Становится ясно, что дальше лень, да и это уже можно считать достижением. Пытаемся снова пить шампанское, но его можно уже грызть — вокруг в районе 30 по Цельсию. Раскидывается палатка, раскидываются сиденья в машине, и впитывание Нового Года (алкоголя и запаха носков) идет полным ходом.
Утро Нового Года встретило полнейшим отсутствием следов алкогольной зависимости, желанием двигаться дальше, и невозможностью реализовать это прямо вот сейчас. Завтрак состоял из льда с кока-колой (я был бы рад, если бы это было чуть более наоборот). Мне удается под прикрытием сугробов подползти к машине и сбросить давление до 1 атм. Стало несколько проще. Миша дает команду — вперед, и только вперед! Соглашаемся с ним, тактично стараясь не указывать на то, что ехать нам нужно в обратную сторону. Мало-помалу, по метру, мы двигаемся к асфальту. Задом. Иначе — скучно. То есть — не мы, а машина. Жалеем об оставленных в Питере цепях и сэндтраках. Были бы очень в тему.
Все идет вполне себе чудесно, но в самом конце — допускаем позорную оплошность. До асфальта — 2 метра, мы снова сидим. Подъезжает «буханка» с маркировкой «Измерительная лаборатория», мужики осведомляются — нравится ли нам так сидеть? Подумав не более двух минут, мы приходим к выводу, что уже надоело. «Буханка» выдирает «Делику», как пробку из бутылки — и мы снова свободны. Качаемся, 14:00, поедаем новогодний торт, можно двигать на Вуктыл.
Что было до Вуктыла — помню смутно. То ли спал, то ли смотрел ковер. Вуктыл, город газовиков, предстал перед нами в своей гигиеничной чистоте около 18:00. Город, построенный в современные времена с нуля, город без прошлого. Ни одного сколько-то старого дома. Елки с логотипом «Газпрома» на месте шпиля. Пытаемся найти переправу через Печору. Дальше — зимники. Ошибочно следуя указателю «Паром» (и «Кафе на пристани, 24 часа»), мы загоняем машину в странные места на берегу Печоры. К счастью, в этих странных местах удалось развернуться. Возвращаемся в город и вызнаем, что нам надо было спокойно ехать под «кирпич», которого мы испугались.
При выезде из Вуктыла к упомянутому «кирпичу» нас обгоняет медицинская «буханка», за которой мы радостно устремляемся. Вместе ехать под «кирпич» спокойнее и приятнее. Но, в отличие от «Делики» с полуразбитой подвеской, «буханка» движется просто реактивно. Следуя за запахом 80-го бензина, мы наконец-то находим переправу.
Первая переправа, лед, страшно. В лунном свете — еще страшнее. Отстегиваемся, приоткрытые окна, 5 км в час, двинулись. Еще 5 метров страшно, потом — скучно. Хочется ездить туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда... Впрочем, это уже к Ржевскому.
На противоположном берегу глазам является очень приличный зимник, по которому можно пилить со скоростью аж до 50 км/ч. Идем в режиме пересменки по два часа — во время отдыха есть возможность спокойно посмотреть фильм, попить пива, поспать — или просто бездумно уставиться в окно, или в затылок впереди сидящего. Гармин с разрекламированными навителовскими картами Россия Топо явно отказывается верить, что место, где мы находимся, существует. Или, по крайней мере, что здесь кому-либо что-либо может понадобиться. Радостно показывает на экране кусочек дороги продолжительностью километров 5, начинающейся в нигде, и там же примерно и заканчивающейся. Что и ожидалось от этих карт. Едем по азимуту. Надвигается 2 января.
Свыкшись с очередной сменой дня, мы подъезжаем к городу Печоре. За бортом, по ощущениям, нежарко. Зимник перешел в хорошую дорогу с отбойниками, приключений ничто не предвещает, и вдруг...
Видим на обочине собаку, которую принимаем за сбитую. Ничего подобного — загрызена, рядом кружит полуволк, вяло реагируя на наше присутствие.
На другой стороне дороги лежит, свернувшись клубочком, еще какой-то зверь. Сначала думали — росомаха, но теперь я не уверен. Зверюга, судя по всему, аккурат готовится дать дуба от мороза.
Едем дальше. Переправа, переправа, берег левый, берег правый... И въезжаем в Печору, глаз жадно высматривает заправки. И находит. И без толку — после заезда выяснилось, что заправки стоят замерзшие. Кружим по городу, и находим одну, в которой внезапно оказывается теплая солярка.
