В сегодняшнем рассказе о «Приключениях Румайро» я добрался до того дня, когда умирал Эндрю Текепа. Этот эпизод я просто не могу вычеркнуть из своего повествования. Того что случилось уже не изменить и поэтому на суд читателю я выкладываю подробную историю тех событий.

08:00 — 12:00 Тем злополучным утром я даже не рассчитывал проснуться рано. Нормальный отдых был просто необходим не только мне, но и остальным несчастным, которые были со мной в Румайро. Поэтому я спал как дитя, пуская слюни на подушку. Но голоса, которыми внезапно наполнилась маленькая хижина на сваях, все же вынудили меня открыть глаза. Я лежал на боку, как-то глупо пялясь на стену. Суть разговора мне понятна стала не сразу ибо снова и снова мой разум погружался в сон. Но вдруг я отчетливо услышал:

— Эндрю, кай кай (Кушай, Эндрю)

И вот тогда я сразу вспомнил, что прошлым вечером Эндрю сильно не здоровилось. Без моей помощи он даже в хижину не мог подняться! Когда мы его уложили спать, он попросил воды. Я позвал кого-то из папуасов и передал просьбу. После этого я отключился. Принесли ли ему тогда воды, мне не известно.

— Эндрю, кай кай, — вновь произнес голос. Я знал, что это был Стивен, хозяин хижины.

Я нашёл в себе силы подняться, но голова сильно кружилась. Эндрю сидел на полу. Глаза его были закрыты. Перед ним Стивен с тарелкой и ложкой. В тарелке саго и жареная рыба. Стивен словно мать дитя уговаривал Эндрю съесть еще одну ложечку. Но раздутые щеки Эндрю говорили о том, что рот его был уже полон. Он медленно жевал, а потом вдруг завис. Кажется уснул. Уснул прямо так — сидя на полу с набитым ртом! Стивен растолкал его и Эндрю продолжил жевать. «Засыпал» он каждые пять минут. Тогда я понял, что дела наши оставляли желать лучшего: я сам еле держался на ногах, а Дитрих даже не проснулся.

Было принято решение доставить Эндрю на миссионерскую станцию (до нее было 15 минут ходьбы), где имелся медпункт, который обслуживал медбрат и две медсестры. Папуасы оперативно сбегали за носилками. На них мы уложили Эндрю и отправились вдоль пляжа по нахоженной тропинке. Дитрих остался в хижине. Вскоре перед нами возникли три могучих дерева, которые сильно контрастировали со стройными пальмочками. Тогда папуасы, которые несли Эндрю, свернули с тропинки и пошли по горячему песку между деревьями и морем.

— Это наш обычай. Здесь по тропинке мы проносим только мертвых, а больных ведут в обход деревьев, — рассказал мне Стивен. Папуасы деревни Лайтре верили, что в этих огромных деревьях живут духи их предков, которые способны помочь Эндрю.

Вскоре процессия воссоединилась и мы прибыли на станцию. На ухоженной поляне была школа, церковь, медпункт и аккуратные домики учителей. Все это появилось благодаря австралийцам еще в семидесятых годах. В медпункте было три комнаты: в первой хранились медикаменты, во второй принимали больных, а в третьей держали пациентов, которым был нужен круглосуточных уход. На удивление все комнаты были чистыми и убранными, что в принципе редкость для ПНГ. Эндрю сразу положили на кровать в третьей комнате. Дружелюбная медсестра его осмотрели, выслушала нас, поставила капельницу и сказала:

— Он просто переутомился. Ничего страшного. Через пару часов под капельницей он уже отойдет. Правда, фрукты ему не помешают.

Тогда у нас прям от сердца отлегло. Кокосы, ананасы и папайя были собраны в течение получаса. Казалось, все должны быть хорошо...

14:00 — 16:00 Я остался возле медпункта, так как сил возвращаться к хижине у меня просто не было. Помимо сопровождающих, компанию мне составили резиденты станции: Дамас со своей женой Беверлиной (оба учителя) и Джефри — бывший профессиональный игрок в регби (когда-то он выступал за команду ПНГ). Мы сидели на газоне и уплетали папайю. Одна моя нога была перебинтована. Дело в том, что во время путешествия на Румайро я получил солнечный ожог. Жара, климат и солёная вода сделали свое дело: нога загноилась, вызывая нестерпимую боль. Когда это безобразие увидел медбрат, он оказал мне помощь. Теперь все мы ждали вестей по поводу Эндрю, хотя уже никто не сомневался, что совсем скоро он поправится. Местные рыбаки стали даже подшучивать над ним.

