Первого января, в половине восьмого утра, мы толкались у стойки регистрации в Шереметьево, «бессмысленно моргая глазами», как говорил когда-то Ницше. После неплохо проведенной новогодней ночи в голове стоял плотный туман. Не самое лучшее время для путешествия. Однако мы были далеко не одни: народ суетливо распределялся по стойкам регистрации, а на табло соблазнительно светились дорогие моему сердцу названия: Рим, Венеция, Каир… Я мрачно перевела глаза на свою Ниццу — лететь туда мне не хотелось (не понравилось там когда-то, лет десять назад), но драгоценный муж настоял («Хочу собственными глазами убедиться в том, что делать там нечего, как ты говоришь»). И вот мы летим убеждаться. Однако, при мысли о выданном французами годовом Шенгене, на душе у меня потеплело. Стоит съездить разок во Францию, чтобы потом весь год беспрепятственно наслаждаться другими местами.
Ницца встретила нас сияющим солнцем за гигантскими окнами уютного и чистенького аэропорта. Мы быстро выудили свой багаж с транспортера и отправились на поиски Europcar. Парк машин, теснившихся возле офисов рент-э-кар, был яркой проекцией места, куда мы приехали: мерседесы конкурировали здесь с ауди и какими-то многочисленными джипами. Красовалась даже парочка Porshe. «Предупреждали тебя, что здесь ярмарка тщеславия», — противно загнусила я, пока Андрей, исполнив необходимые бюрократические процедуры по аренде, озирался в поисках нашей (на 6 дней) машины. А вот и она! Черная, блестящая, с иголочки, гордость немецкого автопрома. Великовата, на мой взгляд, но вообще, пожалуй, неплохо. Однако главный сюрприз ждал нас впереди: исследуя внутренности машины, мы, к великому удовольствию, обнаружили навигатор. После нескольких безрезультатных нажатий каких-то кнопок Андрей загадочным образом разобрался в не знакомом нам девайсе, и мы с готовностью принялись извлекать из навигатора подробности продуманного заранее маршрута. Обнаружилось, что он разговаривает с нами низким и сладким женским голосом на мелодичном французском языке. Я с тревогой прислушалась к ее речи (очень быстро наш навигатор стал для нас «она», ибо невозможно было применять местоимение «он» к предмету, говорившему таким восхитительным женским голосом) и обнаружила, что моего убогого французского вполне хватает на понимание четких инструкций. Ура, можно двигать!
Первым, транзитным пунктом программы были Канны. Вообще надо сказать, что программа наша представляла собой пример тщательно разработанного компромисса между интересом Андрея к хваленому Лазурному Берегу и моим глубоко укоренившимся нежеланием проводить там лишний час. Мы сразу же покидали Ниццу и отправлялись в сердце Прованса, римско-средневековый Арль, где нам предстояло четыре дня провести в провинциальной тишине. По пути в Прованс мы должны были осмотреть Канны, а на Ниццу и окрестности оставалось еще два дня, после возвращения из Арля. И здесь, чтобы почувствовать красоту предмета, мы забронировали номер в отеле на знаменитой (не знаю, за какие заслуги) Promenade des Anglais.
Канны оказались всего в двух шагах (25 км) от Ниццы, так что по солнечной погоде и хорошим дорогам мы, ведомые навигатором, добрались туда очень быстро. Быстро «прошив» насквозь весь город, торжественно въехали на не менее знаменитую набережную Croisette. То, что мы там увидели, полностью оправдало мои ожидания: нарядные, похожие на торты, отели, бесчисленные пожилые тетечки в шубах, с изрядным количеством косметики на лицах, важные деды в красных шарфах и куча противных мелких собак (той-терьеры, кажется). Ну и нарядные машины
— Нууууу?.... — с любопытством протянула я, поглядывая на Андрея.
— Ярмарка тщеславия, — констатировал мой муж, — надо где-то запарковаться и пообедать.
Запарковаться в этом раю оказалось делом непростым. Буквально каждая щелочка, куда гипотетически могла бы влезть машина, была занята. В своих попытках найти место на набережной мы уподобились одесситам, которые по выходным многократно прогуливаются (или прокатываются на машине) по Дерибасовской туда и обратно, красуясь и зевая на других (сами были свидетелями летом, когда часа два сидели там в кафешке). Впрочем, успехом наши попытки так и не увенчались, и мы, признав свое поражение, въехали, наконец, на какую-то громадную и забитую подземную парковку. Местечко там, впрочем, нашлось.
Мы честно прогулялись по славной набережной, поглазели на нарядные отели со знакомыми по фильмам названиями («Карлтон», «Мартинез»…) и с живым интересом стали озираться в поисках ресторана, понимая, что время неподходящее: был уже четвертый час, а по Парижу мы прекрасно помнили, что после трех пообедать во Франции непросто. Действительно, несколько заведений, примыкающих к отелям, было уже закрыто, однако нам повезло. Совершенно случайно Андрей посмотрел вниз, на пляж, и увидел там крыши каких-то ресторанчиков. Мы спустились в первый попавшийся, который был переполнен, однако совершенно случайно там нашелся один-единственный свободный столик. И мы оказались в эпицентре каннской жизни.
Ресторанчик был с большим вкусом декорирован к рождеству, по нему быстро и чрезвычайно эффективно сновали изящные и тонкие, безупречно французского вида официанты, а за столиками с довольным видом сидели все те же представители интернациональной буржуазии. Именно в этот день в ресторане предлагали не a la carte, а комплексный обед. Мы, по незнанию, насторожились, однако, как потом оказалось, совершенно напрасно. Изящные официанты приносили нам одно за другим блюда настолько изысканные и вкусные, что мне удалось достичь, в конце концов, весьма противоречивого состояния: я не могла больше есть, и я не могла не есть, потому что игнорировать ТАКУЮ еду было невозможно. Даже Мишук, который признает обычно только пасту, активно пилил ножом кусок дивного мяса, запеченного с провансальскими травами. Очень серьезный симптом!
Часа через два, довольные, сытые и слегка пьяные (совершенно невозможно было отказать себе в бутылочке Pouilly Fume), мы отыскали на бесконечной парковке свою машину и отправились в путь, доверившись полюбившемуся навигатору. Нам предстояло преодолеть около двухсот километров до Арля, и мы понимали, что последнюю пару-тройку десятков километров будем ехать в темноте, что сокращало возможности знакомства с окрестностями. Скоро обнаружился и другой фактор, сокращавший возможности знакомства с окрестностями: я умудрилась заснуть минут через десять после того, как мы отправились в путь, и счастливо проспала около часа, а оставшееся время честно таращилась на тающие в сумерках окрестности. Андрей в это время сосредоточенно смотрел на дорогу, а Мишук, не менее сосредоточенно, — в экран своего DVD-плеера.
Между тем стемнело, и мы добирались до Арля уже в довольно плотном мраке. Однако у нас была «наша тетка», с которой не заблудишься, а потому особого волнения по поводу наступления темноты никто не испытывал. Наконец, впереди замаячили огни, и мы радостно въехали в Арль, оказавшийся довольно маленьким городишкой. Наш навигатор уверенно вел нас по улицам, предлагая свернуть то налево, то направо, то слегка налево и еще раз налево. Однако вскоре мы обнаружили, что с окружающими нас улицами происходит что-то странное: они неумолимо сужались, и каждый следующий поворот оказывался все более крутым. Мало того, улицы стали короткими, а поворотов оказалось так много, что мы не могли больше адекватно реагировать на инструкции «тетки». Что не удивительно: мне требовалась пара секунд, чтобы осознать, что «она» говорит, а потом еще несколько, чтобы перевести инструкции на русский. Андрею же была нужна еще секундочка для их осознания.
