Сегодня был насыщенный день. Ты сидишь в кресле. Свинцово-молочный Аргут медленно проплывает мимо. В небе величаво кружит орёл. Или ястреб? Бушлат попахивает протекшей в кузове соляркой. За столом негромко переговариваются твои друзья. Иногда по другому берегу Аргута протарахтит уазик. Где-то недалеко, за этой горой – гостеприимная степь Самаха. Ты забыл всё: пароль от рабочего компьютера, пин-код банковской карты, названия твоих проектов, даты погашения кредитов. Даже перегон Киров – Пермь кажется безумно далёким. Но это сейчас…
А начиналось всё на кухне. Мы сидели с Женей и планировали поездку на Мезень. Тухло как-то планировали, без огонька, без драйва. И здесь я обмолвился, что у нас могло бы появиться дело на Алтае.
— На Алтае?
— На Алтае.
— Алтай… Алтай… Алтай… А поехали?
— А поехали!
Если бы мне лет пять назад кто-нибудь сказал, что мне надо заехать в Челябинск – выпить рюмку чаю с Лёшей Братеневым; отвезти Диме Евдокимову в Новосибирск лист защиты, а в Горно-Алтайске сделать важное дело, я бы плюнул этому человеку в лицо, обозвал бы его лжецом и спустил бы с лестницы.

Решение принято – на душе стало легко. Я связываюсь с нашим новосибирским другом Димой с тем, чтобы позвать его с собой. Я уверен в положительном ответе: Дима болен Алтаем и мотается туда по три-четыре раза в год. Для него поехать на Алтай, как для нас – мотнуться в Карелию: день на вход, день на выход. Согласовали мы с Димой основные пункты программы, и я совершенно отстранился от какой-либо проработки маршрута. Зачем? Димка сам всё спланирует.
Затем я позвонил другому Диме – питерскому. Ему вариант поездки на Алтай понравился гораздо больше варианта с Мезенью.
Итак, состав команды определён.
Дмитрий Леонидович (Леонидыч) и Юля – новосибирский экипаж на эльке.
Дмитрий Николаевич (Николаич), его сын Макар и племянник Денис – питерский экипаж на наваре.
И мы – я, Женя и Глеб – московский экипаж на форде.
Мы не ставили перед собой никаких героических целей. Впервые за долгое время мы ехали просто затем, чтобы в хорошей компании прокатиться по фантастически красивым местам.
Через Урал, как известно, можно перевалить по северной дороге, а можно, по южной. Северная дорога не сильно загружена, на ней нет камер и сотрудников ГИБДД. А на южной этого добра — в изобилии. А ещё там много ремонтов. На северной же редко встретишь одинокий камаз, высыпающий в случайно выбранную яму гравий из кузова. Одним словом, решать вам: влететь в ремонт дороги на трассе М-7 и потерять часы в пробках, или на трассе Р-243 влететь в яму, подобную воронке от авиабомбы. К слову, у Николаича на перегоне Киров-Пермь открутилась передняя лебёдка и чуть не пробила радиатор. Ехали мы, кстати, очень необычным маршрутом: за Урал мы перевалили по северной дороге через Киров и Пермь, а от Екатеринбурга ушли на Челябинск. Дело в том, что Николаичу надо было забрать в Челябинске сына и племянника. К тому же, закованные в металлический обвес, мы страшно боялись тюменских сотрудников ГИБДД.
Я ехал в этот раз по дорогам России и часто думал о системе «Платон». Мне жутко хотелось собрать всех этих благородных донов – слуг народа, посадить их в кузов шишиги и катать по маршруту Кострома – Пермь, Пермь – Кострома, Бердюжье – Макушино, Макушино – Бердюжье. Катать до тех пор, пока не вытрясут наши дороги из них всё властолюбие, жадность и спесь. По моему глубокому убеждению, правительство должно доплачивать тем отважным людям, которые передвигаются по дорогам России.

