Пакистан. Ч - 17. Буддийские монастыри JAULIAN и PIPPLAN

Озеро Ханпур

После осмотра музея и двух монастырей гид завёз нас на обед в небольшую придорожную кафешку. Пища в Азии чаще всего готовится готовится прямо на улице. Пакистанский повар возле плиты не бегает, как это принято у европейцев. Он просто сидит рядом с большим котлом, поджав ноги. Котёл снизу раскалён огнём до нужной температуры, отчего масло на его поверхности тихонько постреливает.
Помощник подаёт повару всё нужное, тогда как тот, не вставая, ловко орудуя руками, распределяет порции, прожаривая всю заказанную пищу на одной поверхности. Когда заказ готов, повар кладёт его на тарелку, которая всеуспевающим помощником отправляется на стол клиента. Наблюдать за их совместной работой весьма забавно.

Как уж так получилось, но именно здесь мы случайно встретили директора туристической фирмы, которая нас принимала. Далее выяснилось — кафешка принадлежит его брату. Соответственно, нет ничего удивительного, что остановились мы именно тут.
Во время обеда наблюдали, как расписной напоминавший дракона автобус, вдруг закипел, явно чего-то требуя. Водителю пришлось открыть ему пасть, дождаться когда выйдет весь пар и принести жертву — залить воду в радиатор.
Следующей нашей остановкой стало озеро Ханпур. Правильнее называть его водохранилищем. Своими водами оно питает Исламабад и ряд других близлежащих городов. Озеро Ханпур образовано искусственной дамбой и рекой Харо, впадающей далее в Инд. Датой рождения-наполнения озера Ханпур стал 1983 г. Место довольно живописное, и потому сюда любит приезжать пакистанская молодёжь. И здесь, наверно впервые за всё время путешествия, мы обнаружили отсутствие интереса к своим персонам. Если ранее нас донимали просьбами, везде и со всеми сфотографироваться, то здесь мы были предоставлены сами себе. Местный люд был увлечён водными прогулками на катерах и лодках, и на водных велосипедах. Кто-то где-то стремился быстрее арендовать для своей компании плавсредство, и посему в зоне отдыха царил ажиотаж. По берегу туда-сюда гоняли двух верблюдов. За вполне приемлемые деньги можно было сесть в приделанную к его спине кибитку и на верблюде прокатиться. Я над этим подумывал. Однако, после того как злой самец пыхнул на меня своим ужасно несвежим дыханием, желание вмиг улетучилось. Было понятно, что верблюд с характером. Замотанным ртом кусаться он не мог, но характер периодически проявлял, за что и получал от хозяина. Глядя как по ровной глади озера скользят лодки, мне невольно вспомнилась историческая хронология времён Александра Македонского.

Флот Александра Македонского

В Индии греки ощутили на себе, что такое сезон дождей. К осени 326 г. армия Александра Македонского начала проявлять признаки неповиновения. Старая македонская гвардия уже не хотела воевать, желая как можно скорее вернуться домой.
Царь всех царей отказался от дальнейшего похода, решив поворачивать обратно. Но поворачивать как? Возвращаться прежним маршрутом Македонский не захотел.

В Никее были построены 200 беспалубных кораблей, имевших по тридцать вёсел с каждого борта. К ним добавилось около 1800 местных баркасов и шаланд. Треть армии вместе с царём во главе, 300 лошадей и некоторые гражданские лица в декабре 326 г. погрузились на суда. Спускались они по реке Чинаб, пережив при этом пару-тройку штормов. Перед местом, где Чинаб сливается с Джеламой, флотилия попала в водовороты и потеряла несколько кораблей.

Наверно Македонский не был бы Македонским, если бы не искал сражений. В одном из совершенно необязательных боёв в 180 км. близ современного Лахора царь был тяжело ранен. Стрела пронзила ему грудь чуть ниже правого соска. Верный Пердикка мечом сделал в ране надрез и вытащил остриё. Какое-то время Александр болел, но после пошёл на поправку (февраль? 325 г.)

