Пераст. Милый черногорский городок на побережье Которского залива.
Когда-то, как и большинство его соседей, он был милым итальянским
Точнее венецианским, Perasto. Крылатый Лев Святого Марка,
до сих пор, читает свою вечную книгу на его фасадах.
Википедия утверждает, что название свое, Пераст получил от иллирийского племени пирустов. Не слыхали ? Ну как же. Те кто читал Геродота, должны знать, что в состав иллирийцев ходили и ардиеи, и дарданы, и дезитиаты, и плереи.
А еще япиги, яподы, ну и конечно пирусты. Меня это несколько покоробило.
Городок и в самом деле милейший.
А тут какие-то пирусты. Кто они такие, как стали перастами...
Википедия с Геродотом умалчивают.
У меня своя версия: pera по итальянски груша, а stare оставаться. По-моему, так лучше...
Остались ли в Перасте груши и по сей день, не ведаю. Каюсь, ботаника — одна из двух зученных мной дисциплин, в которых я могу похвастать полным, абсолютным, многократно проверенным незнанием.
Вторая — марксистско-ленинская эстетика. Была такая наука. Прям не знаю, что теперь вместо нее изучают... В городе, разумееется растут, какие-то лиственные деревья,
но без плодов, я смогу опознать только клен (благодаря сборной Канады по хоккею),
и марихуану (благодаря купленным на Ямайке футболкам). Марихуана, как говорит
мой друг-садовод, вовсе не кустарник, как многие думают, а дерево.
Ему просто вырасти не дают.
Впрочем, мой ботанический кретинизм ограничивается лиственными деревьями.
Елки, пальмы, и прочие кипарисы я различаю. Причем о последних, у меня, как
ни странно, есть что поведать миру. Не о кипарисах вообще, а лишь о местных.
Достойные внимания кипарисы растут на одном из двух островов, расположенных
прямо напротив набережной Пераста, в 120 метрах друг от друга.
Первый — остров Богородицы (Госпа од Шкрпела), остров рукотворный. Когда-то на
этом месте был небольшой риф, на котором два брата — моряка из Пераста нашли
икону (?) Божьей Матери, которая вылечила одного из них от заразной болезни.
Как икона оказалась на рифе, и чем болел морячок неизвестно, но место сразу стало
святым и прикормленным. Скалой стали заниматься. Насыпать землю, топить рядом
с ней вражеские, захваченные в боях, и собственные, отслужившие свое корабли.
Кроме того, был принят закон, который обязывал каждый проходящий мимо рифа
корабль бросить на дно камень.
Интересно, а как мореплавателям сообщали о таких дурацких законах?
Как регламентировались размеры камней? Как проверялось попадание...
Как бы то ни было, сегодня на плато площадью 3000 кв.м, построена церковь
Божьей Матери в которой по сей день хранится знаменитая икона излечившая
морячка из Пераста. Знать бы только, чем болел пройдоха.
На второй остров св. Джордже (Георгия) доступ закрыт. Там расположено
бенедектинское аббатство и усаженное кипарисами кладбище.
Интересно, что если остров Богородицы всегда был перастанским, то св. Джордже веками принадлежал Котору, пока венецианцы не захватили и оба острова, и плохо лежащий
напротив Пераст, и все адриатическое побережье Далмации впридачу.
Любопытный случай произошел в 1534 году. Перастанцам чем-то не понравился
бенекдинский аббат, назначенный Котором. Они его разумеется убили, и как люди богобоязненные, тут же раскаялись. А в знак раскаяния, перестроили и расширили...
церковь Богородицы на своем острове Госпа од Шкрпела.
Интерсные ребята были эти перастанцы. Но к буйным и убийственно логичным уроженцам Пераста я еще вернусь, а пока — о кипарисах острова св. Георгия.
По одной из версий, именно они вдохновили Арнольда Беклина на создание его самой знаменитой картины 'Остров мертвых'. Честно говоря, точных данных нет, иногда
упоминается английское кладбище во Флоренции, иногда греческий островок Понтикониси.
Но! Кладбище во Флоренции никак не на острове, а на Понтикониси я никогда не был.
Так что я за остров св. Джордже. Тем более,что сходство есть.
