День 4 (28.04)
Пешеходная улица – знакомство с баоцзы – о безопасности – обувной магазин - стена – шоппинг - знакомство с принципами торговли – морепродукты
Накануне мы с Георгием (из Open Up) договорились о поездке на Великую Стену. Поэтому особых планов на день я строить не стала, не зная, сколько времени уйдет на этот важный пункт программы. Выйдя из гостиницы, я пошла, вопреки обыкновению, направо, в направлении Тяньаньмень. Собственно, поскольку хостел расположен в хутунах, то есть трущобах, или жилых кварталах – кому как больше нравится –, прогулка по улице обещала много интересных сцен из жизни столичных обитателей. По пути я надеялась позавтракать, уповая, в частности, на ресторанчик, уже знакомый мне по визиту в компании отца. Но ресторанчик открывался только в 10, а кушать хотелось, поэтому я выбрала ближайшую забегаловку, у входа в которую стояли круглые колонны с баоцзы. И, закрыв глаза на пугающую обстановку, решительно – именно решительно, потому что даже с закрытыми глазами обстановка все еще оставалась пугающей – шагнула внутрь. Села за один из немногих чистых столиков, мне тут же принесли круглую бадейку с решетчатым плетеным дном, в которой дымились пельмени. Принесли также многоразовые палочки.
Одноразовые палочки могут себе позволить лишь приличные заведения, так как на одноразовые здесь ввели налог, что представляется мне довольно странным, ибо вряд ли существует дефицит бамбука, из которого эти палочки изготовляются. Темная история, в общем. Так что первым действием перед обедом является тщательный осмотр палочек на предмет чистоты, если они многоразовые, если же палочки одноразовые, то перед употреблением палочки нужно разломить – они вырезаны так, что толстые концы соединены, что, собственно, является признаком их неиспользованности. Но это только начало процедуры, далее палочки полагается потереть друг о друга таким образом, как мы обычно точим ножи, чтобы снять заусенцы. Пару раз мне попадались неаккуратно изготовленные экземпляры, которым этот ритуал не помогал, и мне спокойно заменяли прибор по требованию.
Соевый соус стоял на столе. Соевый соус не вызывает претензий ни в одном заведении. Видимо, это святое. А вот чай мне принесли ниже среднего. В интернете много пишут по поводу того, что именно в таких заведениях кормят – пальчики оближешь. Видимо, надо знать места. К сожалению, мои пельмени на вкус оказались такими же непрезентабельными, как и на вид. Насильно впихнув в себя половину бадейки, я отправилась искать другое место для перекусить. Слава богу, ничем трагическим для меня поход в это заведение не закончился. К этому времени мы с Георгием уже созвонились, и договорились встретиться на станции Jianguomen, поскольку, по его словам, там только один выход. Так что я уже осознавала правильность выбранного направления и шла целенаправленно к метро. Тем временем улица расширялась – на карте она вообще выглядела как довольно широкая улица, значительно более широкая, чем на самом деле, по обочинам появлялись сувенирные магазины.
На обочине я увидела ларек с картами, и подошла посмотреть, нет ли карт с видами города. Уезжая в другую страну, я всегда ищу там карты с видами города. Похоже, у меня зарождается небольшая коллекция – более ни к чему страстью к коллекционированию я не заражена. У старика нашлись карты с видами города, с видами Гугуна, с видами Летней резиденции, карты со старыми фотографиями Пекина и еще 333 вида карт. Я достала кошелек из рюкзака, расплатилась за карты, и положила всю ношу обратно в рюкзак. Тут со старика перекрючило, я даже слегка испугалась за него: он выпучил глаза, замахал руками, помешал мне положить кошелек в рюкзак, и знаками показал мне, как близко к сердцу я его должна держать. Я пожала плечами. У меня не было внутренних карманов куртки, не было карманов в футболке, зато были карманы в брюках, где-то чуть ниже колена. В итоге я положила кошелек в рюкзак, и старик, опять замахав на меня руками, лично перевесил мне рюкзак на живот. Вокруг начинала собираться небольшая толпа любопытствующих. В таком беременном виде я и отчалила за угол, где переложила кошелек в тот самый единственно подходящий карман брюк, резонно рассудив, что если грабитель подползет ко мне по-пластунски, я не смогу его не заметить.
