Я никогда не видела шушрунчика, но всегда знала, что он есть. И особенно его присутствие чувствовалось по осени. В парке или в лесу, усыпанном желтыми, красными упавшими листьями. В чистом звенящем воздухе. Идешь, а сзади тебя "шур-шур-шур-шур-шур". Остановишься, оглянешься, а его и след простыл — такой он осторожный.
Мною было предпринято немало попыток обнаружить шуршунчика и хоть издали посмотреть на таинственного, скрытного зверька, но мои попытки так и не увенчались успехом, а потом, я узнала, что шуршунчики живут на чердаках и там иногда показываются людям, если у них хорошее настроение :)
Автор сказки Александра Варья, фотографии мои, сделаны в ЦПКиО на Елагином острове в 2010 году.
Итак, сказка...
"Стоял конец сентября, на удивление тёплый и солнечный. Василиса давно перестала ездить на дачу, но вдруг оказалось, что она забыла там книгу, которую ей дали почитать, и теперь эту книгу нужно было срочно вернуть. Поэтому ранним утром она, вместо того,чтобы поехать в универ, села в электричку и уехала в золото осеннего леса.
Удивительная пора – золотая осень. Золото везде: им заткано небесное полотно, им укрыты деревья и земля…Оно отражается в глазах. И очень-очень редко осенью золото в глазах живёт…
Девушка быстро нашла книгу, закинула её в рюкзак. Уезжать не хотелось отчаянно, до рези в только что проклюнувшихся золотистых крыльях. Она присела на ступеньку крыльца, впитывая солнечный свет, пока ещё такой дружелюбный, согревающий, родной… И вдруг ей показалось, что на чердаке будто бы что-то шуршит. И ещё раз. И опять.
Василиса взяла первое попавшееся под руку средство обороны – старую ржавую кочергу, сиротливо ютившуюся в углу у печки – и, стараясь ступать как можно тише, поднялась по узкой крутой лесенке на чердак.
Вот уже много лет чердак пустовал. Туда никто не залезал даже для того, чтобы положить очередную порцию вещей, которые выбросить жалко, а девать некуда. Про него просто забыли. Насколько могла вспомнить Василиса, туда когда-то давно отправили почти развалившееся кресло-качалку, мешок детских игрушек, какие-то доски, сундук с бабушкиными лентами-кружевами и ещё какую-то мелочёвку. Насколько она могла вспомнить…
Василиса осторожно приподняла крышку чердачного люка, ожидая увидеть кого угодно, вплоть до грабителя, невесть что позабывшего в бабушкином сундуке. А увидела…
…сложно сказать, кого. Кажется, это был всё-таки зверёк: маленький и пушистый, он отчего-то больше всего напоминал ёжика, сменившего колючки на мягкий длинный ворс . При появлении Василисы он шмыгнул за сундук, и оттуда донеслось неуверенное:
— А т-ты к-кто?..
Девушку этот вопрос застал врасплох – с ходу она даже не знала, что ответить.
Минуты две оба молчали, потом зверёк высунул из-за сундука длинный любопытный нос.
— Ты не кусаешься? – он явно был сильно не уверен, что этот вопрос и вообще стоит задавать, но любопытство оказалось сильнее. Не всё же кошкам, в конце концов…
— Я? Ну только в очень плохом настроении, — изумлённая девушка брякнула первое, что пришло в голову.
За сундуком повисла напряжённая тишина.
— А-а-а-а сейчас ты в к-к-к-каком настроении?..
— В хорошем, – улыбнулась Василиса.
— Точно? – подозрительно осведомились с того конца чердака и опять чем-то зашуршали.
— Точно-точно! А чем это ты там шуршишь? – девушка окончательно влезла на чердак и закрыла за собой люк.
В на удивление просторной комнате пахло сушёными травами, деревом и сосновыми иголками. Откуда бы всему этому взяться на давно забытом обитателями дома чердаке? Раньше бабушка сушила здесь мяту, подвешивая её пучками к потолку, но теперь ей уже тяжело забираться по крутой лестнице, а больше никто не жаловал чердак. Странно, право – здесь ведь так уютно…
— Я ничем не шуршу. Я шуршу просто так.
— Как это? – озадаченно спросила Василиса.
— Ну…- зверёк уже целиком вылез из-за сундука и сидел рядом с ним, по-собачьи оперевшись на передние лапы. – Я…это…просто так шуршу, сам по себе.
Он пошевелился, устраиваясь поудобнее, и опять раздалось уже знакомое Василисе шуршание – тихое и мягкое, так шуршат опавшие листья под ногами и фантики от вкусных конфет в детстве. Кажется, шуршала сама его шёрстка, сперва показавшаяся девушке похожей на кошачью. Теперь она смогла разглядеть, что в ней будто бы застряли кусочки фольги, гофрированной бумаги и золотых листьев.
— А как тебя зовут? Я Василиса.
Зверёк смутился окончательно, сделавшись похожим на персик:
— А меня…меня никак не зовут. Потому что некому меня звать…- длинный носик, прежде такой любопытный, уткнулся почти в пол, зверёк сжался в комок и заметно затосковал.
— Непорядок! Но ведь это легко поправить…- Василиса придвинулась чуть поближе в сундуку.
— Правда???
А теперь шёрстка оранжевая и отливает солнечным светом.