Вечером пятого дня пути мы достигли Горно-Алтайска. Половину следующего дня провели в городе, занятые своими важными делами. Ближе к вечеру двинулись вглубь Алтая по Чуйскому тракту. На берегу Катуни, под мостом дождались новосибирский экипаж. Ну вот, теперь все в сборе. Николаич, мечтая о холодном пиве, купил его аж целый ящик. Мы не стали мудрствовать: не доезжая до Семинского перевала, свернули с трассы и встали на реке Сема. Велико же было наше разочарование, когда выяснилось, что Николаич купил ящик безалкогольного пива. Что ж, подумал я, придётся бодяжить спирт. И сбодяжил. Перепутал чистую воду с минералкой. Пили и давились, пили и давились и пили.

Гора Сарлык

Ни в одном из отчётов не сталкивался я с этим названием. А между тем, если не пролетать Семинский перевал, а свернуть на его высшей точке налево и потрястись километров 5-7 по камням, можно подъехать к подножию горы Сарлык – самой высокой горы Семинского хребта. Так мы и сделали. Бросили машины у подножья горы, покидали в рюкзаки воду и консервы и начали восхождение.

Нам предстояло подняться на 800 метров. Зачем я в тринадцать лет начал курить! Зачем я, женившись, начал толстеть! Лез я в гору и проклинал себя за свой образ жизни. Но мы поднялись, и оно того стоило. Вершина горы представляет собой плоское, заваленное острыми камнями плато. С него открывается круговой обзор на хребты Алтая. Но не этот вид впечатлил нас сильнее всего. Мы пересекли плато и подошли в северному склону горы. Такого я ещё не видел: гора круто обрывается вниз, в долину с изумрудными, частично покрытыми льдом, озёрами. А всё это великолепие окружают хребты: первый план, за ним второй, третий, четвёртый, а дальше они растворяются, теряются в голубой дымке. Около часа, потягивая сладкий чай, мы сидели на вершине горы и смотрели, смотрели, смотрели…







Подъем на Сарлык занял у нас чуть меньше трёх часов, спуск – в районе двух. Мы вернулись к машинам уставшие и счастливые. Лагерь разбили прямо там, у подножья горы.

Мультинские озёра

Спрыгнув с Семинского перевала, мы свернули с Чуйского тракта направо, в сторону Усть-Кана и Усть-Коксы. В этих краях мы ещё не были. То шуршим по асфальту, то пылим по грейдеру, то взбираемся на невысокие перевалы, то скатываемся в леса, проезжаем по бедным алтайским деревням, едем вдоль меандрирующих рек, пропускаем переходящих дорогу лошадей, объезжаем коров и баранов. На одном из перевалов установлен деревянный нужник. Я, было, заглянул в него, но заходить передумал. Ребята говорят: «Да вон, взберись на горку, в кустики». А действительно, почему бы нет? Взбираюсь я на горочку: там травка, вид красивый, но… всё занято – тётеньки в рядок сидят. Меня оттуда как ветром сдуло, а ребята хохочут заливисто, задорно.

День близится к концу. Мы пересекаем Катунь по подвесному мосту и через несколько километров оказываемся в Маральнике. Там мы бросаем якорь на базе «Вечный странник». Хозяин базы давний знакомый Леонидыча. Заказываем баню, готовим ужин, смотрим, как тучи затягивают вершины гор. Согласно плану, завтра мы должны выдвинуться на Нижнее Мультинское озеро на машинах, а оттуда уйти ножками на озеро Куйгук и сделать там днёвку. А меж тем начинается дождь.
Просыпаемся утром оттого, что по крыше молотят капли. Напрягаемся. По рассказам, посуху на озёра пройдёт любой полноприводник, по мокрому же, могут быть большие проблемы. Тем не менее, как только тучи немного рассеиваются, мы начинаем паковать машины, травить колёса, наматывать тросы.
Выстраиваемся в таком порядке: я впереди (с передней лебёдкой), Николаич второй (с двумя лебёдками), Леонидыч третий (без лебёдки вовсе). Основная дорога ведёт через деревню и далее через маральник (маралов мы, кстати, так и не видели; аморалов – в избытке). Она размешана шишигами. Нам нужна другая дорога – перед деревней она уходит налево. Глубокая колея идёт резко в подъём. Я становлюсь вразрез и начинаю вползать в гору. И тут, надо ж так, в промоине меня подбрасывает и скидывает одной стороной в колею. Машина ложится на порог. Сидим – тупим. Ступор проходит, Женя и Глеб насколько могут открывают свои двери и просачиваются наружу. Подходят Димы. Ну что, капот открыли, лебёдку размотали, борт пригрузили – поставили меня в колею. А она вполне себе годная. Ну, шаркаю редуктором, но еду.



