В прошлом году, довелось мне бывать в селе Решетиха, что стоит на высоком берегу Оки.
Извлечешь драгоценное из ничтожного
Любуясь красотами местной природы, обратил я свой взор и на противоположный берег.

На том берегу, ярким белым пятном, красовался древний Дудин Николо-Амвросиев монастырь.
Тоской защемило сердце мое — захотелось воспарить птицей над вековыми дубами окской поймы и очутиться возле сей древней обители. Постоял я так полчасика, посмотрел, но крылья так и не выросли. Плыть же туда по студеной октябрьской реке, было совсем неохота. Рядом с белым пятном монастыря, в хороший бинокль, можно разглядеть и пятно кирпично-красное — это усадьба Приклонских-Рукавишниковых в селе Подвязье.

Через год я, наконец, добрался на тот берег. До станции Кожевенная, в летнюю пору, дважды в день ходит электричка. Местные алкоголики рассказали мне о моем предстоящем пути. По их совету, я прошел около километра по шпалам до переезда. По извилистому пути, прошагал еще три. Дорогой стали попадаться указатели на Дуденев монастырь — значит я на верном пути.
Стопить стал только когда вышел на прямую дорогу до ,Шварихи. Остановилась пятая машина.
Хороший дяденька довез меня до Шварихи и махнул рукою на холмы вдалеке, на которых торчали крыши села Подвязье.

Оставалось найти дорогу до села. при въезде в деревню Каликино, постоял возле часовенного столба

По бокам гранитной дорожки, ведущей к памятнику, лежат два каменных круга, окольцованных лентой металла.
Эти жернова находились когда-то на ветряной мельнице, стоявшей в Шварихе.
Мельница с течением времени разрушилась, а массивные жернова так и лежали на прежнем месте.
Поворот до Подвязья обнаружился совсем скоро. Какой то добрый человек приколотил к столбу нарисованный от руки указатель (наверное это владелец углового дома, которого задолбали глупыми вопросами)
Последние три километра иду уже не по асфальту, а по разбитой грунтовой дороге. В непогоду по ней можно проехать только на тракторе, но кататься то хочется всем! Один местный тракторист неплохо на этом зарабатывает, вызволяя застрявшие в грязи машины всего за 500 рубликов.

Вот он — долгожданный вид на окскую пойму с другой стороны. Кругом все заросло высокой травой. С трудом нахожу место для палатки. Ночной покой нарушается только радостным кваканьем лягушек из окрестных болот и затонов.

Утром меня разбудил встревоженный свиристель, под чьим деревом я нашел свое временное пристанище. Его трекот немного напоминает пение цикад на далеком юге. Птичка была сильно обеспокоена за целостность своего гнезда и целый час шелестела мне на ухо, под конец бросив гранату на тент палатки.

Помимо усадьбы и руин церкви в селе можно посмотреть на старинные купеческие дома.

Большинство из них весьма радуют своим видом.

Земли вдоль больших рек — таких, как Ока и Волга — особенно ценились в старину, так как река была дорогой и летом, и зимой. Эти угодья раздавались за особые заслуги. Сохранилась информация, что в XV веке эта земля принадлежала Дудину монастырю, а в первые года XVI столетия — уже нижегородским боярским детям Дмитрию и Никифору Сколковым.

А в 1588 году эти земли были пожалованы в поместье стрелецкому голове Воину Оничкову. Над крутым обрывом к Оке возвышалась тогда рубленая церковь Василия Кесарийского.
В 1608 году за верность и мужество при защите Москвы от тушинцев Василий Шуйский пожаловал село в вотчину стрелецкому голове Владимиру Воиновичу – сыну Оничкова. В 1618 году, принимая участие в Нижегородском народном ополчении Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Владимир Оничков погиб, оставив владелицей Подвязья безутешную вдову Домну. В память о своем супруге Домна Оничкова на свои средства выстроила в селе новый деревянный шатровый храм.

В начале XVIII столетия село по неизвестным причинам перешло во владение дворянина Михаила Молостова. Новый хозяин на свои средства вместо старого шатрового храма выстроил в Подвязье сразу два новых каменных храма.