Но появление медсестры серьезно изменило наше настроение.

— Эндрю взял с собой сменную одежду? — подойдя ко мне, спросила она.

— Вроде, да. У него с собой был рюкзак. В хижине остался. А что?

— В общем, он так и не пришел в себя. Кажется, ему становится хуже. Желательно его переодеть, потому что он... — дальше она показала все жестами, мол, Эндрю пописал под себя.

Я отправился в хижину, рассказал Дитриху о случившемся, взял рюкзак и вернулся в медпункт. Медсестра тем временем вытирала лужу под Эндрю...

... я не помню точно в каком часу это случилось, но именно тогда от моего оптимизма не осталось и следа. Эндрю действительно стало хуже. Он дышал тяжело, так и не придя в сознание. В комнате собрались жители Лайтре. На их лицах была печаль.

— Его бы в госпиталь, — проговорила медсестра, перестав питать иллюзии.

Вдруг Эндрю захрипел, его спина выгнулась, тело свело судорогой, глаза открылись, вылезая из орбит. Мне показалось это его последние секунды. Воцарилась гробовая тишина. Все застыли. Можно было даже услышать, как муха пролетает мимо. И тут какая-то женщина сложила вместе руки и прошептала:

— Господи, спаси его...

Тогда присутствующие будто проснулись, оживились.

— Ложку! Принесите быстро ложку! — раздался чей-то крик.

Теперь всё произошло быстро. Принесли ложку, медсестра засунула ее в рот Эндрю, вытащили его язык и тогда он вновь задышал. Я вышел из медпункта, присел и никак не мог поверить в то, что происходит.

— Сегодня приедет машина из города, чтобы забрать священника, — это была медсестра, которая вернула меня в реальность, — машина отправится в Ванимо. Там есть госпиталь. Эндрю надо забрать в город, иначе мы не сможем ему ничем помочь. Поедешь?

Я посмотрел на нее и ответил утвердительно. Потом пришлось бежать в хижину и собирать вещи. Дитрих присоединился ко мне. Когда мы вернулись в медпункт, медсестра виновато сказала:

— Машины сегодня не будет...

17:00 — 00:00 Деревня Лайтре не была совсем отрезана от цивилизации, что оставляло нам хоть какой-то шанс. Но мобильные телефоны здесь не могли поймать сигнал, единственная машина сломалась буквально неделю назад, до трассы часов шесть пешком, а моторным лодкам, которые бывало проходили мимо, волны мешали высадиться на берег. Практически все было против нас. Последней надеждой стало радио, которое использовали в таких вот критических ситуациях для связи с госпиталем. Только медсестра знала, как им пользоваться. Мы с Дитрихом решили подождать снаружи. Жара спала. Солнце медленно опускалось к горизонту. Бедный Эндрю так и лежал в кровати без сознания, тяжело дыша и хрипя время от времени. Теперь его жизнь зависела от одного только радио.

К нам подошел Дамас и покачал головой.

— Из госпиталя ответили, что они не отправят машину. С наступлением темноты скорая не ездит на вызовы за пределы города. Это постановление руководства.

— Но у нас же человек умирает?! — возмутились мы с Дитрихом в один голос. А солнце тем временем ещё не село.

— Да, они обязаны выслать машину. Всегда так было. Но дежурный ссылается то на постановление руководства, то на плохие дороги, — рассказал нам Дамас.

Жители Лайтре взялись спорить о том, что же теперь делать. Стемнело. Свет на станции отсутствовал. Кого-то отправили за топливом для дизельного генератора. Если и бывает тотальное невезение, то мы с ним столкнулись именно в тот день — 29-го ноября.

— Дамас, вот мобильный номер Сальвадора. Это старший брат Эндрю. Он сейчас в Ванимо. Если ему дадут знать, что здесь происходит, он уж точно найдет машину. Пусть медсестра по радио передаст этот номер дежурному и попросит его позвонить Сальвадору, — Дамас согласился, что это хорошая идея.

В комнате, где по-прежнему отсутствовал свет, трещало радио. Медсестра произносила свои позывные. Раздался голос дежурного.