Кстати, несмотря на все предупреждения, я ни разу не заметила, чтобы ко мне в рюкзак или в карман кто-то залез. Это при том, что ходила я везде, ничего не опасаясь... ну, хотя в хутуны по ночам не углублялась конечно. Уж не настолько я безрассудна, да. Это при том, что со мной не было никого, и я была очевидно беззащитна. Возможно, я выглядела слишком молодо, чтобы у меня с собой было много денег – но я выглядела как туристка! Возможно, действительно, кара за ограбление иностранца слишком серьезна. Возможно, мне просто не пришло в голову походить по хутунам по ночам. Ну и возможно, что меня спасла моя паранойя, благоприобретенная с помощью матушкиных назиданий и нескольких случаев кражи косметичек в общественном транспорте. Я постоянно осознаю, кто находится рядом с моей сумкой и довольно нервно отношусь к ее контактам с неизвестными мне людьми, как, должно быть, заботливая мать относится нервно к контактам юной дочери.
Далее я зарулила в обувной магазин – обувь, о, это святое для женщины. Здесь не было босоножек за 400 долларов, на которых так падки героини Кэндос Бушнелл, но зато здесь было полно туфель, босоножек, шлепанцев и ботинок за 60-100Y – из шелка, из ткани под замшу, из кожи молодого дермантина, расшитые бисером, украшенные аппликациями, бесконечное разнообразие форм и оттенков. Я обошла магазин, старательно держась подальше от продавщиц, возбуждающихся на мое появление как охотничья собака на дичь. В момент, когда я неосторожно приблизилась к одному из прилавков более, чем на полтора метра, меня завлекли и стали показывать разные виды шлепанцев. Поборов нерешительность, я согласилась померить пару, на вопрос о размере я задумалась и честно ответила 38, хотя летом ношу 37. Они посмотрели на мои ноги, и дали 39, после чего я попросила 40. Теперь, когда мне в наших магазинах говорят «Это маломерочки» - я совершенно точно знаю, что за Италия их изготовила.
Так ничего и не купив ввиду нежелания загружаться с утра и принципиальной позиции – не покупать ничего в первом попавшемся магазине – я отправилась дальше.
В окрестностях Пекина расположено несколько участков Великой стены, подготовленных к принятию туристов. Самые известные из них: Бадалин (Badaling), находящийся примерно в 60 км к северо-западу от Пекина и, пожалуй, самый посещаемый по причине дешевизны; Мутянью (Mutianyu) - в 90 км к северу от города и Симатай (Simatai) - в 110 км к северу-востоку. Я побывала на Мутянью, где, в отличие от Бадалина, работают два фуникулера.
Ехали мы долго, порядка часа, который провели за содержательной светской беседой. Выяснилось, что, прожив в Пекине уже почти полгода, сам Георгий был на Стене лишь раз – на заставе Бадалинь. Может быть, нам повезло, но на заставе Мутянью народу было немного. Возможно, сказалось то, что прибыли мы в обеденное время. Тем не менее, встретились толпы школьников в уже знакомых мне сине-белых спортивных костюмах, и дамы под зонтиками. Застава Мутянью хороша тем, что поднявшись на стену, необязательно спускаться в том же месте, можно прогуляться до другого фуникулера, и спуститься там. Хороша она также собой – этот участок стены считается очень живописным. К сожалению, времени на прогулку у нас было немного. В этом месте стоило бы провести целый день, просто потому что там хорошо. Тихо, вокруг живописные горы и изгибы стены, это место для посидеть и подумать, или просто посидеть, а правильные мысли придут сами. Пусть оборонительная ценность этого чуда света сомнительна, пусть это результат тщательной реставрации руин – по сути, как я понимаю, строительства заново -, но это место с духом и характером, которые не всем туристическим «точкам» удалось сохранить.
Спуститься со стены можно несколькими способами. Во-первых, на фуникулере. Но билеты на фуникулеры разные, поэтому покупать билеты внизу на спуск/подъем на одном фуникулере не стоит. Во-вторых, спуститься можно пешком, по тропинке, из экономии или желания прогуляться. В третьих, можно спуститься по металлическому жёлобу в салазках, с предусмотренным тормозом. Последний вариант очень соблазнителен, но мы отказались от него каждый по своей причине – Георгий потому, что был в цивильном костюме, я потому, что была со своим неизменным рюкзаком. Может, я пропустила самое главное.
