У стойки регистрации мы пересеклись с прекрасным камрадом Фогелем и сели на самолет до Праги. Когда через два с лишним часа мы приземлились в Рузине, настроение было выше некуда.
Выйдя на улицу, мы поняли, что прогнозам погоды верить нельзя никогда, потому что дождь явно не смахивал на переменную облачность, а температура совершенно очевидно была ниже обещанной. Поржав над этим, мы купили проездной на три дня и на трамвае и метро покатили в сторону отеля. Кстати, в метро нет турникетов, фактически, везде есть возможность ездить зайцем, никто за этим не следит. Но если уж ты попался контроллеру, то приятного будет мало, так что лучше не рисковать.
Наш отель располагается прямо рядом с Вышеградом, так что вышли мы на одноименной станции. Ну а потом началось самое интересное. Картина маслом: дождь, ни одного указателя, в душе не ясно, куда идти, а на соседнем доме гордо красуется табличка "HERNA". Во-во, подумали мы и пошли, ну не на месте же стоять, в конце концов. Дождь, туман и полное отсутствие людей вокруг навевало какую-то соответствующую атмосферу в дополнение к тому, что мы совершенно не представляли, где мы идем. Улицы извивались и уходили в совершенно разных направлениях, и при этом не было видно названия ни одной из них. В какой-то момент мы выбрели на уходящую в гору полулесную тропку, которая заканчивалась тупиком. С одной стороны была оградительная сетка, а по другую сторону располагалась еще одна тропка, которая исчезала в низкой арке-проходе. Пройдя через несколько таких арок, мы попали в Вышеград, в котором было также пустынно и тихо. Изрядно повеселившись тому, что мы четко следует по указателю с надписью "склеп", мы обошли собор, спустились вниз и вырулили, наконец, на нужную нам улицу.
Залог хорошего настроения и самочувствия — вовремя поесть. При отеле оказался отличный ресторанчик с камином и располагающим пространством, где мы назаказывали себе с голодухи пир на весь мир. Но и этого нам показалось мало, и вечером мы твердо решили сварить себе глинтвейна.

С полки подозрительно пырилась бутылка с непонятной жидкостью. Чашки в зеленый горошек коварно выглядывали из шкафа. Чешское вино — это такое редкостное дерьмище, что его даже кипячение и сахар с корицей спасали крайне сомнительно. Зато спалось после него просто отлично, и даже фонарь, светивший со стены Вышеграда прямо в глаза, не мог сну помешать. Остатки глинтвейна покоились в кастрюльке на плите, и весь следующий день у нас были серьезные опасения, что оживет он, как небезызвестный голем, и сожрет нас, когда вечером мы вернемся в отель.

Вы знаете, это совершенно сумасшедший город.