Благодаря массовому распространению социальных сетей, интернет-форумов и блогов слово «лайк» прочно вошло в лексикон современного русского языка. Патент на кнопку «Нравится» был подан голландским программистом Ван дер Меером в 1998 году, кнопка «Like» появилась в соцсети Facebook в 2010 году и даже состоялся суд между наследниками программиста и американской компанией за правообладание «лайком». Но присяжные окружного суда США и не подозревали, что столь популярное ныне слово впервые употребил русский писатель Владимир Набоков, который 19 мая 1930 года в письме из Праги написал жене: «Вчера он произвел подряд 157 лайка, мы считали».
В 1919 году дворянская семья Набоковых (родители, 3 сына и 2 дочери, из которых старшим был Владимир), спасаясь от ужасов гражданской войны, навсегда покинула Россию. В своем дневнике будущий писатель оставил такую запись: «В этот пулеметный год (которым, по-видимому, кончилась навсегда Россия, как в свое время кончились Афины или Рим), мы покинули страну». Часть семейных драгоценностей удалось вывезти с собой и на эти деньги Набоковы жили в Греции, Франции, Англии и в завершении скитаний обосновались в Берлине, где тогда была одна из самых крупных общин русских эмигрантов.
Отец Набокова активно включился в общественную жизнь русской диаспоры, раздираемой политическими противоречиями. 28 марта 1922 года в здании Берлинской филармонии состоялась публичная лекция Милюкова, бывшего министра Временного правительства. Среди одной тысячи присутствующих оказались двое крайне правых русских монархистов, попытавшихся убить Милюкова. Ему на помощь первым бросился отец Набокова, которому удалось повалить нападавшего, выбить пистолет, но второй черносотенец трижды выстрелил отцу Набокова в спину.
Гибель главы семейства в, казалось бы, вполне безопасном Берлине была страшным ударом для Набоковых, его смерть вызвала большой резонанс в русской эмигрантской среде, был создан фонд помощи семье, но для жизни Набоковых в Берлине этих средств было недостаточно. Через год с небольшим по личному приглашению Карела Крамаржа, первого премьер-министра Чехословакии, мать Набокова с младшими детьми переезжает в Прагу, которая станет домом для семьи Набоковых.
В 1921 году правительство Чехословакии, только что возникшего независимого государства в результате распада Австро-Венгрии, запустило «Русскую акцию помощи» (Ruská pomocná akce) — программу помощи беженцам из России, вынужденно покинувшим родину после Октябрьской революции. Программа была направлена не только на ассимиляцию русских беженцев в Чехословакии, но и на сохранение и развитие русской культуры и науки. Первый чешский президент Масарик и премьер-министр Крамарж рассчитывали на скорое возвращение эмигрантов на родину после ухода большевиков и восстановление дружеских отношений с Россией. В рамках Русской акции предоставлялась материальная поддержка, бесплатная медицинская помощь, желающие получить образование обеспечивались жильем и стипендией. Прагу стали называть «русским Оксфордом» — были открыты Русская гимназия, Русский народный университет, Русский юридический факультет, Русский институт сельскохозяйственной кооперации, 11 научных обществ и учреждений.
Основная масса беженцев покинула Россию после краха белого движения и завершения гражданской войны. Это были военнослужащие, состоявшие в добровольческих, казачьих, анархистских и других военных формированиях. Вместе с ними родину покидали представители органов власти, госслужащие, интеллигенция, православное духовенство и их семьи. Общая численность беженцев «первой волны» русской эмиграции ХХ века оценивается по-разному: в 1924 году великий князь Николай Николаевич заявил о 3 миллионах русских эмигрантов, рассеянных по всему миру; по данным, собранным верховным комиссаром по делам беженцев при Лиге Наций Ф. Нансеном, в 11 странах Европы и Азии проживало 1 миллион 131 тысяча русских эмигрантов; в современных исследованиях общая численность «первой волны» оценивается в 1,5-2 миллиона человек.
Количество русских эмигрантов в Чехословакии доходило до 40 тысяч человек, на которых по «Русской акции помощи» ежемесячно расходовалось 7 миллионов крон (почти 3 млн. руб. дореволюционной России), что превышало расходы на русских беженцев всех европейских государств вместе взятых. 2/3 этой суммы шло на содержание 3245 студентов и 147 ученых и профессоров. Официально Русская акция была завершена в 1931 году, а через 85 лет Сенат Чехии организовал в Праге международную конференцию «Т.Г. Масарик и Русская акция помощи».