— Он говорит, что у него осталось мало денег на мобильном, — перевел Дамас.

— Так пусть попросит телефон у кого-нибудь в госпитале. Я лично пополню ему баланс, как только мы доедем до Ванимо, — протороторил Дитрих.

Медсестра продиктовала номер. Дежурный согласился помочь. Теперь оставалось только ждать. Время тянулось невыносимо долго. Дитрих отправился с Дамасом пить кофе у него дома. Я же вернулся в палату к Эндрю, как только заработал генератор. Рядом стали собираться жители Лайтре. Кто-то пригласил священника. Он был филиппинцем. Короткая стрижка, очки, белый халат и библия в руке. Он произнес молитву и протер лоб Эндрю святой водой. Папуасы молились вместе с ним. Я тоже. Тут ко мне подошел крепкий мужик с бородой и каким-то амулетом на шее. Он был из лагуны Сизано.

— Ты и твой друг отвечаете за него, — произнес он серьезным тоном. Это была угроза.

Даже без него я понимал, что за Эндрю нам головы оторвут. Папуасы с этим не церемонятся.

Я тут же отыскал Дамаса.

— Скажи, как далеко надо уйти, чтобы поймать сигнал для звонка?

— Часа два пути. Но ты не найдешь дорогу. Надо через буш идти.

— А меня могут туда отвести?

— Я сильно сомневаюсь в этом, — улыбнулся Дамас, — никто из ребят не пойдет туда в ночь. Побоятся.

— Ну а Джефри?

— Не знаю. Попробуй спросить его сам.

Джефри сидел на стуле перед своим домом. Он согласился помочь без всяких уговоров. Потом я отыскал Дитриха, который пил кофе с женой Дамаса. Чтобы настроить его на нужный лад, я сказал ему:

— Если с Эндрю что-нибудь случится, нас потом рядом с ним похоронят. Мне это только что дали понять.

Мои слова произвели должный эффект. Дитрих приготовился слушать. Тогда я объяснил свой план. Спорить он не стал, ведь выбора у нас особого не было. Мы сменили обувь, набрали воды и достали фонарики, мачете, нож. Беверлина, жена Дамаса, собрала нам еды в дорогу. Из Лайтре мы вышли вчетвером, потому что Джефри взял своего брата Нила.

Тропа оказалось очень простой. Шли мы быстро и без остановок. Потому и уложились часа в два, найдя тот пятачок в лесу, где можно было поймать сигнал. Нил развел костер, вокруг которого мы все сели. Было около полуночи. Дитрих стал звонить, но Сальвадор даже не думал брать трубку. Тогда мы связались с друзьями из соседних деревень и попросили поставить Вестдеко на уши. Теперь снова оставалось только ждать.

В костре потрескивали дрова, на чистом небе миллионы звезд, где-то за нашими спинами шумел лес. Чтобы убить время ожидания, Джефри стал рассказывать нам истории из своей карьеры, когда он играл в регби за сборную ПНГ. Он рассказывал о том, как команда выступала в Гонконге и Европе, как они разбили новозеландцев и австралийцев, ну и как продули всухую англичанам. Под эти истории я уснул прямо на холодной земле. Разбудил меня радостный крик Дитриха. Звонил Сальвадор.

— Сальвадор! Дорогой! У нас тут беда приключилась... — Дитрих пересказал ему все то, что произошло за последние сутки.

— Хорошо, сразу с утра мы отправим в Лайтре машину, — ответил старший брат.

— Нет, Сальвадор, ты не понимаешь. Утром уже может быть поздно, — постарался вразумить его Дитрих. Тогда Сальвадор пообещал машину через полтора часа.

— Теперь я уверен, что все будет хорошо, — сказал нам Дитрих.

— Мы не знаем, что произошло на станции за время нашего отсутствия... — не знаю почему, но я не разделял его оптимизма.

Мы затушили костер и той же тропой отправились в Лайтре.

01:00 — 07:00 На этот раз мы не торопились. Напряжение покинуло нас и теперь усталость дала о себе знать. Шли молча. Я засыпал на ходу, но грохот волн каждый раз доносился до моих ушей. Я взглянул на ночное небо и разглядел утреннюю звезду, которая ползла к горизонту. Именно эту звезду показал нам Эндрю во время нашего последнего перехода на каноэ. Послышался звук мотора. Все мы обернулись назад. Свет фар пробивался сквозь лес.

