Мне никак не удавалось добраться до Флоренции. Казалось бы, что может быть проще: билет до Рима и поезд до Флоренции. Но после того, как меня в двадцать лет ни за что, ни про что депортировали из драгоценной Италии, желание путешествовать в этом направлении умерло на корню. Со временем, страх был со временем преодолен благодаря паре командировок в Триест и Рим. Что же касается Флоренции, то никакие международные мероприятия здесь не проводились, и потому нам с ней по-прежнему было не по пути. В общем, не складывалось. И лишь в прошлом году я дерзнула запланировать путешествие в Италию, жемчужиной которого должна была стать Флоренция.
Реализация проекта была запланирована на последние майские. К этому времени я уже раз пять побывала в Риме, причем последние два раза – в феврале и апреле этого же года, и раза четыре в Венеции. Рим стал моим вторым домом, Венецию я люблю еще из прошлой своей жизни, но вот Флоренцию, прекрасную и недоступную, мне предстояло увидеть впервые, как и всем остальным членам семьи.
Наш Мишук дорос, наконец, до того возраста, когда его можно смело таскать с собой по музеям и достопримечательностям. Он опытный путешественник и очень хорошо тренирован. А потому я не постеснялась и запланировала такую культурную программу, что и сама не была уверена в нашей способности ее полностью реализовать. Чтобы не было пути назад (а заодно и во избежание жутких очередей в великие итальянские музеи), билеты были приобретены еще в Москве на любимом сайте Tuscanyall.
И вот, наконец, мы преодолеваем предпразничные вечерние пробки и грузимся на рейс Москва-Рим. На одиннадцать дней работа и учеба заталкиваются глубоко на периферию сознания, и мы погружаемся в чтение газет, путеводителей и игры в гейм-бой (кому что больше нравится), втайне предвкушая ждущие нас удовольствия. Полет прошел хорошо, спокойно и быстро, и уже через три с половиной часа мы получили багаж в римском аэропорту. Все в порядке, вот только погода здесь сильно отличается от московской. В лучшую сторону, разумеется. А это означает, что нам будет жарковато. А это, в свою очередь, означает, что надо переодеваться из свитеров в футболки. Я вручаю Мишуку его одежку, и мы с ним разбредаемся по соответствующим заведениям, оставив Андрея охранять наш объемистый багаж.
Когда процесс переодевания был уже наполовину завершен, до меня вдруг донеслись детские вопли, настолько громкие, что я не могла понять, откуда они раздавались. «Наверное, малыш заперся в кабинке и не может открыть дверь», - с сочувствием подумала я и вдруг осознала, что ТАК орать может только мой детеныш. Кто-то бы скребся, как монастырская мышь, кто-то другой тихонько ныл в кабинке. Но только не Мишук. «ХЭЭЭЭЭЛП!!!» - разносилось на весь аэропорт. – «ХЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЛП!!!».
От ужаса у меня волосы встали дыбом, и я с трудом преодолела желание выскочить в том, что было на мне в этот момент надето, и ринуться в мужской туалет. Кое-как я натянула на себя футболку и вылетела к спокойно читающему газету Андрею с вытаращенными от ужаса глазами. «БЕГИ СКОРЕЙ, ВЫТАСКИВАЙ ЕГО!» - завопила я не тише Мишука. Осознав источник воплей, Андрей побледнел и моментально исчез в заведении. Через пару секунд вопли стихли. Облегченно вздохнув, я стала ждать триумфального возвращения моих мужчин. В тот момент со мной заговорил какой-то милый итальянец, и со страху я поняла, о чем он меня спрашивал: «Un bambino a servizio, он наверное там заперся?» «Si» - отозвалась я, не признавшись, разумеется, что это был мой бамбино.
Впрочем, на этом наши неурядицы закончились, и мы заслуженно вступили в свою сказку.
На следующий день, выбравшись из отеля после лаконичного завтрака, мы тут же осознали, что сегодня Первое мая. По улицам с криками, кастрюльным бряцанием и свистом множества противных свистков перемещались толпы разношерстных демонстрантов. Участие во всемирном дне трудящихся вовсе не входило в наши планы, и мы прекрасно знали, куда нам нужно улизнуть от демонстрантов, транспарантов и ужасающего шума, который они с удовольствием производили.