Благодаря программе чешского правительства семья Набоковых в декабре 1923 года снимает квартиру в пражском районе Смихов по адресу Svornosti 37. Первые впечатления Владимира Набокова от Праги и от условий проживания его семьи были нерадостными: стояла зима, квартира была маленькой и холодной, в ней не хватало мебели. Набокову казался странным сохранившийся средневековый обычай взимания платы за проход по мосту Палацкого через Влтаву, расположенному рядом со съемной квартирой. За месяц жизни в Праге писатель несколько раз был в гостях у премьер-министра Крамаржа, русская жена которого еще в России дружила с матерью Набокова, и один раз встречался с 
Мариной Цветаевой: «Однажды с гениальным поэтом Цветаевой совершил странную лирическую прогулку при сильном ветре по каким-то пражским холмам».
Сам Набоков жил в Берлине и старался навещать мать, сестер и брата при любой возможности, но не так часто, как хотел: для лица без гражданства и той бедности, в которой, как и большинство русских беженцев, жил писатель, найти деньги для поездок в Прагу было нелегко. Он мечтал перевезти мать обратно в Берлин, однако это оказалось невозможным: стабильного заработка у него не было, хотя он и старался посылать ей деньги, и чешская пенсия осталась ее основным источником существования. Всем членам семьи стало очевидным, что они приехали в Прагу надолго, если не навсегда.
Самыми ценными и достоверными источниками сведений о жизни семьи в Праге считаются переписка Набокова с сестрой (книга «Владимир Набоков. Переписка с сестрой») и женой (книга «Vladimir Nabokov. Selected letters»). По письмам Набокова можно увидеть, как постепенно жизнь его родных в Праге становится если не комфортной, то все же более обустроенной: «Тут на трамвайных остановках ярко голубые, круглые фонари, много аспидно-черных домов, очень узкие панели и нельзя курить в прицепном вагоне трамвая. Продолжаются рауты у Крамаржа, русские с хозяевами не разговаривают, а только жрут и недавно два старичка подрались из-за заливного».
Главное, что радует Набокова, — его мать чувствует себя гораздо лучше и выглядит моложе, а сестры и брат сумели сохранить «чистоту души». Летом 1924 года Набоков вновь приезжает к матери, чтобы провести с ней два месяца в санатории Добржиховице, откуда, как он пишет, видны красные крыши деревни, где живет Марина Цветаева, и рядом замок Карлштейн.
В 1926 году Набоков приезжает в Прагу на Рождество и ему кажется, что родные живут теперь неплохо: обе сестры собираются замуж, младший брат очень вырос. К этому времени Набоковы переехали в другую квартиру в пражском районе Карлин по адресу Křižíková 68. Квартира была из четырех комнат и одно время мать Набокова сдавала одну из комнат. Удивительно, что первыми жильцами были инженер Ипатьев с женой, владелец дома в Екатеринбурге, в котором в июле 1918 года была расстреляна царская семья.
В карлинской квартире и появилось слово «лайк». Ранее Набоков писал жене: «В Праге, где моя овдовевшая мать живет на крохотную казенную пенсию, можно видеть ковыляющего по тусклой зимней улице далеко позади своей задумчивой хозяйки этого старого, все еще сердитого Бокса Второго — эмигрантскую собаку в длинном проволочном наморднике и заплатанном пальтеце». Любимая такса семьи Набоковых по кличке Бокс вместе со своими хозяевами выехала в эмиграцию и через Афины, Лондон и Берлин оказалась в Праге. Когда Набоков в пятый раз приехал в Прагу проведать родных, Бокс был уже весьма престарелым и не узнал его. Фрагмент письма от 19 мая 1930 года, где впервые использовано слово «лайк», целиком выглядит так: «Боксуша продолжает на меня глядеть мутными глазами. Вчера он произвел подряд 157 лайка, мы считали. Сегодня погодка пристойная, пойдем гулять». Набоков выдумал слово буквально на ходу и вложил в него совершенно другой смысл, назвав «лайком» единицу собачьего лая.
В июне 1937 года Набоков в последний раз видится с матерью в Праге перед своим спешным бегством из нацистской Германии во Францию. Когда через два года Елена Ивановна Набокова попала в больницу, он не смог приехать: получить визу стало невозможно, тем более что в это время ехать в Прагу было просто опасно. Не было его рядом и тогда, когда мать умерла и в мемуарах он вспоминает об этом с горечью: «Я жил далеко от матери, в Германии или Франции, и не мог часто ее навещать. Не было меня при ней и когда она умерла в мае 1939 года. Всякий раз, что удавалось посетить Прагу, я испытывал в первую секунду встречи ту боль, ту растерянность, тот провал, когда приходится сделать усилие, чтобы нагнать время, ушедшее за разлуку вперед, и восстановить любимые черты по не стареющему в сердце образцу».
11 мая 2019 года во время празднования начала курортного сезона в Марианске-Лазне была открыта мемориальная доска писателю Владимиру Набокову, который жил на чешском курорте десять дней 1937 года на вилле Bush и написал здесь рассказ «Облака, озеро, башня». Сейчас вилла принадлежит отелю Grandhotel Nabokov.
