У меня вообще-то аллергия. Всегда думал, что только на цветение, а к доктору сходил лет десять назад, а он такой: «В лес нельзя, в поле нельзя, кису нельзя, бахчу нельзя, вино нельзя, сыр с плесенью нельзя, пиво нельзя, сладкого поменьше». От души, доктор, благодаря вам я и полюбил Францию.
Долететь до Мюнхена, взять машину, ребенка – в кресло, тещу – назад, жену – вперед и четыреста километров. Там Рикевир какой-то – жемчужина, говорят.
Мы в Эльзасе уже были проездом. Помню ярмарки, труднопроизносимые названия, капусту и неправильные макароны. В этот раз едем более осознанно, хоть и на три дня.
Рикевир вечером темен и непонятен. Судя по карте, где-то совсем недалеко спят виноградники, из которых получается знаменитый эльзасский рислинг, но я их не вижу. Я вижу только, что рестораны на центральной улице забиты старичками, а официанты достаточно нервно отвечают, что мест нет. Не проблема, помимо центральных улиц есть не центральные, а там всегда что-нибудь найдется. Как минимум, холодный рислинг. Правда я еще в Москве подстыл немного, но клин клином, как говорится.
Мостовая и тихий переулок, улица Сапожников что ли, без очков не вижу в темноте, массивные двери, дом черте пойми какого века, там два этажа внутри с нашими апартаментами, и на все это смотрит с крыши эльзасский аист из папье-маше.
Пошловатые сердечки на окнах, наклеенные хозяйкой, обретают смысл, когда в семь утра солнце бьет через них и рисует на стене напротив окна этюд в теплых тонах. Теперь видны холмы и виноградники, по ним действительно можно гулять, скорей, скорей, пока толпы туристов не разрушили магию нетронутого утра.
— Жень, попробуй виноград!
— Это чужое. И немытое.
Мы собираемся потом в Страсбург, не хватало еще чтобы живот скрутило где-нибудь. В Страсбурге и так грязи и разврата хватает. Вот, будьте любезны, квартал «Маленькая Франция». Ну точно она, ни дать, ни взять. Бомжи, беженцы, вонь какая-то. Нет, благодарю покорно, моя Франция далеко отсюда, там, за Центральным массивом, где бьют термальные источники, а коровы делают из себя самые вкусные на свете стейки.
— Давай дома поужинаем? Все равно ребенок с ума сходит из-за бабушки.
Черт, я так мечтал об улитках по-эльзасски, дома-то их не будет. Смешно, не прошло и двух дней, а мы наши апартаменты с аистом уже называем «домом». И так всегда.
— Что с тобой?
— Ухо чешется.
— Опять аллергия? На вино?
— Ерунда. Что мне теперь, святым духом питаться?
Стоило во Францию ехать, чтобы водичку пить. Завтра еще в Кольмар сгоняем, а потом я, так уж и быть, перестану пить французское вино. И перейду на немецкое.
Но это будет завтра. Завтра будут цветы, каналы, лодочки для туристов, щенок лабрадора, играющий с моим сыном, дремлющие студенты, вездесущие эльзасские мухи, магнит на холодильник и чем там еще славен Кольмар.
А сейчас мы в Рикевире, жемчужине Эльзаса, как говорят, где парковка стоит бешеных денег и надо договариваться с хозяевами жилья, чтобы вам выписали специальный абонемент за три евро в сутки, где такие аккуратные виноградники (просто лапочки), где подсолнухи кормят пчел, а не гопников, где к собакам относятся, как к людям, где не протолкнуться и где на третий день решил пойти дождь. Мне даже немного боязно за аиста из папье-маше, но ему не привыкать.
Пусть идет. Я хочу, чтобы виноградные холмы были еще зеленее.
