Мне нечем гордиться: отправляясь в Пекин на свои сакраментальные три дня, я не знала о городе вообще ничего. Как и обо всей древней цивилизации, единственной, сохранившей преемственность и поступательное развитие с момента своего зарождения. На самом деле, это поразительно: где сейчас традиции и наследники Древнего Египта, Шумера, Мохенджо-Даро, Крита? Завоевательные войны прошумели над великими цивилизациями древности, и теперь мы имеем дело с совершенно новыми народами и странами. А Китай и китайцы – все те же. Великая супердержава двадцать первого века по-прежнему опирается на традиции, заложенные еще в третьем тысячелетии до нашей эры загадочной династией Шан.
Это сейчас я могу рассуждать о династии Шан, а тогда, скучая в самолете, я рассчитывала только на познания Андрея, которые, к счастью, весьма обширны (ведь он китаист). Я же вообще не представляла, что меня ждет. Коротко резюмируя, вояж в Пекин стал для меня примером, как не надо путешествовать. У меня есть только одно оправдание: моя голова была целиком и полностью занята другим (Чем – не скажу, это личное).
Нас ждал колоссальных размеров международный аэропорт, идеальная трасса, ведущая в город, сияющие на солнце небоскребы, широкие проспекты и величественный современный отель, самый роскошный из всех виденных мной. Буквально на каждом шагу ощущалось влияние мощного экономического взлета, совершаемого Китаем. Мама родная! Куда мы приехали?.. Андрей, последний раз приезжавший в Пекин несколько лет назад, с не меньшим изумлением озирался по сторонам. Все в городе пребывало в движении, всюду велось строительство, небоскребы, судя по всему, росли из земли как грибы после дождя.
Мы прилетели утром, неплохо выспавшись в самолете, поэтому были полны решимости как можно скорее ринуться в город, совершенно незнакомый для меня и, как оказалось, не совсем знакомый Андрею. Но только после завтрака, разумеется. Потому что завтрак в отеле, сопровождаемый несколькими чашками кофе – это непременный ритуал, по своей значимости для нас сравнимый со щелчком хлопушки на съемочной площадке: путешествие началось!
Наш отель располагался на улице Донгшанган, очень широкой и прямой, как стрела, которая пересекает Пекин с запада на восток. Именно на ней расположена знаменитая площадь Тяньаньмэнь. Учитывая глубину моих познаний о Китае, Андрей повел меня прямиком в направлении печально известной площади. О том, что в 1989 году правительственные войска жестоко подавили на этой площади студенческую демонстрацию, я знала. Но о том, что на Тяньаньмэнь выходят Врата Небесного Спокойствия (главный вход в Императорский дворец), я и понятия не имела. Да и о самом Запретном городе имела смутное представление.
Мы шагали по удивительно просторной улице и ощущали дыхание современности на своих лицах. Удивительно: в этом городе с долгой историей и культурой мы никак не могли уловить дух древней цивилизации. Современность стучалась во все пять органов чувств. Через полчаса мы добрались до площади Тяньаньмэнь. Боже, какая она огромная! Холеная, строгая, геометричная площадь говорила сама за себя: это центр мощного, и очень серьезного, государства. Меня посетило странное чувство: я нахожусь в центре блистательного мегаполиса, возможно, самой интересной азиатской столицы, переминаюсь с ноги на ногу и совершенно не осознаю красоты момента. Пекин не проникал в меня, не заставлял мозг работать, оставаясь блеклой картинкой с неясными силуэтами. Видимо, промелькнувшая мысль нашла свое четкое отражение на моем лице, потому что Андрей решительно поволок меня дальше: «Пойдем смотреть Гугун и парки!» - «Гугун?..» Понимаю, я безнадежна. «Запретный Город – Императорский дворец». Ура! Так мне, хотя бы, стало понятно.
Буквально через двадцать минут мы добрались до парка, раскинувшегося на холмиках к северу от Запретного города. Благодаря тому, что с холма, расположенного в центре этого парка, открывается лучший вид на Гугун и прилегающие районы, он получил название Парк Пейзажной горы. Был теплый апрельский вечер. Кроны деревьев едва успели украситься нежнейшей зеленью, которая появится в Москве, в лучшем случае, еще через месяц. Свежая светло-зеленая листва эффектно оттенялась интенсивной зеленью каких-то хвойных растений. Но самыми живописными оказались многочисленные фруктовые деревья, которые цвели с неистовой жизнерадостностью. В парке доминировали ярко розовый и лимонно-желтый цвета.
Судя по всему, он был излюбленным местом отдыха, потому что повсюду пестрели стайки пекинцев, пришедших сюда провести воскресный вечер. Мы не видели, чтобы кто-то пил здесь пиво или жарил шашлыки. Пекинские развлечения al fresco были совсем иного свойства. На одном холмике группа людей среднего возраста со счастливыми лицами распевала какую-то песню под управлением хореографа. Чуть поодаль пара молодых людей бойко играла на струнных. На соседнем холмике очень старенький дедушка что-то усердно декламировал, возможно, стихи. Парк оказался излюбленным местом бесчисленных самодеятельных коллективов, которые с удовольствием представляли свое творчество на суд широкой общественности. Общественность же была настроена совершенно некритично и увлеченно смотрела все предложенные спектакли. Каждый исполнитель находил своих благодарных зрителей, и даже перед дедушкой со стихами стояла пара таких же старичков и с упоением внимала его декламациям.
Этот слет самодеятельных коллективов смутно напомнил мне советское детство. С другой стороны, в безыскусных выступлениях было столько местного колорита (и китайский язык, и китайская музыка звучат очень необычно для европейского слуха), а лица артистов самодеятельности светились такой неподдельной радостью, что я не знала, посмеиваться мне или умиляться. Парк Пейзажной горы нравился мне все больше и больше, а вместе с ним начал нравиться и Пекин. Я, наконец, почувствовала очарование и уникальность столицы Китая. Ура!
Повсюду красовались изысканные постройки безупречно китайского стиля. В архитектуре доминировали два цвета: красно-коричневый и белый с налетом светло-серого. На холмиках возвышались башенки с трехъярусными крышами, загнутыми кверху по краям, узоры на мраморных перилах и оградах тоже носили отчетливый китайский колорит: в украшавший их орнамент были вплетены драконы. Мы, не спеша, поднимались по неровным каменным ступенькам к вершине пейзажной горы, любуясь открывающимися видами и наслаждаясь творчеством самодеятельных коллективов. Дыхание мягкой пекинской весны ласкало все пять наших органов чувств. Наконец мы добрались до самой высокой точки и осмотрелись по сторонам. Боже, как красиво!
Вид, открывающийся с Пейзажной горы, давал целостное впечатление о городе. К югу на огромном пространстве раскинулся строгий, геометричный, пурпурно-красный Запретный город. Он оказался настолько большим, что очертания его дальних окраин таяли в туманной дымке. Я попыталась сориентироваться во времени: Императорский дворец был построен в самом начале 15-го века, когда в Западной Европе еще только занималась заря Эпохи Возрождения. Осознав этот факт, я поразилась колоссальной разнице между западноевропейской и китайской культурой, породившими совершенно несхожие архитектурные стили. К западу от Гугуна раскинулся роскошный парк, в центре которого мерцало безмятежное зазеркалье озера. А в других направлениях, сразу за красными историческими постройками, начинался Пекин современный, с широкими проспектами, сияющими небоскребами и бесчисленными подъемными кранами. Вот она, будущая столица мира! Две цивилизации – прошлая и современная, - эффектно оттеняли и подчеркивали индивидуальность друг друга.