Нам показалось, что в бесстрастном сладком голосе «тетки» зазвучала какая-то тревожность: «Слегка (legerement) поверните направо и немедленно еще раз направо. Поверните немедленно направо, сильно (fortement) поверните направо!» Было понятно, что мы где-то запутались, и «тетка» спешно перестраивает маршрут, с трудом поспевая за нашими оплошностями. Кроме того, было очевидно, что мы нарезаем круги вокруг нашей конечной цели, не в силах свернуть-таки на нужную улицу. Но делать было нечего, и мы с «теткой» продолжали объединенные попытки. Улицы продолжали сужаться, Андрей двигался все с большей осторожностью: наша машина была явно велика для этого городишки тринадцатого века. И вот, наконец, «тетка» радостно возвестила, что следующий поворот выведет нас на искомую улицу Monnaie. Однако не тут-то было! К своему изумлению (смешанному с немалым беспокойством), мы обнаружили, что чудо немецкого автомобилестроения не в силах пролезть в узкую щель, гордо именуемую улицей Моннэ. Не может, и все тут. За нами выстроилась очередь из двух миниатюрных машинок, а мы тщетно пытались повернуть на злополучную улицу. «Тетка» ласковым голосом настойчиво требовала от нас «tourner a droite!», а мы и рады были бы последовать ее рекомендациям, да не получалось. Наконец Андрей сдался (обожаю людей, знающих границы своих возможностей) и, после недолгих манипуляций по возвращению машины в исходное положение, решительно проехал прямо. «Tournez immediatment a droite!» — заголосила «тетка». «Иди к черту!» — со вкусом объявила я, не капли не смущаясь, что разговариваю с электроникой.
Нужно было что-то делать. Мы решили запарковаться на единственном виденном нами широком бульваре и отправиться пешком на поиски нашего отеля. Однако неожиданно нам повезло: в поисках выезда на бульвар Андрей свернул на какую-то площадь, увешанную знаками «кирпич». Мы съехали на единственную улицу, не украшенную «кирпичом», и наша «тетка» вдруг уверенно заявила: «Вы достигли конечной цели своего путешествия!». Мы в изумлении начали озираться по сторонам и, наконец, увидели свою конечную цель. «Отель Партикюльер» оказался чуть ли не древнейшим зданием средневекового Арля, стоявшим на улочке, перпендикулярной той, по которой мы ехали. Бросив машину прямо перед входом (гордость немецкого автопрома полностью перегородила всю улицу), мы забарабанили тяжелым бронзовым кольцом в закрытую дверь. Навстречу нам вышел миловидный улыбчивый француз, с готовностью взявшийся за наши чемоданы и любезно проводивший нас внутрь. И мы оказались в средневековой французской сказке.
Наш отель представлял собой коренастое квадратное здание с довольно большим внутренним двориком. Во дворик выходили многочисленные французские окна, за которыми прятались уютные салоны с наряженными елками, горящими каминами и прочей рождественской атрибутикой. Как оказалось, наш номер тоже выходит двумя своими громадными окнами в этот дворик (чем мы потом с удовольствием и пользовались). Сам номер был удивительным: пятиметровые потолки, белые стены, подчеркнутые лепниной, явно антикварная мебель, элегантный камин и ужасно древняя на вид ванная комната с неизбежным (и не очень нужным в этом конкретном месте) французским окном. Я, в принципе, не люблю стилизацию под старину, но здесь стилизации не было: глядя на выбитую временем плитку на полу и громадные каменные блоки стены в ванной, обтесанные средневековыми инструментом, мы поняли, что нашему интерьеру ровно столько лет, на сколько он выглядит.
В номере было неприятно холодно, однако эта проблема оказалась решаемой: одновременное включение кондиционера, газового камина и батареи в ванной превратили наш номер в островок ленивого теплого комфорта.
Мы никогда не жили в таких отелях и, пожалуй, никогда не останавливались в таких городах. Поэтому, толком не разобравшись с вещами, поспешили на улицу, чтобы полюбоваться местными красотами и подыскать себе ресторанчик для ужина. Однако, не успев провести на улице и пяти минут, мы поняли, что долго не прогуляем: в Арле оказалось жутко холодно, намного холоднее, чем в Ницце и Каннах. Было около восьми вечера, и по всем признакам скоро должно стать еще холоднее. Мы честно пробежались по ближайшим улочкам, узеньким, живописным и восхитительно средневековым, и, не обнаружив по пути ни одного ресторана, поспешили назад в отель, с радостью констатировав, что любезный Жиль уже запарковал где-то нашу машину.
В отеле все тот же Жиль встретил нас жизнерадостной улыбкой.
— Мы бы хотели перекусить в вашем ресторане.
— Оооо, сожалею, но ресторан переполнен сегодня вечером. Давайте я попробую подыскать вам ресторан неподалеку.
Минут через десять, в течение которых Жиль неустанно звонил во все подряд заведения, нам стало очевидно, что 1 января в Арле никакие рестораны не утруждают себя работой.
— А можем мы заказать ужин в номер? – с надеждой поинтересовался Андрей.
— Ооооо, сожалею, но все повара заняты на обслуживании рестораны.
Перед нами явно замаячила перспектива голода.
— А попить что-нибудь есть у вас? – испуганно спросили мы чуть ли не хором.
Наконец-то улыбка вернулась на лицо Жиля.
— Ооооо, конечно, с напитками проблем нет! И еще я могу принести вам сыр и пирожные.
Значительно повеселев, мы вернулись в номер и минут через пятнадцать со счастливыми лицами наблюдали за тем, как Жиль с помощницей расставляют на столике у камина дощечки с сырами, тарелочки с десертами, бокалы и бутылку неизбежного в этом регионе красного Chateauneuf du Pape. В очередной раз мы убедились, что культура и эстетика у французов заложена генетически: в принесенной нам пище не было ничего сложного, но тарелочки и дощечки были настолько искусно декорированы еловыми и оливковыми веточками, крошечными помидорчиками и интенсивно фиолетовым виноградом, что невозможно было не залюбоваться. Но настоящий восторг мы испытали, когда начали есть.
По сути, это было наше первое знакомство с провансальской едой. А Прованс, как мы потом поняли, — эпицентр французского сельского хозяйства в самом пикантном его проявлении. Поэтому буквально каждый продукт, оказывавшийся во рту, ласкал вкусовые рецепторы. Это уж был хлеб так хлеб, масло так масло, сыр так сыр, пирожок так пирожок! А какое вино принес нам любезный Жиль… Решение съездить в Шатенеф дю Пап и купить там столько бутылок, сколько мы сможем увезти, созрело незамедлительно. Мы даже обрадовались, что в Арле не нашлось открытых ресторанов: настолько ярким и вкусным оказался наш ужин в старинном номере перед горящим камином… А как спалось нам в ту ночь в этом сельском раю!
