Наш катерок бодро рассекает волны залива. Позади остался веселый Неаполь, впереди меня ждет долгожданный отдых на Искье. В радостном предвкушении я сижу в салоне парома, перелистываю журнал, одним глазом поглядывая то на экран телевизора, то в иллюминатор. И вдруг картина, возникшая за окном, мгновенно переносит меня в детство. Мы проплываем Прочиду. Вот оно – воплощенное ребяческое представление об итальянском юге! Нам с сестрой в начальной школе подарили книгу Горького «Сказки об Италии». И хотя иллюстрации в ней были черно-белые, читая рассказы, я ясно представляла себе рыбацкие лодки у причала, разноцветные домики, карабкающиеся в гору, залитые солнцем узкие улочки и темноволосых ребятишек, играющих в пыли. И вот спустя много лет мир моих детских фантазий превратился в реальность, разве что детворы в пыли не наблюдалось.
Потом уже, посередине моего отдыха, я волей случая оказалась на Прочиде: на несколько часов, с разряженным фотоаппаратом. Налюбовавшись островом, поужинав в портовом ресторанчике, надышавшись его воздухом (и каким! пряно-соленым, кофейно-цветочным, морским), я недоумевала. Почему этот остров в отличие от своих больших братьев – Капри и Искьи – мало кому известен? Хотя про малоизвестность, как оказалось, я несколько преувеличиваю. Его природные красоты давно используют кинематографисты. Самый известный нашим зрителям из снятых здесь фильмов – «Талантливый мистер Рипли»; менее нашумевший, но очень поэтичный – «Почтальон» с Филиппом Нуаре. А когда еще не было кинопленки, Прочида вдохновляла писателей и поэтов: две тысячи лет назад о ней писали Вергилий и Ювенал, в средние века – Боккаччо.
Само существование жителей Прочиды неразрывно связано с морем. Отсюда, с одной стороны, религиозность островитян, а с другой – сохранение морских обычаев в их языческой красоте. Издревле главным делом мужчин была рыбная ловля и мореплавание. Женщинам оставался удел ожидания моряков. Эту жизнь описал в своей книге «Грациэлла» французкий романтик Альфонс де Ламартин. Все жители острова не только знают героев романа; каждое лето на Прочиде проводят одноименный конкурс, на котором избирают девушку в национальном костюме, «маленькую грацию». А костюмы – похожие на греческие туники, расшитые золотом и богато украшенные - передаются женщинами острова из поколения в поколение.
Чем еще знаменита Прочида? Ее архитектурный стиль – спонтанная архитектура - служит пособием для студентов-строителей. Бесконечные дуги, служащие одновременно входом в дом или проходом, лестницы, как будто вырастающие из дуг, со смешным названием «ослиный хребет», арочные контрфорсы, балконы vefii. Увидев один раз, эти улочки уже не спутаешь ни с какими другими. Еще одна интересная особенность здешних строений тоже связана с морским преданием. Дома, стоящие рядом, обязательно выкрашены в разный цвет. Говорят, моряки, возвращающиеся на остров, хотели еще издалека разглядеть свое жилище...
По навесному мосту с Прочиды можно пройти на соседний островок Вивара. На Виваре нет жилых домов и автомобилей, это рай для орнитологов и ботаников. Уже возвратившись домой, я узнала, что давным-давно были придуманы духи с названием «Вивара». Их автор, модельер и пилот Эмилио Пуччи, пролетая над морем недалеко от острова, был восхищен игрой солнца на его бирюзовой поверхности. Так родился аромат пряного итальянского юга, солнца и моря.
Прочида до сих пор не стала туристическим местом с фешенебельными отелями и первоклассным сервисом, хотя этот остров часто видит jet-set мировых знаменитостей. Здесь есть прекрасные пляжи; старинные городки Калия и Корричелла; квартал Терра Мурата, сохранивший почти нетронутыми средневековые домики с садами, церкви и замок; аббатство святого Михаила Архангела, покровителя острова, основанное в 11 веке; крепость Д’Авалос, бывшая тюрьма. И было бы здорово, если бы сюда приезжали только те, кто сможет распознать тщательно скрываемое островом от праздно-любопытствующих туристов. Пусть эта маленькая шкатулка как можно дольше останется самобытной, сохранит свою первозданную красоту. Такую, которая вдохновила Иосифа Бродского:
Захолустная бухта; каких-нибудь двадцать мачт.
Сушатся сети - родственницы простыней.
Закат; старики в кафе смотрят футбольный матч.
Синий залив пытается стать синей.
Чайка когтит горизонт, пока он не затвердел.
После восьми набережная пуста.
Синева вторгается в тот предел,
за которым вспыхивает звезда.
