Реальность дана нам в ощущениях. И ощущение несовершенства как никакое другое помогает поверить в реальность происходящего. Я поверила в реальность Таиланда, когда увидела за окном мини-вэна кокосовые пальмы, тянущиеся вдоль нескончаемой двухчасовой дороги от аэропорта Бангкока до отеля в Паттайе...
Больше всего пальмы напоминают... наши придорожные тополя. Такие же жухлые и пыльные. Именно в этом их прелесть. Именно это доказывает: пальмы – настоящие. Ведь идеальна только глянцевая реклама «Баунти», а настоящее – оно такое, не подслащенное «Фотошопом», непафосное, непритязательное, нелепое. Но как сказал кто-то из великих: «Истинное очарование – когда недостатки начинают казаться достоинствами». И главное ощущение от истинного, не глянцевого, Таиланда – он весь состоит из недостатков. Но он очарователен!
Не волнуйтесь!
– Многие удивляются: а где же тропическая роскошь? Почему деревья поникшие? Почему листья желтые? Потому что засуха. В сезон дождей – совсем по-другому...
Встретившая нас в аэропорту гид Ксения пытается оправдать вялую природу. Но пытается так же вяло, как и сама природа.
Ксения уже два года живет в Таиланде. Она русская, но со спины ее часто принимают за тайку – такая же приземистая плотная фигура, смуглая, пропитанная жарким солнцем кожа, черные волосы. И название города Паттайя она произносит на тайский манер – ПаттайЯ – с ударением на «я». «ПаттайЯ, – говорит, – это такой ветер. Он дует в Сиамском заливе. В честь него город и назван».
Каждый день Ксения ездит в аэропорт – провожает уже отдохнувших туристов, встречает новых. Если чартер из России задерживается – скучает в зале ожидания. Если самолет вдруг прилетает вовремя – все равно скучает.
Изо дня в день одни и те же покрасневшие после долгого перелета, ошалевшие глаза. Одни и те же недоумения по поводу чахлых пальм. Одни и те же суетливые вопросы: «А на какие экскурсии ехать? А в каких ресторанах питаться? А в шоу трансвеститов, правда, переодетые мужики или все-таки женщины?» Ксению можно понять! Она откровенно утомлена и отвечает нехотя, с ленивой истомой. Когда я спрашиваю ее, какие сувениры имеет смысл покупать, она не выдерживает: «Ну что вы, в самом деле! Сувенирные лавки на каждом шагу. Ассортимент и цены примерно одинаковые. Разок сходите в город, осмотритесь – и сами сориентируетесь. Не волнуйтесь!»
Русская девушка Ксения очень похожа на тайку. А тайцы верят в Будду. А Будда, согласно преданию, говорил: «Не стоит волноваться. Если препятствие, возникшее на жизненном пути, преодолимо, нужно тратить силы не на волнение, а на преодоление. Если же преодолеть преграду невозможно, волнение и вовсе напрасно – оно ничего не изменит».
Дома, в Красноярске, эти слова казались слишком уж умозрительными: красивая цитата – и только. В Таиланде сам воздух – тяжелый, тягучий и пряный – словно наполнен умиротворяющим успокоением. Два часа от аэропорта до отеля – и сознание успевает измениться: никакие идеи уже не представляются сверхценными, все хорошо и приятно, но ничто не важно и не заслуживает напряжения.
Ты смотришь по сторонам не так пристально, ты дышишь ровнее и – на радость Ксении – перестаешь задаваться суетливыми вопросами. Да и верно: какая разница, какие сувениры покупать? Они все со слонами! Ты не зацикливаешься на мелочах и согласна принимать недостатки за достоинства. В конце концов, даже текущую раковину в номере можно списать на местную экзотику!
Такая Паттайя
«Как вы там, мои дорогие далекие северные друзья? У вас, наверное, снег и искрящиеся морозы? А у нас +32, и я в пикантных шортиках...» Клавиатуры с русским алфавитом в интернет-кафе, разумеется, нету. А на латинице слово «искрящиеся» превращается в хвостатое мифическое чудовище – iskryashiyesya... В ответ приходит: «А у нас -30, и мы в синтепоновых штанах».
Минус тридцать?! Да ладно! Северные друзья, видно, шутят. Разве такое возможно? Разве, кроме счастья, есть зима, простуды, просто невезенье? Попав в лето в середине января, в это просто-напросто отказываешься верить. Минус тридцать – такое же отвлеченное понятие, как минус шестьдесят. Представление о холоде ограничивается кондиционированной прохладцей помещений. Вот в интернет-кафе – да, холодно.
А на улице – влажная парная духота. Ну, здравствуй, Паттайя! Так вот ты какая... В первый же вечер – первая прогулка по городу. Первые впечатления – самые яркие и самые честные, еще не замутненные подсказками опытных отдыхающих и политкорректными комментариями гидов.
Вторая Береговая Линия – нервная ломкая улочка. Вечером и ночью именно она – средоточие жизни. Машин немного, но непрерывным ревущим потоком мчатся мотоциклисты, свет фар сливается в одну сплошную ленту, переплетается с неоновыми огнями витрин. Здесь и впрямь сплошняком – лавчонки с сувенирной чепухой, прилавки с какой-то сомнительной пахучей снедью, рыночные ряды с наспех пошитыми шмотками, массажные салоны, магазины, кафешки, фруктовые палатки, пивные, а к пиву – копошащиеся в аквариумах морские гады – ткни пальцем, тут же умертвят и зажарят.
Стоит чуть-чуть заглядеться и замешкаться, как торговец зазывно кричит: «Хэлло, мадам!» Многие завлекают по-русски: «Привет! Как дела? Заходи посмотреть! Скидка!» – или: «Давай-давай, покупай, деньги отдавай!» Поначалу это умиляет и изумляет: и как они угадывают, что перед ними русские? Но вскоре навязчивость начинает раздражать. Постоянно приходится отнекиваться, отмахиваться, увиливать, уходить, и каждый новый шаг – плюс одна картинка, которую вряд ли поместят в путеводителе.
Симпатичная приветливая тайка печет вкуснейшие кукурузные лепешки с бананами. Возле лепешечницы, в исходящем от плиты жару и чаду, в шуме и гвалте, на каком-то коробе, на грязном тряпье спит ее голенький чумазый ребенок.
В бессчетных ресторанчиках томятся в одиночестве недвусмысленно накрашенные девицы. Одна танцует прямо на столе, старательно выписывает восьмерки почти не прикрытым задом. Две другие держат в руках таблички с ценами. Ценник, впрочем, не на них, а на выпивку, но все равно – выглядит явным намеком. Те, кому надо, намек понимают, и ближе к полуночи девицы уже не одни – рядом престарелые сопрелые европейцы: блестят липкими глазками, потирают покрытые старческим мхом ручонки. На одном дедке – майка с надписью на английском: «Хорошие парни едут в рай. Плохие парни едут в Паттайю».
В табачном киоске – пачки «Мальборо» с натуралистичными фотографиями: гнилые зубы, рак горла, рак легких.
По фонарным столбам натянуты гирлянды из флагов: красно-бело-синий – государственный, желтый – флаг монархии. И буквально повсюду – портреты правящего короля. Король восхитительно лопоух.
Почти так же часто, как королевские изображения, встречаются уличные алтари – домики духов, в них ставят свечи, благовония и почему-то «Фанту».
Под одним из алтарей – сморщенная сухая нищенка. Сидит, вытянув перед собой обрубок ампутированной ноги. А тротуар настолько узкий, что, чтобы пройти, нужно переступить через культю.
И надо всем этим, в рано и густо чернеющем небе, – серебряный серпик луны. Но не привычный, вертикальный, а уроненный по горизонтали, похожий на кривоватую улыбку. Луна как будто усмехается: а вы что ожидали увидеть? Дивное местечко? Лагуны с прозрачной лазурной водой? Песчаные пляжи? Радушных тайцев в почтительном полупоклоне? Не-ет! Тут все по правде, без обмана! Наслаждайтесь!
Руссо туристо
Таиланд — это, конечно, буржуазная банальность. Общее место. Кто не был – тот будет. Кто был, тот и так знает, что орхидеи великолепны, погружение на подлодке к коралловым рифам не так уж увлекательно, а главная святыня страны – статуя Изумрудного Будды на самом деле выточена из нефрита. И мне совсем не хочется в тысячный раз повторяться — сочинять стандартные путевые заметки, давать советы отъезжающим, скатываться в занимательную этнографию и в снисходительное умиление их нравами. Хочу рассказать о том, что действительно запомнилось и поразило. А поразили, как ни парадоксально, русские в Таиланде.
Оно, конечно, русских и в России пока хватает, но ведь лицом к лицу лица не увидать, а в таиландском расстоянии соотечественники отражаются отчетливо, как в зеркале. Стоит ли на него пенять, коли видишь пьяную красную рожу? «Рожа» заглатывает очередную рюмку, смачно икает и, тряся кулачищем в сторону перепуганных тайских официанток, орет: «Что, суки, доллары принимаете? Евры принимаете? А рублями брезгуете?! И ни один обменник рубли не берет! Мы им половину государственного бюджета делаем, а они...» — дальше великодержавные комплексы изрыгаются отборным заковыристым матом.
Место действия — русский ресторан «Матрешка». Отвратительное заведение! Там на стене — портрет Путина. В меню — борщ и пельмени. Уже по запаху понятно — абсолютно несъедобные. Но в «Матрешку» ходят не есть, а пить. И самое верное определение для «Матрешки» — кабак.
Таких кабаков в Паттайе изрядно: ресторан «Распутин», кафе «Саяны», трактир «У Захаровны»... А с утра пораньше группа русских туристов едет на крокодиловую ферму, и молоденькая девушка жалуется на тошноту. До окончания экскурсии она не выдерживает — берет такси и возвращается в гостиницу. Ее соседка по номеру поясняет: «Эта красотка всю неделю приходит никакущая, целый день спит и снова — по барам. Смысл ради такого за тридевять земель приезжать? Впервые ее хоть куда-то вытащила — и то без толку, даже на крокодильчиков не посмотрела...» Крокодильчики неподвижно лежат в мутном болотце. Им, в общем-то, все равно. Но на ограждающей болотце решетке висит объявление: «Внимание! Не бросайте посторонние предметы в вольеры! Штраф 100 тысяч бат и тюрьма 5 лет!» 100 тысяч бат — это 70 тысяч рублей. Объявление написано только по-русски.
А по завершении циркового крокодилового шоу из динамиков тоже только по-русски звучит: «Дамы и господа! Отблагодарите дрессировщика! Он заслуживает вознаграждения!»
И под конец другого непременного развлечения — катания на слонах — погонщик на чистейшем русском языке даже не просит, а требует: «Чаевые! Сто бат!»
Тайцы хорошо знают: руссо туристо не только пьют без меры, но и безудержно сорят деньгами! Поэтому каждая экскурсия – нравится это кому-то или нет – заканчивается заездом в торговый центр, на ювелирную фабрику или на фабрику по изготовлению латексных матрасов и подушек. Говорят, тайский латекс лучший в мире. Разомлевшие русские легко верят всему, что говорят, – хоть один из группы да покупает дорогую противно воняющую резиной подушку.
Вообще, инфраструктура, рассчитанная на привлечение туристов из России, в Таиланде довольно развита. Сиамское побережье уже давно – исхоженный вдоль и поперек отечественный курорт. Есть даже русскоязычный телеканал «Добро пожаловать в Паттайю» – днем крутят сюжеты о спа-процедурах и о том, как правильно разделывать джек-фрут, вечерами показывают советскую киноклассику: «Мимино», «Чародеи». И никаких новостей, социалки или политики! Ни к чему портить благостное отпускное настроение! С газетами — то же самое: для приехавших с Запада — серьезные «Нью-Йорк таймс» и «Гардиан», для русских — «Комсомольская правда в Таиланде» с неизбежным, как всякое зло, Филиппом Киркоровым на обложке. В букинистическом магазинчике, где за бесценок продаются книги, оставленные на пляже или в гостиницах, — столь же неизбежная Донцова. Возле дайвинг-центра — переиначенный известный плакат: «Родина-мать зовет понырять». На чайных пачках — криво наклеенные этикетки: «Эта чай уменьшать сахар с крови диабета». А в пресловутом транс-шоу существа в блестках и перьях танцуют под хиты Валерии — половина зала радостно хлопает и подпевает.
И еще пара штрихов к портрету русских туристов в Таиланде. Храм Лежачего Будды в Бангкоке. В нем — гигантское изваяние Просветленного. На его стопах — сто восемь сакральных символов. Рядом — сто восемь железных горшочков, куда нужно кидать монетки достоинством в один сатанг. Монетки выдает храмовый служка — не считая, насыпает в специальные чаши. Люди тянутся непрерывной очередью — кидают в каждый горшок по одной монете. Все молчаливы и сосредоточены. Все босоноги, ведь у входа в буддистские храмы принято разуваться. А звук такой, будто льет металлический ливень. Суть аттракциона в следующем: если в чашке окажется монеток не больше и не меньше, а ровно по числу горшков, значит, удача на вашей стороне. Так вот, среди тайских «копеек» сатангов попадаются российские копейки! Только русские пытаются мухлевать и дурачить судьбу!
И только русские совершенно по-особому впечатляются, глядя на скалу с изображением Будды, сидящего на цветке лотоса. 160-метровый Будда нарисован чистейшим золотом, коего понадобилось аж 256 кг! Но туристы из России не испытывают ни священного трепета, ни эстетического восторга — они деловито интересуются: «А золотишко того, не отковыривают?» — .и очень расстраиваются, когда узнают, что скала находится под неусыпной круглосуточной охраной.