Мы проснулись часов через десять, свежие, полные энтузиазма и терзаемые волчьим аппетитом. Утро встретило нас серенькой и явно холодной погодой. Все-таки Прованс – не Лазурный Берег. Ну и ладно! Сейчас позавтракаем и отправимся в путь. Ведь на этот день у нас был запланировано посещение главного объекта нашего интереса – знаменитого и невероятного римского акведука Pont du Gare. Именно он позволил нам с такой легкостью достичь компромисса по поводу поездки в эти края: если бы не желание увидеть этот шедевр римской цивилизации, я проявила бы куда меньшую сговорчивость. Нетерпение и любопытство жгли нам пятки, поэтому мы живо собрались и нацелились на завтрак. И тут проявились любопытные особенности таких вот древних частных отелей. Для того, чтобы попасть в ресторанчик, нам предстояло пройти по внутреннему дворику. А поскольку было откровенно холодно, пришлось одеться целиком и полностью, включая шапки. Но еще интереснее стало, когда мы торопливо вбежали в крохотный ресторанчик и обнаружили следующее:
— нам совершенно не хочется снимать ни пальто, ни шапки, потому что холод в помещении практически не уступал уличному;
— в ресторане нет ни единого человека – ни посетителей, ни официантов;
— никакой еды в поле зрения не наблюдается;
— запахи горячих булочек и кофе отсутствуют.
Мы растерялись. Все утром мы мечтали о вкусном завтраке и горячем кофе, однако теперь наш несложный план был поставлен под сомнение, а нам даже не у кого было спросить, что все это означает. Через пятнадцать минут растерянного сидения за столиком в пальто (Андрей в это время размышлял вслух по поводу проблем с поставками газа в Европу) в неуютное холодное помещение, наконец, вбежал официант, молча кивнул в ответ на нашу страстную просьбу о завтраке и через какое-то время вернулся с кучей тарелочек, на которых были разложены холодные круассаны, холодные блинчики, холодный хлеб и как следует замороженное сливочное масло. Кофе и молоко, к нашему ужасу, тоже были практически холодными. Однако голод не тетка, и мы с жадностью набросились на то, что нам доставили, а затем, без сожаления расставшись с рестораном, устремились к машине, которая обнаружилась рядом, в одном из закутков внутреннего дворика.
Чем был хорош выбор места дислокации, так это тем, что Арль находится одинаково близко к большинству достопримечательностей Прованса. Вот и до Пон дю Гар, расположенного, кстати, уже не в Провансе, а в Лангедоке, было всего километров тридцать пять. Мы запрограммировали нашу «тетку» на главную достопримечательность юга Франции и быстренько добрались до места по идеальным, прямым и ровным провансальским дорогам, любуясь местным вариантом зимних пейзажей: голыми виноградниками и фруктовыми деревьями, живописными персиковыми городочками на вершинах холмов, напоминавшими нахлобученные на холмы береты, и вечной зеленью кипарисов. Мило, но можно только догадываться, как здесь будет летом, когда расцветут маки и лаванда сиреневой волной затопит местные поля.
Теперь о Пон дю Гар: этот памятник римскому гению является пятой по посещаемости достопримечательностью во Франции. Мы попытались прикинуть: Нотр Дам, Лувр, Эйфелева башня, Версаль… Несложно сделать выводы. Это творение рук человеческих поразило нас настолько, что я не поленюсь даже процитировать одну книжку, которая мне очень нравится: «Во Франции неподалеку от города Ним тысячи потрясенных туристов рассматривают мост через реку Гар, построенный древнеримскими инженерами двадцать веков назад. Этот мост высотой с 16-этажный дом (про длину и говорить не буду) производит на людей сильнейшее впечатление. И уже можно не слушать слова трындящего что-то гида, ибо лучше один раз увидеть...». Мы проверили: абсолютно точно! Мало что из виденного нами может сравниться с этим громадным акведуком идеальных пропорций: пирамиды Гизы, Акрополь, Колизей… еще майянская пирамида Чичен-Итцы. И, пожалуй, все.
Акведук расположен так удачно, что его можно рассмотреть практически со всех ракурсов, снизу и сверху, с обеих сторон, можно перейти по нему через реку и покидать камни с невероятной высоты всего только первого яруса (выше не пускают). Можно также побродить по его окрестностям, потому что холмистые берега реки Гардон живописны и очень привлекательны для таких прогулок. Все эти мероприятия мы с удовольствием проделали, проведя возле моста около двух часов. В холодный нетуристический сезон Пон дю Гар оказался единственным местом в Провансе, где было много народу. Интерес к нему явно не зависит от времени года.
Мы с такой бойкостью карабкались по крутым тропинкам, что впервые за все время пребывания в Провансе нам стало жарко. Чрезвычайно довольные, мы распрощались древнеримским шедевром и отправились в следующий пункт нашей программы.
В нескольких километрах от Пон дю Гар находится очень древний, еще римский город Ним, известный, в первую очередь, своим амфитеатром и шедевром римской архитектуры – Квадратным Домом. По образу и подобию этого дома во Франции построено много чего, включая циклопическую парижскую церковь Мадлен. Кроме того, после прогулок по пересеченной местности уже очень хотелось есть, и мы очень рассчитывали на гостеприимство нимских ресторанчиков. Дорога не заняла у нас много времени, и город, в который мы въехали, после арлезианской тесноты казался большим и просторным. Усмотрев на своем пути элегантный готический собор, мы удачно запарковались неподалеку и со вкусом его осмотрели. Снаружи, потому что собор, увы, был закрыт. В соседнем книжном магазинчике мы, наконец, купили путеводитель по Провансу (на французском, потому что, как ни странно, на английском там ничего не нашлось. А вот на немецком и итальянском – пожалуйста). А затем вновь погрузились в машину и двинули в центр, на поиски римских достопримечательностей.
Найти их оказалось несложно, да и запарковались мы более или менее быстро. Но вот дальнейшая прогулка явила собой цепь сплошных разочарований. Квадратный дом, обнаруженный нами в двух шагах от парковки, был, безусловно, образцом элегантности, но мы скорее догадались об этом, чем увидели: с двух сторон его окружали строительные леса, с третьей горожане организовали какой-то каток, обрамленный высоченными елками, а с четвертой громоздились неэстетичные киоски. Я даже не попыталась сделать фотографии: просто не нашла ракурса, с которого к нему можно было подступиться. Поэтому, не солоно хлебавши, мы решили прогуляться к амфитеатру. Но, когда он замаячил издали, мы вдруг осознали, что ничего оригинального там не увидим: таких амфитеатров десятки по всему Средиземноморью, в прошлом году мы уже видели один в Помпеях. А до этого в хорватской Пуле и еще где-то. Еще один такой же красуется у нас в Арле в десяти минутах ходьбы от отеля. Да и вообще, после Колизея все остальные амфитеатры выглядят простенькими и провинциальными (какими они и являются). Между тем голод все сильнее давал о себе знать, поэтому мы с легкой душой решили отказаться от просмотра, заменив его поиском подходящего ресторана.
Я не знаю, возможно, мы плохо искали, но на весь центр города мы нашли только один ресторан, который (вот неожиданность!) был полностью забит. Разумеется, какие-то забегаловки встречались, но мы-то искали ресторан, чтобы насладиться роскошной провансальской кухней. Искали мы его почти до трех часов дня, когда перед нами явственно замаячила перспектива в очередной раз остаться без обеда. Переглянувшись, мы решительно ввалились в первую попавшуюся забегаловку и сели за первый попавшийся столик. Еда в забегаловке вполне соответствовала классу заведения: подгоревшая лазанья (ничего другого горячего не предлагалось), явна выуженная из полуфабрикатных коробок, и винишко такого качества, что непонятно было, каким образом его вообще могли произвести во Франции. Однако мы вдруг осознали, что нас это устраивает: здесь было тепло, рядом за столиками сидела забавная публика, а сквозь огромные окна можно было наблюдать за неторопливой жизнью горожан. В общем, восприятие действительности сильно зависит от ситуации.