Машина остановилась перед нами. Это был старенький, но бодрый пикапчик. Сальвадор сидел рядом с водителем, а в кузове еще человек восемь. Мы запрыгнули к ним и джип затрясся на разбитой дороге.

Когда до станции оставалось всего несколько километров, фары выхватили из темноты буквально на секунду кресты кладбища. Тогда внезапно в моей памяти ожила одна история, о которой я просто забыл с тех пор, как мы оставили Джаяпуру. Это произошло где-то за неделю до старта нашего трипа. Мы с Дитрихом первый раз вышли в море — тестировали каноэ (от которого позже отказались) недалеко от рынка Хамади. Опыта у нас было ноль, а лодка совсем ненадежная, да еще с одним балансиром. Поднялись волны. Нас стало болтать. Мы загребли из-за всех сил, но ели справлялись с теченьем, которое несло нас на бетонные сваи по левому борту. Метрах в трехстах виднелся незнакомый пляж. Мы хотели дойти до него, чтобы переждать пока океан не успокоится. Выбившись совсем из сил, мы все-таки выбрались на сушу. Придя в себя, осмотрелись по сторонам. Оказалось, мы высадились на кладбище!

— Да, не самый лучший знак перед таким опасным путешествием, — проговорил медленно Дитрих. Я тогда лишь промолчал и старался больше о знаках не думать. И вот только в Лайтре я вдруг вспомнил эту историю…

Машина остановилась прямо у входа в медпункт. Дитрих первым бросился в палату к Эндрю. Я решил подождать Сальвадора. К нему подошла медсестра. Еще до того как она что-то сказал, я догадался обо всем. Сальвадор склонил голову и заплакал. Эндрю был мертв. Он был мертв уже не один часа.

Несчастному Дитриху никто не решился даже сказать. Он так и стоял у кровати Эндрю и верил, что теперь все будет хорошо. Эндрю больше не хрипел и Дитрих списал это на то, что тому все-таки стало лучше. Не сразу он заметил и то, что лицо нашего друга уже было укрыто белой простыней. В комнате горела одна лишь свечка. Дизельный генератор больше не работал.

Меня не было рядом с Дитрихом, когда он всё понял. Я стоял на улице и просто боялся зайти в ту комнату, где умер Эндрю. За моей спиной были его друзья и близкие. Я не мог заставить себя даже в глаза им посмотреть.

Я был просто уверен в том, что нас убьют прямо здесь на месте. Папуасы мстят за близких, причем делают это они довольно жестоко. И по сути никто кроме меня и Дитриха не был в ответе за то, что случилось.

Из комнаты раздался полный отчаяния вопль Сальвадора. Я никогда в своей жизни не слышал, чтобы человек так кричал. В эти секунды настоящий ужас посетил меня. Мне было жаль Эндрю, мне было жаль Дитриха, мне было жаль Сальвадора. Я подумал о своих родителях и тогда мне стало еще больше жаль, что все так страшно кончится. Вдруг я почувствовал, что друзья Эндрю направились в мою сторону. Я по-прежнему стоял к ним спиной. Но это были не они. Подошел Нил. С мачете в руках он встал рядом, дав понять, что никого ко мне не подпустит.

— Где Дитрих? — спросил я его, придя в себя.

Он не знал.

На улицу вышел Сальвадор. Он тоже не мог ответить на мой вопрос, но отправился со мной искать Дитриха. Нашли быстро. Он сидел на траве и ревел. Мы постарались его успокоить, но он отмахнулся от нас и стал блевать. Мы оставили его одного. Теперь мне было совсем безразлично все то, что могло произойти с нами дальше. Поэтому я отправился в комнату, чтобы простится с Эндрю...

... с первыми лучами солнца мы погрузили тело в кузов, поблагодарили жителей Лайтре за помощь и поехали обратно в Вестдеко. Предстоял ещё один долгий, напряженный и трудный день. Но жизнь продолжалась несмотря ни на что. Сама же дорога была просто сказочной: высоченные деревья, которые были укутаны лианами, тянулись вдоль обочины. Мне говорили, что с восходом солнца здесь можно увидеть райских птиц. Но какая досада, что этим утром нам вслед каркали одни вороны.

Продолжение следует.

P.S. осталось еще две заметки