Мы никак не могли решить когда же все-таки ехать — завтра или послезавтра. Гидра из метеоцентра была вне себя от своей собственной внезапности, меняя погоду на противоположную, глумилась, как могла. К вечеру было решено наплевать на все и ехать завтра, все равно будет дождь, ведь есть такой закон — если ты на работе, то светит солнце, если ты отдыхаешь, то будет дождь. И никакие мысли с геракловой силой заброшенные в пространство не спасут положения.
Еще в Купчино, садясь в маршрутное такси, мы решили, что сначала пойдем пить что-нибудь горячее. Лучше, если это будет кофе и неплохо бы с булочкой с корицей. У меня в рюкзаке лежал и ждал своего часа термос с чаем, но т.к. мы собирались "обойти весь-весь-весь парк", то его время еще не пришло.
В Павловском парке было сыро и холодно, я открыла оранжевый зонт и стало как будто чуточку светлее и теплее. Да, давно замеченный мною эффект оранжевого зонта или оранжевой палатки, хотя даже лучше, чтоб она была темно-синяя с оранжевой верхушкой. Этот эффект способствует повышению настроения и вселяет надежду... пусть и не обоснованную и вместе с тем дает небесам понять, что их происки вполне себе несостоятельны.
Дороги мы особо не разбирали и брели наугад. Выпитый в кафе сбитень приятно согревал изнутри, а дождь все не кончался. В конце концов, переговорив на все тревожащие темы, обмусолив со всех сторон события последних дней, мы наплевали на дождь и я первая достала фотоаппарат.
— А ты знаешь, что Павловский парк это 600 га леса?
— Ничего себе! Мне сложно представить 1 гектар, что уж говорить о 600...
Кроме нас в парке гуляли редкие прохожие, по всем признакам приезжие, которым погода обычно не мешает осматривать достопримечательности, раз приехал, надо увидеть на 200%, и носились ватаги детей. Их тщетно пытались собрать в кучу сопровождающие взрослые. Мы шарахались от орущих неуправляемых созданий, бормоча себе под нос — дети — цветы жизни. Так мы вышли к Сильвии. От нее свернули куда-то в сторону, обнаружив полную непроходимость дорожки вернулись опять к ней и ушли, как нам казалось в другую сторону. Но каково же было наше удивление, когда спустя добрых 20 минут блуждания по парку, мы снова по той же дорожке пришли к Сильвии.
— Я всегда говорила, пространство тут свернутое! Пошли в противоположную сторону!..
Не знаю, был ли это заколдованный круг или наш топографический кретинизм, но как уже можно вполне догадаться, мы снова пришли к тем же статуям. Побродили вокруг, по рассматривали каждую и твердо решили, что уж теперь должны отсюда выбраться.
Осень гуляла где-то рядом, дождь иногда принимался конючить, но так не внятно, что не стоило обращать внимания. Я снова снимала на Гелиос (мануальный объектив для фотоаппаратов Зенит) и была счастлива как никогда, правда процесс съемки занимал чуть больше времени, чем обычно. Что самое главное, меня это ничуть не смущало и не огорчало, в запасе ведь вся жизнь, спешить некуда.
Нам удалось-таки расправиться с колдовством свернутого пространства около Сильвии, как нас тут же заключила в свои объятья магия водоемов, мокрой листвы, травы и мягкого света. Удивительно, вместо неба в тот день, была белая дырка, которая обычно не способствует хорошим фотографиям, но свет был мягок, подсвечивая все вокруг изнутри.
В чернильного цвета водоемах плавали листья и отражались деревья, под ногами шуршала листва, а воздух пах сыростью, мхом, грибами и немного плесенью.
Но вот мы опять у Сильвии, я уже не удивляюсь, отворачиваюсь и просто бреду в ту сторону, в которой мы сегодня еще не были, понимая, что это может быть не последняя в ней встреча.
Но нет, встретиться больше не пришлось. Мимо храма Дружбы, вдоль реки Славянки, мы вышли к Большому дворцу и колоннаде Аполлона.
На мгновение выглянуло солнце, но столь внезапно и так быстро, что я не успела навестись на резкость. Зато этого хватило, чтоб чуть-чуть согреться.
Чай распили с купленными в ближайшем кафе пирожками на аллее возле проката лодок. Утки усиленно над нами посмеивались, глядя на наши носы с сизо-фиолетовым оттенком, за это мы не стали делиться с ними остатками нашего пира и отдали их наглой белке, которая заглядывала в глаза и провожала взглядом буквально каждый откушенные кусочек.
—
Пойманная неуловимая осень в парке Александрия — осень в парке Александрия, в Петергофе