Расправившись с лазаньей, мы отправились дальше, в Тараскон. Я этот городок знала исключительно по книге Анатоля Франса «Тартарен из Тараскона». При этом понятия не имела, где этот самый Тараскон находится. Оказалось, что он находится на полдороги между Нимом и Арлем (как удобно!) и что там есть замок, построенный в 15-ом веке герцогом Прованса Рене. Замок понравился нам с первого взгляда: одновременно мощный и компактный, живописный, но без лишних деталей. Тарасконцы, похоже, с энтузиазмом относятся к туристическому бизнесу, поэтому обустроили свой замок таким образом, что по нему очень удобно и интересно гулять. И попасть можно куда угодно. Осмотрев все любопытные закоулки и внутренние дворики, мы, наконец, поднялись на крышу. Вот это да! Виды с крыши замка открывались великолепные, однако было холодно (ветер умудрялся дуть сразу со всех сторон) и страшновато: во-первых, очень высоко, а во-вторых, по периметру замка на полу были сделаны каменные решетки, видимо, для водостока. Хотя они были каменные и частые, никто из нас, кроме Андрея, не нашел в себе мужества на них наступить. Даже смотреть сквозь них вниз было страшно. Я фотографировала окрестности, стараясь поменьше смотреть вниз.
В теплую погоду здесь можно было бы провести много времени, но холод и ветрюга заставили нас бойко зарысить вниз по винтовым лестницам. Спустившись, мы оказались в теплом и светлом магазинчике, где продавались книги, сувениры, игрушки и прочие туристические радости. Мы с удовольствием прикупили еще пару путеводителей, на этот раз на английском, а Мишук разжился парочкой рыцарей совершенно устрашающего вида. Рыцари больше смахивали на черных привидений в лохмотьях и привели Мишку в полный восторг. А еще мы обнаружили здесь фотографии Прованса: бескрайние лавандовые поля, виноградники с лопающимися от спелости ягодами, луга, пламенеющие маками, желтая волна цветущих подсолнухов, громадных размеров розы… Остается только догадываться, как это все выглядит в действительности. Пришлось признать, что для поездки сюда мы выбрали неправильный сезон. В Провансе нужно быть летом, чтобы на двести процентов насладиться его немыслимой красотой.
Въехав в Арль по какой-то другой дороге, мы оказались на о бульваре, изобилующим ресторанчиками. Некоторые из них даже работали. Здесь же обнаружился и отель, который мы рассматривали при подготовке поездки как альтернативу нашему Hotel Particuliere. Нам стало любопытно, и мы решили на него посмотреть. Сам отель нам не приглянулся: наш был явно лучше, но вот ресторан здесь оказался очень даже ничего. В отличие от странного закутка в нашем отеле, он был просторным, светлым и теплым. Обрадовавшись, мы забронировали столик на сегодняшний вечер, а сами отправились к себе переодеваться. Дело в том, что из-за неожиданного холода все время своего пребывания в Провансе мы одевались не слишком изящно: из привезенного багажа были отобраны самые теплые вещи, которые и напяливались каждое утра одна ну другую. В своих тщетных попытках согреться мы уподобились французам на Смоленской дороге, только, конечно, наоборот. Однако эстетическое чувство требовало перемен, и мы, с риском простудиться, все же надели на себя одежку поизящнее.
Сидя за очень неплохим ужином, мы размышляли о том, куда стоит поехать завтра. За полтора дня мы уже успели посмотреть три провансальских города. Обязательным пунктом нашей программы оставался Авиньон со своим Папским дворцом. А дальше что? Что мы будем тут делать еще два дня? Рассматривать один за другим симпатичные, но однообразные провансальские городишки, явно ориентированные на другое время года?
— А может, нам уехать? – вдруг предложил Андрей со свойственной для него решимостью.
Мы с Мишуком оторопели:
— Как уехать? Куда? Я не хочу на Лазурный Берег!
— Да кто тебе говорит о Лазурном Береге? Поехали в Италию! Ты же учишь итальянский, вот и попрактикуешься. Завтра утром соберем вещи, рассчитаемся, съездим в Авиньон, а потом прямиком отправимся в Италию.
— Да ты что, Андрей! У нас же все распланировано и организовано. Как это мы возьмем да поедем непонятно куда в Италию?
На следующее утро, наспех забронировав какой-то отель в Генуе (Андрей предлагал Сан Ремо, но мне хватило Ниццы), мы собрали вещи, съели ставшие уже знакомыми холодные блинчики-круассаны-хлеб-масло-кофе (на этот раз догадавшись попросить принести завтрак в наш теплый номер), рассчитались и отправились в Италию, транзитом через Авиньон. От Арля до Авиньона было километров 25-30, как и до всего остального.
Как только мы оказались в Авиньоне, то сразу поняли, что если хочешь посмотреть Прованс, но вести при этом не сельскохозяйственный образ жизни, то местом дислокации нужно выбирать именно этот город: элегантный, большой (больше Нима), изобилующий работающими ресторанами, радующий глаз фасадами и бульварами, чем-то похожий на Париж. Мы, собственно, об этом думали, но цены на местные отели нас благополучно отпугнули. Возможно, следовало лучше искать. Запарковаться, впрочем, здесь было также трудно, как и в других провансальских городах. И улицы в центре оказались не намного шире арлезианских.
Авиньонский дворец мы нашли без труда. Сложно было бы его не найти. Почему, интересно, этим папам нужна была такая громадина? Дворец нависал над улицами, прочерчивая на небе замысловатые геометрические узоры. Внутри было гулко, прохладно, местами очень интересно (если там обнаруживалась выставка артефактов той эпохи), местами не очень (там, где пусто). Особенно нас восхитили незаконченные фрески знаменитого итальянца Симоне Мартини, которые мы неожиданно обнаружили в одном из залов. Живопись великого сиенца рубежа 13-14 века достаточно плоскостная, его нельзя было сказать о рисунках. К своему изумлению мы обнаружили, что Мартини – гениальный рисовальщик. Его фрески были объемны и полны жизни.
Затему мы уже традиционно поднялись на крышу и с большим любопытством осмотрели город сверху. Хороший город, красивый и колоритный. Поплутав по громадным залам и узким коридорам, выбрались наружу через очередной магазин, где были куплены очередные книги, очередной рыцарь, а также две миленькие чашки с типичным средневековым узором, украшавшим некоторые стены дворца (Сейчас чашки активнейшим образом используется у нас на кухне).
На этот раз найти ресторан оказалось проще простого. Зоркий взгляд Андрея усмотрел прямо у подножия Папского дворца заведение под названием «Кристиан Этьен». Это оказался ресторан такой высокой кухни, что мы утратили дар речи. В промежутках между заказанными блюдами нам постоянно приносили какие-то комлпиментики, и они тоже оказались один вкусней другого. В общем, однин этот обед вознаградил нас за все свои гастрономические мытарства предыдущих дней. Жаль только, что вина мы себе могли позволить совсем немного: ведь нам предстоял еще пятисоткилометровый переезд в Геную.
