Великий художник Исаак Ильич Левитан и великий писатель Антон Павлович Чехов,
были одногодками и друзьями на протяжении всей жизни — судьбы их перекликались и не зря...
Молодые, задорные, Левитан и Чехов, обожали дурачиться, хохотать и сочинять уморительные
небылицы и мизансцены. Страсть к этому у Левитана сочеталась иногда с приступами тяжёлой
меланхолии, а у Чехова с здоровой практичностью и работой в юмористических журналах, где
его брат Николай Чехов зарабатывал на жизнь рисунками и карикатурами.
Это он, Николай Чехов, вписал женскую фигурку в первую картину Левитана, которую приобрёл
Павел Третьяков — "Осенний день. Сокольники".
Прирождённый пейзажист, Левитан писал портреты неохотно и только по большой симпатии в
виде исключения. Таким в те годы дружбы и тесного общения Левитан увидел Антона Чехова.
Три счастливых лета подряд провёл Левитан с семьёй Чеховых в имении Бабкино,
хозяин которого, Павел Бегичев, был директором Императорских театров.
Левитан "Усадьба Бабкино. Дом Киселёвых"
Михаил Чехов, младший брат Антона и Николая, вспоминал:
«Женщины находили его прекрасным, он знал это и сильно перед ними кокетничал.
Левитан был неотразим для женщин, и сам он был влюбчив необыкновенно. Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно.
С первого же взгляда на заинтересовавшую его женщину он бросал все и мчался за ней в погоню, хотя она вовсе уезжала из Москвы. Ему ничего не стоило встать перед дамой на колени, где бы он ее ни встретил, будь то в аллее парка или в доме при людях.
Одним женщинам это нравилось в нем, другие, боясь быть скомпрометированными, его остерегались, хотя втайне, сколько я знаю, питали к нему симпатию. Благодаря одному из его ухаживаний он был вызван на дуэль на симфоническом собрании, прямо на концерте,
и тут же в антракте с волнением просил меня быть его секундантом».
Исаак всегда купался в любви и восхищении окружающих его женщин. Антон тоже красавец, завидовал, но все равно и на протяжении всей дружбы с Левитаном был ему советчиком, исповедником и свидетелем всех влюбленностей Исаака.
Антон понимал — Исаак слаб, он навсегда останется мальчишкой, который нуждается в женщине старше себя, которая соединит в себе качества подруги, покровительницы и мудрой наставницы.
С.П.Кувшинникова "Ум и красота"
Дачный воздух был насыщен томлением, взаимным притяжением и романами.
Летом 1886 года Левитан внезапно влюбился в Машу — единственную сестру пятерых братьев Чеховых. Одинокий, рано осиротевший, не знавший теплой человеческой дружбы, Левитан всей душой «прикипел» к семье Чеховых: он друг Антона Павловича, крепко привязан к своему однокашнику по художественному училищу Николаю Чехову, любит и мечтает жениться на их сестре Марии Павловне.
Левитан, имевший сотни связей с сотнями женщин, сделать предложение руки и сердца решился лишь однажды. Вот как вспоминала об этом 70 лет спустя Мария Павловна Чехова:
«Вдруг Левитан бух передо мной на колени и… объяснение в любви… Я не нашла ничего лучше, как повернуться и убежать. Целый день я, расстроенная, сидела в своей комнате и плакала, уткнувшись в подушку. К обеду, как всегда, пришёл Левитан. Я не вышла…
Антон Павлович встал из-за стола и пришёл ко мне.
— Чего ты ревёшь?
Я рассказала ему о случившемся и призналась, что не знаю, как и что нужно сказать теперь Левитану.
Брат ответил мне так: «Ты, конечно, если хочешь, можешь выйти за него замуж, но имей в виду, что ему нужны женщины бальзаковского возраста, а не такие, как ты»».
«Чехов хотел оберечь сестру от страданий, но своей осторожностью он оберёг её от счастья. Бабкинские обитатели старались скорее сгладить отзвуки так неудачно начавшегося романа… Вскоре Маша снова дружила с художником, и воспоминание о пылком объяснении в лесу затянулось грустной дымкой…
Но для Левитана история неудачного сватовства не прошла бесследно.
Никогда больше он не искал счастья семейной жизни» — рассуждает автор биографии Левитана Софья Пророкова.
Бабкинское лето заканчивалось. Друзья разъезжались. Левитан опять хандрил …
Чтобы развеять его, Чехов, считавшей левитановские припадки необъяснимой тоски началом душевной болезни, как-то раз отвел Исаака развеяться «под пожарную каланчу» в модный
литературно-художественный салон Софьи Петровны Кувшинниковой.
А.С. Степанов "Портрет С.П. Кувшинниковой"
Так, в 1886 году в гостеприимном доме московского врача Кувшинникова, где любили искусство и поклонялись ему, появился красивый молодой человек. Не только романтическая внешность обратила на него пристальное и дружелюбное внимание постоянных посетителей уютной гостиной: художников, писателей и артистов — о пейзажах художника Левитана, привезенных только что из Крыма, говорила вся Москва.
Левитан был очень одинок, отягощен грузом совсем недавней нищей, голодной юности полной
страданиями и неустроенностью. Все друзья знали – Исаак не может быть счастливым.
Грех уныния – его любимый грех. Меланхолия была частью его натуры.
Вчерашнее не отпускало его: сиротство, тайные ночевки в пыльных чуланах Училища ваяния и зодчества, где его учили бесплатно, за талант.
«Очень интересное матово-бледное лицо, совершенно с веласкесовского портрета, слегка вьющиеся темные волосы, высокий лоб, «бархатные глаза», остроконечная бородка: семитический тип в его наиболее благородном выражении — арабско-испанском" — вспоминала Т.Л. Щепкина-Куперник.
Тогда началась их любовь: нерасчетливая, рискованная, отчаянная. Любовь без будущего.
Софья просто потеряла голову, а Левитан отдался вихрю ее чувств, с удовольствием приняв ее заботу и нежность, которых ему так не хватало в жизни — ни в детстве, ни в юности.
В небольшой казенной квартире под крышей пожарной каланчи близ Хитрова рынка, выделенной её мужу, она создала салон, в который запросто заходили А.П. Чехов и И.Е. Репин, М.Н. Ермолова и А.И. Южин, А.С. Степанов и В.А. Гиляровский и многие другие.
И.И. Левитан "Портрет С.П. Кувшинниковой"
"Это была женщина лет за сорок, некрасивая, со смуглым лицом мулатки, с вьющимися темными волосами… и с великолепной фигурой" — такой видела ее писательница, поэтесса
и друг Чехова Татьяна Львовна Щепкина-Куперник.
"Софья Петровна говорила, повелевая, словно имела над своими собеседниками такую же неограниченную власть, как над мужем, избалованная его терпением, молчаливостью, большим сердцем и глубокой затаённой нежностью.
Кувшинникова была горда и смела, презирая всякие сплетни о себе…" — характеризует её,
биограф Иван Евдокимов.
Муж Софьи, полицейский врач судебно-медицинской экспертизы, Дмитрий Павлович Кувшинников, был намного старше её, и любя закрывал глаза на романы жены.
Дмитрий Кувшинников изображен на полотне В.Г. Перова "Охотники на привале" (1871) в роли рассказчика.
Впрочем у Софьи Петровны всегда было много вздыхателей, и один из них — художник анималист Алексей Степанович Степанов — «запасной вариант» влюбленного в нее мужчины.
"Цветы, написанные Кувшинниковой, покупал Третьяков, её прекрасной игрой на фортепьяно заслушивались общепризнанные московские пианисты-виртуозы. Софья Петровна любила охоту не меньше, чем искусство, и, подолгу пропадая в подмосковных лесах, одна, одетая по-мужски, возвращалась с полным ягдташем" — из романа "Левитан".
С.П. Кувшинникова "Полевые цветы"
Несмотря на разницу в возрасте и положении (Левитану в то время было двадцать восемь, а ей слегка за сорок) Софья Петровна открыто бросала вызов всему обществу, связывая себя с художником. Треугольник Кувшинниковых и Левитана, если и был закамуфлирован, то не слишком старательно. Не обращая внимания на ширящиеся по Москве слухи Исаака Левитана продолжали принимать в доме Кувшинниковых.
С.П.Кувшинникова "Московский переулок"
"Обыкновенно летом московские художники отправлялись на этюды то на Волгу,
то в Саввинскую слободу, около Звенигорода, и жили там коммуной целыми месяцами.
Так случилось и на этот раз. Левитан уехал на Волгу, и… с ним вместе отправилась туда же и Софья Петровна. Она прожила на Волге целое лето; на другой год, все с тем же Левитаном, как его ученица, уехала в Саввинскую слободу, и среди наших друзей и знакомых стали уже определенно поговаривать о том, о чем следовало бы молчать..." — писал Михаил Чехов.
Плёс...
Первый раз Кувшинникова и Левитан вместе с вечным Степановым уехали на этюды в 1888 году. Отъезд этот был отчасти вызван довольно неприятным обстоятельством — накануне должны были принять указ о принудительном выселении евреев из крупных городов за черту оседлости. В Петербурге и Москве подняли голову черносотенцы, и в этой ситуации Левитану лучше было бы уехать куда-нибудь подальше. Что он и сделал в компании Софьи и Степанова.
Золотой Плёс. Этюды Исаака Левитана
С.П. Кувшинникова "Плёс"
Быть может, здесь, в Плесе, Левитан, привыкший к жалкому быту, впервые понял, что такое благодать домашнего очага, смог оценить истинной мерой значение обыкновеннейших вещей: вовремя приготовленный обед, уютно обустроенное жилище, забота и любовь женщины.
В те плесские годы они частенько уходили рисовать вдвоем. Забирались в самую глушь. Левитан раскидывал зонтик, ставил мольберт, а Софья Петровна обычно устраивалась где-нибудь рядом, среди трав и цветов, которые особенно любила рисовать.
А.С. Степанов "И. Левитан и С. Кувшинникова на этюдах"
Софья Петровна Кувшинникова была музой Левитана восемь лет его недолгой жизни...
Деятельная и энергичная, она окружила художника искренней любовью и нежностью.
А.С. Степанов "И. Левитан и С. Кувшинникова"
Доктор Кувшинников и художник Степанов стали уединяться и, изливая друг перед другом душу, потягивали винцо. Стало казаться, что муж догадывался и молча переносил свои страдания. По-видимому, и Антон Павлович осуждал в душе Софью Петровну.
В конце концов он не удержался и написал рассказ «Попрыгунья», в котором вывел всех перечисленных лиц. Узнаваемы были все персонажи — они были взяты из реальной жизни.
Писатель использовал в речи своей героини любимые выражения Софьи Петровны, почти дословно привел выдержки из ее писем, адресованных ему.
Появление рассказа в печати вызвало настоящий скандал в обществе. Причем многие обвинили Чехова в клевете и недобросовестности. Обиженный Левитан потребовал от писателя объяснений и хотел было вызвать его на дуэль.
Ссора писателя и художника затянулась на долгих три года.
Помирить их смогла писательница Татьяна Щепкина-Куперник,
которая буквально насильно привезла Левитана к Чехову в Мелихово и заставила их пожать друг другу руки.
Софья Петровна простить Чехова не смогла, и путь в салон был ему навсегда заказан.
Софья Кувшинникова вряд ли так долго удержалась бы рядом с Левитаном, если бы не закрывала глаза на его параллельные увлечения.
Одной из женщин, которыми живо интересовался Левитан, стала Лика Мизинова — Лидия
Стахиевна, молодая общепризнанная красавица, подруга Марии Чеховой, а в недавнем прошлом возлюбленная Антона Чехова, которой заядлый холостяк короткое время даже думал сделать предложение. Они вместе посещали театры, концерты и общих знакомых, но
отношения их были сложными и ни к чему не привели.
Мизинова и вправду, по воспоминаниям, была хороша чрезвычайно: с роскошными волосами, собольими бровями, серыми глазами и великолепной осанкой оперной дивы.
Она явно испытывала чувства к Чехову, а тот в своей шутливой манере то приближал её, то отталкивал.
Лика решила вскружить голову Левитану и это ей удалось!
Она предложила художнику оторваться от поездок на Волгу и посетить не менее живописную
Тверскую губернию, и увезла в Затишье, что в шести верстах от Берново.
По-соседству от Затишья в Курово-Покровском проживало семейство дяди Лики потомственного
морского офицера — Николая Павловича Панафидина.
В благодарность за гостеприимство Левитан написал портрет Николая Павловича.
"Всё, начиная с воздуха... проникнуто ею, ею — божественной Ликой!
Она любит не тебя, белобрысого, а меня — вулканического брюнета... Больно тебе это читать,
но из любви к правде я не мог это скрыть." — из письма Исаака Левитана к Антону Чехову.
Красивый дом на холме, большая крытая терраса, ведущая в сад, перед домом клумбы роз, две липовые аллеи спускались к реке, где росли старые сосны.
В саду было много сирени — любимых цветов Левитана, разных сортов: от белой до фиолетовой, и вся усадьба буквально утопала в ней...
Усадебный дом в наше время.
Хозяин имения был приветливый и гостеприимный, интересный рассказчик, а главное, как и Левитан, страстный охотник на болотную дичь с собакой.
Рассказы об охоте, историях, связанных с Пушкиным и Анной Керн, которая была двоюродной сестрой Николая Павловича по матери, Вульфами, сопровождались посещением Бернова, Павловского, Мариничей. Малинники, столь любимые Пушкиным, в это время, после смерти Алексея Вульфа, принадлежали сыну Панафидина — Михаилу Николаевичу.
Здесь Левитан и услышал старую легенду о берновском омуте у развалин мельницы.
Знакомые печальные места!
Я узнаю окрестные предметы.
Вот мельница!
Она уж развалилась;
Веселый шум ее колес умолкнул...
А.С.Пушкин
По преданию, владелец Берново, Иван Иванович Вульф, был старым развратником, завел гарем из своих крепостных и приглядел в него одну из девушек. Девушка обручена была с его камердинером. Вульф взял и отдал его в рекруты, ну а та, осознавая свою участь, утопилась в этом омуте.
Левитан проникся сюжетом и создал несколько эскизов с натуры, а потом и картину "У омута".
Из имения Ликиного дяди Николая Панафидина Левитан слал Чехову письма, рассчитанные вызвать одновременно и его смех, и ревность.
Левитан писал: «Я вчера прочел рассказ "Счастье" вслух Софье Петровне и Лике, и они обе были в восторге. Замечаешь, какой я великодушный, читаю твои рассказы Лике и восторгаюсь. Вот где настоящая добродетель».
В ответ Чехов писал Лике: «Кланяйтесь Левитану. Попросите его, чтобы он не писал в каждом письме о Вас. Во-первых, это с его стороны не великодушно, а во-вторых, мне нет никакого дела до его счастья».
Софья все это видела, страшно страдала, ревновала к молодой, красивой Лике. И все прощала.
Понимала, что Левитан — большой художник, и как могла помогала ему творить и жить.
Увлечение Ликой оказалось недолгим — закончился мимолётный роман.
Измученная долгой неопределённостью с Чеховым, Лика закрутит роман с женатым писателем. Её оперная карьера не сложится. Она уедет в Испанию, в Париже родит дочь, но дитя умрёт ангелом. Лика проживёт долгих 97 лет и узнает себя в чеховской пьесе «Чайка».
P.S. В ленте картины Софьи Кувшинниковой из дома-музея И.И. Левитана в Плёсе.