Ищем кафе, но в 2 часа ночи уже все закрыто. Город радует глаз абсолютной заиндевелостью всего, куда ни плюнь, а также — открытыми ларьками, в которые бегают мужики за пивом. В тапочках. В -43. Следуя их примеру, добегаем до ларька, тянемся в холодильник за напитками, и понимаем — жить в холодильнике — это прекрасно! Там тепло и уютно. Запомнили на будущее.
Выдвигаемся из Печоры. Двиглу явно тяжело при таких температурах, работает натужно. Очень натужно. На масле 10w40. Что добавляет запаха адреналина к общему настроению. Дизель без нагрузки моментально остывает, на стоянках приходится постоянно газовать.
Часам к 6 утра мы оказываемся у знака «Полярный круг» и довольно вяло фотографируемся. Полярная ночь, часы в машине выставлены на 12-часовой режим — так проще, чем пытаться прояснить — утро или вечер. Надо ехать!
Я засыпаю, а когда просыпаюсь — стараюсь затолкать в глазницы расширившиеся от удивления глаза. Вокруг — другая планета. Не знаю, с чем сравнить — моего литературного и краеведческого кругозора не хватает для подбора адекватных аллегорий. Первое, что приходит в голову — мы не на Земле, а на Дюне. Дюна, Арракис, родина спайса. Бескрайние просторы, на которых изредка попадаются харвестеры и базы переработки спайса. Здесь — то же самое, только вместо песка — снег, вместо спайса — нефть, а вместо харвестеров — ГТТ. Рядом с дорогой иногда видна стоящая спецтехника, вокруг навалена ветрозащита из снега. В кабинах — никого, но двигатели здесь не глушат.
Перед нами уходит вдаль бесконечный зимник. Похуже, чем от Вуктыла на Печору, но все же довольно приличный. В машине нежарко — температура за бортом не сильно выше, чем в Печоре. На заднем сиденье комфортно, если накрываешься спальником (или тем, что свистнешь у соседа). На окнах внутри приличный слой инея, но если задернуть занавески — становится даже уютно. Движение на зимнике иногда правостороннее, иногда — левостороннее, временами — потустороннее. Видим у зимника словившую крышу «Suzuki», вылезаем проверить. Внутри никого, крови нет. И то хорошо. Через какое-то время на обочине появляется стоящая «девятка». Выполз посмотреть — за рулем спит мужик в обнимку с пивом и чипсами. Мотор заведен — значит помощь явно не нужна.
К 15:00 (поздней ночью) прибываем в Нарьян-Мар и мотаемся по пригороду Искатели в поисках погранцов, которые должны выдать пропуск — а может быть, и даже выписать на меня. К слову, если в Питере отсутствие пропуска меня беспокоило, то за время поездки это ощущение рассосалось. Хотя, при неудачном раскладе, пришлось бы ребят ждать пару суток где-нибудь в палатке у очередного поста.
Покатавшись с полчаса, находим погранцов, но оказывается... Пропуск не сделан ни на кого. Их можно понять — праздники все же. Договариваемся зайти утром, поговорить с начальством. Кроме того, нас отправляют в МЧС, дабы заручиться их разрешением на выезд. МЧС находим относительно без проблем, но ребята там отсылают нас к спасателям. Звонок спасателям привносит в трубку громкое ржание, и нам обещают, что искать мы их будем часа два (это при том, что проезд Нарьян-Мара насквозь занимает минут 20).
Два, так два. Едем искать. Нам не соврали — доехав в нужный район города, крутились мы вокруг их логова порядка 40 минут. Были допрошены все, кто хоть как-то напоминал живое существо, включая собак и столбы. После протискиваний «Делики» по огородам мы, наконец, у домика спасателей. Товарищ богатырского сложения вышел, посмотрел на нашу машину и, ухмыльнувшись, сказал, что понятия не имеет — как нас спасать из района Варандея в случае чего. Ему тут же было отвечено, что спасать нас не надо, и мы с удовольствием сдохнем где-нибудь по дороге. Так было и получено разрешение на выезд (плюс написание заявления, что мы сами себе злобные буратино).
С делами на сегодня покончено, и мы решаем найти гостиницу, дабы провести ночь перед тем, что дальше, с комфортом. Это решение выливается в двухчасовое нарезание кругов по Нарьян-Мару с двухразовым посещением всего, что так или иначе подходит под определение «постоялый двор». Везде хотят 2 500 с носа.