Аппиева дорога – одно из самых лучших мест в Риме. Я поняла это уже во вторую свою поездку, когда знакомый журналист, проживавший в Вечном городе по долгу службы, ненадолго завез нас побродить по великому творению Древнеримской цивилизации. С тех пор я стараюсь не пропускать возможности по ней погулять. В этом году мы уже два раза топали по гигантским булыжникам главной дороги Древнего Рима, последовательно наблюдая смену февральской мимозы на апрельское цветение глицинии. Что-то ожидало нас в начале мая?
Забравшись в такси, я обстоятельно объяснила таксисту, куда мы хотим попасть: не в начало дороги, к первому придорожному столбу, а на несколько километров дальше, к четвертому, туда, где красуются роскошные руины времен Римской империи – цирк Маркенция и гигантская гробница римской аристократки Цецилии Метеллы, размером и видом смахивающая на сторожевую башню.
Пока мы пробирались по шумным римским улицам, я поспешно объясняла Мишуку смысл того, что ему предстояло увидеть. Значение дорог для континентальной державы сравнимо только со значением портов и флота для державы морской. Рим, безусловно, был континентальной державой, и его войны не были бы столь успешными, а сама Империя настолько мощной, если бы римляне не построили сотни километров дорог. И среди всех римских дорог Аппиева дорога была самой важной. Она связывала Рим с юго-востоком Италии, а через порт Бриндизий – и с восточными Римскими колониями, включая лучшую из них, Грецию.
Прямая, как стрела, дорога длиной двести километров… Каким должен был быть народ, строивший дороги по прямой, в полном безразличии ко всем неровностям рельефа, не пытавшийся подстроиться под созданную природой действительность?
Но, когда мы, наконец, выбрались из такси, то ничего величественного и страшного не обнаружили. Был выходной день, а потому бонвиваны-римляне с удовольствием высыпали на Аппиеву дорогу, чтобы насладиться свежим воздухом, великолепными пейзажами, невероятным запахом белой акации (так вот какие цветы сменили апрельскую глицинию!), а потом и вкуснейшим обедом в одном из местных ресторанчиков.
Не успели мы толком осмотреться и определиться со своими планами, как до нас донеслись весьма странные для города звуки – цокот копыт и блеяние. Через минуту со стороны небольшой улочки, перпендикулярной Аппиевой дороге, на великое творение римлян с шумом и гамом выплеснулось огромное стадо овец, сопровождаемое, как положено, пастухом на лошади и кучей пастушьих собак. Толпа отдыхающих радостно ринулась поближе, любоваться столь необычным для столицы европейского государства зрелищем. Я поспешно схватилась за фотокамеру… О ужас! Спросонок я забыла вставить в нее аккумулятор. Так что придется вам поверить мне на слово: бараны в центре Рима были.
Насладившись необычным зрелищем, мы начали наш путь по дороге, идеально прямой, обрамленной пиниями и кипарисами, вдоль которой выстроились вперемешку античные гробницы и виллы современной итальянской аристократии. Кладка дороги была то новой, из мелких кирпичиков, то подлинно древнеримской – гигантские серые камни, тщательно подогнанные друг к другу. И топая по античной кладке, глядя прямо вперед, насколько хватало взгляда, мы почти слышали в отдалении четкий шаг римских легионов, уходящих на очередную войну.

Однако через какое-то время наша решимость дойти до Капуи стала меркнуть с непростительной скоростью. Главным дезертиром оказался Мишук. Как я ни сопротивлялась его нытью, но делать было нечего: приходилось возвращаться назад. У седьмого придорожного столба мы гордо развернулись, подставив горячему майскому солнцу наши спины, и отправились к следующей цели – ресторану «Археология». По нашему убеждению, это один из лучших ресторанов Рима. Он расположен в живописном саду в районе четвертого придорожного столба. И если там найдется место, это означает, что вам очень повезло. Из трех раз, когда мы пытались туда попасть, нам повезло дважды. Причем в последний раз Андрею пришлось к везению прибавить весьма серьезную настойчивость. Его упорство, впрочем, полностью себя оправдало: мы сполна насладились морепродуктами и роскошным белым вином, а также болтовней с официантом, который умудрился нас вспомнить после того, как видел однажды в начале февраля. А Мишук познакомился с ньокки – блюдом, которое стало для него гастрономическим лейтмотивом на все оставшееся время.