Все отряды и корабли македонцев собрались у слияния Рави с Читваном. Встав на ноги, царь продолжил спуск до слияния Чинаба и Сатледжа, не забывая при этом закладывать новые города, где оставалась нести службу часть его армии.
Сплав к морю от Никеи-Харанпура продолжался семь месяцев. Взаимодействие между различными частями армии было превосходным.

Почти у самого моря Македонский полки разделил. Доверив флотилию адмиралу Неарху, две трети войска он лично повёл через горы и через пустыни. Неарх по реке вышел в Индийский океан и направился вдоль берега на запад.

Тут невольно возникает вопрос, откуда у греков в Индии оказалось такое большое количество превосходных моряков? Конечно, почти каждый грек с рождения был моряком, и тем не менее непонятно. Это нужно было предвидеть, что Александр разобьёт Дария и дойдёт до Индии? А построить суда? Тут и древесины требовалось невесть сколько и умелые руки были нужны?

По легенде, Александр Македонский был очень зол на Аравию – ибо она единственная не прислала к нему послов. Страна ладана и благовоний манила Александра. В будущем он готовил туда поход, и потому, поставил перед Неархом задачу – обследовать здешние берега, собрав как можно больше информации.
Неарх, преодолев Индийский океан, вошёл в Персидский залив. Достигнув устья Евфрата и, поднявшись по реке Тигр, адмирал соединился с армией Александра Македонского, за что получил в награду золотой венок.

Позже от царя поступили следующие указания, после чего капитаны Неарха обследовали побережье Персидского залива.

Бахий открыл Бахрейнские острова и назвал их Тилос. Андросфен доплыл до нынешнего Абу-Даби и сообщил о торговле жемчугом на Аравийском побережье. Гиерон обогнул по морю Аравию, но вынужден был преждевременно вернуться, поскольку моряки пришли в ужас от бескрайних пустынь, подступающих к морю.
Еще одна экспедиция добралась до современного Южного Йемена, но также вернулась раньше срока. Грекам не хватило продовольствия и главное – воды. Набрать её было негде — песчаные берега Аравии были безжизненны.

Лу́ций Фла́вий Арриа́н (римский историк и географ) через 250 лет в своём трактате об истории завоеваний Александра объясняет причину планируемого вторжения в Аравию: Богатство их страны было дополнительным стимулом — кассия в оазисах, деревья, которые дают ладан и мирру, кустарники, что приносят корицу, низины, где растет дикий девясил (нард).
Теперь трудно сказать, выступил бы Македонский в новый поход или нет? Александр Великий скончался 10 июня 323 г. до н.э. в городе Вавилоне в возрасте 32 лет, не дожив чуть более месяца до 33-летия и не оставив распоряжений о наследниках, которые после его смерти принялись делить созданную им державу.

После его смерти какое либо упоминание о греческом флоте у летописцев полностью отсутствует. Про адмирала Неарха сообщается лишь то, что он окончил свой жизненный путь в 312 г. до н.э.

От Ханпура до Бешама

Полюбовавшись серо-голубыми водами Ханпура, садимся в машину и движемся дальше. За окном мелькают горы, кирпичные заводы, пастухи со своими отарами,

лоскутки жёлтых полей, на которых золотая рожь собрана и составлена в скирды, которые напоминают букеты.
Пакистанские водители тоже моргают своим собратьям фарами, предупреждая о засаде ГАИ или просто о полицейских.

Кладбища в этих краях маленькие и обустроены они в самых неожиданных местах. Едешь по дороге и видишь, что посреди поля чернеют несколько могил, либо на пути небольшой посёлок, где маленькое кладбище аккурат возле кафешки.
Городки и посёлки на территории Хайбер-Пахтунхва это сплошная торговая зона.