Не без сожаления мы расстались с гостеприимным рестораном и пустились в долгий путь. Договорились, что Андрей выведет нас из города на трассу, а уж дальше я сяду за руль и исполню свой традиционный «Париж-Даккар». Покрутившись по узким улочкам, выбрались на какую-то местную дорогу. Праздно посматривая в окно, мы с Мишуком вдруг одновременно завопили: «Смотрииии!». В окне мелькнули какие-то громадные коровы не коровы, буйволы не буйволы.
— Андрей, ты видел этих животных? Там паслось что-то очень большое! – оживленно полюбопытствовала я.
— Животных не видел, зато там стоял какой-то памятник, корове, кажется.
Памятник мы с Мишуком не заметили и растерянно смотрели друг на друга. Легкий на подъем Андрей тут же предложил нам вернуться, чтобы как следует рассмотреть памятник, что мы и сделали, совершив два разворота, чтобы максимально приблизиться к объекту интереса. То, что Андрей принял за памятник, оказалось громадным представителем семейства парнокопытных. Точнее классифицировать его мы так и не смогли. Это было гигантское рыжее лохматое животное с рогами таких размеров, что непонятно было, как кто-то может решиться к нему подойти. Неподалеку от него паслись его сородичи, черных, коричневых и белых тонов. Однако «памятник» явно был самым громадным. При виде этих существ понятие «крупный рогатый скот» обрело для нас новый смысл. Неопознанный скот был невероятно крупным и чрезвычайно рогатым. Андрей остановил машину, а мы с Мишуком открыли окна, чтобы лучше было видно. «Муууууу!» — ни с того, ни с сего вдруг объявил Андрей. Однако не успели мы с Мишуком пошутить по этому поводу, как рыжий великан развернул к нам свою гигантскую морду и со вкусом ответил мощнейшим «МММУУУУУУУУ!!!!!!!». Следующие пять минут были исполнены веселья. Мы все трое, то хором, то вразнобой с удовольствием мычали на все лады, а устрашающее на вид, но очень общительное животное с готовностью отвечало нам своим зычным голосом. Все-таки в каждом взрослом живет ребенок, который нет-нет да и прорвется наружу.
Насладившись беседой, мы вырулили, наконец, на трассу, и поменялись с Андреем местами. Андрей быстро погрузился в приятный послеобеденный сон, а я принялась знакомиться со скоростными возможностями гордости немецкого автопрома. Через пару месяцев узнаем, сколько штрафов мы насобирали на трассе A8. В трех часов за окнами последовательно мелькали виноградники и увенчанные городами холмы Прованса, нарядные пейзажи Лазурного Берега и, наконец, прорезанные бесчисленными тоннелями горы, тянувшиеся вдоль побережья Восточной Франции и Западной Италии. Промелькнул указатель «Последний съезд во Франции», и вот, наконец, впереди показалась квадратная голубая табличка со звездочками Евросоюза, в центре которой красовалась надпись «ITALIA».
У меня уже противно побаливали плечи, поэтому надо было вновь меняться местами. Присмотрев карман, предусмотренный как раз для таких случаев, я съехала на него с дороги, и мы принялись деятельно пересаживаться. Не успели мы занять свои места, как с тревогой увидели, что метрах в двадцати от нас остановилась полицейская машина, из нее выбрались вооруженные фонариками представители Polizia Stradale и направились прямиком к нам. Андрей открыл окно и лучезарно заулыбался.
— Monsieur, ca va bien? – вежливо, хотя и с некоторой настороженностью поинтересовался полицейский по-французски, но с сильным итальянским акцентом.
Эту фразу на французском мсье понял и бодро закивал головой, ответив на английском:
-Yes, yes, everything is fine, thank you.
— A prochaine fois, Monsieur, la, pas ici, — серьезно произнес полицейский, упорно продолжая строить фразы на корявом французском.
Вместо ответа мсье повернулся ко мне и тревожно спросил:
— Что он говорит?
— В следующий раз нужно останавливаться не здесь, а дальше, — перевела я.
— Ааааааа, — облегченно вздохнул мсье, — yes, sure, we haven’t realised. Thank you!
Мы поспешно раскланялись с итальянскими полицейскими, на лицах которых отразилось недоумение. И их можно было понять: рядом с французской границей в неположенном месте остановилась машина с французскими номерами. Зная французскую нелюбовь к иностранным языкам, полицейские любезно изложили свои доводы на французском. Сидевшие же в машине французы говорили на чем угодно, только не на французском.
Наша «тетка» показывала, что отсюда до генуэзского отеля оставалось ровно 136 км. Андрей набрал скорость, а я уставилась в окно, пытаясь рассмотреть пейзажи в наступившей темноте.
Все-таки Италия другая. Даже в темноте это было видно: она как-то ярче, сочнее, красочнее. В ней нет утонченности, которая так заметна во Франции, но есть такая радость жизни, что в ней растворяешься моментально и без остатка. В этих приятнейших размышлениях я и не заметила, что мы торжественно въехали в промышленный рай Генуи и закрутились по ее широким шумным улицам, бетонным эстакадам и мрачной индустриальной набережной. Вот тебе и радость жизни… Улицы были хорошо освещены, и мы старательно озирались в поисках местных достопримечательностей. Но не тут-то было! В лучшем случае проезжаемые нами районы были более или менее старинными районами крупного города, в худшем – глаза резал откровенно индустриальный пейзаж.
Тетка быстро и эффективно привела нас к искомому Гранд Отель Савоя, местоположение которого не порадовало: отель красовался на здоровой шумной площади, украшенной широкими эстакадами и сделанной как бы в несколько уровней. По ней деловито сновали грузовики и легковушки, троллейбусы и автобусы. И лишь в центре, окруженная пальмами и пиниями, на пьедестале возвышалась большая серая статуя. Без сомнения, Колумб. Кто еще может здесь стоять? Внутри отель оказался не намного лучше, чем снаружи, а номер наш, при своей безусловной комфортности, представлял такой контраст с эстетичным и стильным номером в Арле, что я ужаснулась про себя. Мало того, окна номера выходили на все ту же площадь, шум в номере стоял весьма чувствительный, а у нас появилась возможность любоваться на строительные отходы (видимо, в отеле еще не закончили недавний ремонт) и на внушительный тыл великого мореплавателя. И здесь было холодно. Ничуть не теплее, чем в Провансе, где мы вымерзали.
«Тебе здесь не нравится?» – осторожно спросил Андрей. Мог бы и не спрашивать. «Я забронировал столик в рыбном ресторане. Переодеваемся и вызываем такси». Чтобы не сидеть в номере, мы выскочили даже быстрее, чем планировали. Такси ждало нас у входа, и мы втроем забрались на заднее сидение.
— Ну, говори, — улыбнулся Андрей.
— Buona sera, — испуганно промямлила я, — il ristorante Da Riva, per favore.
— Si, subito! – ответил таксист со светлой улыбкой, и я почувствовала, как ко мне потихоньку возвращается радость жизни.