С трудом выбравшись из-за стола часа через три, мы на такси добрались до следующей цели нашего путешествия – маленького и очень живописного островка Тиберина. Там мы провели около часа, подставив солнцу бледные физиономии, а Мишук насладился бросанием камней в невысокий, но крутой речной порог. Через час мы не без сожаления покинули безмятежный островок, направившись в Трастевере – очаровательный живописный район, чем-то напоминающий Латинский квартал в Париже. У меня была тайная цель: в предыдущий раз я видела в одном из местных антикварных магазинчиков очень милую, и приемлемую по деньгам, картину, которую не решилась в тот раз купить. А в этот мне не повезло: я не обнаружила не то, что картины, но и магазина, в котором она продавалась. Капризные средневековые улочки благополучно меня запутали.
Рим барочный встретил нас путаницей улиц, суетой и пестрыми толпами разноязыких туристов. Мы с восторгом крутились и плутали по этим улицам, не имея ни малейшего желания строить четкую программу знакомства с достопримечательностями. Пьяцца ди Навонна, Пьяцца делла Минерва и Пьяцца Ротонда промелькнули перед нашими глазами, поразив изгибами форм и богатством орнамента. Наконец мы добрались до знаменитого фонтана ди Треви. В высокий сезон его можно посмотреть либо несколько раз по полсекунды, подпрыгивая над неиссякаемой толпой туристов, либо в течение нескольких минут, героическими усилиями проложив себе путь к фонтану через эту плотную толпу. Потом тебя оттеснят от фонтана так же, как ты оттеснил кого-то другого несколько минут назад. Благодаря усилиям Андрея (все-таки хорошо иметь мужа, размерами напоминающего Атланта), мы проложили себе путь к фонтану ди Треви и полюбовались на бога Океана, статуи-аллегории здоровья и изобилия и потоки бурлящей воды.
К тому времени мы успели до такой степени устать, что незаметно для нас ноги сами привели нас к отелю. Мы счастливо распластались на кроватях, бесповоротно отказавшись от ужина: выходить из номера сегодня никому уже не хотелось.
На следующее утро мы поднялись непривычно рано для отпуска: в 08.15 нам нужно было быть у входа в Ватиканский музей, чтобы организовано и без очереди войти внутрь. Процедура была для нас уже привычной, потому что мы не первый раз входили в музей по заранее купленным билетам. Когда два года назад мы наобум подошли ко входу и увидели, что от него вдоль ватиканской стены тянется бесконечная, толстенная змея очереди, то поняли, что больше мы никогда не придем сюда неподготовленными. В тот раз мы, оправдывая себя (в своих же собственных глазах) моей беременностью, бесцеремонно втерлись в начало очереди, но больше повторять такие подвиги нам не хотелось.
Как мы и ожидали, нашу группу безупречно быстро провели внутрь, а узнавшая нас по прошлому посещению дама из Tuscanyall не стала задерживать нас своими объяснениями и отпустила в свободное плавание. Мы начали с Пинакотеки, где Мишуку впервые предстояло накоротке познакомиться с живописью Кватроченто. Но гвоздем программы была «Мадонна ди Фолиньо» Рафаэля и загадочная, как и все полотна Леонардо, недописанная картина «Святой Иероним». Ура! Иероним Мишуку приглянулся. Расставшись с Пинакотекой, мы надолго увязли в чудесном ватиканском внутреннем дворе, свободном и просторном, где Мишук развлекался рассматриванием скульптур, пока еще не тех, ради которых мы ни свет, ни заря пересекли границу теократического государства.
Но всему свое время: мы добрались и до залов (если так можно назвать комбинацию внутренних двориков с портиками) с античной скульптурой. Скульптура в Ватикане великолепная. Я счастливо созерцала идеальные пропорции Аполлона Бельведерского, а Мишуку полюбилась аллегория Нила – громадный полубог. И все же главный скульптурный шедевр Ватикана - это Лаокоон, который произвел на нас просто сокрушительное впечатление. И сама история Лаокоона, почерпнутая из греческой мифологии, и ее мраморное воплощение вызвали у нас эмоции, которые скульптура очень редко способна пробудить. Боль, сострадание, чувство острой несправедливости от происходящего – и все это при взгляде на мраморную статую. Есть совсем немного скульптур, таких же мощных по энергетике: Микеланджеловская Пьета, его же дивная мадонна из Капеллы Медичи, Давид и Ника Самофракийская из Лувра. Вот, пожалуй и все. На мой взгляд, конечно.