Правда, остановившись однажды подождать остальных, повис в колее на брюхе. Снова лебёдка. Николаич бодро бежит с тросом перед носом машины. Начинаются подъёмы без колеи, но они гораздо круче и проходят по краю обрыва. А главное, они не каменистые. В сухую погоду они не доставляют проблем, а что будет, если одолевать их в дождь – страшно подумать. Наша дорожка обогнула маральник и слилась с колеёй от шишиг. Пройдено девять километров из шестнадцати.

Мы знаем, что дальше дорога резко ухудшится, но уверены в своих силах. Много колей расходятся приблизительно в одном направлении. Я выбрал не самую лучшую и пошёл левее, а дядьки пошли правее. Ну, ничего, сейчас у брода через Мульту встретимся. Однако, коренной лист айронменовской рессоры думал иначе. На выходе из очередной промоины мы услышали неприятный звук «бдздынь».
— Что это было?
— А хрен его знает. Потом посмотрим.
Проехали ещё метров сто, и шаркающий звук в районе задней арки заставил меня остановиться. Приплыли: заднее левое колесо ушло назад. Лопнул коренной. Не сдюжил австралиец проклятый. Серьги расползлись, мост развернуло. Бубню в рацию: «Дядьки, табань, привал». Коренной у меня в ЗИПе был. Правда, от штатной рессоры. Как очень обстоятельный человек, я не посчитал нужным ещё в Москве выковырять из него закисшие старые втулки.

Расположились мы так: по левую руку от колеи шишиг у нас квартира – там тент стоит, столы, палатки; по правую руку у нас гараж – там стоит форд, натянут тент, разложены инструменты. Чтоб мы делали, если бы не Николаич, даже представить себе не могу. В его кунге: и болгарка, и дрель, масса ящиков с ключами, болтами, гайками, смазками. И руки его растут откуда надо.
Так начинались наши суточные танцы с бубнами.

Каждый шаг по снятию и переборке рессоры преподносил нам новые сюрпризы и сопровождался изумленными матюгами. Первый день мы старались сохранить все штатные болты, шпильки и втулки. А они, сволочи, все были прикипевшими, изогнутыми и выкручиванию не поддавались. Под вечер, наломавшись (снять рессору так и не удалось), мы приняли волевое решение: резать к чёртовой матери! Приняли, и перешли на другую сторону колеи. Поломки, выпадения из графика, непогода, не могут отменить вечернего застолья и крепкого ночного сна. У нас, в конце концов, отпуск.
Утром мы снова ушли в гараж. Николаич вооружился болгаркой. Только круги для болгарки он купил слишком большие – не влезали они под защиту. А опыт получения травм от лопнувшего круга у Николаича есть. Стал он стачивать круг о камень.
Между тем, мы уже стали местной достопримечательностью: туристы из окон проезжающих шишиг снимали нас на телефоны.


Срезали все, сняли. Разобрали рессору. С огромными усилиями Николаич выбил втулки из запасного коренного. Третий лист тоже, оказывается, был сломан. Причём видно, что лопнул он давно. И вот, собираем, складываем все листы и… ёперный театр! Центральное отверстие коренного листа не совпадает со всеми остальными! Где-то на сантиметр. Николаич берёт в руки дрель. Свёрла начинают ломаться.
— Зараза! Чёрные свёрла хреновые, надо было белые брать!
— Это понятно. А что делать-то?
— ?
— Слушайте, а у нас вроде круглый напильник был.
— Ты чё, с дуба рухнул, рессорную сталь напильником точить, её на станках точат!
— А у нас, типа, есть варианты?
Человек и круглый напильник – это сила! Основной удар принял на себя Николаич. Он так работал напильником, что ещё несколько дней потом мышцы его руки скрипели. Ей-богу, не вру.
Собрали рессору, грузовой стяжкой притянули мост на место, всё закрутили.
Ну и, конечно же, перешли на другую сторону дороги, в квартиру, где был накрыт праздничный обед. Я долго провозглашал тосты за друзей, которые не бросят в беде.