Ресторан находился в порту, в районе промышленной части порта. Интерьер ресторана был соответствующий, еда тоже: очень вкусная, но очень простая. Как-то в Риме один знакомый корреспондент, давно там живущий, отвез нас в сардинский ресторанчик, расположенный вдали от туристических троп и ориентированный на местные «синие воротнички». За весьма скромную плату нас накормили до отвала, причем в числе «фруктов моря» присутствовали такие ракушки и прочие существа, которые мне никогда и съедобными-то не казались. Но вкус у них был отменный. Генуэзский «Да Рива» напомнил мне тот римский ресторанчик. Очень пожилые официанты двигались с юношеской прытью и были исключительно приветливы. К каждому столику они подходили так, как будто за ним сидели их старые знакомые. Мы тоже были обласканы вниманием одного из «дядечек». Уловив во мне признаки некоторого понимания итальянского, дядечка с удовольствие перешел на родной язык, и только комментарии по меню выдавал нам на очень неплохом английском. Мишук, выложивший на стол своих рыцарей, традиционно пользовался популярностью:
— Ragazzo, come ti chiami? Michele? Mio fratello si chiama Michele, e mio nipote! Che cosa e? Ci sono templari! Michele, provi la pasta con pesto genovese!
Мишка растерянно смотрел на меня, ожидая перевода, а я купалась в итальянской речи, адаптированной к моему скудному лексикону.
Мы ели рыбу, какие-то ракушки, пили восхитительное белое вино, и с любопытством исподтишка наблюдали за соседним столиком. Три итальянские семьи со своими детишками пришли провести субботний вечер в любимом ресторанчике. Они оживленно переговаривались, воспитывали детей, шумно обсуждали меню, а я изо всех сил прислушивалась, наклоняясь вбок с риском свалиться со стула.
— Может, ты уже к ним подсядешь? – предложил Андрей.
Ужин закончился, и очередной улыбчивый таксист доставил нас в отель. После хорошо проведенного времени наш номер не показался уже таким шумным и мрачным. И спалось в нем ничуть не хуже, чем в Провансе. Настолько хорошо, что мы дружно проспали завтрак. К счастью, в лобби отеля обнаружилась милая стойка, на которой для таких неорганизованных постояльцев, как мы, были выставлены блюда с ветчиной, хлебом и какими-то сладостями. Любезная девушка из бара сварила нам кофе, и мы с удовольствием признали, что этот экспромт был вкуснее завтрака в Отеле Партикюльер.
Программа на сегодня была понятна: мы едем кататься по побережью. Итальянский приятель Андрея в свое время пылко рассказывал ему о красотах Лигурийского побережья, и мы решили проверить, не преувеличивал ли он. На наше счастье, погода была ясная, умытая, солнце почти слепило. Мы решили прокатиться через Рапалло и Санта Маргериту до Портофино, до которого от Генуи были все те же 25 км. «Тетка» провела нас через город, ненадолго вывела на национальную дорогу и тут же приказала съехать на какую-то локальную трассу. Мы, не торопясь, двигались по направлению к морю, а пейзажи вокруг становились все живописнее. Краски пейзажей все больше напоминали те, которыми мы наслаждались на юге Италии. Покрутившись по ярким и пестрым городочкам, плотно примыкавшим один к другому, мы достигли, наконец, своей цели – Портофино.
Городишка оказался чрезвычайно невелик. Собственно, за исключением известной крохотной бухточки, обрамленным красно-желто-оранжевыми фасадами, в нем есть еще несколько узеньких улочек, небольшая церквушка на холме, к которой примыкает чистенькое маленькое кладбище, откуда открывается дивный вид на море, серый каменный дом, гордо именуемый Castello, и, на соседнем холме, небольшой маяк. А кроме того, в Портофино полно дорогущих бутиков, картинных галерей и уточненных ресторанов. И теток в шубах. Итальянский филиал ярмарки тщеславия, однако.
Но все это было красиво, очень красиво. Сочетание великолепных пейзажей и теплой, солнечной погоды, подвигло нас на продолжительную прогулку по Портофино и ближайшим окрестностям. Мы карабкались вверх, последовательно стягивая с себя ставшие вдруг ненужными шапки и шарфы и расстегивая пальто. Наконец-то мы ощутили дыхание Юга.
Между тем время неумолимо двигалось к трем часам, после которых, как нам кажется, ни в Италии, ни во Франции пообедать нельзя. Поэтому мы резво спустились на набережную и свернули в первый попавший ресторан, который назывался Delfino, изысканный, светлый, с очень хорошей кухней, как и следовало ожидать. Все, правда, было раза в три дороже, чем в генуэзском «Да Рива». Очередная бутылка белого вина, очередной практический урок итальянского, очередной открытый и доброжелательный прием. Все-таки, итальянцы ведут себя совсем иначе, чем французы. Намного сердечнее и несколько фамильярнее. После одного посещения ты уже становишься дорогим любимым гостем. Во Франции же все были очень-очень любезны, но несколько отстраненны. Если итальянцы воспринимают твои робкие попытки говорить на их языке с видимым удовольствием, то французы – как само собой разумеющееся. В результате изъясняться на итальянском, который я учу месяц, мне проще, чем на французском, которому было посвящено года четыре. В рамках ресторанно-магазинной тематики, разумеется.
В чрезвычайно хорошем расположении духа мы возвращались в свою Геную, которую перестали воспринимать как индустриального монстра. Мы покатались по ней на закате, и она понравилась нам больше. Здесь были и соборы, и живописные фасады, и дивный закат над промышленным портом. А вечером нас ждет ужин в одном из лучших генуэзских ресторанов (рекомендация приятеля Андрея), где нас вновь встретят c распростертыми объятиями, будут показывать дорогие их сердцу фотографии шефа, целующего руку Папы, и рассказывать не вполне понятные истории из славного прошлого заведения. Италия!
На следующее утро мы за пять минут собрали наши толком не распакованные чемоданы и погрузились в машину. Погода в Генуе совершенно испортилась: сильно похолодало, а на небе зависли свинцовые тучи. Понятые мной обрывки итальянских новостей говорили о приближающемся снегопаде. Надо было улепетывать. И мы бодро рванули обратно во Францию. Правда, по пути у нас было еще два объекта интереса: курортный Сан Ремо и венец сладкой жизни, Монако. До Сан Ремо мы ехали довольно долго. Надо же, как, оказывается, глубоко в Италию нам удалось забраться! И вот, наконец, прибыли в городок, название которого очень знакомо российскому уху. Сказать мне особо нечего, потому что, на первый взгляд, ничего особенного в нем не было, и у нас не возникло желания задержаться. Единственное, что было по-настоящему восхитительно, это погода: плюс 12, доведенные сияющим солнцем до всех плюс двадцати. Нам было настолько радостно ощущать это тепло, что мы не отказали себе в удовольствии устроиться за столиком кафе на набережной и выпить по чашке кофе. Кое-кто расширил рацион за счет мороженного. Уезжать не хотелось, но мы все-таки нашли в себе силы сесть в машину, питая тайные надежды на то, что такая же погода стоит на всем побережье.
Буквально через полчаса нашим глазам предстала сбегающая к морю многоярусная терраса Монако. Сверху казалось, что весь город выдержан в персиково-абрикосовых тонах. Компактный розовый рай. Наша «тетка» привела нас прямо на площадь казино в главном квартале Монако, Монте-Карло.
По любому городу можно сделать выводы об его образе жизни и экономике. Однако Монако просто кричало о себе: казино! Деньги! Роскошь! На фоне этого места ярмарка тщеславия Ниццы и Канн показалась нам невинным кокетством. Фасады домом радовали обилием декора, пальмы и фонтаны формировали в ясном небе капризные силуэты, порши, бентли и роллс-ройсы сияли начищенными жирными боками. Я не преувеличиваю! Именно таким перед нами предстал этот казинно-формулаодинный рай.