В конце этого же столетия Подвязье находилось уже во владении директора Московского университета Михаила Васильевича Приклонского (1728—1794). Отец Михаила, Василий Иванович (1682—1739), при жизни имел чин полковника, а потому сына в 14 лет записали на военную службу. В 20 лет Михаил Васильевич бросил это поприще и предпочел гражданскую службу. В 1761—1762 годах он качестве депутата от дворян Нижегородской губернии был делегирован в «Комиссию о сочинении нового Уложения».

Есть ощущение, что дальнейшая жизнь Приклонского была связана со столицами. С 1763 года он служил коллежским советником в Герольдмейстерской конторе Правительствующего Сената, от которой в 1767 году вновь был делегирован в Комиссию по Уложению. В 1771 году Приклонский стал директором Московского университета, занимая этот пост до 1784 года. Главными достижениями периода его 13-летнего руководства считаются «Представление» профессоров в Правительствующий Сенат «О нуждах и недостатках Московского университета», в котором обосновывались необходимость увеличения бюджета университета и целесообразность его перемещения на Воробьёвы горы, а также организация научного общества «Вольное российское собрание».

Наследником Михаила Васильевича и новым хозяином Подвязья стал его сын — Богдан Михайлович Приклонский (? — 1773). Он дослужился до бригадира и, судя по всему, предпочитал службе жизнь барином в поместье. Семейной жизни ему было отведено всего 13 лет. Рано овдовевшая Феодосия Михайловна (около 1740 — 1793) осталась по одним свидетельствам с пятью детьми, а по другим — с тремя: судя по владетельным перечням, в нижегородских помещиках были замечены сын Андрей и девицы Александра и Екатерина.
Жизнь в столицах всегда была дорогой, а потому выгоняла в города поместное дворянство только тяга к светской жизни, служба и получение образования подросшими сыновьями. Пока же дети малы, их хорошо растить в семейном гнезде — на свежем воздухе, молочке и в простых радостях. Скорее всего, именно так и поступила вдова Приклонская. По крайней мере, она была очень привязана к Подвязью.

Есть неподтвержденные сведения, что именно она была заказчицей каменного дома в Подвязье. Вероятно, что деревянный дом, построенный при ее свекре Богдане Михайловиче, а то и при дедушке покойного мужа Михаиле Васильевиче пришел в ветхость. Желание жить удобно и достойно, а также семейная состоятельность могли сподвигнуть Феодосию Михайловну на стройку.

Дом и сейчас начисто лишен пафоса (если не считать его местоположения на бровке высокого окского берега), а по первоначальной планировке очень продуман и хорош. Словно женская практичность сквозит во всем. Проблемы с водой решались, судя по всему, силами многочисленной дворни. Или старинные методы искания источников были более эффективны. Где дом — там и службы: конюшня, птичник, коровник, маслобойня, мастерская для дворовых девушек, ледник и кухня, которую раньше всегда выносили за пределы дома. В моде были регулярные парки с аллеями и клумбами. Что ж, и Феодосия Михайловна обзавелась такими. Хорошо стариться в тени родных аллей.

Доказательством этой версии служит первый план усадьбы Подвязье и ближайших земель — он относится как раз к периоду хозяйствования Феодосии Михайловны — 1785 год. На плане видны строения церкви, жилых и хозяйственных зданий, а также два регулярных парка. В эти годы в имение этой ветви Приклонских вошло несколько мануфактур, которые приносили доход. Скончалась Феодосия Михайловна в возрасте около 53 лет в Подвязье, которое любила всем сердцем и покидала, видимо, лишь для устройства браков дочерей и обеспечения учебы сыну. Тут же она и была похоронена детьми. На ее могильной плите в склепе церкви Подвязья исследователи обнаружили такие строки: «Вышла замуж за брегадира Богдана Михайловича Приклонского в 1760 году 20 числа сентября, овдовела в 1773 году, преставилась в 1793 году апреля 10 числа».

Вот такая сторожка привратника встречает гостей усадьбы — затея последнего владельца — Сергея Рукавишникова. Внутри — практически круглое помещение со старым диваном, шкафчиками, столиком и камином.

На полсотни метров раньше вас встретит храм и звонница настолько оригинальной и нетипичной формы, что официальные церковные власти долго отказывались освящать овальное в плане строение. После освящения церковь получила название Воскресенской. Если звонницу ставила еще Феодосия Михайловна, то строителем храма был наследник деятельной матери — статский советник Андрей Богданович (1770 — 1840). Чин говорит о том, что наследник успел пожить в столице. Статские советники обычно занимали должности вице-губернаторов, вице-директоров департамента, председателей казённой палаты.
Обращением к этому чину было «Ваше высокородие».
Это была уже высшая номенклатура, определяющая курс политики государства.

Представители данного чина имели особые привилегии и высокие должностные оклады.
Жаль, не удалось найти его портрета — должно быть, это был интереснейший человек. Кстати, некоторые исследователи считают архитектором этого незаурядного храма самого Николая Александровича Львова. Правда, хочется сразу сказать, что этот мастер воплощать в камне мечты и капризы богатых заказчиков ушел в мир иной в 1803 году. И построить церковь в 1817 — 1818 годах Приклонский мог только по ранее приобретенному проекту.

О церкви сообщалось, что она «…построена в 1818-м году на предмет поминовения родителей и жены его, Приклонскаго. Фасад ея новаго вкуса, а имянно: церковь кругообразная с высоким от купола до креста пирамидальным щипцом». Вот старая фотография.

Учитывая, что под церковью была обнаружена могильная плита Феодосии Михайловны, прах родителей Андрей Богданович перенес от прежнего храма в этот новый, образовав фамильный склеп. По описаниям, храм уходит под землю почти на ту же глубину, что приходится и в высоту. Во всех окнах церкви стояло венское стекло, витражи были изготовлены из рубинового стекла. Сейчас еще можно увидеть осколки коричневого цвета – крашеное стекло смешивали с серебром, а со временем серебро, окислившись, приобрело именно такой оттенок. Наверху располагались церковные хоры, поддерживаемые галереей двойных колонн. Были у этого строения и признаки масонства (сдвоенные колонны), и черты магометанства (куполообразная крыша, на вершине которой, по мнению епархии, должен был идеально смотреться полумесяц, а не православный крест). На звоннице в виде триумфальной арки висели семь серебряных колоколов, что было весьма дорогим удовольствием.

Ворота усадьбы оказались запертыми. Рядом, на сторожке я прочитал вот такую бумажку. Платить никому ничего я не собирался. Тем- более, что усадьба передана в ведение РПЦ и никто тут собирать дань не имеет права.


Продираемся на территорию через черный ход
Для этого спускаемся вниз и идем минут 20 по неширокой тропинке.

Дорогой любуемся на здание старой водокачки. Говорят, что ранее при не была большая комната с видом на Оку, в которой принимали гостей и угощали их чаем.

Нижние ворота выглядят неплохо

Далее поднимаемся около километра по старой мостовой. Дорога изобилует раритетами — вот старый рельс, с Демидовского завода
Кирпичи здесь тоже коллекционные — со старинными клеймами заводов.

Поднимаемся наверх. На меня смотрят удивленные коровы — дамы породистые и весьма капризные
Главный имеет в плане форму буквы П, что вряд ли имеет отношение к фамилии Приклонских, хотя версия красивая. Дома с двумя крыльями, образующими дворик, не были редкостью. В соседнем имении Приклонских — в Чмутове — главный дом тоже имел основной объем и пару крыльев.

Ажурная ограда дома появилась после перехода усадьбы в руки купца Рукавишникова.


Есть у усадьбы и большие речные ворота. Для того, чтобы спуститься к ним, надо пройти в арку полукруглого хозяйственного строения, которое было построено еще Приклонскими, так как просматривается на плане усадьбы 1850 года.

И пойти надо вниз, вдоль кромки Студеного оврага. Там, за аркой вы увидите конюшни. Рукавишников содержал по разным источникам от 70 до 150 рысистых лошадей, которых выставлял на бега и даже успешно продавал.
В советские годы тут был вроде бы коровник, поэтому конюшню это здание напоминает слабо. Думаю, что как страстный лошадник последний владелец Подвязья знал все тонкости содержания конезавода. Нам же просто достаточно знать, что лошади требовательны к чистоте воды и сухости пола. И когда-то тут было все правильно.