И все же самое главное в Ватиканском музее, то, из-за чего к его входу изо дня в день выстраивается огромная змеевидная очередь – это Сикстинская капелла. Она просто невероятно хороша. Что именно оказывает такое воздействие: сочетание размеров, освещенности и цветовой гаммы, энергетика места или что-то еще, я не знаю, но от потолка Капеллы невозможно оторвать глаз. Живопись Микеланджело совершенно не похожа ни на чью бы то ни было еще. Это скульптурная живопись, в которой доминируют линии, объем и чистые цвета.
Совсем другая история – странная фреска «Страшный суд» на стене капеллы. Между росписью потолка и «Страшным судом» прошло двадцать пять лет. Что-то сильно изменилось во взглядах Микеланджело, если через двадцать пять лет после оптимистичной росписи потолка он создал «Страшный суд». Фреска производит очень странное впечатление: грешники с болезненно изогнутыми телами и полными ужаса лицами, такие же перепуганные праведники, клубящиеся облака, гротескные черти… И непропорционально мощная фигура Христа с юным, безжалостным лицом, к которому прилеплена совершенно несамостоятельная фигурка Мадонны. Она отвернулась от своего сына, как будто не в силах смотреть на то, что он творит. Очень необычное произведение.
Мишук, уставший стоять, задрав голову, с удовольствием переключил свое внимание с росписи потолка на ужасы «Страшного суда».
- Ой, а что это за человеческая шкура?
- Мишук, это Святой Варфоломей, с которого римляне заживо содрали кожу за то, что он верил в Христианство.
- За ЧТО содрали кожу?
Ну как объяснить ребенку, что я сама не знаю, почему за «неправильную» религию с завидным постоянством распинают, сжигают, сдирают кожу или убивают более банальным способом?
Переполнившись эмоциями, мы тихонько вышли из Капеллы в правую дверь, из которой можно практически без очереди (по сравнению с тем, что творится на площади, подняться на купол Сан Пьетро) или войти внутрь. В этот раз мы не стали подниматься наверх, но в феврале поднялись, и подъем оставил очень яркое впечатление. Но сейчас нам нужно было, пока Мишук не устал окончательно, показать ему интерьер гигантского собора и Микеланджеловскую Пьету. Мы походили по внутренним пространствам собора, удивляясь буйному барочному декору, а затем не без труда пробились к маленькой, по сравнению со всем остальным в этом соборе, Пьете. Решительно растолкав каких-то теток, я подтолкнула Мишука к самым перилам.
- Смотри внимательно, Мишук. Сразу она может не произвести на тебя впечатление, но со временем поймешь.

Так и оказалось. Когда уже в Москве я спросила киндера о том, какие скульптуры ему понравились больше всего, на первом месте оказался Давид, на втором – Лаокоон. Про Пьету он даже и не вспомнил. Рано еще.
Наконец, мы выбрались из полумрака собора на залитую солнцем громадную площадь, обрамленную внушительной колоннадой Бернини. Бернини – основоположник архитектуры барокко, большой любитель неуемных завитков, но здесь он не успел толком разбушеваться. Видимо, сказалось мощное влияние совершенных пропорций Святого Петра. Эта площадь - очень хорошее, очень энергетическое место. Мы отошли подальше, чтобы как следует полюбоваться идеальными пропорциями Сан Пьетро. Удивительное здание.
Как часто бывает с долгостроем, к строительству Сан Пьетро не приложил руку только ленивый: многие талантливые архитекторы Возрождения трудились над разными его частями. В 1503 году строительство самого большого европейского собора начал блистательный Донато Браманте, однако проект был настолько масштабным, что даже Браманте что-то напутал. Исправлять ошибки взялся Антонио да Сангалла Младший. В 1546 году за дело принялся Микеланджело, который в течение двадцати последних лет своей жизни спроектировал и почти построил самую совершенную часть Собора – гигантский купол, возвышающийся над городом. Но ему не хватило времени, отведенного судьбой. После смерти великого флорентинца над собором трудились Джакомо делла Порта, Доменико Фонтана и неизбежный к тому времени Бернини.