Беклин швейцарский художник-символист, считается предтечей сюрреализма
в живописи. Гийом Аполлинер, первый сюрреалист в литературе, поставил "Остров"
в один ряд с Венерой Милосской, Моной Лизой и фресками Сикстинской капеллы.
Вообще-то, в сети можно найти немало интересных материалов и о художнике, и о
его самой знаменитой картине. Но многие, просто копируют друг друга и Википедию.
Поэтому, позволю себе, лишь поделиться показавшимися особенно любопытными
фактами без указания авторства:
— Под впечатлением от черно-белой репродукции картины, увиденной в Лейпциге,
Сергей Рахманинов. в 1908 году написал симфоническую поэму "Остров мертвых",
которую посвятил Николаю Струве.
— репродукция "Острова мертвых" украшала кабинет Зигмунда Фрейда в Вене, висела
над кроватью в комнате Ленина в Цюрихе... , она же появляется в комнате гадалки,
к которой приходит мадам Грицацуева в "Двенадцати стульях" Ильфа и Петрова:
"Над пианино висела репродукция с картины Бёклина «Остров мертвых» в раме
фантази темно-зеленого полированного дуба, под стеклом. Один угол стекла давно
вылетел, и обнаженная часть картины была так отделана мухами, что совершенно
сливалась с рамой. Что творилось в этой части острова мертвых — узнать было уже невозможно"...
— Картина, упоминается и у Набокова, и у Маяковского в "про это". А Арсений
Тарковский, пишет об "Острове", как о символе безвозратно ушедшего времени.
Где «Остров мёртвых» в декадентской раме?
Где плюшевые красные диваны?
Где фотографии мужчин с усами?
Где тростниковые аэропланы?
Известно пять копий 'Острова". Надо сказать, что Беклин, никогда не "перерисовывал",
и каждый раз что-то изменял в своей самой знаненитой картине.
Одну из копий купил Тиссен-Борнемис, еще одну — Адольф Гитлер, бывший большим почитателем и даже коллекционером Беклина. У фюрера было 16 его картин. Но этого, умерший в 1901 году, задолго до своего признания швейцарец,, предугадать не мог.
А еще, сам Сальвадор Дали, написал картину, которую, чтоб не возникло никаких
вопросов назвал: "Истинное изображение "Острова мертвых" Арнольда Беклина
в час вечерней молитвы".
Похожего мало, заросший деревьями остров, заменен голыми скалами. Зачем-то добавлена чашка, которая, если верить почитаемому Дали Фрейду, как любой резервуар, символизирует женское начало. Из чашки, торчит длинный прут.
Ну это-то, спасибо доктору Зигги, вообще всем понятный символ, но несомненно одно — гениальный усач, хотел выразить свое безмерное почтение коллеге.
Когда-то, Пераст был городом мореплавателей. В XVIII веке здесь было 4 верфи и более 100 кораблей. И это на 1600 жителей! Сегодня, потомки моряков предлагают 20-минутные круизы
к островам за 5 евро с носа, на моторках.
Думаю, летом, вода вокруг островов бурлит. Но с окончанием сезона, флот в основном
на приколе,
и большинство перастанских судовладельцев не у дел.
Ни верфей, ни сотен кораблей, давно нет. Да и постоянных жителей осталось не больше 300. Город, состоит из набережной, она же единственная пригодная для автомобилей улица.
Еще несколько пешеходных тропок карабкаются от нее вверх. Когда-то, было совсем не так. Дома на "мэйн-стрит", даже сегодня, после многих веков забытья, все еще напоминают дворцы.
Расцвет Пераста связан с венецианской республикой. Дожи поощряли развитие флота,
и торгового и военного. Местные моряки успешно воевали с турецкоми пиратами, и даже получили право защищать гонфалон — знамя Святого Марка, во время войн.
Местные торговцы также имели кучу привилегий.от Венецианской республики. Они могли беспошлинно продавать товары на венецианском рынке и просто неприлично разбогатели.
Скажем для строительства колокольни главного храма Пераста — церкви Св.Николая, перастанцы вызвали модного тогда итальянского архитектора Джузеппе Беати, которому заплатили 50000 дукатов, сумму несуразную для такой стройки.
Как в старом анекдоте про когда-то новых русских:
— ты свой галстук за сколько брал?
— за 200 баксов
— ты что, лох? тут за углом магазин, где есть точно такие, за 300.
Кстати, Беати местные понты не оценил, и колокольню не достроил.
Пераст оставался до самого конца верен Венецианской республике. До 1797-го года, когда та, под натиском Наполеона, прекратила свое славное, более чем тысячелетнее существование.
И только через много месяцев после отречения последнего дожа, Пераст приспустил
флаг с гордым крылатым львом. Намного позже всех остальных, лояльных республике провинциальных городов.
В городе есть музей который расположен в бывшем дворце Буйовичей. Перед ним бюсты знаменитых уроженцев Пераста. Бюстов всего — три, но о некоторых стоит упомянуть.
В центре — Марко Мартинович. Имея лишь начальное образование, стал профессиональным военным моряком и кораблестроителем, очень известным в свое время.
В 1697 году, в возрасте 34 лет, открыл в Перасте мореходную школу. А уже через год
Петр Великий, просил венецианского дожа, пристроить для обучения в школу Мартиновича
16 русских дворян, среди которых были граф Петр Толстой и князь Дмитрий Голицин.
А рядом с бюстом Мартиновича, стоит бюст еще одного его ученика Матеи Змаевича.
Окончив с отличием мореходную школу Мартиновича, уже в 18 лет стал капитаном венецианского флота. Перед ним открывалась блестящая карьера, но тут случилась дуэль.
С Вицко Буйовичем. Тем самым, дом которого теперь охраняет бюст Змаевича.
Вицко Буйович, один из знатнейших граждан Пераста, боевой капитан, был мужик
взрывной и безбашенный.
Вот одна из его историй. Для строительства дома, выписал архитектора из Венеции.
По окончании, выдал мастеру премию, и спросил, сможет ли тот построить еще,
что-нибудь подобное. Легко, сказал бахвал, и тут же полетел с балкона.
Другая, стоила Вицко жизни. Влюбившись в турчанку знатного рода, не долго думая,
похитил ее и увез к себе в Пераст. На беду, турчанка, видимо и в самом деле была
красавица. Матее Змаевичу она тоже очень понравилась.
Дуэль вроде была честной, но оставшемуся в живых победителю все равно пришлось
спасаться бегством, в Константинополь. Там Матея встретился со своим знакомым по мореходной школе Мартиновича, российским послом в Османской империи, А. Толстым.
Граф, сам известный авантюрист, ценил себе подобных. Он принял Змаевича на службу
и переправил в Россию. Там, Матея, ставший разумеется Матвеем, сделал прекрасную карьеру. Был награжден орденом Александра Невского, стал командующим галерным
флотом и комендантом Петербургского порта.
Дослужился до полного адмирала. Петр I любил и ценил Змаевича. Он даже
лично просил венецианского дожа отменить судебное преследование и вернуть
тому конфискованное имущество.
Позднее, уже после смерти Петра I, обрусевший черногорец был обвинён в растрате
казённых денег и злоупотреблении властью.
Толи сказался буйный, перастанский харатер, толи происки врагов, но Змаевич был даже разжалован, правда всего-лишь до вице-адмирала, и сослан губернатором в Атрахань.
Еще один бюст, соседствующий с мореходами Мартиновичем и Змаевичем, на удивление, принадлежит художнику. Трипо Коколя. Этот, последний, из всего лишь трех достойных (по мнению потомков), уроженцев Пераста, к концу жизни, переехал на Корчулу, о чем я не знал когда писал о острове 
Корчула. Остров воинов, путешественников и распутных ведьм
Впрочем, думается, о художниках на сегодня достаточно. Да, и скажем прямо, Трипо Коколя не чета Беклину, и не смотря на развеселое имя, Ильфом и Петровым не упоминался.
Из цикла "Вместе с Хеннесси шагать по Балканам"Корчула. Остров воинов, путешественников и распутных ведьмЗдесь будет город - Стон. Афродизиаки и Великая стена N2Шкодер. Замурованные женщины и герои, разлитые по бутылкамПочитель. Босния. Гламур не пройдетМостар стар, мост супер старКотор. Черногория. Я вернусь в этот город КОТОРого есть
