Это коммунальная, коммунальная квартира,
Это коммунальная, коммунальная страна.
По утрам гремят посудой — собирается братва,
Тетя Маша варит кашу, ждет Гюльнару бастурма,
Цукерман мацу заводит, Гоги делает шашлык,
А оленевод Бельдыев — строганину и балык.
Группа «Дюна».
Пару месяцев назад Максим Ершов попросил написать об уникальном явлении нашего города – коммунальной квартире. Ну что же, просьбы нужно выполнять, даже самые необычные. Пошерстив интернет, нашел парочку туристических фирм, которые занимается такими экскурсиями для гостей Петербурга. Позвонив в одну из них заказал экскурсию, в назначенный день приехал к месту сбора, но вместо коммуналки нас потащили по бомбоубежищам, пришлось отказаться от дальнейшей программы. Так меня водили за нос еще некоторое время, в конце концов, плюнул на эту затею и решил уже сам напроситься кому-нибудь в гости и сделать несколько фото. Проблема еще заключалась в том, что мало-мальские мои знакомые не проживают в таких жилищах, уже давно все переехали в благоустроенное жилье. И вот только сегодня подвернулся удобный случай посетить такую квартиру.
В самом центре города, недалеко от Невского проспекта, на углу улицы Рубинштейна и Графского переулка возвышается доходный дом Ивана Алексеевича Жевержеева, владельца парчово-ткацкой фабрики, поставщика Двора Его Императорского величества. Дом построен по проекту архитектора А.И. фон Гогена в 1899 году. В здании до революции находилась книжная коллекция Левкия Ивановича Жевержеева (1881-1942), фабриканта, мецената, библиофила, одного из основателей Театрального музея в Петрограде. Со дня основания музея и до самой смерти в блокадном Ленинграде Л.И. Жевержеев был заместителем директора. Кстати его дочь Тамара была первой женой Джорджа Баланчина, вместе с ним эмигрировала из России после революции, прожила 90 лет и скончалась в Нью-Йорке в 1997 году.
Ну что же история дело хорошее и необычное, заглянем в одну из квартир этого дома. По темной лестнице поднимемся на 5 этаж.
Позвоним в дверной замок и войдем в квартиру. Мы оказываемся в длинном коридоре, здесь расположено 12 комнат, в каждой из которых живет отдельная семья.
Удалось заглянуть в одну из комнат, здесь проживает наверное несколько семей гастарбайтеров, простынями перегорожена вся маленькая комнатка.
Вот так выглядит туалет, всего два унитаза на всю квартиру.
А это кухня, за каждой комнатой закреплена одна горелка.
Вот в таких ужасающих условиях ютятся люди, подавляющее количество из них это приезжие из других регионов страны или из ближнего зарубежья.
А были другие времена, во время моей молодости посещал друзей и знакомых в почти таких коммунальных квартирах. Там была особая атмосфера, вот где жили настоящие Ленинградцы с большой буквы. В таких коммуналках в одной квартире можно было встретить и профессора, и слесаря, и музыканта, и уголовника вместе с участковым инспектором милиции, древнего представителя какого-нибудь графского рода и еще черт те знает кого.
Такие квартиры в Петербурге начали появляться во время бурного роста строительства доходных домов в начале XIX века, и даже немного раньше. На первых этаже обычно располагались какие-нибудь лавки, на втором и третьем этаже снимали огромные квартиры крупные сановники, генералы и прочие господа, у которых водились немаленькие денежки. Четвертый и пятый этаж занимали разночинцы, которые в свою очередь сдавали уже углы бедным студентам (Раскольников в «Преступлении и наказании»). В таких бедных квартирках не было воды и канализации, все в ведрах поднималось или опускалось на улицу по черным лестницам, где их поджидали водовозы или золотари. Также в подвалах ютились бедные люди – рабочие, подмастерья.
После революции в богатые квартиры стали переселять бедняков, старых хозяев или выгоняли или уплотняли, вспомните профессора Преображенского из «Собачьего сердца». Также сюда вселялись уже представители новой власти – большевики, чекисты, военные. В связи с индустриализацией вырос приток сельского населения в город, требовалось новое жилье, но началась война и 900 дней блокады тоже внесли свое черное дело в замедлении развития жилищного строительства в городе. После войны пленные немцы восстанавливали город, появились так называемые немецкие дома на окраинах и в ближайших пригородах. В конце 50-х начали строиться так называемые «хрущевки», люди стали переезжать из в подвалов в более-менее «нормальные» квартиры. Как бы не строили жилье и в каких количествах ситуация с коммунальными квартирами в городе не улучшалась. На место выбывших жильцов приезжали новые, конца и края этому не было. В шестидесятых годах ХХ века в городе начали капитальный ремонт старых домов, но по очень отсталой строительной индустрии такой ремонт длился годами, был не очень эффективным в смысле расселения из старых квартир.
Большой прогресс в расселении коммуналок был в 90-е годы ХХ века. Расселением стали заниматься риелторы, «новые русские» въезжали в старые апартаменты, но такие большие и красивые квартиры скоро иссякли. В настоящее время в городе остается более 100 тысяч коммунальных квартир. Что-то меняется, но очень медленно. В начале 2000-х годов начали очень интересно перестраивать старинные дома, приспосабливая их под торговые и деловые центры. Вот пример перестройки доходного дома И.В. фон Бессера, построенного по проекту архитектора Алана Шульмана в 1904 году.
