврики- спальники (по краям, чтобы укрываться половинкой), а одеяло - сверху, в основном, среднему достаётся. Забегая вперёд, скажу, что их система нам показалась предпочтительней…., а им наша. Утро прекрасно. Много фотографирую. Разжигаю костер, набираю воды в котелок. К моменту, когда пацаны проснулись, чай из крупнолистовой «Нури» уже ждал их. Подкрепились консервами рыбными (мы – мурманчане или почему?) и снова в путь. К Великому и Ужасному Куйве, шаману, обладающему огромной силой воздействия. Но по легенде он так достал всех своими хулиганскими выходками, что коллеги, собравшись на партсобрание, исключили его из партии и молнией пригвоздили к скале (Знакомая схема действия, не правда ли? Прометей, Христос et cetera, et cetera). Но и к скале пригвождённый, наш герой не унялся. Постоянно пропадают люди, экспедиции, ни один альпинист ещё не забрался на ЕГО скалу. Паранормальщины пруд пруди, да ещё из пьяных и брошенных туристов создал Ети, которые пугают следующие поколения исследователей. Кстати, ночевать под скалой Куйвы не рекомендуется. Не сразу, так потом могут неприятности вас застигнуть врасплох. Второй день пути дался легче (тропинка почти ровная, ни подъёмов, ни каменьев), тем страннее показался надлом некоторых членов нашей команды. Не иначе близко к скале подходили. У меня тоже под коленкой растекалась боль, вызванная небывалой нагрузкой. Но хромота уже не была помехой. Даже с гитарой на этот раз я не расставался, и полная выкладка не пугала. Вспомнило тело былые походы в Тянь –Шань.
Прошли уникальный памятник –вырезанное из дерева божество. Поудивлялись. Восхитились. Через несколько часов пришли к последнему месту стоянки нашего путешествия. Пляж, озеро, лес. Лагерь разбили не просто быстро. А очень быстро. Раздевшись до нага мы с сыном кинулись в святое озеро. Конечно, назвать это купанием или плаванием нельзя. Вода обжигающе холодна. Но усталость от перехода смыла в один момент. Энергичные растирания жёстким полотенцем довершили волшебное действие святого озера. Мы засияли, как пятаки. Остальные, к сожалению, не поддержали наш моцион. Ужин был, как обычно, чудесен. Да, я придумал обряд посвящения. Единственный из нас, кто уже был здесь, подносил рюмку коньяка, предусмотрительно захваченному мной из Мурманска, говорил фразу: «Посвящаю в Сейдозерное братство». Ну, и должен был бы из кружки озёрной водой полить. Но мы с сыном уже приняли крещение, а остальные «мочиться» не захотели. Все ждали после ужин встречи с Ети. Я пошёл спать. Проснулся в два ночи. Костёр затухает. Тимуровы дети спят. Сел у костра, и занялся вечным. А вечно, как мы знаем, можно смотреть на огонь и бегущий ручей. Вот на огонь я и смотрел до самого рассвета. Периодически фотографируя противоположный берег. На утро Саня из овсяных хлопьев и сгущенного молока приготовил удивительную «энергетическую кашу», которая дала заряд бодрости на целый день хождений. А день, действительно, подарил много впечатлений. Вчетвером (двое не то, чтобы сломались за предыдущие переходы, просто, решили остаться при лагере), мы прошли всё озеро до конца. Вышли к Ловозеру. Омочили в нём свои сапоги, сфотографировались. Кинули по монетке, чтобы вернуться сюда когда-нибудь. И пошли к навесному мосту, останки которого должны были ещё сохраниться. Красиво!!! Господи! Какая красота вокруг!!! Да, европейские кукольные города влекут наши души, жаждующие новых впечатлений. Но наши родные просторы?!! Им нет сравнения. Пришли после многокилометрового путешествия почти не уставшими. Вот так каша! Боль под коленкой, подаренная Куйвой, правда всё не проходит. Наша сладкая парочка проспала всё время, пока мы ходили. И посещение Ети, стырившего последнюю буханку хлеба и остатки энергетической каши, тоже. Ну, ничего. Ужин, чай, песни под гитару, сигареты, костёр. Всё мелкое и суетное отходит вдаль перед этим чудом – походная жизнь! К чести моих спутников, взятое море водки пилось в меру. И всё было пристойно. План подъёма был таков: подъём не позднее шести утра. Выход из лагеря – в девять. Я, всегда встававший засветло, от этой неги разоспался. Что про детей-то говорить? В общем, пока позавтракали, собрались, выход отодвинулся на полчаса. Дело в том, что надо было поспеть на последний поезд в Мурманск, так как Сане с утра на работе быть надо. И начался Исход. В темпе. Гитара на шее, как автомат. Рюкзаки «полегчали». Но ущелье своих «примочек» не изменило. Куйву проскочили, даже не отвлекаясь. На привале встретили милую супружескую пару из Москвы, отважившуюся ночевать «под Куйвой» две ночи. Надо же в таком городе и такие замечательные ребята рождаются. У моих давно уже закончились сигареты. Новый знакомец одарил их сигареллами. Эти пацаны были на «седьмом небе». Пожелав счастливого возвращения мы отправляемся дальше. Отойдя от Куйвы несколько километров, моё подколенье очнулось. Боль прошла. Вот и не верь в сказки. На самом перевале нашли записку одной экспедиции, изучающей Сейды. Дописали свои впечатления. Я попробовал сочинить стишок:
Хромой Тимур и его «дети»
Пришли на Сейд чудес найти.
Возможно, встретить даже Ети,
Паранормальщину в пути.
Напрасны были наши думы:
Не чертовщиной встретил Сейд.
Ни Пэри, Дивы, Аль Гаруны
Нас привечали. Нет и Нет!
Но мы себя не потеряли.
Признаюсь даже, что нашли.
И в рукописном матерьяле
Хвалу Сейдяврру вознесли!
16.09.08. Пик Коммунизма на Сейд-озере
P.S. К поезду мы не опоздали. До встречи.
Галерея путешествия
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
•
Видео
