Я сижу на лодке в 100 метрах от острова Муостах. Подо мной 3 метра глубины. Солнечно и тихо. Вода прозрачна. Сквозь воду видно дно. Дно песчаное. Песок крупный и темный.
Северное солнце ласково играет с едва заметной водной рябью. Я как будто вишу в невероятной, оглушительной тишине. Тишина как белый шум. Доступны все частоты. Открыты все каналы. Вместе со мной висит солнце и тихие облака, которые незаметно меняют картину на небесах, отражающихся в зеркальной поверхности вод залива Буор-хая. Посмотришь, облака висят неподвижно. Через некоторое время посмотришь, а уже все по-другому.

Мы бросили якорь у Северной оконечности острова. Остров вытянут как серп с севера на юг. Длина острова 6 км.

На южной стороне острова расположенная заброшенная метеостанция и маяк. И то и другое представляет интерес как объекты наследия, связанные с историей освоения Арктики. Мы остановились на противоположной стороне острова, потому что она выше, и защищает нас от ветра. По прогнозам ожидается усиление. Но прогноз не сбывается. Усиления нет.

Мы с Александром прошли 12 км до южной оконечности острова и обратно для того, что бы обследовать метеостанцию и маяк.

Пока мы брели по песчаному пляжу в направлении башни маяка, таинственно возвышающейся вдали, природа приняла состояние очень созвучное моим юношеским настроениям. Когда-то мне мечталось о мире, где отрешенность простительна. И думалось мне, что этот мир находится где-то на островах Северных морей или Тихого океана. Я очень хорошо представлял, как поднимается на маяк маячник, для того, чтобы зажечь фонарь и дать ориентир морякам, бороздящим просторы мирового океана.

И дни летят незаметно. А новости, они возникают лишь потому, что происходят изменения в природе. С каждым днем покой и отрешенность становятся глубже, а постижение изначального замысла, вложенного в мироздание, отчетливее.

Я много бывал на заброшенных полярках. Все они устроены приблизительно одинаковым образом. Небольшие одноэтажные домики, как правило, построенные из деревянного бруса, обложенного кирпичом, отштукатуренные стены, двухскатные или четырехскатные крыши, покрытые железом.

Домик под дизельную энергоустановку, домик под котельную, домик радио-рубка и метеопост, домик столовая–клуб, дом для жилья. Все это соединено трубами, помещенными в неаккуратные деревянные короба с теплоизолирующими материалами. Рядом метеоплощадка, антенная площадка, сколоченные из досок сараи.

На заброшенных метеостанциях все это находится в безобразном, разрушенном состоянии. Стекла побиты. В помещении на полу чьи-то старые вещи, катушки с кинолентами, журналы метеосводок и литература пропагандистского содержания времен глубокого застоя. На внушительной территории вокруг площадки разбросаны ржавые бочки из-под топлива, техника и всякий хлам.

Картина на о. Муостах типична. Приятным исключением здесь является маяк, возвышающийся за метеостанцией. Он необычен. Семнадцатиметровая башня, обшитая досками в спиралевидном направлении. Вход с южной стороны.

От входной двери вверх до площадки, где расположен фонарь маяка, пять аккуратных оконец. Как маяк устроен внутри, понять не удалось. Маяк действующий. Работает в автоматическом режиме, на изотопных источниках питания. Дверь заперта. Маячник больше не нужен.

Из интересных находок – найденный на берегу трехметровый деревянный ворот, который в старину использовался на судах для волока.

Маяк, особенно такой красивый, это, конечно, мощный символ, но он не может существенно изменить общего впечатления от южной части о. Муостах. Размещенный здесь комплекс сооружений совсем не выглядит как памятник гению Человека, своим присутствием облагораживающего Вселенную. Идейка, вложенная в конструкции этой разрушающейся метеостанции, максимально проста – выживание в среде, которая воспринимается как враждебная. Все слеплено по принципу «лишь бы работало». Кто-то на материке подумал, конечно, над архитектурой домиков и планировкой станции. В проекте все это выглядело весьма позитивно. Но в итоге след, оставленный на Севере пассионариями из страны Советов, воспринимается, как нелепая попытка гордеца плюнуть против ураганного ветра.

В книгах, разбросанных по полярке, много пишется про покорение природы, дескать, в этом и есть предназначение и величие человека.

В чем здесь величие я не понимаю. Гораздо больше я его ощущаю в тишине, море, небесах и молчаливой тундре, которая постепенно проникает на территорию, некогда отвоеванную человеком. В тишине слышно, как где-то за островом трутся друг о друга льды.

На берегу журчит маленький ручеек. Это тает вечная мерзлота. Последний раз она так таяла приблизительно 9 тыс. лет назад. Геофизики расставили метки по всему острову. Вероятно мониторят процессы изменения береговой линии. Остров постепенно растворяется в потоках времени. Еще несколько десятков тысяч лет и от него ничего не останется. Ну, а пока он приютил на себе маяк, который в автоматическом режиме сигналит кораблям, следующим своим курсом по северному морскому пути, не смотря на то, что большинство из них уже безвозвратно растворилось в туманах прошлого.

Вадим Рябиков, море Лаптевых, 29.07.13
71°34′22″ с. ш. 130°00′08″ в. д.