Попытки запарковаться хоть где-нибудь оказались совершенно безрезультатными. В поисках местечка мы съехали на набережную в районе японского садика, если кто знает. Там и нашлась парковка, предназначенная для посетителей какого-то Grimaldi Forum. В Гримальди Форум мы не собирались, но встать где-то надо было, поэтому мы, не церемонясь, въехали внутрь, нашли-таки место и выбрались наружу. В мерцающем зеленоватом свете нашим глазам предстали длинные ряды машин такого же вида и класса, которые украшали собой улицы Монако. Любопытное местечко.
Мы выбрались наружу и побрели в сторону площади казино. Буквально на каждом светофоре первая же машина притормаживала и терпеливо пропускала каждого пешехода. Ни на соседнем Лазурном Берегу, ни, тем более, в Италии мы ничего подобного не наблюдали. А впрочем, куда им здесь спешить. Топая по набережной, мы жадно впитывали в себя впечатления. Особенно привлекли внимание два момента: обилие персиковых высоток, явно построенных в семидесятых и сильно диссонирующих со старинной частью города, и бесчисленное количество строительных кранов, заборов и, собственно, строителей в нарядных униформах. Город напоминал одну большую стройку, причем совершенно не понятно, почему: в нем все было чистым и ухоженным и, на наш неискушенный взгляд, в ремонте не нуждалось.
Мы попытались найти ресторан на набережной, однако не тут-то было! Все помещения с видом на море были заняты роскошными магазинами. Андрей радостно показал на табличку с названием улицы, которая гласила: «Улица такая-то. Валентино, Гуччи, Дольче и Габбана…». Зачем нужны номера домов, если проще сразу указать, что там можно купить! Внизу же открывался красивый вид на гавань, в которой теснились многочисленные яхты. В середине буднего дня по улицам разгуливали толпы. Впечатление такое, что никто не работает. За исключением строителей, конечно. Улицы Монако носили имена местных принцесс: улица Принцессы Грейс, улица Принцессы Алисы. Ну конечно! Чьими же еще именами их называть? Никогда не слышала о великих монакских ученых, великих монакских композиторах, великих монакских полководцах…
Ну что же, мы посмотрели, нам все понятно. Обед – и в путь. Да простят меня поклонники Монако, но мы для себя решили, что если и окажемся там еще раз, то только случайно. Совершенно не наш формат. На площади Казино мы нашли нарядную Brasseri и, не утруждая себя поисками ресторана, решительно свернули туда. Публика была совершенно однородной: пожилые дядечки и тетечки ухоженного вида в дорогой одежде. Я не помню, что мы там ели, хотя все было очень вкусно, разумеется. Запомнились невзрачные официанты, с равной легкостью общавшиеся с клиентами на английском, французском и итальянском, и две подружки, одной из которых было на вид лет сто, а второй – лет сто пятьдесят. С укладками на головах и яркой помадой на губах, они сидели рядышком, практически не общаясь, и рассматривали местную тусовку. То, что у местных бабушек есть возможность сидеть в таких заведениях, это, конечно, хорошо.
Разобравшись с обедом, мы, не спеша, отправились в сторону парковки. И по пути увидели очень известный оплот ярмарки тщеславия – отель для миллионеров под названием «Fairmont».
— Пойдем заглянем, — быстро сориентировался Андрей.
Мы зашли внутрь. Построенный, судя по всему, в семидесятые, отель изобиловал горизонтальными линиями, был чужд пышного декора и излишеств площади казино. Главным его достоинством, не считая бесчисленных люксовых магазинов, была стеклянная стена, выходившая прямо на море. А море в Монако удивительное. Нам еще нигде не доводилось видеть такого безмятежного спокойствия, как будто это и не море вовсе, а маленькое тихое озеро. Стоя у стеклянной стены, мы долго любовались видом алых парусов на маленьких лодочках, скользивших по зеркальной глади. Но пожить в этом отеле нам не захотелось. Это для любителей казино, формулы 1 и дорогих магазинов. Adieu au Monaco!
От Монако до Ниццы 25 километров. Знакомая дистанция. Доехали мы быстро, но совершенно неожиданно увязли в каких-то немыслимых развязках, в которые бестрепетно отправила нас «тетка». А потом долго пробирались по городу, вид которого совершенно не вызывал ассоциаций с роскошной Promenade des Anglais. По этому городу, который выглядел как рабочий пригород (грязноватые улицы, серые дома, напоминающие наши хрущобы, мрачного вида публика на автобусных остановках), мы пробирались довольно долго. Андрей стал подавать признаки беспокойства: «Куда мы приехали? Это что, курорт?!» Утешало одно: мы точно знали, что залив Ангелов и Променад существуют, до них нужно только добраться. Минут через двадцать служивший нам верой и правдой навигатор доставил нас, наконец, к отелю, который оказался ближайшим соседом известнейшего Negresco. Их разделял только Музей Массена.
Окна номера выходили как раз на набережную, что было его основным достоинством, наряду с еще одним: с помощью кондиционера здесь можно было, действительно, получить желаемую температуру. Ее достижение упрощалось тем, что вместо одной просторной комнаты проектировщики сделали зачем-то одну маленькую и две крошечные (именно крошечные: не больше 4-5 кв.м), прогреть которые не представляло ни малейшей сложности. В остальном, это был стандартный, удобный, но лишенный индивидуальности номер. Осмотревшись, мы взялись за организацию вечера. Хотелось насладиться роскошной французской кухней и посидеть где-нибудь в тепле и уюте, так как погода на улице сильно отличалась от санремской и монакской: в Ницце было холодно и моросил противный дождик.
Полистав очень своевременно обнаруженный на столике журнал с перечнем достопримечательностей Ниццы, мы нашли подходящий ресторан на вечер и интереснейший музей на утро. Однако звонок в ресторан нас сильно разочаровал: автоответчик мило объяснил, что в понедельник вечером ресторан закрыт. Опять двадцать пять. В эту поездку нам не слишком везло с ресторанами. Полистав журнал еще раз, мы выяснили, что ресторан нашего отеля с гордым названием «Век» принадлежит к числу лучших ресторанов в городе. Действуя по принципу «от добра добра не ищут», Андрей взялся звонить консьержу. А тот мило сообщил, что сегодня «Век» работает, но по сокращенной программе: посадят нас не в ресторане, а в баре, а из блюд есть только суп, бифштекс и что-то еще. Мы уже даже не удивились и в ответ смиренно попросили порекомендовать нам что-нибудь, что работает. Нам порекомендовали брассери под названием Le Flo, куда мы и отправились.
Брассери Le Flo чем-то напоминала монакскую. К нашей радости, здесь обнаружились громадные нормандские устрицы, для Мишука – какое-то мясо с макаронами… В общем, нам понравилось. А особенно понравилась очень любезная, улыбчивая официантка, говорившая исключительно по-французски. Своим незнанием английского она сподвигла нас на попытки сформулировать наши пожелания на французском и с удовольствием отвечала на наши вопросы. Точнее, вопросы Андрея в моем неуклюжем переводе.
— Из чего, она сказала, сделано это блюдо? – спросил он, кивая на очередной вкуснейший комплимент от ресторана.
— Я не поняла, там какие-то незнакомые названия.
— Ну так спроси!
— Опять не пойму, потому что просто не знаю этих названий на французском!
— Тогда попроси объяснить. Да не сиди ты мешком, что стесняешься?
И я покорно спрашивала, и, в конце концов, что-то понимала. Пожалуй, полезно иметь рядом с собой человека, который все время легонько подталкивает тебя в спину (в плане развития, конечно).