На вторую половину дня у нас не было никаких четких планов, поэтому мы просто шагали, куда глаза глядят, напитываясь впечатлениями от города. Рим – это дивное лоскутное одеяло, где времена и стили, цвета и оттенки, звуки и запахи перемешаны самым причудливым образом. Римские фасады – это живопись, и город не был бы так хорош, если бы эти обласканные солнцем фасады регулярно красили, чистили и мыли, как это делают в имперских городах, вроде Парижа и Вены.
А вечером мы отправились в чудесный ресторан, который присмотрели в один из предыдущих наших приездов – «Клементе». Ресторан это находится в сердце барочного Рима, на Пьяцца делла Маддалена, и делит небольшую площадь с несколькими ресторанчиками попроще. В «Клементе» очень изысканно готовят, и еще там шикарная карта вин на любой вкус. После того, как мы бесславно проспали вчерашний вечер, сегодняший стал нашим единственным вечером в Риме, так как завтра нам предстоял переезд во Флоренцию. Поэтому мы должны были провести этот вечер со вкусом.
К сожалению, свободных столиков на улице не оказалось, но мы очень неплохо устроились внутри и были окружены вниманием колоритного официанта. Мишук заказал полюбившиеся ньокки, и официант принес гигантскую терку для пармезана, напоминающую мельницу для перца. «Останови меня, когда будет достаточно» - сказал он Мишке. Бедняга, он не знал Мишкины вкусы! Проходит полминуты: официант трет, Мишук молчит. Проходит минута: официант трет, Мишук молчит. Проходит вторая минута – тишина. На третьей вспотевший официант сдался и с решительным «BASTA!» отчалил от нашего стола. А потом эмоционально рассказывал посетителям за соседним столиком о том, как он переутомился с нашим бамбино, сопровождая свой рассказ очень понятной жестикуляцией.
Ближе к середине ужина Мишук радостно охнул и ткнул пальцем во что-то позади нас. Мы обернулись и увидели нашего официанта, который тащил на плече свежедоставленного гигантского тунца. Посетители заметно оживились. Официант с гордой улыбкой прошествовал на кухню. Потом, видимо, сообразив, что может развлечь и тех, кто сидел на улице, вновь выплыл со своим тунцом и долго дефилировал между уличными столиками. Потом тунец был возвращен на кухню. Через какое-то время, к нашему изумлению, официант вновь поволок куда-то несчастную рыбину, а затем вновь вернулся с ней на кухню. Так нам этот ужин и запомнился: шикарное вино, изысканная еда, приятный полумрак ресторанчика и официант, снующий туда-сюда с огромным тунцом на плече.
На следующий день у нас было запланировано мероприятие, на которое я возлагала очень большие надежды с точки зрения Мишкиного образования: посещение Колизея и Римского Форума. Из всех изумительных руин Римской Империи больше всего меня поразил именно Колизей, и я очень надеялась, что и Мишука постигнет такой же шок. Тем более, что ребенок был подготовлен рассказами о гладиаторских сражениях, клетках с дикими животными и морских боях, для которых арена загадочным образом заполнялась водой.
Стоя на улице в ожидании такси, я с восторгом осознала, что сегодня будет по-настоящему жаркий день. Майское солнце озаряло улицы, и в воздухе разливалось ласковое, летнее тепло. Я счастливо запихала ветровки в рюкзачок, не заботясь об их будущем помятом состоянии.
Когда мы вылезли из такси прямо возле арки Константина, циклопический шедевр римской архитектуры во всей красе предстал перед нашими глазами. Мы подошли вплотную к серой стене и, положив руки на античные камни, задрали головы: именно так легче всего осознать его масштаб. А потом отправились ко входу, где, как всегда, красовались две длиннющие очереди: одна для групп, а другая – для самостоятельных посетителей. Держа в руке наш ваучер от Tuscannyall, как амулет, защищающий от очередей, мы решительно протопали по узкому коридору МЕЖДУ очередями, проскочили безопасность и подплыли к пустующему окошку «reservations». Полминуты – и мы становимся счастливыми обладателями билета в Колизей, Римский Форум и Палатин.