Нас это не устраивает. Но альтернатива — выбираться из города и ставить палатку. Наконец, в одном из мест Мишка сурово рубит на ресепшене:
— У нас есть 4 тысячи. Нам не нужно постельное белье. Нам вообще ничего не нужно. Но нам нужен хотя бы двухместный номер. Какое будет ваше положительное решение?
И, о чудо — мы получаем комфортный трехместный номер! С горячим душем, теплым туалетом и прочими прелестями цивилизации. Машину решили заглушить (на улице что-то вроде -35). Делика глохнуть отказывалась, упорно самозаводясь, что должно было навести нас на размышления. Не навело. Заглушили, перетащили барахло.
Включаю зомбоящик, притаившийся на стене — а там показывают празднование НГ в Питере. Мелочь, но приятно. Частично воспользовавшись благами, решили найти место, где дают еду. Штудирование меню окологостиничного кафе отправило нас на дальнейшие поиски провианта — в Питере на эти деньги можно поесть в какой-нибудь неплохой ресторации. В силу того, что кафешек в пределах досягаемости обнаружено не было — пошли знакомиться с ассортиментом местных магазинов.
Ассортимент знакомства не потребовал — все то же самое, что и в Питере (и возят туда еду именно из Питера), но дороже. «Балтика-тройка» — 55 руб., пакетик полиэтиленовый — 10 руб.. Ужасно. Затарившись чем-то, отправились обратно в гостиницу, приняв мужественное решение готовить ужин из тушняка с макаронами на газовой горелке в номере и всячески расслабляться. Мыться, стираться (тут мне тонко намекают, что запах носков — не повод для смены, и, тем более, для стирки), пить, Интернет ходить.
К слову об Интернете и вообще о связи. «Мегафон» на севере отсутствует в принципе. Есть «МТС» и «Билайн». К счастью, у нас был билайновский GPRS-модем, с помощью коего мы и отписывались в блоги/вконтакт/смотрели погоду, а Мишка покупал пистолетики и еду в какой-то онлайновой игре. Мне также было интересно наблюдать за поведением смартфона под операционной системой «Android» — складывалось ощущение, что его вообще не тестировали в условиях полного отсутствия связи. Падение на падении. Но вернемся в номер, где все уже нетрезвые и благодушные. Что мы обсуждали в течение часов трех — я не помню. Но что-то важное. Помню, что выходил на пожарную лестницу покурить, обламывал там сосульки и клал в коньяк. Халява.
Утро 3 января наступило очень быстро, вкупе со смутным желанием не вылезать из кровати. Увы и ах, пора.
Тщательно (очень тщательно) проверив, не забыли ли чего, выдвинулись к машине. Ключ, зажигание... Хррр... «Делика» не дура, и солярку грызть отказалась. Напрочь. Резиновые шланги превратились в сталь, маслу тоже нехорошо при таких температурах. Начинаются стандартные шаманские пляски с запасным аккумулятором, двумя примусами, типа «Шмель», и одной горелкой газовой, типа «Kovea». Баллоны к горелке приходится отогревать как можно ближе к телу, поэтому я довольно продолжительное время напоминаю почтенную матрону. Возня с попытками оживить мертвеца продолжается часа два.
Пока прыгаем туда и сюда — рядом останавливается «Range Rover», из него вылезает товарищ, оказавшийся впоследствии Александром. Веселится над нашими попытками, а заслышав о конечной цели нашей поездки — убеждает нас, что мы неправы, и зимник станет нашим последним приютом. Кстати, об этом нам говорили практически все, с кем мы разговаривали в Нарьян-Маре.
Нас это волнует мало — что мы идиоты, мы и так знаем. И уже давно. Александр предлагает посильную помощь, но мы пока надеемся на свои силы. Впрочем, на всякий случай записываем телефон. Вы помните, мы тщательно проверяли — не забыли ли чего в номере? Я проверил даже холодильник. Но вот, через какое-то время после того, как мы оставили гостиницу (машина стояла почти у входа), выбегает администратор с удивленным лицом:
— Ребята, а не вы водку забыли в холодильнике?
Да. Мы. Забыли. Два литровых баллона. Ценнейшая валюта в тех местах. Единственное оправдание нам — бутылки же прозрачные. Но все равно, -1 от кармы. Впрочем, была выдвинута и другая версия. В холодильнике у водки нет шансов замерзнуть.
