Аэропорт Домодедово прошел, можно сказать, незамеченным. Ибо эйфория от предстоящего отпуска. Интересно только, по каким базам пограничник пробивает данные, прежде чем из страны выпустить?
В транзитном Абу-Даби всегда жарко и пустынно, города спланированы с такой четкостью, что, подлетая, будто микросхему рассматриваешь. Выделяются только направленные прямо на тебя минареты мечетей класса "земля-земля".
"Многолетняя культура отдыха" – этой рекламой про Эмираты почти все сказано. Из истории страны на ум приходят только шейхи, песок и нефть. Нет уж, даешь первые впечатления от Пакистана! Через десять часов после вылета из Москвы мы приземляемся в аэропорту имени Беназир Бхутто. Ночь, улица, фонарь… Исламабад.
Несмотря на рюкзаки, нас быстро проштамповали и выпустили через зеленый коридор. Это приятно. Снаружи, за зоной отчуждения, охраняемой военизированной полицией, толпа – все, как на подбор, в стандартной пакистанской одежде, кое-кто из встречающих с табличками. Смотрим друг на друга. Точнее пакистанцы на нас, а мы – на таблички. Скоро становится понятно, что нас никто не встречает.
Четыре утра. Становится жарковато: урду я не знаю. Отбиваемся от назойливых таксистов, тем временем пытаюсь найти в недрах фоторюкзака бумажку с пакистанским телефонным номером.
Только как звонить? Решаю спросить у стоящего рядом пакистанца, одетого в отличие от других в форменные брюки и рубашку. Он должен хорошо понимать английский. Начинаю разговор и осекаюсь – у дядьки на рубашке надпись Hotel Mariott. Исламабадский "Мариотт" два года назад едва не сровняли с землей – террорист подогнал ко входу грузовик со взрывчаткой. Много народу тогда погибло.
Пакистанец охотно идет на помощь, набирает номер и передает мне трубку. Выясняется, кто-то перепутал даты, так как Али ждал нашего прилета днем позже. Ничего страшного. Устраиваемся, как бедные родственники, прямо на асфальте возле стены здания аэропорта и начинаем впитывать окружающую атмосферу. Пахнет вполне сносно – Исламабад находится в предгорьях, и воздух по ночам довольно свежий, не чета Карачи.
Пакистанцы скользят по мне взглядами и задерживаются на Ксюше, кто заворожено, кто оценивающе, кто просто неотрывно смотрит без всяких эмоций. В безрукавке и в штанах, из-под которых видны голые щиколотки, она интересует местных куда больше, чем этот странный … в очках и с хвостиком. Нам же пакистанцы кажутся на одно лицо, только одни бритые, другие с бородами. Видимо, такое впечатление создается поначалу из-за одинаковой их одежды, которая различается лишь расцветкой.
Али приезжает через двадцать минут, это молодой и очень приятный человек, одетый по-европейски в джинсы и безрукавку. Его внешность и манера общаться моментально располагают к себе. Закидываем рюкзаки в видавшую виды, но уютную легковушку и едем в гостиницу. Путь долгий – через весь Равалпинди и часть Исламабада. По пути болтаем о том, о сем, потом переключаемся на личные качества всемирно известных альпинистов Райнхольда Месснера и Ганса Каммерландера и причины, побудившие последнего отказаться от восхождения на все 14 восьмитысячников.
В гостинице отстаиваем право нести рюкзаки наверх самостоятельно – доллары крупные, пакистанских рупий на руках нет, и чаевые побегушечным мальчикам давать нечем. Гостиничный номер роскошный противу ожиданий (в номере есть даже ванна), но выяснять причину сил нет. Помывшись, скоропостижно бухаемся спать, ведь на следующий день надо купить еду на весь маршрут, решить ряд оргвопросов, познакомиться с гидом и, если останется время, посмотреть столицу.
***
Исламабад производит впечатление широкими улицами, правильной планировкой, добротными зданиями. Солидный город, в котором можно не торопиться, чувствуется, что его специально строили как столицу, этим, правда, он несколько искусственен. Ранее столицей был Карачи, потом Равалпинди, теперь же последний вроде как слился с Исламабадом в одно целое, хотя различия бросаются в глаза – Равалпинди значительно шумнее, грязнее и густонаселеннее, здесь разрешено движение гужевого транспорта, здесь же находятся офисы многих компаний.
В Равалпинди так можно ездить, в Исламабаде нет
А Исламабад похож на Москву 60-х годов: машин мало для таких широких улиц, зелено, большой простор. Много гостиниц, правительственные здания, дипломатический квартал, солидные офисы.
Местные маршрутки. Народ порою даже по бокам висит
Утро проходит в дебатах в местном гипермаркете Metro. Во время нашей переписки Али отправлял перечень продуктов, которые обычно он закупает для экспедиций еще до их приезда, чтобы сэкономить время. Больше половины названий я не понял – специфические наименования, которые для европейцев или альпинистов, может, и очевидны, но для нас сплошной темный лес. Поэтому договорились, что поедем покупать еду вместе.
Обсудив меню на весь трек, набираем с Ксюшей полную телегу снеди, начиная от китайской лапши и местных блюд быстрого приготовления, заканчивая орехами, сухо- и консервированными фруктами и банкой меда, однако Али, взглянув на ассортимент, произносит одно только слово: "мало". Странно, так как мы взяли еду из расчета завтрак-обед-ужин, но ему виднее…
Ксюша протестует против покупки дополнительной еды, причем так настойчиво, что Али, соблюдая политкорректность, тихонько мне шепчет: "Давай отвезем ее в отель и поедем еще раз сами, иначе наверху вы помрете с голоду". Смеемся все вместе, все же докупаем еще продуктов.