Что касается меня, то я всегда поражалась монументальности этого самого знаменитого творения Римской Империи. Андрей, к третьему разу, тоже проникся его масштабом, а вот Мишук, похоже, ожидал большего: он, видимо, думал, что увидит клетки с хищниками, побегает по арене и по подземным коридорам. Зверей, естественно, не оказалось, в подземную часть не пускали, поэтому пришлось Мишуку довольствоваться прогулкам по двум доступным уровням.
И все же его величие невозможно не почувствовать. Колизей (и Аппиева дорога) – отражение психологии римлян, которые, как настоящая имперская нация, были твердо уверены, что мир подчиняется им, и для них нет непреодолимых препятствий. Не я придумала соотносить руины Колизея с отрывком стихотворения Тютчева, но я полностью поддерживаю эту аллегорию, потому что один из самых ярких огней в человеческой истории – это Древнеримская цивилизация. По Колизею можно бродить очень долго, но нам нужно было двигаться дальше. И мы переместились из главного сооружения Империи в главное место Республики – на Римский Форум, в очередной раз успешно (и с полным римским правом), миновав внушительную очередь.
Римский форум – это то место, мимо которого мы не прошли ни разу за все свои многочисленные поездки в Вечный город. От него мало что осталось, но энергетика места такова, что игнорировать его невозможно. Самая загадочная реликвия приютилась рядом с аркой Септимия Севера, неподалеку от входа в Курию, где когда-то заседал Сенат. Это знаменитый черный камень, первый письменный источник латинского языка. Считается, что под lapis negrum находится могила основателя Рима, Ромула.
Время поджимало, поэтому с Форумом мы расстались до безобразия быстро и отправились наверх, на аристократический и роскошный Палатин. Когда я была здесь в апреле, этот излюбленный холм древнеримской аристократии показался мне раем: он утопал в весеннем цветении и поражал воображение своим безмятежным покоем и красотой. А в начале мая, как оказалось, Палатином безраздельно завладели маки – живой огонь, не дающий покоя взгляду. Восхитительное зрелище! Мы честно отстояли очередь, чтобы полюбоваться на дом Августа, который оставил смешанное впечатление: с одной стороны, от него мало, что осталось, с другой – он показался нам странным сооружением, с маленькими комнатами, маленькими окнами и странными, тревожными росписями на стенах. Надо ехать в Помпеи, чтобы понять, какими же, все-таки, были римские дома. Пройдя по пышным палатинским садам, мы вышли на смотровую площадку, с которой открывались невероятные виды на город, и долго-долго стояли там, подставив лица средиземноморскому солнцу и совершенно забыв о том, что спешим.
И все-таки нам пора. Мы легкомысленно не собрали до сих пор свои вещи, нам еще предстояла процедура забирания забронированной машины, и, кроме того, по пути во Флоренцию мы собирались заехать в Сиену. Она расположена таким образом, что просто грех пропустить ее, двигаясь из Рима во Флоренцию. Так что у нас насыщенная и разнообразная программа.
Вернувшись в отель, мы с немалым трудом затолкали наши многочисленные пожитки в два чемодана. А ведь пока прибавилась всего лишь пара книг. И пара курточек – для Мишука и Ксюшенца. И пара ветровок для нас с Андреем. Ой-ой! А ведь путешествие только началось. В дальнейшем нужно быть осторожнее. С машиной мы разобрались без всяких проблем и, совершив пару лишних кругов в попытках преодолеть путаные улочки с односторонним движением, гордо причалили к своему, уже бывшему, отелю, чтобы забрать багаж. Вот и все, римская часть программы завершена, и мы можем бодро двигаться в Тоскану. И вдруг я осознала, что мне вовсе не хочется расставаться с Римом. Мне очень уютно и весело здесь, в этом многоликом и пестром городе, к которому я успела привыкнуть.
- Никто не хочет пообедать? – потихоньку заныла я. – Путь нам предстоит неблизкий, а время как раз обеденное. Чем питаться сэндвичами, купленными на заправке, лучше еще раз вкусно поесть в римском ресторанчике.
