Недавно задали вопрос, зачем ходить в горы, ведь они одинаковые. Оставим в стороне объяснение, данное Высоцким, оно верно отчасти, кроме того, стало штампом. Дело в личном контакте. Можно в разговоре по телефону с незнакомым собеседником узнать, что его зовут Василий Петров. Абстракция. Я не умею отождествить человека с его именем, если не видел его в жизни. Он будет абстракцией в той или иной степени, бесплотным голосом до непосредственной встречи.
То же самое с горой. Нанга Парбат или Ракапоши, Ама Даблам или Сагарматха – не более чем забавное, иногда приятное, иногда нет сочетание букв. Так – покуда не окажешься под боком у такого великана. Пока не увидишь, как он встречает день, загораясь от солнца… Как никогда не засыпает ночами… Как кутается в облака…
1. Ракапоши, 7788 метров
Впервые и до конца удалось прочувствовать, что у каждой горы свое лицо, однажды ранним утром, когда я – человек, категорически не любящий утра, наблюдал за восходом, глядя на непальский восьмитысячник Дхаулагири. Едва солнце зажгло вершину, это чудо природы, в которое невозможно поверить, – не только гора, но сам воздух рядом с ней начал светиться.
Интенсивность света бывает столь сильна, что даже внизу продрогший наблюдатель, выбравшийся из палатки, чтоб не пропустить это зрелище (оно никогда не приедается), внезапно понимает, что будет тепло. Хотя до палатки солнце дойдет не скоро, или вообще не дойдет, если погода испортится.
Местные жители, населяющие вершины гор богами, делают так с полным на то основанием. Это ясно даже атеисту.
2. Ракапоши, раннее утро
У каждой горы свои черты, свой характер, свое поведение. Каждая по-своему поднимает снежный флаг при сильном ветре, по-своему сбрасывает лавины, творит свой микроклимат. Завидую альпинистам – при изучении горы они, хотя с несколько иной целью, днями наблюдают за этим.
3. Ракапоши из долины
4. Ледник в первом приближении
5. Не дай бог там неподготовленным оказаться
Приехав к горе вновь после долгого перерыва, вглядываешься в знакомые очертания и понимаешь, что ничего не изменилось. И каждый раз, запертый в рамках ничтожно короткой жизни, пытаешься приобщиться к вечности (не потому ли альпинисты стремятся вверх – чтобы ненадолго постоять на острие ее?), каждый раз понимаешь, что проиграл. И в этот миг время останавливается, и получается жить полной жизнью.
6. Так живут рядом с вечностью
7.
Но наш путь лежал в Исламабад – впереди были сотни километров разбитого шоссе. Дорога вилась по левому берегу Инда. В одном месте машина остановилась. На обочине в тени скалы, укрываясь от нестерпимой жары, сидели ловцы рыбы. Они ловят рыбу прямо тут же, в Инде, тут же жарят и тут же продают.
8.
Можно посидеть с ними, а можно попросить завернуть в обрывок газеты на урду и лакомиться по пути.
9.
10.
Наш проводник остановился в ближайшей к своему дому деревне узнать, не приходило ли ему писем.
11.
И вскоре мы подъехали к границе Гилгит-Балтистана с Кохистаном, и дальше постепенно горы пошли на понижение, вместо них начались совершенно угрюмые мрачные высокие утесы.
12.
Продолжение следует – в конце мая я снова должен быть в Пакистане.