— Ну конечно! Ведь должна же я тебя как-то звать, правда?
— Да! И как я не догадался! – обрадовался он, и тут же опять погрустнел. – А как? Я ведь не знаю. Совсем-совсем.
— А давай…- она хотела было что-то предложить, но и сама толком не знала, что. Зверёк, осмелев, решил подползти поближе к девушке, и снова зашуршал шёрсткой.
— О! Знаю! Шуршунчик! Вот как тебя нужно звать! Нравится?
Оранжевый шарик на секунду задумался, мысленно примеряя на себя это имя, а потом засиял не хуже июльского солнца, принялся носиться по чердаку и торжествующе шуршать:
— Да! Да-да-да!!! Очень нравится!
Потом резко остановился рядом с Василисой и спросил, чуть склонив головку набок и прядая острыми ушками с кисточками на концах:
— Хочешь чаю?
— Конечно, – улыбнулась Василиса и наконец-то толком осмотрелась.
Какой там забытый чердак?? Повсюду были развешаны на просушку пучки трав, кресло-качалка починена и укрыта пледом, под которым кто-то явно очень любил спать, в самом уютном уголочке пол был устлан золотыми листьями, повсюду были устроены шкафчики-полочки, а на потолке…а под потолком! Под потолком было большое окно. Раньше там было обыкновенное стекло, а теперь…Теперь там был витраж. Очень красивый, яркий витраж. Снаружи вовсю светило солнце, и там, куда падал свет от окна, на досках пола уютно свернулось клубком разноцветное пятно. Василиса не удержалась и, по-детски взвизгнув от восторга, мигом уселась в центре пятна, подставив руки разноцветному чуду. Время? Какое время?! Его больше нет. Его, кажется, никогда и не было…
— А откуда ты знаешь, что именно здесь я больше всего люблю пить чай?
Шуршунчик невесть как уже сидел рядом и составлял с маленького деревянного подносика чайничек и чашки. Его смешные лапки ловко управлялись с посудой, а на мордочке было написано бесконечное, сияющее счастье. Ещё бы, ведь теперь есть кому его звать…И есть кого поить чаем…И вообще.
— А я не знаю, Шуршунчик, мне просто тут очень понравилось, – Василиса взяла в руки горячую чашку и вдохнула аромат чая: летние травы, осенние листья, и чуть-чуть солнечного света, для вкуса. Кажется, ей посчастливилось встретить на собственном чердаке настоящего ценителя чая…
Они пили чай и болтали обо всём на свете, смеялись, рассказывали сказки, пели. Шуршунчик даже позволил Василисе потрогать свою шёрстку: совершенно непонятно как, но она действительно шуршала. Очень тепло и уютно.
Но наступил вечер, и Василисе пора было ехать домой.
— А ты ещё приедешь? – робко спросил Шуршунчик, убирая чашки на полку.
— Конечно! Можно, я буду время от времени приезжать к тебе в гости?
— Ты будешь приезжать? Правда-правда? – Василиса уже почти привыкла, что от радости шёрстка Шуршунчика полыхала не хуже солнца.
— Буду, обещаю. А теперь мне пора…
— Да? Ну тогда…тогда езжай… – острые ушки поникли, но тут Шуршунчик что-то вспомнил и побежал к сундуку. Приоткрыв крышку, он долго там что-то искал.
— Отвернись! – довольным голосом велел он. Так говорят дети, донельзя гордые тем, какой чудесный сюрприз приготовили.
Василиса отвернулась. Шуршунчик прошелестел за её спиной, а потом она почувствовал, как что-то тёплое ложится ей на плечи.
Шаль. Восхитительная мягкая шаль. Оранжевая.
— Сам вязал, – надувшись от гордости, сообщил Шуршунчик.
— Ой, спасибо!!!
Девушка завернулась в шаль, подхватила зверька на руки и закружила под потолком. Потом уложила его на ворох листьев, почесала за ухом и с сожалением сказала:
— Но мне всё-таки пора, Шуршунчик.
— Тогда иди. До встречи?
— До встречи!
Василиса стала спускаться по лестнице. Перед тем, как опустить за собой крышку чердачного люка, она обернулась, чтобы помахать Шуршунчику на прощанье…И увидела, что он уже спит, свернувшись уютным клубком и зарывшись в золотую листву. Его было почти не видно, но шёрстка и листья тихонечко шуршали в такт дыханию.
Совсем-совсем тихо, однако же Василиса слышала это шуршание всю дорогу домой. И потом ещё долго-долго холодными осенними ночами, когда за окном выл ледяной ветер и дождь стучал в стекло, девушке то и дело мерещилось шуршание не то листьев под ногами, не то фантиков от конфет из детства. Согревающее такое шуршание – шушушуршуршуршуршуршур…
Солнечным весенним днём Василиса вновь стояла на пороге дачного дома. Отпирая строптивую дверь, она с замиранием сердца вслушивалась – зашуршит ли кто на чердаке? Почему-то было тихо. Ой-ой-ой! Её так долго не было – дождался ли Шуршунчик? Или обиделся и ушёл жить на другой чердак?..Василиса помчалась наверх, в три вздоха преодолела крутую чердачную лестницу, подняла крышку люка…
— Привет! А я тебя ждал. Забирайся скорее, а то чай остынет. Я сегодня начал последний пучок сушёной мяты – скоро лето."
А теперь фотографии:
