Просыпаюсь рано утром, смотрю на часы - полдевятого. Бужу мужиков, сама же честно играю роль повелительницы Пищи. Так было, так есть, так будет, пока в Crazy Team есть кому кашу есть:))) МРАК и Фил вставать не очень-то торопятся: то не выспались, то снаружи холодно, то ножки опосля вчерашнего ноют. Ну, я-то товарищ упертый, да и восход (который почему-то был подозрительно поздно) показать кому-то хотелось. В соседнем лагере (Виталик Осипов детишек подышать кислородом вытащил) - тишина мертвая. Отсыпаются, думаю. У крейзеров все как всегда. Я мужиков не гоняю - большие. Они поели - на сон потянуло. Так волынку и протянули.
Долго выясняли, кто на вершину двинется. МРАК хоть сейчас, но в глазах энтузиазма никакого, Фильчик плачется, что ножки бо-бо. Я осознаю, что буду ползти медленно, поэтому до традиционного грозового фронта двойка с моим участием в базовый лагерь не успеет, а пережидать бурю в голых скалах - увольте. Силой ряда аргументов убеждаю. Вано и Филипп мрачно собирают рюкзак. Отдаю им свою пленку и станцию, сама со вторым "Пилотом" остаюсь на связи. Страшно ругаюсь, что уже полвторого, "а Германа все нет". Тут осиповцы под рюкзаками выдвигаюся обратно в город. Мальчишки спрашивают, который час. Полдесятого. Ну, подняла я их по дури в пять утра... Простили.
В первом же цирке радиосвязь пропадает. На водопадах наша палатка единственная, сижу в глупых розовых шортах, загораю, мастерю узелки из косичек. Вдруг откуда ни возьмись со стороны по руслу Березовой ТАКОЕ прет, что пугаюсь и ору в рацию: "Вершина базе, вершина базе, ответьте! У нас штормовой фронт, срочно в лагерь!" Безуспешно. Крансополянские таксисты, дай Бог им здоровья, забивают. От нечего делать вызвала себе такси. Заказ... приняли! (А такси мы так и не дождались). Мальчики сбегали за 3,5 часа, молодцы, настоящие crazy. Ввиду необычной мальчуковой старательности (отсняли цирки, даже на вершину с тригапунктом поднялись) пришлось на ужин готовить нечто сверхъестественное.
Сидим, вкушаем заботливо прожаренную на углях картошечку с белыми грибами, не менее заботливо припасенными еще дома, и видим удивительную процессию: наши центровские инструктора, среди которых наблюдается как обычно небритое и в кудряшках лицо Сережи Гареника, и целое стадо (иначе не назовешь) странных тел. Рюкзаки не то чтобы огромные, но сгибаются под ними ребятки нехило. Попозже оказалось, что в рюкзаках водка, а стадо взрощено на московских тучных землях и собирается сегодя отмечать чей-то бёздник, а завтра устраивать восхождение.
Среди них оказываются невесть как затесавшиеся голландцы (2 штуки), которые ведут себя тихо, потому что ни черта в российском наречии не смыслят. Палатка наша неосмотрительно стоит входом на Ачипсинские водопады, куда, еще ни капли не приняв на грудь (очень, кстати, ничего сия грудь), отправились плескаться неглиже москальские дамы. Фила с МРАКом инфаркт хватает, они пытаются уговорить сильную половину стада угомонить самочек, а то начнут, дескать, налог за прохождение мимо территории лагеря в неприличном (но отттого более прекрасном) одеянии брать нешуточный - свои нервы, они всегда дороже. Но никто не внял мольбам туристским, и начали два рыцаря на меня нездорово поглядывать. Я для острастки схватилась за сковородку, и страсти поутихли. Мир в лагере был восстановлен.
Но спокойствие наше в тот день было нарушено еще раз: интернационал пожаловал в образе милой девушки Бригит, как оказалось из нашей беседы на ломаном английском. Нам, татарам, было дословно сказано: "They are drinking vodka, smoking ganja. I can't more" - своего рода крик о помощи. Пришлось расположить визитершу на бревнышке, скормить остатки русской картошки и учить непристойностям.
А заняты мы были в тот помент презабавным зрелищем. Напротив нас - моя безответная любовь в обличьи хребта Чугуш заволоклась густым кубанским облаком, а в свете полной луны над нашими головами бьющие раз в 30 секунд в вершину молнии были еще прекраснее. Тогда-то мы и перевели Бригит интернациональное Fuckiking sheet как русское "большой п...ец". Беседа-практикум по английскому затянулась до середины ночи, когда соседский лагерь затих. Обменялись Е-mail'ами, но тишина и спокойствие до сих пор поражают.