К счастью, моя инициатива не встретила возражений. Только Андрей усомнился в своей способности сориентироваться в самом центре и привезти к нужному месту. Как оказалось, совершенно напрасно. Каким-то загадочным образом через пару минут мы оказались в двух шагах от Фонтана ди Треви, а именно там приютились два очень хороших и давно уже полюбившихся нам ресторанчика. Если от фонтана пойти направо по узенькой улочке, то сначала, с левой стороны, вы увидите уютное заведение с говорящим названием «Кьянти», а чуть подальше, справа, покажется ресторант «Аль президенте». «Кьянти» - исключительно популярное место, причем не только у туристов, но и у самих римлян. Это маленький семейный ресторанчик, с крохотными, тесно поставленными столиками. Но там невероятно вкусно готовят. Поскольку в «Кьянти» мы уже успели побывать вчера, то направились в «Аль Президенте». Этот ресторан более чопорный, менее суетливый и забитый. Но еда там чуть ли не лучше, чем у соседей. И устроившись за столиком, отгороженным от улицы пышными кустами в больших горшках, мы с аппетитом уплели свой обед, даже позволив себе по бокалу белого вина.
Вот теперь нам уже точно пора прощаться с Римом. Впрочем, теперь мы были к этому готовы. На вопрос, хотим ли мы десерт, все трое отрицательно покачали головой.
- Поехали уже, - изрек Мишук. – Лучше поедим мороженное в Сиене.
Андрей с удовольствием уцепился за Мишкину фразу:
- Вот же бонвиван: пообедал в Риме, а теперь хочет съесть мороженное в Сиене, чтобы успеть на ужин во Флоренцию!
Ему и самому явно не терпелось выехать на автостраду и двинуться навстречу новым, совсем незнакомым местам. От Рима до Флоренции около 280 км, и по мере того, как мы двигались на север, пейзаж неуклонно менялся. Исчезли римские пинии, поблекли насыщенные краски юга, зато появились какие-то широколиственные деревья, геометричные поля и неизбежные кипарисы, чьи темные силуэты в небе задавали пейзажу особый ритм. Нам стало понятно и без карты, что мы въехали в Тоскану, сердце Эпохи Возрождения. И где-то через час указатели привели нас к Сиене.
Капризная и уточненная Сиена, вечная соперница Флоренции, стоит высоко на холме, с трех сторон защищенная высокими обрывами. Идеальное место для средневекового города. Впрочем, подъезд к нему оказался не слишком зрелищным, в отличие от Флоренции, вид на которую нас совершенно потряс несколькими часами позже. Мы просто поднялись по вьющейся дороге, запарковали машину у городской стены, поскольку дальше въезд машинам был запрещен, прошли через широкую арку и двинулись по узким средневековым улочкам.
- Ну и город, - поморщился Андрей. – Совсем провинциальный.
Мне тоже так казалось. Ровно до того момента, пока мы не вышли на главную площадь с его знаменитым зданием Синьории. Разумеется, я знала, как выглядит сиенская ратуша, но по фотографиям совершенно невозможно было понять, где она находится. Высокое здание со знаменитой башней, одновременно изысканное и монументальное, выходило на площадь громадных, просто невероятных размеров. Мы вытаращили глаза, не понимая, каким образом средневековым жителям Италии, привыкших к узким извилистым улочкам, пришло в голову сохранить открытое пространство такого размера прямо в центре города. Мало того, эта площадь была не ровной, а поднималась от здания Синьории к противоположной стороне под определенным углом. В итоге с каждой конкретной точки открывались разные виды на одни и те же здания. Я возликовала: драгоценная Тоскана и не думала обманывать мои ожидания чуда.
Мы отправились дальше, чтобы полюбоваться на еще одно изумительное произведение итальянской готики – Сиенский собор. Знакомство с ним стало нашей первой встречей и утонченной соборной архитектурой поздней итальянской готики, которая изобилует изумительным орнаментом из итальянского мрамора разных цветов – белого и светло-зеленого, розового и темно-малахитового, почти черного. Мы смотрели и смотрели на эту удивительную музыку в камне, и я чувствовала, как во мне продолжает расти ликование. Мечты, оказывается, очень даже сбываются, причем не только по фактическим обстоятельствам, но и по эмоциональным ожиданиям, что намного важнее. Осознавая, что нам нужно продолжать путь, мы с сожалением оторвались от созерцания собора и направились обратно к машине, не забыв по пути выпить горячего шоколада в кафе на площади Синьории. Это был лучший шоколад за все нашу поездку. А также лучший ванильный милк-шейк, по утверждению Андрея, который сделал выбор в пользу этого напитка.