Мне запомнился город Харипур. Точнее нельзя сказать "запомнился", ибо ничем особым от своих собратьев он не отличается. Но на одной из его площадей с круговым движением установлена статуя. Вот она как раз и запомнилась. Замотанный в тюрбан конный индиец держит в руках саблю.

Основанный в 1822 г. Харипур был построен как крепость, окруженная стеной (которая была 3,7 метров толщиной и до 15 м в высоту, было всего четыре входа в город). Эта крепость позже стала отделением городской полиции. Жаль, но цитадель мы не видели.
Во время Сипайского восстания в Индии (1857—1859 гг.) Харипур сыграл ключевую роль. Многие события разворачивались именно здесь.

Судя по карте, мы встали на знаменитый Каракорумский хайвей. Чуть западнее Каракорумки неспокойный Кашмир. Думаю не стоит объяснять стратегическое значение этой дороги. По пути нам всё чаще и чаще попадаются воинские части. Они отделены высоким забором с колючей проволокой, где у входа обязателен бронзовый солдат, танк, пушка или самолёт. Впрочем, чем дальше на север, тем скромнее и скромнее монументы, ну а в малых городах воинские части довольствуются лишь табличками.

Следующим городом, который нам довелось посмотреть из окна машины, стал Абботтабад. Город назван в честь британского офицера Джеймса Аббота, который основал Абботтабад в январе 1853 года.
Если верить мировым СМИ, в Абботтабаде жил Усама бен Ладен. Здесь же его и убили. Из окна машины мы его дом видели. Конечно мы просили гида, подъехать поближе, но, по его словам — туда не пускают. Приближаться, останавливаться и фотографировать не стоит. Могут возникнуть неприятности! При этом что удивило, дом так называемого "террориста №1", как мне показалось, находится на территории воинской части. Во всяком случае таковая совсем рядом.
Делаем остановку на продуктовом рынке в городе Мансехра.

Той чистоты как в Исламабаде и даже в Лахоре здесь уже нет. Иностранцев в Мансехре не бывает, и потому нас сразу обступила толпа мальчишек, изучавших каждое наше движение.
Движемся дальше вдоль сплошных городков и посёлков, которые своим архитектурным стилем полностью повторяют друг друга. Жизнь, представляющая сплошной базар, тянется к дороге, и посему дорога колоритной азиатской жизнью просто-таки облеплена. Трасса загружена машинами. С надеждой на обгон, то тут, то там пристраиваемся за большегрузами. Наш водитель иногда рискует, но крутит баранку как настоящий профессионал.
Если сравнивать этот участок с Пенджабом, сразу заметно, что какого-то мощного и сильного производства здесь нет. В лучшем случае каменоломню можно видеть, или разве что иногда лесопилку. Если бы Александр Македонский воскрес, и повелел бы местным жителям вновь строить для него флот, в лучшем случае они спустили бы на воду они всего один-два корабля. Даже не верится, что в прежние годы всю эту территорию покрывал густой лес от которого в настоящем чудом сохранились жалкие остатки.

Вечереет.

По дороге словно опускающиеся шлагбаумы ползут тени. Солнце выказывает явное намерение спрятаться за гору и завершить день. Нам нужно, нигде не останавливаясь, как можно быстрее попасть в Бешам, где запланирована ночёвка. На карте этот участок выглядит вполне обычно. На деле дорога поднимается вверх и потому начинает жутко петлять.
Время 18 часов. Прикидываем по расстоянию и понимаем, что осилили мы 110 км. — всего полдороги, а интенсивность движения по трассе остаётся по прежнему высокой.

Посёлки закончились. Навигатор показывает высоту 1200 метров. В какой-то момент осознаю, что трасса начала петлять уже по горам. Пастухи гонят домой свои отары.

Сверху и снизу хвойный лес, а где его нет, ступеньками нарезаны золотистые террасы полей. Красота!