Какое-то время еще экспериментируем с художественным соляро- и масловарением, но становится до отвращения ясно — нужен теплый бокс. Иначе — можно оставаться жить в Нарьян-Маре. Кроме того, нам срочно надо попасть в Искатели к погранцам, а это другой конец города. Отзваниваемся им, информируем, что опоздаем, описываем причину. Из телефона слышен ехидный смех. Пару часов проводим в поисках бокса поблизости, совершенно безрезультатно — еще праздники, народ отдыхает. В процессе беготни обнаруживается, что на всех местах стоянок машин выведены розетки на 220 в целях упрощения заводки. Решаем продолжить поиски бокса после получения пропусков, и, поймав такси в виде «буханки», отправляемся в Искатели.
Начальник погранотряда хмыкает, но выписывает пропуск. Заодно мы получаем некоторое количество полезных рекомендаций по поведению на постах «Лукойла», а также — к кому забежать по прибытию в Варандей, а к кому — не стоит. Выдвигаемся обратно к машине. Времени — что-то около 14:00.
Вовка с Мишкой еще какое-то время бегают вокруг в поисках гаража, болтают со всеми попадающимися под ноги. Через час принимается решение отправить Вовку в автобусный парк, поспрошать о боксе. Мы с Мишкой продолжаем околомашинную возню.
Снова проезжает Александр. Умильно хмыкает на наши эксперименты, потом запинывает к себе в машину, и мы несемся на поиски паяльной лампы. Марина в пуховом спальнике остается сторожить барахло.
Странный (для меня) все же город Нарьян-Мар. Ощущение, как будто взяли южный городок, и зачем-то перенесли на север. Кривые улочки, вверх-вниз, дамба, дамба, заезд на судно. Но к делу. Паяльной лампы мы не нашли, все закрыто. Александр совершает звонок другу, и — о чудо! Нам обещан теплый гараж.
Возвращаемся к «Делике», Марина еще даже не посинела. Цепляемся к «роверу», его при попытках сдвинуть «Делику» мотает вправо-влево на пару метров. Становится более или менее ясно состояние масла у нас в трансмиссии. Но сдвинуть удается, и через метров 100 мы даже напоминаем буксируемую машину, а не айсберг на лыжах. Внутри «Делики» весело — едем с открытым окном, гура нет, печки, естественно, тоже нет, тормоза так себе. Мишка за рулем, я пытаюсь протереть хоть какую-то амбразурку в инее на лобовом.
19:00. Доехали. Гараж шикарен. И по температуре, и по размеру. Делался под «буханку». Нам повезло — двумя днями раньше в этом гараже стояла пара КамАЗов пива (без камазов), и из свободного места был лишь узенький проход от двери до двери. У хозяина есть тепловая пушка, и нормальный зарядник-стартер для АКБ. Пушкой отогреваем подкапотное пространство, одним примусом — картер, вторым — топливопровод.
Но нас что-то гложет. Буквально 20 минут — и мы вспоминаем, что же это — это Вовка! Он до сих пор бегает и ищет автобусный парк. Решаем его уведомить, и через пень-колоду сообщаем, где находимся. Через полчаса команда воссоединяется, и начинается обычный бардак. Пользуясь случаем, в очередной раз перекидываем туда и сюда барахло в машине. К слову, хозяин гаража был столь любезен, что угостил холодцом и семгой, а также напоил горячими безалкогольными напитками. Как сумели — отблагодарили.
Заодно утепляем подкапотное пространство — перед радиатором — картонка, на двигателе — кусок материи, которую кладут на зимники. Можно выдвигаться. Теперь уже — на Варандей. На часах 22:00.
Перед выездом из города заскакиваем в магазины с целью купить хлеба. Не тут-то было, его нигде нет, и не предвидится. В одном из ларьков я с вожделением смотрю на бутылку коньяку, и моментально принимаю решение — хлеб надо чем-то заменять. Чем — кристально ясно. Прошу продавщицу продать коньяк, но она словно бы и не слышит. Туалетную бумагу дает, коньяк — нет. Прошу вторично. Та же реакция. Тут вмешивается Марина и спрашивает — а где у вас в городе можно хлеб купить? В глазах продавщицы начинает брезжить понимание — хлеба мы не получаем, но коньяк нам, как гостям из Питера, все же продают. К сведению — продажа крепкой алкогольной продукции завершается в 20:00.
