Расскажу я вам про одну поездку выходного дня, которая случилась в прошлом августе. И хоть выходной был вполне обычным, поездка-то обычной не была. Ибо я тогда находился в африканском городе Йоханнесбурге и поехал со своими местными друзьями в ихнюю деревню Ха-Моджаджи.
Ну, утром встали, поехали, из Йоханнесбурга на север, в Лимпопо. Лимпопо, это приятное русскому уху слово, обозначает и провинцию, и реку. По реке как раз проходит, а точнее, протекает граница с Ботсваной и Зимбабве. Но мы до нее не доехали, раньше свернули, в Полокване. А провинция эта раньше называлась просто Северная Провинция, а теперича – Лимпопо, видать, читало местное начальство Корнея Чуковского-то.
Ландшафт тамошний называется бушфельд. Это уже не тот фельд, что возле Йоханнесбурга, который вполне похож на Среднерусскую равнину, а почти что саванна. По нему тут алоэ и колючие груши в основном растут. Деревья тоже какие-то есть, все больше зонтичные, но против алоэ они явно не тянут. А алоэ-то здоровые, похожи, как у нас в горшках на окнах, но больше намного. Сама верхушка зеленая, а снизу к ней как бы пальмовый ствол приделан.
Мне, когда маленький был, бабушка алоэ нос закапывала, когда насморк. Я друзьям местным своим про это рассказал, они ответили примерно так: “Бабушки всегда умны”. А бабушка это растение называла “столетник”. А на Мадагаскаре, помнится, нам говорили, что детям соком алоэ палец мажут, чтоб отучить этот палец сосать, горько же.
Колючая груша вот тоже интересное растение, это его местные называют так, не знаю, как по-научному будет. Груша эта никакая ни груша, а вроде кактуса, а плоды, говорят, на гуаву похожи, да не сильно вкусные. Вкусные – невкусные, я все равно не попробовал, ибо сейчас не сезон, нет их.
Потом горы идут, а в них село по имени Сион-город Мория (Zion City Moria), где находится главная церковь христиан-сионистов, как их называют, есть тут такие. Сама церковь от дороги горой закрыта, а на этой горе большая звезда нарисована – это ихний символ. И эти самые сионисты такие звезды как у американских шерифов на груди носят по всей южной Африке.
Так что, если встретите в Африке человека с железной звездой на груди – не бойтесь, что он шериф и вас арестует, или там повстанец какой, скорее всего, он просто сионист.
Ну, не стали мы заезжать к сионистам и в скорости прибыли в Ха-Моджаджи (Ga-Modjadji). Ха – значит “место”, а Моджаджи – это клан педи и так ихнюю королеву звали, которая, говорят, умела дождь вызывать. Педи – это северные суту, а не те суту, что в Лесото. А северные суту – это те самые мои друзья, с которыми я и поехал в эту самую Ха-Моджаджи.
Их два брата и две сестры, но один брат не поехал, и получилось, что я как бы вместо него. Значит, я тоже стал немного педи. Ха-Моджаджи – это их историческая родина, такая у всех почти горожан есть, когда приезжаешь в деревню – а там половина – твои родственники, которых и не всех знаешь даже. “Вон, видишь, мужичонка выпимши идет? Это двоюродный брат нашей бабушки”. Вот как-то так, деревня она ведь и в Африке деревня.
А бабка у них одна там есть – хранитель местных традиций, все шутки-прибаутки знает, и на лекопе играет. Пошли к ней, ибо у них есть к каждому имени специальный хвалебный стих, и они хотели для своих имен узнать. У нас русских-то – это все больше дразнилки, как про меня, например: “Антошка, Антошка, пойдем копать картошку”. А у них, выходит, наоборот – хвалилки.
Покуда до бабки дошли, встретились с хлопцами на улице, они играли в кости и пили сорговое пиво, которое там все сами делают. Говорят мне: “Эй, чувак, ну-ка, подбрось кости”. Но я не стал рисковать, небось, методы наших наперсточников знаю. Но соргопивом угостился. Пиво это кисло-сладкое и брагой отдает, но пить вполне можно.