Потеря полутора суток вынудила нас поменять планы. Утром мы прыгнули в проходящую мимо шишигу и отправились к Мультинским озёрам трутнями. Шишига подвезла нас к знаку «P» и высадила. Здесь мы все поняли, что ломиться на своих машинах на Мульты не имеет вообще никакого смысла. Ты доедешь до парковки, выгрузишь шмурдяк и потащишь его к озеру, у которого яблоку негде упасть. Гораздо проще поберечь машину и забросить себя и шмурдяк к озёрам на шишиге. Ну да, обойдётся это по 800 рублей с носа. Нет, лично я вообще ни о чём не пожалел. Я получил огромный опыт по ремонту машины. Мы стояли в красивом месте на берегу Мульты и прекрасно проводили время в промежутках между ремонтом.
Итак, мы подошли к берегу Нижне-Мультинского озера. Я ожидал увидеть классическую картину: зеркальная изумрудного цвета гладь, в которой отражаются снежники, а чуть повыше — сами острые с белыми шапками вершины. А картинка оказалось немного другой. Солнце стояло почти в зените. Поверхность озера была покрыта рябью. Тех открыточных фотографий, на которые я рассчитывал, сделать не получилось.


На противоположный берег к шумам мы перебрались на моторке. Шумы – подобие широкого и невысокого водопада, который соединяет Среднее и Нижнее Мультинские озёра. Место великолепное. Но, к сожалению (тут я прошу прощения за свой эгоизм), легкодоступное, а поэтому – многолюдное.







Опасаясь дождя, мы не стали задерживаться на озёрах. Нам ещё засветло нужно было спуститься к маральнику. От Среднего до наших машин мы пошли пешком: обогнули Нижнее, перешли вброд реку Крепкая и бодро пошагали по дороге. Там я впервые увидел, как лебедятся шишиги – мощное зрелище. Сгущающиеся над вершинами гор тучи подгоняли нас – идти на крутые спуски-подъёмы в дождь никто не хотел.
Девять километров, которые отделяли нас от базы «Вечный странник», мы пролетели моментально. Дорога уже знакомая, все объезды известные, а ещё и под горку. Рессора, собранная из говна и палок, отлично работала.
Там, внизу, решили не задерживаться, а сразу двигаться на выход. Вставали лагерем в Нижнем Уймоне на берегу Катуни под проливным дождём. Катунь в этом месте широкая, спокойная, разделившаяся на несколько рукавов. За дровами мы с Глебом ходили на остров, переходя вброд рукав Катуни.

Чуйский тракт

Чуйский тракт ошеломляет. Чуйский тракт восторгает. Чуйский тракт заставляет сбросить скорость до минимума и крутить головой: вправо, влево, вверх. Чуйский тракт сам по себе стоит того, чтобы проехать несколько тысяч километров. Причём, каждый шаг по тракту в направлении Монголии затмевает предыдущий. Ещё на подъезде к республике Алтай тебя сразили горы. Потом окажется, что это только предгорья. Ты продвигаешься дальше: по правую руку – Катунь. Здесь всё, как на черноморском побережье: базы, рынки, машины, люди топлесc, люди в шлёпках, сувениры и снова базы. Хочется им крикнуть из окна: «Ребята, здесь очень хорошо, но весь сумасшедший Алтай там, дальше!»


Ты переваливаешь Семинский, баз становится меньше, но люди везде — каждый съезд к реке обитаем: палатки, шатры, пузотёрки. Ты переваливаешь Чике-таман – перевал высокий, с извилистым и крутым серпантином. За ним Чуйский уже другой – он становится более пустынным, а горы становятся всё круче. Ты едешь над Катунью. В 2013 она была бирюзовая, сейчас она мутная. Белый Бом. Там ты набираешь в источнике воды. Леонидыч, как и в 2013, говорит, что от Бома можно заползти в горы и насладиться потрясающим видом. Нам, как всегда, не до того.