Мир без границ
– Я в Таиланд вообще не хотел! У меня тут приятель жил, а другой – в Лондоне, и оба к себе зазывали. Я, понятно, выбрал Лондон – про Тауэрский мост еще в школе проходили, а о Таиланде я знать не знал: ни где находится, ни какой климат... Но таиландский кореш, Сашка, купил мне билеты. «Ладно, – думаю, – придется смотаться. На недельку, не дольше». Сашка звонит, инструктирует: «Теплые вещи не бери, октябрь на дворе – самая жара». «Хорош, – отвечаю, – прикалываться! Какая жара – в октябре?» Прилетаю в свитере, в шерстяных штанах, а в аэропорту же кондиционеры на полную мощь фигачат – я радуюсь, что на разводку не повелся: в летней одежде околел бы... Вышел, довольный, на улицу – и ка-ак меня горячим воздухом окатило! В секунду взмок! Сашка долго смеялся: «Предупреждал тебя, а ты...» Вот такая история. Нынче осенью ровно пять лет, как я здесь, – подзатянулась неделька...
– Не жалеешь, что не в Англии?
– Нисколько! К тому же, на Тауэрский мост можно посмотреть в здешнем парке архитектурных достопримечательностей!
Еще больше, чем русские туристы, поражают другие русские – те, кто в Таиланде всерьез и уже долго и для кого туристы – повседневная рутина, – гиды, живущие и работающие в Паттайе. Андрей – один из них. За пять лет он не только пообвыкся в тайском климате – он выучил историю страны и научился уважать ее традиции и культуру. Теперь старается хотя бы толику своих знаний передать праздным отпускникам.
– И не надоедает рассказывать об одном и том же?
– Нет! Мне это интересно! Надоедает, скорее, туристам. Я им про дружбу тайских королей с российскими императорами втолковываю или про то, что каждый тайский мужчина должен минимум три месяца пожить послушником в монастыре, а они перебивают и спрашивают, правда ли вытяжка из змеиного яда помогает при ревматизме и где ее купить.
– Раздражает?
– Да нет. Смирился уже. Яд – тоже часть работы.
Строго говоря, иностранцы в Таиланде не имеют права работать гидами — законы запрещают. Законопослушные иностранцы и не работают! Работают — нелегально и в постоянном адреналиновом страхе наказания — наши, русские. Хотя и нашим не всегда удается обойти чужой закон.
В Бангкокский Королевский Дворец, к примеру, туристические группы допускаются лишь в сопровождении тайских экскурсоводов. И пока тайка Серентип с трудом подбирает слова, которых она по-русски знает всего ничего, пока туристы зевают, слушая ее скудный рассказ, пока томительно длятся полтора часа на солнцепеке, у входа в дворцовый комплекс мается в ожидании курирующая группу гид Лена... Лена — умница! По дороге во дворец она в деталях и красках рассказала и про фамильный королевский склеп, и про настенную роспись, и про стражников, и про Золотую Ступу, в которой хранится фрагмент ребра Будды. Без ее вводной лекции неуклюжие фразы Серентип были бы совсем невнятны и пресны. Но у Серентип этническое преимущество. А Лену могут в два счета выдворить из страны, которую она уже считает своей.
Лена родом из Иркутска. Впервые съездив в Таиланд, она, как сама признается, «запечалилась-затосковала-задумалась». Думать было над чем: все-таки не восемнадцать лет, когда легко сорваться и махнуть на край света, — держали работа, родные. Тем не менее, она круто изменила жизненный маршрут, развернув его с севера на юг. Сейчас снимает квартиру в Паттайе. В России на те же деньги можно арендовать разве что гостинку, а тут — приличное жилье в доме с бассейном. Правда, ни в бассейн, ни на море Лена не ходит — некогда. И к острой пище никак не привыкнет, скучает по оладушкам со сметанкой – в тайских супермаркетах полным-полно разных невиданных деликатесов вроде конфет из тамаринда с перцем, но нет не то что сметаны, даже нормального молока – одно кокосовое. А еще Лене ни в какую не дается тайский язык, она до сих пор плохо ориентируется на путаных паттайских улочках и вынуждена коротко стричься, потому что тайская вода превращает волосы в непослушную солому. Но возвращаться на родину Лена не хочет. «Россия, – говорит, – это слишком далеко. А все остальное из Таиланда близко – Лаос, Камбоджа, Китай, Вьетнам...»
Самым главным, что я привезла из Таиланда, стали вовсе не сувениры (ну да, со слонами), не диковинные яства, не вино из плодов личи (съелось и выпилось в первую же неделю) и не удивительно ровный нежный загар (от него тоже давным-давно остались лишь воспоминания – выбелился сибирскими искрящимися морозами). Главным стало осознание того, что мир открыт. Он не замыкается пределами одного города, одной страны и даже, наверное, одной жизни. В нем еще много неизведанных тропок – было бы желание и решимость их пройти.
Когда-нибудь я точно уеду на Гоа или в Африку! Надеюсь, там недостатков еще больше.
Наталья Сойнова