Выдвинувшись из Нарьян-Мара, мы бодро (то бишь не превышая 30 км/ч) почесали к повороту на Варандей (если быть более точным, на Южное Хыльчую), и где-то к половине четвертого утра 4 января достигли поста на ведомственный зимник. Надо отметить, что хотя это вроде бы свободная территория, но по факту она находится во власти «Лукойла», и без соответствующего разрешения туда не проедешь. Начальник погранзов из НМ обещал позвонить кому-то в охране «Лукойла», но, видимо, не дозвонился. О чем мы и были проинформированы на посту. Варианта было два — ждать до утра, пока что-либо разрешится, вытереть обиженно нос, развернуться и уехать, или снова ехать в Нарьян-Мар, дабы получить еще одно разрешение, что мы не террористы. Выбран был первый вариант.
В машине тепло, есть коньяк (точнее, был — к утру его практически не осталось). Время прошло за обсуждением пессимистичных вариантов — если не пустят, надо куда-то двигать, забивать оставшееся время праздников. Судя по автоатласу России — кроме архангельского направления, нам ничего не оставалось. На том и уснули.
Утром Вовка, как ранее общавшийся с охраной на посту, и как вообще специалист по всему, был отправлен туда же повторно. За то время, пока мы отдавались Морфею в групповом виде, произошла смена караула.
Разговорившись, Вовка, как бывалый турист, сумел затронуть чувствительные струны души одного из охранников, и — voila — получил секретный телефон, по которому некоторые вопросы можно решить не за пять часов, а за пять минут. Способ совершения звонков по телефону там заслуживает отдельного упоминания. Связи нигде нет, но... Если взять пустую пачку от сигарет, положить в нее телефон, и поместить на строго фиксированное место в вагончике — одну палку связи ты получаешь! Разговор при этом получается, конечно, только по громкой связи.
Пройти этот пост непросто — насколько мы слышали, там, бывало, разворачивали даже дальнобоев со всеми надлежащими документами. Кроме того, на всей территории «Лукойла» — сухой закон. На посту висят плакаты — как, где и что искать. Проверять все, включая воду в грелках. Машины обыскиваются, найденный алкоголь выливается тут же. Не все выдерживают такое зрелище...
Чуть после 9 мы с удивлением получаем долгожданное разрешение на въезд, и выезжаем на ведомственный зимник. Дорога похуже, чем на Нарьян-Мар, но местами вполне приличная. Через пару часов показываются факелы, и мы — в Южное Хульчею.
Это городок заводов по переработке, очистке и перекачке всего, что добывается: газа, нефти и соответствующих продуктов. В попытках найти нужную отворотку на Варандей — знакомимся с водителем трэкола. Дальнейший маршрут, наконец, становится более ясным, и Хульчею остается за спиной. Мы на финальном отрезке нашего пути к Баренцеву.
Зимник за Хульчею привносит свои сюрпризы. Покрытие ухудшилось. Зато, помимо вешек, с одной стороны идет нефтепровод, с другой — ЛЭП, и идут они прямо на Варандей. Потеряться сложно. Как и раньше, тут есть живность — белые куропатки, лемминги, зайцы. Появились и песцы. К машине относятся равнодушно — не боятся, но и не подходят. Бродят вокруг метрах в 20. Кусок колбасы из оленины гордо игнорируют, хотя, предполагаю, за ближайшей едой бежать ощутимо дальше.
За бортом не слишком холодно, но желания очень долго торчать вне машины не возникает. По мере приближения к Баренцеву все, что выступает из земли, покрывается все более толстым слоем инея. Этот покров был нарушен только один раз — когда Вовка с Мишкой решили поиграть в полярных обезьян, лазая по столбам ЛЭП.
Где-то тут я заснул, но очень быстро проснулся, причем от кошмара. Ты засыпаешь, но тебе снится все тот же зимник, по которому ты только что вел машину. Ты спишь, но всем телом чувствуешь то, что сейчас происходит с машиной — все подгазовки, торможения и проч. То, что ты видишь, не соответствует тому, что ты чувствуешь, и во сне материшь водителя — он ведет не так, как надо! Зачем газовать перед ямами?
В один прекрасный момент во сне ты видишь глубокий провал с сопки, но слышишь, как тот, кто за рулем, прибавляет газ. И понимаешь, что сейчас вся машина на хорошей скорости полетит со спуска. Просыпаешься в поту, начинаешь крыть матом все, что видишь, и понимаешь, что не прав. :)
По дороге эпизодически встречается спецтехника, уже с людьми внутри, и Вовка докапывается до всех с интервью — зачем они приехали на Крайний Север? Что привело — романтика или деньги? Ответ довольно однозначный — деньги, деньги, и еще раз деньги.