На одном из поворотов тебя накрывает: ты видишь снежные шапки Северо-Чуйского хребта. Начинаются крутые подъёмы. Не доезжая Курая, ты сворачиваешь с трассы и уходишь направо на холмы. А там – созданная природой обзорная площадка. Где-то далеко внизу – посёлок Курай. Извивается Чуя. За спиной у тебя южные склоны Курайского хребта. Они бесснежные и разноцветные: терракотовые, серые, фиолетовые, зелёные. А перед тобой, выше степи, северные склоны Чуйского – черно-белые, суровые и манящие. А под ногами у тебя хрустит сухая, но отчего-то яркая трава. Стрекочут и выпархивают из-под ног кобылки. И никакая фотография не передаст ни этого запаха, ни этих звуков.






А дальше мы движемся по Чуйской степи. Окружающие нас скалы меняют цвет на оранжевый. Пахнет пустыней. Нечто марсианское проскакивает в пейзаже. Высота уже более двух тысяч. Твою, и без того пошатнувшуюся крышу, сносит окончательно.
Кош-Агач. Немного вперёд, и ты уже в Монголии. Но, не в этот раз. Мы пылим по Чуйской степи на юг в сторону погранзаставы и плато Укок.


Погранцов прошли быстро.
Не мечтал я так скоро, всего три года спустя, снова петлять по этой дороге. Теперь справа от тебя отроги Южно-Чуйского хребта, а слева бурлит Джазатор. Он, то бурный и узкий, то разливается шире и делается спокойным. Вон, на другой стороне реки по склону горы круто вверх пошла дорога – это дорога на перевал Бугумуюз.


Проезжаем деревню Беляши, поднимаемся в горку, спускаемся и видим Аргут. Широкий, мощный, белый. Мы встаём прямо там, метрах в ста от моста, на зелёной поляне между хвойным лесом и песчаным пляжем Аргута.
Это был один из самых запоминающихся дней.

Карагемский прорыв и степь Самаха

Все почему-то едут на Укок. Если ты слышишь слово «Алтай», за ним обязательно последует слово «Укок». Мне непонятна причина такой раскрученности. Да, Укок меня впечатлил, но в основном тем, как мы на него заходили через перевал Акколь.
А о Карагемском прорыве я слышал только мельком. Слышал, что там гибли смельчаки, решившие покорить этот участок Аргута. В отчётах я не сталкивался с ним никогда, запомнил только упоминание у Лёши Тулупова. Леонидыч нашёл-таки отчёты по Карагему. И предрёк нам двухдневный поход.
Поворот на дорогу к прорыву находился метрах в 200 от нашего лагеря. При съезде на эту, уходящую в лес каменистую грунтовку, висит табличка: «Автодорога Беляши-Аркыт не обслуживается. Проезд запрещён». Смело въезжаем. Дорога идёт вдоль Аргута. Видим мощный порог. Там у порога знакомимся с ребятами из Тюмени на амароке, обмениваемся пожеланиями удачи и едем дальше. Впереди видна, идущая по склону горы, полоса дороги. Да ладно, нам явно не туда – османд показывает, что есть дорога и по берегу. Чёрта лысого! Нам туда.


Я очень благодарен Дмитрию Леонидовичу. Если бы не его воздействие на нас мягкой силой, мы многого бы не увидели. Нам – жителям равнины всё-таки приходится собирать свою волю в кулак, чтобы лезть на прижимы. А он скачет по ним, как горный козлик. Очевидцы утверждают, что аж колёса его эльки от земли отрываются.
Дорога проходит по склону горы. Внизу бурлит Аргут. Подъём довольно крут, слава богу, он не имеет поперечного уклона. Стараюсь ехать как можно медленнее, чтобы какой-нибудь камень не подкинул меня и не сбросил в реку. Подъём, спуск, подъём — и мы оказываемся на изломе дороги, с которого, как на ладони, видна степь Самаха. Она волшебна. Небольшая, уютная. Расчерченная полосами леса. Двухступенчатая. Можно сидеть на склоне и смотреть на неё бесконечно.



Мы бы так и сидели, если бы нас не догнала буханка и из неё не вывалилась бы толпа туристов.
Двинулись дальше. Снова прижимы, подъёмы и спуски. Иногда мы едем по полям, иногда попадаем в лес, преодолеваем неглубокие броды, пропускаем под мостами камни. Видим, как в Аргут впадает Коксу. Судя по карте, там есть брод.

