Эта история случилась более 10 лет назад, в одной из первых наших поездок по Криту.
Возвращаясь с бухты Балос, мы проезжали притулившуюся в основания мыса Грамвуса крохотную деревеньку Каливиани. Крохотная-то она — это да, но мы все равно умудрились заплутать, свернув куда-то в паутину узких деревенских улочек. Бухта Балос в те времена была еще не так посещаема, как сейчас, потому указателей еще не было.
У одного из старых, но крепких каменных домиков наше внимание привлек привязанный к колонне козел с невероятно длинными массивными рогами.

Пока я его снимала (злющий оказался! Совсем дикий…) из домика вышел дедушка. Завязалась беседа:
— Кто такие? Дойцы, полен?
— Да нет, мы, русские...
Дедуля вдруг обрадовался!
— Гитлер — капут! Голль, Африка!..
... и умчался в дом, откуда появился через минуту с кипой альбомов и флагом! Флаг оказался памятным в честь уж не помню какой годовщины победы союзников над фашистами. Оказалось, дедуля — участник Второй мировой, воевал в Африке в составе французского легиона под командованием Де Голля!
Принялись рассматривать альбомы... Вот дочь и ее семья (вышла замуж за немца и уехала с ним в Германию), немецкие уже внуки... Живет, как оказалось, дедуля сам себе один. Этот самый козел (по словам дедушки это и был тот самый легендарный критский кри-кри или агрими!) для него — самое близкое и родное существо. Днем дедуля привязывает его у дома, а ночью козел спит на коврике у его кровати...

Помимо семейного, у дедули был несколько альбомов со множеством фотографий со всех концов света — мы оказались далеко не единственными, кто остановился сфотографировать козла , где все эти люди оставляли памятную запись, что было предложено сделать и нам…
Сфотографировались вместе... Затем дедуля предложил зайти в гости, выпить вина. Но дело шло к ночи, а нам нужно было еще ехать до Аделе… Потому мы, поблагодарив, отказались. Дедуля было огорчился, но тут же снова умчался и вернулся уже с несколькими огромными (и вкусненными!) помидорами, которые вручил нам. Мы же в качестве аллаверды угостили его единственным, что осталось у нас из съестного, огромным яблоком.
На том и распрощались…

Однако эта история с дедулькой запала в наши души…
И вот снова оказавшись в западном углу Крита пару дней спустя, на обратном пути с Элафонисси мы уже целенаправленно свернули в Каливиани, причем не с пустыми руками, а с прихваченными из Латвии сувенирами (в тот раз это были картинки, инкрустированные кусочками янтаря и наши латвийские конфеты и шоколад).
Снова козел у дома, снова выходит дедуля, снова бежит за альбомами и флагом… Не узнал!
Однако довольно быстро все же вспомнил нас. Мы вручили ему наши подарки и собрались уже было ехать, но не тут-то было. Обрадованный дедуля уже настойчиво потащил нас в свой дом.
До сих пор жалею, что постестнялась тогда фотографировать внутри… впрочем, моей тогдашней техникой в сумеречном освещении это наврядли и получилось (после утраты моей мыльницы в Самарье новую камеру купить не успели, и я снимала своим реликтовым ФЭДом )
А комната была преинтереснейшая! Обстановка беднейшая – стол, несколько ретро-стульев, потемневший от времени шакфчик, но на стенах — множество фотографий семьи, родственников, портрет самого дедули в молодости с женой… иконы.
Дедуля провел нас по дому, все показал, что-то рассказал. Беседа велась на греческом и немецком, которых мы не знаем, но в итоге как-то было все понятно…
Завел в спальню. Помимо коврика, на котом спит козел (о чем мгновенно напомнил резкий запах), в спальне — голые стены, всего лишь две кровати и портрет жены дедушки.
— Да… умерла два года назад — сердце! — показал на него дедуля.
И вдруг он принялся стягивать с кровати жены нарядное домотканое покрывало и стал укутывать в него Настю.
Мы опешили… Я было смутилась, решив, что это подарок... Какой дорогой – неудобно-то как! Однако дедуля всего попросил сфотографировать его с Настей в этом покрывале. Я решила, что дед просто решил для фотографии прикрыть настины голые плечи да коленки. По случаю жаркой погоды наряд у нее был… ммм… довольно легкий .
Но когда после съемки дед начал укутывать в покрывало меня, одетую вполне прилично, мы поняли, что нам была оказана честь быть украшенными самой лучшей, самой дорогой вещью в этом доме.

Вообще дед был так искренне рад нам! Он все время целовал всех по очереди. Особенно полюбилась ему наша Настя: «Пиколо, пикколо» — приговаривал он…
Затем мы были усажены за большой темного дерева стол, на котором — явно приготовленные загодя, в определенном порядке были расставлены стопка писем со всей Европы, шкатулка с фотографиями, блюдо с печенье вино, раки.
Дедуля принялся нас угощать, и в этот раз мы от домашнего вина не отказались. Честно говоря, мы были так растроганы, смущены и ошарашены всем происходящим, что… просто не знали, как себя вести.
А дедуля все не знал, чем нас еще порадовать. Умчался куда-то и вернулся со связкой сухой горной травы.
— Вот, возьмите. Она полезная, лечит больное горло.
Пока беседовали, Юра сходил к машине и принес еще бутылочку рижского бальзама (мы все привезенные на всякий случай из Латвии подарки возили с собой – мало ли, где понадобятся) Вручили его обрадованному дедушке и тут же начали прощаться: уже темно, а нам-то путь не близкий, нужно успеть в отель к ужину… Но сказав про ужин, тут же пожалели!
Дедушка метнулся к холодильнику (полупустому…) принес помидоры и давай угощать. Затем что-то вспомнил, убежал, вернулся с бутылкой Метаксы! А нам уже и так неловко… Пытались отказаться – куда там!
Затем снова убежал и принес из своих закромов бутылку оливкового масла…
Короче, уходя, мы таки «забыли» на столе у дедушки Метаксу (надеюсь, не слишком огорчили его этим), а маслице и лечебную траву взяли с удовольствием. Они потом целый год напоминали нам о той невероятной встрече.
На прощанье записали себе дедушкин адрес, чтобы выслать фотографии (и выслали!). Дедуля пригласил нас в следующем году непременно приехать и даже остановиться у него («В Ханье так дорого жить!»)
Наконец распрощались, уехали… И почти всю дорогу до Ретимно в машине была тишина… каждый вспоминал и переживал заново эту удивительную… потрясшую нас до глубины души встречу…

Однако вернуться в деревушку Каливини у меня получилось лишь в 2008 году. Я была только с сыном и специально проехала по пути к Балос не по указателям, а по той узкой деревенской улочке.
Вот этот домик: окна забиты, козла нет… запустение…
Сфотографировала зачем-то и поехали дальше… Было грустно до слёз!
Забрала ли дочка своего отца в Германию? Или какая-то критская родня к себе?
А может быть его и в живых уже не было?
Ответа не знаю.
Однако память хранит неповторимые простоту и сердечность нашей встречи в далеком уже 2003-м…