В город мы вернулись рано, было около четырех. Поскольку достопримечательности уже закрылись, я попросила завезти меня в какое-нибудь торговое заведение. Так я попала в торговый центр Ja Chou (за точность названия не ручаюсь). Для начала я поднялась на верхний этаж, где всегда расположены забегаловки. Известно, что когда человек принимает решение, он делает это часто не потому, что нашел верное, а потому, что ему надоело думать. Так и мне надоело ходить среди многочисленных прилавков со снедью. В итоге я выбрала супчик с лапшой и морепродуктами, качеством которого удовлетворена не была: в супе среди лапши плавало несколько огромных креветок с усами а-ля Тарас Бульба, но кроме них морепродуктов я не обнаружила. После обеда я отправилась осматривать центр. Здесь было все, от курток Colambia, шелка, кроссовок, до чая.
В чайном магазине я застряла надолго. Узнав, что я русская, мне сразу сказали на цены не смотреть и стали называть цены в несколько раз ниже. Немного погодя к прилавку подошла группка русских, гид которой начал рассказывать людям, сколько какой чай стоит. Я попыталась пристроиться к их дегустации, но, увидев, что они пробуют лишь жасминовые чаи, весьма популярные в Китае и в России, обособилась. Дегустацию Пи Лю Чунга, Лунзиня, молочного улуна (тоже очень популярного среди моих сограждан) и Пу Эра проводили для меня персонально, вследствии чего мой рюкзак отяготился на килограмм чая и чайник ручной работы. Чайные принадлежности немашинного изготовления и в Китае очень недешевы.
Бродя по центру в дальнейшем, я ужасалась ценникам. В одном из магазинов я решила померять – от нечего делать – кофточку. Кофточка была сделана в китайском стиле, но из льна, и смотрелась неплохо, но за 350Y, изображенных мне на калькуляторе с приговорами «гута гута прайс», – увольте. Однако, когда я начала уходить из магазинчика, продавщица стала хватать меня за рукава и спрашивать сколько. Чтобы она от меня отвязалась, я прикинула, сколько мне было бы не жалко за эту вещь, и написала ответные 50 на том же калькуляторе. Глаза китаянки стали значительно больше и в них появилась слеза и кровная обида, чего я и добивалась, так что я с чистой совестью начала уходить. Не тут-то было! Меня снова поймали за рукав и протянули мне калькулятор – ну, «гив ми беттер прайс». Я написала 50. Губы китаянки задрожали, я пожала плечами и удалилась на два метра, после чего услышала «ОК, ОК, ёр прайс», вздрогнула, от неожиданности вернулась и приобрела вещь и ценный опыт впридачу.
Неожиданно обретенный метод работал и в других местах. Все вещи стали удивительно дёшевы и доступны, и закралась мысль – не зря ли я накупила столько чая по названной мне – хоть и значительно меньше написанной на ценниках - цене?.. Позже оказалось, что торговаться о цене чая очень нелегко и очень утомительно, так что, думаю, не зря. Центр закрылся в 9, как раз когда у меня почти кончились деньги. Памятуя о вчерашних похождениях, я отправилась в уже проверенный с отцом и его коллегами ресторан на обед, где неудачно заказала морепродукты на сковороде, съесть из которых я смогла лишь восьмую, может быть, часть – в основном креветки и немного кальмаров. Все остальное энтузиазма не вызывало. Невольно вспомнились неодушевленные кишки, наподобие морских огурцов, в аквариумах ресторана, и аппетит пропал напрочь. Это несчастье распространилось также на запеченный баклажан, который я попросила завернуть, как это здесь принято, с собой, и который назавтра выкинула. Мой самостоятельный выбор кушаний пока был провальной затеей.
На выходе я решила себя утешить фруктами, и купила шелковицы по спекулятивной цене, которую отказываюсь вспоминать. По ходу покупки мы с продавщицей не сошлись во мнениях по части арифметики, с привлечением местного населения. В хостел я возвращалась поздно, но напротив входа сидела толпа европейской молодежи, весело галдя и делясь впечатлениями, а китайцы играли в маджонг в специальном заведении. Жизнь текла своим чередом.