Стараюсь не смотреть вниз, но иногда притормаживаю и со страхом и восторгом пожираю Аргут глазами.
Очередной подъем и небольшая площадка. Вот он – Карагемский прорыв. Прорываясь сквозь хребет, Аргут здесь сужается и падает вниз. Мощь его завораживает. Огромный камень в центре потока разбивает о себя воду, получается подобие фонтана. Женя и Глеб щекочут мне нервы, норовя спуститься пониже. Нас нагоняет буханка. Мы уезжаем подальше – там ещё одна площадка с хорошим видом. Но от буханки не уйти. Водитель-алтаец говорит, что здесь конец его маршрута, здесь он разворачивается и везёт туристов обратно. А вон там, видите, в долине, деревня Аркыт. Электричества там нет, мы возим им дизель для генератора, говорит наш новый знакомый. И зимой ездим. Цепи нахлобучим и едем. А если вы проедете дальше, спуститесь ниже и пройдётесь пешочком, вы сможете увидеть древние петроглифы. А вон там, на склоне горы по другую сторону Аргута – три озера (названий я не запомнил). К ним можно дойти от Аркыта – день пути. И так нам хочется: и доехать, и спуститься, и дойти. Только в субботу мы уже должны выходить, времени у нас крайне мало.
Впитываем в себя звуки, запахи, порывы ветра. Понимаем, что только для нас то, что мы сейчас отщёлкаем останется по настоящему важным. Глядя на эти фотографии через много лет, мы, наверняка, переживём этот день снова.









Мы едем обратно. Нас ждёт ещё степь Самаха. Мы её обозревали сверху, теперь мы хотим встать там лагерем. Леонидыч так скакал на обратном пути, что у него открутился задний амортизатор.
Мост через Аргут закрывают ворота. Это всего лишь преграда для коров: разбегутся, бегай их ищи по степи. Кстати, на всём пути к Прорыву нам попадались ограды с закрытыми воротами. Открывайте их и проезжайте смело, только обязательно закрывайте за собой.
Мы пересекли степь в надежде встать лагерем на месте впадения Коксу в Аргут. К сожалению, место было занято, и мы решили вернуться на прежнюю точку, к мосту. На обратном пути Самаха показалась нам в закатном солнце: тёмно-синее небо и ярко-жёлтая масса степной травы, разделённые черно-зелёной полосой гор. Какое-то колыхание струй просто.






Завтра у нас днёвка. Мы будем просто сидеть на берегу Аргута, купаться в нём, жечь костёр, перешучиваться и потягивать спирт. Ведь алкоголизм наш, не болезнь, а Учение.
Вечером желающие съездят на ближайшую турбазу в баню. Я пообещал съездить с Женей снова в степь…

Самаха, гейзерное озеро, федеральная трасса Р 373

Сегодня не надо сворачивать лагерь. Сегодня не надо крутить гайки. Сегодня можно предаться ничегонеделанию. На форд с вечера не стали привязывать тент – он будет работать сегодня экскурсионным автобусом и такси.
Леонидыч, как всегда, варит утренний кофе. Лагерь просыпается неспешно. Временами накатывает лёгкая грусть – завтра нам сниматься и выдвигаться в обратную сторону. Уже послезавтра вечером наши новосибирцы должны быть дома. А два оставшихся экипажа ещё ждут дела в Горно-Алтайске.

Заряжает проливной дождь. Аккурат в тот момент, когда я, Женя и Юля собрались ехать в Самаху. Дядьки смеются: «Давайте уже, катитесь». Мы выкатываемся. Мы катим по степи. В километре от нас над горами идёт ливень – косые полосы штрихуют серое небо и черные скалы. А у нас – сухо. Женя, как сумасшедшая, бегает с фотоаппаратом, Юля бродит в поисках нор сусликов. Или сурков? Нам не нужны ни те, ни другие. Говорят, они переносят бубонную чуму. Я, если честно, немного подустал от тарахтения дизеля. Мне вообще ничего не хочется делать: ни рулить, ни ходить, ни фотографировать.