- Али, а куда мы упакуем все это? Судя по весу, для еды понадобится отдельный носильщик.
- Я дам вам drum.
- Барабан?
- Нет, пластиковую бочку с запирающейся крышкой. Это идеальный контейнер для еды, и нести его удобно.
Продукты и бочка-барабан в гостиничном номере. В сумке еще куча продуктов
Барабан, кстати, оправдал свое название. Впоследствии по несчастливой случайности он улетел с перевала со всей нашей жратвой. Этот траурный гулкий грохот и летящую на меня бешено вращающуюся бочку я запомню навсегда – расшвыряв продукты на протяжении нескольких сотен метров по склону, барабан долетел до самого ледника и навсегда исчез в одной из трещин. Помнится, в этот момент жалко было банку сгущенки, которую мы специально привезли с собой, чтобы отметить переход через перевал…
Однако я что-то забежал вперед... Вернувшись в гостиницу, запихиваем продукты в бочку. Полна под завязку. И ведь это только наша еда, носильщики, кроме того, свою понесут. Плюс еще надо купить свежие фрукты и овощи, ибо на одних концентратах далеко не уедешь. Али советует закупаться ближе к началу маршрута – в городках и деревнях, которые будем проезжать по пути.
Далее едем в книжный. Хочется наконец своими глазами увидеть регион Нанга Парбат на нормальной карте. Но похоже, имидж, который делают Пакистану мировые СМИ, повлиял и на самих пакистанцев – карт мало, с непальскими по качеству их не сравнить. Да и в Москве я убился просто, пытаясь в сети найти хоть что-то, отдаленно напоминающее карту трека.
С Нанга не везет – нет детальных карт в продаже, зато удалось купить две карты с полным описанием треков в Каракоруме.
Фрагмент одной из карт. Зеленым обозначен пройденный маршрут
При первом взгляде создается впечатление, что местность сильно населена и кругом сплошная цивилизация – названия аж друг на друга наползают. Я уж не знал, радоваться или печалиться, ведь хотелось чего-то более дикого. Однако первое впечатление ошибочно. По дикости эти места дадут сто очков вперед популярным непальским трекам, а недавние наводнения, сели и оползни окончательно сделали некоторые районы Северного Пакистана пустынными и труднодоступными.
Два сантиметра по карте практически в любую сторону от Каракорумского шоссе (самая толстая дорога, идущая вдоль Инда, выделена красным), и люди в деревнях не имеют понятия о том, что такое образование, санитария и гигиена; нет света, газа, водопровода; дома в высокогорных деревнях имеют общего с настоящими домами только название, часто это сложенные из камня стены с крышей, даже не скрепленные раствором.
Маскировка практически идеальная
Само Каракорумское шоссе – обычная двух-, а чаще полуторарядка, горный серпантин, в лучшие годы по которому можно было хоть как-то проехать, но сейчас будет уместным термин "ползти" – наводнения и оползни напрочь убили дорогу.
Однако это все станет известно только потом, а пока мельком успеваем посмотреть на правительственные здания, одну из крупнейших мечетей мира в пригороде Исламабада и едем знакомиться с нашим гидом.
Мечеть Файзал на 300 тыс. молящихся. Занимает площадь в 19 га
Мечеть названа в честь убитого короля Саудовской Аравии Фейсала ибн Абделя Азиза ас-Сауда. Он предложил ее построить и финансировал собственно строительство, которое по нынешним ценам обошлось в 120 миллионов долларов. Здесь же находится Международный исламский университет и мавзолей одного из самых одиозных диктаторов Пакистана, о котором речь впереди.
Комплекс правительственных зданий. Снято на ходу
Дальше этих бетонных блоков и колючки проехать нельзя, да и здесь останавливаться запрещено. После взрыва отеля "Мариотт", расположенного недалеко слева, если смотреть на фото, охрану правительственных зданий и дипломатического квартала существенно усилили.
Во-первых, вся территория хорошо простреливается… то есть просматривается – не спрячешься. Во-вторых, чтобы попасть, например, в любое посольство, надо приехать на специальный пункт, где обыщут с ног до головы, заберут все вещи и пересадят в специальный автобус. Только такой автобус может въехать на территорию дипквартала, любой другой транспорт, видимо, расстреляют без предупреждения.
К сожалению, фотографий Исламабада очень мало – по приезде времени не было, и мы думали на обратном пути посвятить городу день, походить, купить сувениры. Однако судьба распорядилась иначе, и Исламабад мы не увидели…
***
Знакомиться с гидом поехали под вечер. Когда он вынырнул навстречу машине из придорожного здания, то в темноте показалось, что Али решил сдать нас какому-то моджахеду – по очертаниям фигуры было видно только, что гид – дядька в пакистанской одежде и с бородой. Воображение дорисовывало на плече автомат Калашникова, но, к счастью, его не было.
"Быть может, под защитой этого гида нас точно нигде не пристрелят, но где гарантии, что он нас не пристрелит? Ведь едем-то мы в Кашмир и ходить там будем в нескольких десятках километров от "зоны контроля" – спорной границы с Индией". Додумать эти мысли как следует не удалось – мы вылезли из машины и пошли навстречу человеку, с которым предстояло делить стол и кров не один день.
Тревоги были напрасны. Пожалуй, за все время общения с гидами я не встречал более опытного человека, более уравновешенного и более дружелюбного. Самандар Хан, кроме того, еще и очень известен – он со своими родственниками нашел останки альпиниста Гюнтера Месснера, поставив точку в нашумевшей истории, затронувшей судьбы многих людей. Этим событиям будет посвящена отдельная запись, так как на данную тему написана не одна книга, именно благодаря этой истории в том числе я оказался в Пакистане.
Самандар Хан и ваш покорный слуга
Продолжение следует…
