Небольшое здание у самой кромки моря на мысе Бюгдойнес, как и положено музею, посвященному странствиям в океане. В темных, маленьких залах собраны экспонаты, посвященные жизни Тура Хейердала, норвежского антрополога до 22 лет катастрофически боявшегося вода и вошедшего в историю в качестве одно из самых отчаянных мореплавателей, прожившего долгую и весьма нескучную жизнь, по итогам которой ему при жизни поставили памятник.

Вообще, первое, что приходи на ум, когда рассматриваешь папирусную лодку Ра II (первая Ра лодка погибла в океане), — Хейердал был чокнутым, если решил на ТАКОМ пересечь Атлантику.

В следующем зале выставлено еще более утлое плавательное средство – бальсовый плот Кон-Тики, проделавший за 101 в Тихом океане путь в 8000 км от Перу до Полинезии и только усиливающий мысли о сумасшествии идейного вдохновителя такого плавания, да и всех остальных участников экспедиции.

Однако постепенно память берет верх над эмоциями, в голове всплывают строки из прочитанных когда-то книг, кадры из документальных фильмов и голос Юрия Сенкевича, рассказывающего о морских странствиях горстки сорвиголов с целью доказать правоту научных теорий Хейердала относительно заселения Полинезии и возможных контактов Древнего Египта и ранних цивилизаций Южной Америки. Нет, никакого сумасшествия не было. Было стремление найти практическое подтверждение своим научным теориям, фанатизм, смелость и любовь к морю. Собственно этому и посвящен музей.

Зачем всё это? Проще всего ответить словами самого Хейердала из книги «Ра».
«Зачем? Что я хотел доказать? Да ничего, ровным счетом ничего. Я хотел только выяснить, можно ли на такой лодке выходить в море. Правы ли специалисты, считающие, что финикийцы сами ходили за папирусом в Египет, потому что египтяне с их папирусными лодками не могли плавать за пределами дельты Нила. Или, может быть, древнейшие египтяне были опытными судостроителями и мореплавателями, прежде чем осели на месте и стали ваятелями, фараонами, мумиями. Я хотел выяснить, способна ли папирусная лодка пройти по морю 400 километров — путь от Египта до Ливана. Выяснить, не может ли лодка из папируса пройти еще дальше, от одного материка до другого. Выяснить, не может ли она дойти до Америки...
Зачем? Да затем, что никто не знает, кто же первым достиг Америки. В учебниках написано, что это был Колумб. Но Колумб не открыл Америку. Он был повторным открывателем. Чрезвычайно смелый и проницательный человек, он вышел на кораблях в неведомое, твердо убежденный, что Земля круглая и он не свалится с ее края. Имя Колумба знаменует перелом в истории, он изменил образ жизни целой части света, дал толчок рождению могущественных государств, и со временем там, где раньше были только леса и кустарники, выросли небоскребы. Но не Колумб открыл Америку. Он проложил туда дорогу для других, однако это было уже в 1492 году нашей эры…».

Кстати, о Сенкевиче. Один из залов музея практически полностью посвящен нашему соотечественнику и даже подписи под экспонатами там на русском языке.

А еще в одном зале я с удивлением обнаружила набор хирургических инструментов и аппарат Илизарова. Все это тоже попало сюда благодаря Сенкевичу, вернее, благодаря сломанной ноге итальянского участника экспедиций альпиниста Карло Маури, которого Сенкевич отвез на лечение к Илизарову.

И напоследок. Музей на самом деле маленький. Людям, которые ничего не слышали о Хейердале, с трудом могут вспомнить, кто такой Сенкевич и вообще чуждым морской романтики, там может показаться скучно. Поэтому, если вы не обзавелись картой Oslo Pass, хорошенько подумайте, стоит ли отдавать 60 крон за вход.