Вечером самые чистоплотные отправляются в баню. Грязнули предпочитают принять душ в кабинке, совсем отмороженные принимают ванну в Аргуте.
Вечер в компании друзей, объединенных общими воспоминаниями, интересами и планами, душевен.

Утро. Сборы. Прощание с рекой, пляжем и горами. Проскакивают Беляши, погранпост у деревни. Мы снова едем вдоль Джазатора. Грейдер вытрясает из тебя душу. Чтобы хоть что-то видеть и не глотать пыль ты отпускаешь впередиидущего далеко вперёд. Тормозим у впадения Джумалы в Джазатор – Леонидыч безумно любит это место. Здесь Джумалы на удивление маловодная. Мы-то прекрасно помним, как в 2013 году чуть выше по течению она сбивала нас с ног. Тогда брод через неё дался нам тяжелее брода через Джазатор.
Кош-Агач. Рынок, магазины, кафе. Там мы узнаём, что наши дела переносятся с понедельника, как минимум, на вторник. Причём, мы должны быть на связи. Знай мы тогда, что в Горно-Алтайске нам надо будет быть вообще только в среду, мы бы прыгнули с Кату-Ярыка и провели последние дни в долине Чулышмана. Решаем потихоньку двигаться на выход.
По дороге заезжаем на гейзерное озеро. Голова пошла кругом от обилия людей – одичали мы изрядно.

Под вечер мы добираемся до места впадения Чуи в Катунь. Помните, со смотровой площадки, как на ладони, виден выступающий язык противоположного берега? Там растут деревья, стоят палатки – выглядит симпатично – нам туда. Проезжаем по новому мосту через Чую, поднимаемся по новой, но уже аварийной дороге наверх. А там Леонидыч резко поворачивает направо и останавливается перед прижимом. Дорога вырублена в горе. Невысокая и неширокая. А внизу – Катунь. Там, конечно, все ездят, но, видимо, мы ещё не настолько свыклись с тем, что это норма. Леонидыч нас утешил: он сам первые разы дико боялся этого прижима, но когда увидел, как по нему проезжает газон, страх, как рукой сняло. Выбрались мы, наконец, на эту поляну. На Алтае ж как – вся земля кому-то принадлежит. И хозяева земли снимают с туристов деньги за постой. Справедливо? Справедливо. Вот, сейчас с нас взяли по 500 рублей с машины. Место красивое, но очень бойкое, народу – тьма тьмущая. Ставим лагерь, тент натягиваем, потому, как дождь льёт. Кто-то бросает вопрос: «А где здесь туалет?» Ну, как бы неудобно – кругом стоянки, люди, кустов нет. В итоге выясняем, что вон та чёрная тряпица, натянутая с трёх сторон на четыре шеста и прикрывающая человека по пояс – это и есть туалет. Вот! Пятьсот рублей с машины! Но, посидели-то за столом мы хорошо.

А утром нам надо прощаться с Димой и Юлей. Эх, жалко. Увидимся, конечно, и поедем ещё куда-то, но только когда? Выезжаем по прижиму: им налево, на Чуйский тракт, а нам – направо. Леонидыч сказал: «У вас есть время, поезжайте, посмотрите на впадение Аргута в Катунь». Действительно, давненько мы не виделись с Аргутом, заскучали.

Мы едем по очень живописной дороге вдоль Катуни к деревне Инегень. Уходим за деревню. Километров через десять дорога обрывается на берегу реки. Между тем, атласы и гармин утверждают, что дорога продолжается дальше. И называется она, ни много ни мало, Р 373 – Федеральная дорога Иня — Инегень – Тюнгур. Вот такая вот загогулина получается: дорога-то, вроде, и есть, а в то же время, дороги как бы и нет. Есть конно-пешая тропа. Мотоциклисты её одолевают, и это у них считается маршрутом пятой категории сложности.