В довершение Мишук умудрился забыть на столе свою памятную монетку из Авиньона, и любезная официантка бежала за нами пол-улицы, чтобы ее отдать. Такая Ницца нам нравилась.
На следующее утро мы с готовностью высунулись в окно, чтобы полюбоваться лазурным морем. Море, и в самом деле, было лазурным, хотя как ему это удавалось, не понятно: над городом зависли такие тученции, что никаких надежд на улучшение погоды у нас не осталось. Впрочем, посещению музея дождь не мешает, а в дальнейших планах у нас стояла поездка в загадочный Грасс, знакомый нам лишь по зюскиндовскому «Парфюмеру».
Не буду слишком долго останавливаться на музее, потому что он, прямо скажем, специфический: недалеко от Ниццы есть два грота (Терра Амата и Лазаре), в которых 400 тысяч лет назад обитали исключительно древние, и не слишком частые в Европе, ранние представители рода Человек: Homo Erectus. А в музее воспроизведены находки из этих гротов, сделаны реставрации их жилищ, а также дана интереснейшая цепочка древних останков, по которым можно сравнить неандертальцев, эректусов, австралопитеков, сапиенсов и другую публику. Рай для любителей антропогенеза. Мы любители.
Музей оказался бесплатным (что, в общем, не удивительно), мы были в нем единственными посетителями. Смотритель музея задал нам всего один вопрос: «Из какой вы провинции или страны?». А услышав, что из России, явно удивился. У нас сложилось впечатление, что наши соотечественники нечасто наведываются к древним обитателям Терра Амата. Мы чудесно провели время в гулкой пустоте музей, Мишук пребывал в полном востроге. Одно плохо: все пояснения были написаны исключительно по-французски. Поэтому слишком многое осталось не понятым.
А после музея, в очень хорошем расположении духа, мы отправились в Грасс, до которого было, разумеется, около 25 километров. И это оказался самый лучший город из тех, которые мы видели на юге Франции. Я не уверена даже, что географически он принадлежит к Провансу, но, по ощущениям, ничего более провансальского мы и не видели. Как и большинство провансальских городков, Грасс карабкается на холмы, причем довольно высокие. Это создает изысканную многоярусную перспективу. Разок заблудившись, мы успели увидеть сразу четыре Грасса: первый – средневековый городок 13-го века, исключительно живописный и какой-то очень дружелюбный, живой. Даже противная пасмурная погода была не в силах погасить его яркие летние краски. Второй город, через который мы въехали, был зеленым, одноэтажным и благоухающим: здесь располагаются многочисленные парфюмерные фабрики (условное название) и магазины с похожими названиями: Фрагонар, Молинар, Галимар… Видимо, типичные провансальские фамилии.
Исключительно по ассоциации с художником мы выбрали Фрагонар. Вошли в хорошо освещенное помещение со стеклянными стенами – и погрузились в атмосферу летнего цветения. Как же там пахло. Встретившая нас девушка указала путь к магазину, который проходил через цеха. И мы, к своему восторгу, увидели все то, о чем с любопытством читали у Зюскинда: громадные медные сосуды для горячей возгонки, стеклянные лотки с жиром, на который укладываются цветы (их полагается менять на свежие каждые 2-3 часа) и еще какие-то любопытные приспособления. А потом мы попали в просторный, светлый, украшенный елками магазин. И там я застряла надолго, потому что совершенно невозможно было оторваться от разноцветных бутылочек-флакончиков с кремами, шампунем, солью для ванн, туалетной водой, от мыла и свечей, от мешочков с душистыми травами и многих других интереснейших мелочей. Пакеты нес Андрей, а я за них схватилась уже только при упаковке чемоданов в Ницце: пакеты оказались неподъемными. Зато у нас благоухала машина, благоухал номер, а теперь благоухает квартира, причем не только наша, но и жилища друзей, с кем успели встретиться.
Во время нашей прогулки по старому городу из какой-то, в буквальном смысле, дыры вдруг вылез громадный дымчатый котище, вызвавший в нашей семье традиционное радостное оживление. Я схватилась за фотоаппарат, а Мишук с Андреем принялись тянуть к нему руки с чисто французским: "Кис-кис.. иди сюда! КИС-КИС-КИС!" Котяра добросовестно позировал минут пять, потом со вкусом зевнул и подошел, наконец, к нам, знакомиться. Мы счастливо запустили персты в его мягкую шелковистую шерсть. После чего кот раскланялся, а вместе с ним и парочка прохожих, которая, оказывается, все это время умиленно стояла рядом и радовалась нашей возне.
Кроме парфюмерной фабрики, мы забрели в еще один магазин, где продавались провансальские деликатесы: травы, вина, засахаренные фиалки, фрукты в глазури, миндаль в шоколаде и прочие радости. Количество пакетов в машине еще увеличилось.
Был еще третий Грасс, расположенный высоко на холме: элегантные дома напоминают итальянские виллы и построены так, чтобы открывался невероятный вид на долину и море на горизонте. Четвертый Грасс лежал внизу, в долине: оливковые рощи, цветочные (мы так считаем) поля и уютные поместья, часть из которых превращена в отели. Красота необыкновенная. Но нам, в очередной раз, банально хотелось есть. В одном из таких отелей любезная девушка-парковщица порекомендовала заехать в соседний городок, Мужен, в котором непременно будет открытый ресторанчик. Мужен увенчивал собой маленький холмик в предместьях Грасса. Разумеется, никаких открытых ресторанов там не было, на сам городок нам очень приглянулся. Кстати, мы наконец поняли, почему нам никак не удается пообедать: в одном из заведений нам любезно объяснили, что рестораны в Провансе работают не с 12.00 до 15.00, как в Париже, а с 12.00 до 13.30. Вот и попробуй именно в этот период проголодаться, найти ресторан и успеть поесть.
Но есть-то хотелось! Есть хотелось, поэтому мы во второй, назапланированный раз, заехали в Канны, памятуя о вкуснейшем обеде, съеденном нами в день приезда. Однако точное местоположение ресторана мы умудрились забыть, а из-за дождя бродить по набережной не хотелось, поэтому мы забежали в первую попавшуюся брассери. Не помню, что мы там ели, зато помню, с каким удовольствием Мишук, уставший от просмотров достопримечательностей, уткнулся в свою древнюю книжку.
Когда мы вернулись в Ниццу, там лил ужасающий дождь. За недолгую прогулку от парковки до отеля мы вымокли, как мыши. Это несмотря на то, что мы с Мишуком нахлобучили капюшоны, а Андрей, ничтоже сумняшеся, натянул на голову шарф. Впрочем, мы не сильно расстроились, потому что успели посмотреть достаточно. Да, Ниццы мы толком не видели, зато видели многое другое. Прощальный ужин состоялся в трюфельном ресторане (наконец-то мне удалось распробовать их вкус: в московских ресторанах, если он и присутствует в блюде, то в таких количествах, что ничего нельзя понять). Мы узнали, что самый ценный трюфель – это tuber melanosporum, а тот tuber aestivum, который присутствовал в наших тарелках, намного банальнее. Не обязательное знание, но любопытное.
Ну и все, пожалуй. Мне уже самой надоело писать, так что очень вероятно, что читать тоже всем надоело (если кто добрался до этого места). Вот только… В аэропорту мы на следующий день на четыре лишних часа, потому что у самолета лопнуло шасси и они его меняли.
