Окна заколочены досками, возле задней двери гора побитого щебня. Я осторожно шагнула на полузаросшую бурьяном дорожку, и под ногами захрустело битое стекло. Ощущая себя наполовину воришкой, наполовину – героем фильма ужасов, я опасливо огляделась.
Налетел ветер, и мое платье затрепетало, создавая лишний шум. Фотоаппарат щелкнул, Карина показала ОК.
Мы приехали в арт-район Пекина 798, а заброшенный дом – всего лишь одна из потрясающих декораций. Еще несколько фотографий – и мы идем дальше, погружаясь в мир иррациональности и неожиданных метафор.
Откровенно говоря, я абсолютная тупица в плане искусства: не способна отличить картины Ренуара от работ Моне, плохо разбираюсь в направлениях и школах и зачастую не понимаю современных художников. В галереях 798 я могла лишь недоумевать по поводу гениальности человека, изобразившего пьяного мужчину в женском платье. Или раздробленные кирпичи. Или падающих кукол.
Фотографироваться везде запрещено, но нам встретилась довольно странная девушка, которая пыталась втихаря сделать пару снимков. Заметив взгляды и, очевидно, заподозрив в нас охрану, она с перепугу щелкнула собственный нос и припустила из галереи.
Огромное помещение тонуло во тьме – лишь тусклый свет редких ламп позволял разглядеть в сером полумраке смутные очертания огромного поезда. Смятые стены, перевернутые сидения, раздробленные колеса: они назвали это место туннелем надежды, но различимы только смерть, ужас и боль. Мы долго смотрели на этот кошмарный образец безжалостной судьбоносности, но каждый видел свое.
Зачастивший дождь помешал прогуляться по улочкам между галереями, и мы устроились в крошечном кафе. Карамельное латте медленно остывало, согревая щеки ароматным паром. Прижавшись лбом к стеклу, я наблюдала за прохожими – в дымке тумана их фигуры казались прозрачными. Кто-то ловил такси, кто-то пережидал дождь под крышей. Карина чуть слышно подпевала играющей по радио песне.
Вскоре дождь успокоился, но небо осталось хмурым, делая и без того мрачные переулки почти зловещими.
Впереди простирались строительные краны и огромный паровоз – на этот раз целый. Пока Карина выбирала ракурс для снимка, к нам подошел какой-то старый китаец. По отдельным словам и протягиваемому фотоаппарату мы поняли, что он просит о снимке. Это такая китайская фишка: фотографироваться с европейцами. Типа, почувствуй себя звездой. Только весело это примерно раза три-четыре, а потом начинает бесить.
Этот китаец оказался супердотошным: мало того, что заставил нас сфоткаться вдвоем, так еще и сагитировал какую-то китаянку со стороны, чтобы она и его с нами сфотографировала. До сих пор ощущаю на плече эти шершавые ладони: он с таким самозабвением обхватил нас обеих, словно иначе фотографию бы назвали монтажом. Видимо, в тех местах, откуда он приехал, белокожие люди стоят в одном ряду с вампирами, инопланетянами и снежным человеком.