Что самое поразительное, в 2006 году новосибирский клуб OFF ROAD MASTER прошёл по этому маршруту на машинах.
Ну, что ж, глушим движки, спешиваемся. Тропа очень красива. В Катуни местами лежат огромные валуны и разбивают её воды. Отчего же она всё-таки в этом году такая мутная? Справа интересных цветов, фактур и форм скалы. Впадение Аргута видно почти от самого начала тропы. Чем ближе мы к этому месту, тем отчётливее видно, что течение реки разделено пополам вдоль, то есть дальняя от нас половина реки бежево-мутная, а ближняя – бирюзовая. Подходим, так и есть – грязнуля-Аргут впадает в Катунь и мутит воду. Выше этого места Катунь такая, какой мы её помним – бирюзовая. Сидим на мосту, построенном новосибирцами — втыкаем.






Женя в какой-то момент прошла чуть дальше. Вдруг слышим: кричит. Бегу к ней. Оказывается, она страшно напугана стаей волков. Пригляделись: три жалкие, трусливые собачонки бегут мимо.
Машины мы бросили не совсем удачно – от тропы нам надо подниматься к ним в крутую гору. Опять мне выпала возможность проклясть свой неправедный образ жизни. Странное дело, лезешь ты в гору, пот с тебя в три ручья льётся, дыхание сбито. Тяжело идти: камни-ступени, кусты царапают ноги и вдруг, у тебя под ногами… коровья лепёшка! Вот как?! Как сюда забралась корова?! А главное, зачем?



Ну, теперь, кажется, всё. Мы выбираемся обратно на Чуйский. Завтра нам надо быть в Горном. Телефонный звонок. Нет, не надо нам быть завтра в Горном. У нас ещё один день. Мы ставим лагерь очень рано на берегу Большого Яломана на базе «У бабы Лены». Спешить нам решительно некуда. Без новосибирского экипажа чувствуем себя какими-то одинокими.

Чем бы занять нам оставшиеся полтора дня? Медленно катим по тракту. Разбиваем лагерь рано. Матрасничаем. В последний день решаем заскочить в Чемал – глянуть одним глазком. Здесь как будто кто-то за ноги схватил нас и сдёрнул с небес на землю: толпы, аттракционы, музыка, сувениры, очереди. Брррр.
На этом алтайская часть нашего путешествия заканчивается. Последние два дня получились смазанными, но это не наша вина. Да, и не вина это ничья вовсе – так сложилось.

Титры

Алтай большой, Алтай разный. Прелесть Алтая в том, что многие его места доступны на обычной легковой машине. Для меня же, его прелесть в том, что многие его места недоступны на обычной машине.
Я очень завидую жителям Новосибирска: прыгнул в машину, день – и ты там.
Я очень рад, что на Алтае, насколько я знаю, не нашли никаких полезных ископаемых, иначе измордовали бы его, как Урал или Хибины. Я очень надеюсь, что газпром так и не договорится с китайцами, и никакой «силы Сибири» не будет.
Правда, есть ощущение, что гостиничный бизнес победит бизнес извозный и вскоре на Мультинских озёрах появится гостиница и приличная дорога к ней. Ну, а почему нет. Отброшу свой эгоизм. Пусть люди наслаждаются отдыхом там. Я найду себе глухие места.



Возможно, во мне ещё слишком свежи все впечатления, но эта поездка мне кажется самой яркой. Во всяком случае, ничто её не омрачало. Дух захватывало от пройденных километров, а на стоянках окружал комфорт.

Спасибо Леонидычу. Потрясающей проницательности человек и спокойствия. Человек, готовый всегда найти компромисс. Наш гид. Наш впередиидущий.
Спасибо Юле. Спокойной, терпеливой, мудрой, интересной собеседнице.

Спасибо Николаичу. Надёжному, деловитому, работящему.
Макарка, и тебе спасибо. Самый маленький член нашей команды. Выносливый и неприхотливый. Не каждый в семь лет сдюжит подъём на Сарлык, или сможет сладко посапывать, когда машина проезжает над обрывом по прижиму.
Ден, наш оператор и помощник, тебе спасибо.



Своему экипажу я выражу благодарность лично.
Я безумно рад тому, что мы полностью и окончательно развиртуализировались с Лёшей Братеневым. Друг, шлю тебе и Маше горячий привет! Теперь у нас в Челябинске есть друзья. А в Москве – у вас.

Да, кстати, спасибо форду. Только благодаря ему всё это вообще стало возможным.

Ну и напоследок ролик: youtube.com/watch?v=do-RXh2a8…