Любопытно, именно здесь стали появляться первые люди в пуштунках. Когда изучаешь материалы про борьбу Исламабада с Талибаном, где, если верить СМИ, правительство максимум что делает, это снимает кого-то с должности, невольно делаешь выводы о половинчатости действий. Здесь в Пуштунии, я наслушался рассказов о том, что пуштуны свои знаменитые шапки на территории Лахора, Равалпинди и Исламабада не одевают, так как не хотят подчёркивать свою национальность.

Человек заподозренный в каких-либо противоправных действиях может запросто пропасть. Подобных случаев много. Пакистанская армия в Вазиристане ежедневно несёт потери. Одеть пуштунку на территории Синда или Пенджаба, обозначает — бросить открытый вызов власти.

Солнце уже почти село, и воздух наполнился желанным холодком. А вот когда оно совсем спряталось, мы ощутили на себе, что такое ночная езда! Повороты над ущельями по узкой дороге превратили поездку в сплошной аттракцион. Я сижу прямо за водителем, и невольно смотрю вперёд. Где-то свет фар выхватывает дорогу, а где-то кажется, что впереди пропасть, и что мы туда вот-вот нырнём... Однако нет, Рафи дорогу видит и чувствует. Самое неприятное это встречные машины с их дальним светом фар.

Через пару часов подобной езды, проехав по мосту над водой, останавливаемся в городке Такот, который своими огнями-светлячками облепил подножие горы. Нам предстоит проверка на полицейском посту, которая длится очень долго. Гид Паша по национальности пуштун, а если бы он, будучи пакистанцем, говорил только на урду, и здесь и дальше полицейские своими проверками нас бы просто извели.

Выхожу подышать ночным воздухом. Небо усыпано кружевным бисером звёзд. Чёрная гора напротив в такой же чёрной ночи представляется исполином, который вот-вот расправит плечи и попытается встать. По его телу навстречу друг другу ползут два светлячка. Вот они встретились, постояли, обнюхали друг друга и разошлись. Но так может показаться со стороны. Трудно даже представить, как в абсолютной темноте на узкой пологой грунтовке разъезжаются два автомобиля.

В последующем подобного мы испытаем с лихвой, ну а пока я запрыгиваю в машину. После долгих согласований к нам садится автоматчик и мы трогаемся в путь. Дорога петляет вместе с рекой, носящей название Инд! Легендарная река, которую я в школе обводил на контурных картах, гремит где-то внизу, и потому наше первое знакомство было половинчатым.

Нужно заметить, что с наступлением темноты движение на дороге почти закончилось. Пакистанцы передвигаются по ночам лишь в самых крайних случаях. Через какое-то время Рафи, прижавшись к вертикальному склону, почему-то останавливается. Полицейский, гид и водитель, что-то обсуждают, глядя в направлении света фар. Чуть позже Паша переводит.

Как уж не знаю, но водитель углядел в ночи дикобраза. Пойманный светом зверёк ощетинился и прижался к скале. По всему было видно, как он нервничал, слегка подёргивая иголками. Впрочем, долго мы его не задержали. Как и дикобразу нам всем тоже хотелось быстрее забиться в уютную норку. Позже я вычитал, что основатель государства Великих Моголов Бабур в своих воспоминаниях писал о носорогах, встречающихся на берегах реки Инд. Пусть это и было где-то ниже по течению, но сам факт кажется невероятным.

Темнота полнейшая. В салоне рядом с нами сидит полицейский. Но почему и зачем он тут, пока непонятно. И тут вдруг встречная машина светом фар предлагает остановиться. Оказывается, полицейские Бешама про нас уже знают. Они специально выехали навстречу. Первый полицейский с нами прощается, взамен него в салон садится другой. Последний помогает нам найти в Бешаме нужный отель. Разгружаем вещи и отправляемся по номерам. В этот вечер кроме ужина ничего более не случилось.

При составлении исторической части автор использовал:
Поль Фор "Александр Македонский", а также открытые информационные источники.

Пакистан. Ч - 19. Каракорумское шоссе - от Бешама до Гилгита