Сегодня я встал утром рано. Какой-то далекий бигбен за окном простучал 4 утра. Я вылез из теплой постели и понес тело на вокзал. Кто-то в соседнем нумере громко выругался по английски, когда хлопнула дверь моей камеры. Вынул лупу из кармана, чтобы посмотреть маршрут поездки и время пересадок, пропечатаные в билете, но лупа выпала из оправы и разбилась о мостовую с торжествующим хрустом. В темном коллекторе громко засмеялись крысы.
Вокруг никто не понимал английского. вакуум отчужденности все больше засасывал. Поезд нагло опоздал на 10 минут — теперь у меня не будет времени для пересадки в Варшаве.
В купе только я и молодая проститутка из Быдгоша. Дама рассказывает подружке по телефону о своих похождениях в Вене. Я вежливо прошу заткнуться. Дама улыбается:
— Вы же сказали, что не говорите по польски!
— Зато я читаю мысли
В Варшаве едва успеваю перебежать в поезд до Сувалок. Свои ноги с перрона я подбирал уже на ходу. Мимо промчалась Польша, а мы даже не испили местного кофе. Почему? — время все равно относительно, а кофе хочется всегда.
В Сувалках опять не успеваем переместиться в советскую электричку по времени, но я все равно пошел на площадь пить кофе. Электричка меня подождала, потом постояла еще 20 минут. Потом, едва проехав литовскую границу сломалась. Надо было еще попить кофе.