К бабке пришли, она сидела во дворе и тоже пила соргопиво с подругами. У нее пиво было заметно лучше, чем у хлопцев-то. Но лекопе я так и не услышал, говорит: “Далеко его засунула, доставать долго”. Ну и ладно, может в другой раз. Хвалилки зато рассказала и еще много чего интересного, все много смеялись, но все на их языке, причем у них и диалект-то свой специальный, кхелобеду называется. А сами люди, кто на нем говорит, называются – балобеду.
Про еду вот теперь расскажу, кормили нас хозяева хорошо, на гарнир давали всегда пап. Пап – это мамалыга местная. Она белая, так как кукуруза у них белая, а не желтая, так что с виду как густая манная каша. Я когда в первый раз увидал, так и подумал, что манка. А едят руками всегда.
В первый день с ней ели мясо, сосиски местные, печенку и курицу из KFC. Таки и до них западная цивилизация дошла в виде KFC, не без этого. Назавтра хозяева смотрят, все нормально идет, дык сварили коровий желудок. Нормально, вкусно. И шпинат у них вкусный, не то пресное месиво, как обычно его у нас готовят.
А вместо соленых огурцов – соленое манго, мне очень понравилось, они его зеленым срывают и солят в масле. Еще тут термитов сушеных едят и червей с дерева мопане варят, говорят, похоже на креветок, но, опять же, не сезон сейчас, не попробовал. Они говорят: “Наши-то червей этих привыкли есть, а креветок — нет, фу, креветки — гадость морская непонятная. Вот мопане-черви – совсем другое дело”.
Домой как стали собираться — надавали с собой кучу всяких авокад, папайи, сладкой картошки, апельсинов и мандаринов. Не магазинных, а со своего огорода все. А сладкая картошка – по-ихнему называется “мирепа”. Почти наша репа.
А хвалилки эти, что бабка рассказала, называются они “сирету” в единственном числе, “дирету” во множественном. Записали две, вот такие они:
Mosibudi
Mabalane Makhala
Naledi ya moso e kwile
E bona ke motsoha pele
Mokwa letšatši ha a ebone
Mokhadi
Letaba ho lema
O dja ho phala bašumi
Так что если вас зовут Мосибуди или Мокхади, можете пользоваться. А если Маша или Марина, то уж не обессудьте. Первая не знаю, как переводится, мои друзья сами не смогли объяснить, говорят, там слова какие-то древние, непонятные. А у второй такой смысл, что Мокхади ест больше, чем те, кто работает в поле. Или, в другом варианте, Мокхади ест, пока остальные работают. Там еще продолжение должно быть, но бабка-то выпимши была, дальше пока не узнали. А так вполне по-нашему. Так что я к себе ее приспособил:
Antoni
Letaba ho lema
O dja ho phala bašumi
А на русский, пожалуй, так переведу, как раз в ответ на “Антошка, Антошка, пойдем копать картошку”:
Тили-тили, трали-вали
Я поем, как вы вскопали.
Ну, вот и история про Ха-Моджаджи вся. Так что вы покамест смотрите картинки, а я пойду-ка авокады поем.
На фото вверху — “Эй, чувак, ну-ка, подбрось кости”.
Роща алоэ.
Алоэ отдельностоящие.
Колючая груша, алоэ и кусты.
Дерево.
Банановая плантация. На бананы синие пакеты надеты, говорят, это от бабуинов. Еще есть предположение, что это для ускорения созревания.
Zion City Moria.
На холме. С этой фотки начинается, собственно, Ха-Моджаджи, до этого была дорога.
Хибарка среди банановых пальм.
Считалочка.
Домики.
Традиционный круглый дом.
На дворе.
Лимпопошный номер.
Хозяйка с родственником.
Девчата.
Соседи.
Папайя. Вот бы такая на даче росла!
Улица.
В гостях у африканской сказки, то есть у бабки-рассказчицы. Она сама слева от меня, в серо-красной шапке.
Дети.
Пришли в ларек за спичками.
Это не бомжонок, просто мама работает в магазине, где принимают стеклотару, и он вокруг гуляет. А чумазый оттого, что играл с кремом для обуви.
Чай пьем.
